Та тут же накрыла ею существо. Оно жужжало и ворчало как маленький механизм.
– Держи крепче, – сказал сзади Фардер Корам и, присев на колени, просунул под кружку кусок картона.
– Что это такое, Фардер Корам? – с содроганием спросила она.
– Давай спустимся вниз и поглядим. Неси его осторожнее, Лайра. Держи плотно.
Она взглянула на демоншу рулевого, намереваясь ее поблагодарить, когда та пролетала мимо, но она уже закрыла свои старческие глаза. Вместо нее Лайра поблагодарила рулевого.
– Тебе следовало бы оставаться внизу, – всего лишь сказал он.
Она отнесла кружку в каюту, где Фардер Корам отыскал пивной бокал. Он прижал бокал к кружке снизу и вынул разделяющий их картон, так что существо из нее вывалилось в бокал. Он поднял бокал, так чтобы они смогли рассмотреть находящуюся в нем злобную вещицу.
Длиной она была примерно с большой палец Лайры, темно-зеленая, а не черная. Крылышки существа были раскрыты, как у божьей коровки, собирающейся взлететь, и так яростно трепетали, что сливались в одно размытое пятно. Все шесть заканчивающихся коготками ножек царапали гладкое стекло бокала.
– Что это? – спросила Лайра.
Пантелеймон, все еще в облике дикого кота, отступил по столу на шесть дюймов назад, его зеленые глаза следили, как существо нарезает под бокалом круги.
– Если бы ты его вскрыла, – отвечал Фардер Корам, – не нашла бы там ничего живого. Оно не является ни зверем, ни насекомым. Я уже видел одну из таких вещиц раньше, и уж никак не мог предположить, что встречу их так далеко на севере. Африканские игрушки. Внутри встроен часовой механизм, подключенный к источнику питания, внутри которого находится злой дух с колдовскими чарами.
– Но кто его послал?
– Тут тебе не надо даже толкования символов, Лайра; ты можешь догадаться так же легко, как и я.
– Миссис Коултер?
– Разумеется. Она исследовала не только север; Южная глушь изобилует странными вещами. Одну из таких я в последний раз видел в Марокко. Они смертельно опасны; пока дух находится внутри, они не могут остановиться, а если его освободить, он становится таким чудовищно злым, что убивает первого, до кого может добраться.
– Но для чего он предназначен?
– Для слежки. Я был чертовски глуп, что позволил тебе подняться наверх. И должен был позволить тебе обдумать все символы, не прерывая тебя.
– Теперь мне ясно! – воскликнула Лайра, внезапно разволновавшись. – Эта ящерица, она означает воздух! Я его видела, но не могла понять, почему ящерица, и поэтому попыталась подобрать смысл и потеряла образ.
– Ага, – сказал Фардер Корам, – теперь мне тоже ясно. Это не ящерица, вот что; это хамелеон. Он означает воздух, потому что хамелеоны не едят и не пьют, они просто живут воздухом.
– А слон…
– Это Африка, – сказал он и добавил – Ага…
Они переглянулись. С каждым новым открытием мощи алетиометра они все больше благоговели перед ним.
– Все это время он говорил нам об этих штуках, – сказала Лайра. – Стоило только прислушаться. Но что мы можем сделать с этим, Фардер Корам? Мы можем его убить или что-нибудь в этом роде?
– Я не знаю, можем ли мы сделать хоть что-то. Следует просто держать его в плотно закрытой коробке и не выпускать. Меня больше беспокоит другой, который скрылся. Он полетит назад к миссис Коултер с новостью, что увидел тебя. Черт бы побрал меня, идиота, Лайра!
Он покопался в буфете и извлек оттуда дымлистерку (smokeleaf tin – если мы договорились называть табак “дымлист”, что не совсем мне по душе, то лучше сказать “жестянка для дымлистьев” – прим. Лагиф) около трех дюймов в диаметре. Ее использовали для хранения шурупов, но он их высыпал и, предварительно протерев жестянку внутри тряпицей, перевернул над ней бокал, все еще прижимая к отверстию картон.
Через мгновение, после того, как твари удалось-таки вытянуть одну лапку и с неожиданной силой оттолкнуть жестянку, они ее словили и крепко закрутили крышку.
– Как только доберемся до корабля, я для пущей уверенности припаяю края крышки, – сказал Фардер Корам.
– А разве часовой механизм нельзя остановить?
– Можно, как и всякий другой. Но как я уже сказал, это сильно повредит дух, который к нему подсоединен. Чем больше напряжение, тем сильнее будут повреждения, и тем мощнее будет его сила. А теперь, давай-ка уберем это с глаз подальше…
Он завернул коробку куском фланели, чтобы приглушить беспрерывное дребезжание и гудение, и запрятал под койку.
Уже стемнело, и в окно Лайра наблюдала, как приближаются огни Коулби. Тяжелый воздух сгущался в туман, и к тому времени, когда они пришвартовались к причалу вдоль Дымного рынка, очертания предметов стали смягченными и размытыми. Темнота окутывала жемчужно-серыми серебристыми покрывалами товарные склады и краны, деревянные рыночные ларьки и гранитное здание с множеством дымоходов, которое и дало название рынку, и в котором день и ночь коптили рыбу, подвешенную над дымом от дубовых дров. Именно толщине дымоходов воздух был обязан своей вязкостью, и, казалось каждый булыжник здесь испускает запах копченой сельди, скумбрии и пикши.
Завернутая в непромокаемую куртку с большим капюшоном, скрывающим изобличительный цвет ее волос, Лайра топала между Фардером Корамом и рулевым. Все три демона были начеку, разведывая все повороты впереди, оглядываясь назад, и прислушиваясь к легчайшей поступи.
Но они были единственными, кого можно было здесь встретить. Граждане Коулби сидели по домам, возможно, потягивая яннивер у потрескивающих печей. Они так никого и не встретили, пока не добрались до доков, и первым, кого они там увидели, был Тони Коста, охраняющий ворота.
– Слава Богу, вы добрались, – пропуская их, тихо молвил он. – Мы только что слышали, что застрелен Джек Верхувен, а его лодка потоплена, а где вы, никто не знал. Джон Фаа уже на борту и командует отплытие.
Судно показалось Лайре грандиозным: рулевая рубка и трубы посередине, и высокий полубак, и внушительный прикрытый брезентом подъемник; из иллюминаторов на капитанском мостике лился желтый свет, а на верхушке мачты мигал белый; на палубе над чем-то невидным ей трудилось трое или четверо человек.
Обогнав Фардера Корама, она взбежала по деревянным сходням и в волнении огляделась. Пантелеймон превратился в обезьяну и немедленно вскарабкался на подьемник, но она заставила его спуститься; Фардер Корам хотел, чтобы они были в помещении, или внизу, если так можно сказать о корабле.
Внизу лестницы, или палубного трапа, где вполголоса разговаривали Джон Фаа и Николас Рокеби, бродяжник, чьим заботам был препоручен корабль. Джон Фаа ничего не делал второпях. Лайра ожидала, что он начнет с ними здороваться, но, перед тем, как повернуться к вошедшим, он сперва окончил делать замечания о приливе и маневрировании.
– Добрый вечер, друзья, – сказал он затем. – Вы, должно быть, слышали, что бедняга Джек Верхувен мертв. А его ребят схватили.
– У нас тоже скверные новости, – сказал Фардер Корам и поведал ему о стычке с летающими духами.
Джон Фаа тряс своей огромной головой, но ничем их не упрекнул.
– И где эта тварь сейчас? – спросил он.
Фардер Корам вытащил жестянку и поставил на стол. Из нее исходило такое яростное жужжание, что сама жестянка начала исподволь двигаться по столу.
– Я слышал об этих дьяволах с часовым механизмом, но еще ни одного не видел, – сказал Джон Фаа. – Нет никакого способа укротить их и что-либо исправить, это мне хорошо известно. Не имеет смысла нагружать его свинцом и бросать в океан, потому что однажды он все равно проржавеет, а дьявол вырвется наружу и настигнет девочку, где бы та ни была. Нет, мы должны держать его на виду и проявлять бдительность.
На корабле Лайра была единственной женщиной (после долгих раздумий Джон Фаа решил все же женщин не брать), и ей выделили отдельную каюту. Разумеется, небольшую каюту; в действительности, ненамного просторнее шкафа с койкой и иллюминатором, которому больше подходило название “люк”. Она забросила свои немногочисленные вещи в выдвижной ящик под койкой и помчалась наверх, чтобы свеситься с перил и поглазеть, как за бортом исчезает берег Энглии, но обнаружила, что пока она добралась, большая часть Энглии уже скрылась в тумане.
Однако, стремительный напор воды снизу, движение воздуха, отважно сияющие в темноте огни корабля, гул двигателя, запахи соли, рыбы и угольного дыма сами по себе уже достаточно восторгали. Вскоре ко всему этому прибавилось еще одно ощущение, когда судно начало выходить в волнующийся Германский Океан. Потом кто-то позвал Лайру вниз на легкий ужин, и она обнаружила, что не так голодна, как думала, а через некоторое время решила, что неплохо бы прилечь – ради Пантелеймона, потому что несчастное создание, расслабившись, почувствовало себя отчаянно больным.
Итак, ее путешествие на Север началось.
ДЕСЯТЬ. Консул и медведь
Джон Фаа и остальные главы семейств решили держать курс на Троллесанд, главный порт Лапландии. В городе обитал консул ведьм, а Джон Фаа понимал, что без помощи ведьм, или, по крайней мере, без их дружеского нейтралитета, спасти плененных детей будет невозможно.
Свои идеи он изложил на следующий день Лайре и Фардеру Кораму, когда морская болезнь девочки слегка отступила. Солнце ярко сияло на небе, а зеленые волны налетали на нос корабля, разбиваясь потоками белой пены. Наверху, на палубе, там, где резвился ветерок и взволнованные воды искрились солнечным сиянием, Лайра почти не чувствовала себя больной; Пантелеймон, тем временем, открыл для себя восторг полета морской чайки, а потом и буревестника, едва не касавшегося крыльями гребней волн, и Лайра так увлеклась ликованием демона, что позабыла о страданиях обитателя суши.
Джон Фаа, Фардер Корам и еще несколько человек сидели на корме корабля под солнечными лучами, строя планы на будущее.
– Итак, Фардер Корам знает этих Лапландских ведьм, – начал Джон Фаа. – И, если не ошибаюсь, они кое-чем ему обязаны.
– Да, Джон, – согласился Корам. – Это случилось сорок лет назад, но такой срок ничто для ведьмы. Они живут много раз по сорок лет.
– А как получилось, что ведьмы оказались у тебя в долгу, Фардер Корам? – спросил Адам Стефански, на чьих плечах лежала ответственность за военные операции.
– Я спас жизнь ведьме, – объяснил Фардер Корам. – Она упала с неба, ее преследовала огромная красная птица, подобной который я не видел никогда. Ведьма была ранена, и упала в топь, а я пошел искать ее. Она уже тонула, когда я втащил ее в лодку и подстрелил огромную птицу. Птицу засосала трясина, к моему сожалению, поскольку она была большой как выпь и огненно-красной.
– Дальше, – прошептали слушатели, захваченные рассказом Фардера Корама.
– Когда ведьма оказалась у меня в лодке, – продолжил он, – я испытал самые страшное потрясение за всю свою жизнь, потому что у этой молодой женщины не было демона.
Это было равносильно фразе “У нее не было головы”. Сама мысль о таком явлении была отвратительна. Мужчин передернуло, их демоны ощетинились, встряхнулись или хрипло каркнули, и их пришлось успокаивать. Пантелеймон содрогнулся в руках Лайры, сердца девочки и демона бились в унисон.
– По крайней мере, – продолжил Фардер Корам, – так мне показалось. Увидев как она упала с неба, я сразу понял, что передо мной ведьма. Она выглядела как молодая женщина, может быть похудей и покрасивей, чем большинство, но отсутствие демона изменило мое отношение к ней.
– Значит у них нет демонов, у ведьм? – спросил другой мужчина, Майкл Канцона.
– Возможно их демоны невидимы, – вмешался Адам Стефански. – Он все время был там, но Фардер Корам не видел его.
– Ты ошибаешься, Адам, – Фардер Корам покачал головой. – Его там не было. Ведьмы обладают силой расставаться со своими демонами на долгое время и многие мили, чего не можем мы. Возникни такая необходимость, и они готовы отправить своих демонов в дальные дали на крыльях ветров или облаках, или глубинами океана. А та ведьма, которую нашел я, не провела со мной и часа, когда примчался ее демон, поскольку почувствовал ее страх и понял, что ведьма нуждается в нем. Да и кроме того, хотя ведьма не открыла мне правду, я думаю, что огромная красная птица, которую я застрелил, была демоном другой ведьмы, ведущим погоню. Боже! Я дрожал от одной мысли о содеянном. Знай я правду, я бы не сделал этого; я бы все, что угодно сделал на земле или на море; но это случилось. В общем, не было сомнения, что я спас ведьме жизнь, и она отплатила мне, сказав, что я могу позвать ее на помощь, если таковая потребуется. И однажды она действительно прислала мне помощь, когда Скраелинги попали в меня отравленной стрелой. Наши пути пересекались еще несколько раз… Ее саму я не видел со встречи на болоте, но я уверен, что она все помнит.
– Она живет в Троллесанде, эта ведьма?
– Нет-нет. Ведьмы живут в лесах и в тундре, а не в портовом городе, среди мужчин и женщин. Они связаны с дикой природой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51