– Вот почему мы послали разведчиков, которые держали предгорье под наблюдением.
– Тем не менее мог бы подать сигнал, что твои люди поблизости, – обиженно протянул Бэйрек.
– Мы не хотели рисковать, – объяснил Хеттар, щерясь по волчьи. – Нас могли заметить мерги, Бэйрек, и не хотелось отпугивать их. Было бы жаль, если бы они убрались восвояси. Что ты скажешь на это?
– Это все, что ты можешь сообщить?
Хеттар ненадолго задумался, потом откровенно сказал:
– Пожалуй что да
Вскоре последовало приглашение сесть к длинному столу, который стоял в дальнем конце зала. Во время общего разговора Гариону не пришлось лгать, так как никто не заводил речь о возможных последствиях болезни, которые тетя Пол нарисовала ему. После трапезы он подсел к Адаре и погрузился в дремоту, едва следя за тем, что говорят вокруг.
Из забытья его вывел громкий стук в дверь.
– Служитель Белара! – возвестил вошедший стражник.
В зал в сопровождении четырех мужчин, облаченных в густые меха, вошел высокий человек в белом одеянии. Все четверо двигались характерной шаркающей походкой, и Гарион мгновенно узнал в них людей, поклоняющихся Богу-Медведю. Все они очень походили на чирекских его последователей, которых он видел в Вэл Олорне.
– Ваше величество! – возвестил человек в белом.
– Приветствуем тебя, Чо-Хэг, – в тон ему провозгласили остальные четверо, – главу всех кланов олгаров и хранителя южных просторов Олгарии.
Король Чо-Хэг чуть склонил голову.
– Я слушаю тебя, Эльвар, – сказал он жрецу. – Я прибыл поздравить ваше величество по случаю великой победы, одержанной над силами Бога Тьмы.
– Ты очень любезен, Эльвар, – учтиво ответил Чо-Хэг.
– Кроме того, – продолжал жрец, – до меня дошел слух, что священный предмет прибыл в Стронгхолд. Я полагаю, ваше величество хотело бы передать его в руки священнослужителей на сохранение.
Гарион, встревоженный предложением жреца, привстал, но тут же сел на место, не зная, что сказать. Миссия, однако, радостно улыбаясь, направился к Эльвару. Узлы, которые тщательно завязал Дерник; оказались развязанными, и ребенок, вынув камень из мешочка, висящего на поясе, предложил его перепуганному жрецу.
– Миссия? – спросил он.
Глаза Эльвара расширились, и он отшатнулся, поспешно подняв руки над головой, чтобы ненароком не коснуться волшебного камня.
– Смелее, Эльвар, – послышался голос Полгары, остановившейся на пороге. – Пусть тот, кто не имеет в душе злого умысла, протянет руку и возьмет камень.
– Леди Полгара, – заикаясь, проговорил жрец. – Мы думали… что… я…
– У него иные соображения на этот счет, – сухо заметил Силк. – Возможно, он глубоко сомневается в своей собственной чистоте. Я бы сказал, что это серьезный недостаток для священнослужителя.
Эльвар взглянул беспомощно на маленького человечка, не опуская рук.
– Не следует просить того, что не готов принять, Эльвар, – укорила его Полгара.
– Правительница Полгара, – начал оправдываться Эльвар, – мы считали, что ты так занята отцом, что…
– …что ты завладеешь камнем прежде, чем я узнаю об этом? Подумай, Эльвар, хорошенько. Я не позволю, чтобы Око Олдура попало в руки тех, кто поклоняется Медведю, – сказала она, приятно улыбаясь, и прибавила:
– Если, конечно, тебе не предначертано стать его обладателем. Мы с отцом будем только рады отдать его кому-нибудь. Почему бы тебе не попробовать? Все, что от тебя требуется, – протянуть руку и взять камень.
Лицо Эльвара побелело, и он опять попятился в страхе от Миссии.
– Я полагаю, это все, Эльвар, – подвел черту король Чо-Хэг.
Жрец принялся озираться, затем повернулся и быстро покинул зал вместе со своими людьми.
– Пусть он уберет его, Дерник, – сказала Полгара кузнецу. – И посмотри, нельзя ли что-нибудь сделать с узлами.
– Можно запечатать свинцом, – задумчиво произнес Дерник. – Уж тогда он не сумеет их развязать.
– Ну что ж, попробуй. – Она обвела всех взглядом. – Вам, наверное, будет интересно узнать, что отец проснулся. Старый дурак оказался крепче, чем мы думали.
Гарион вздрогнул, стараясь уловить в её словах и интонации намек на то, что она чего-то недоговаривает, но лицо тети Пол оставалось совершенно непроницаемым.
Бэйрек громко засмеялся, обрадованный хорошим известием, и хлопнул Хеттара по плечу.
– Я же говорил, что он оклемается! – воскликнул он. Собравшиеся обступили Полгару и принялись расспрашивать её о здоровье отца.
– Он проснулся, – заявила она. – Вот и все. Скажу только, что каким он был, таким и остался. Успел уже пожаловаться на жесткую кровать и потребовал крепкого пива.
– Я немедленно пришлю ему, – сказала королева Сайлар.
– Нет, Сайлар, – остановила её Полгара. – Вместо пива он получит бульон.
– Это ему придется не по нутру, – заметил Силк.
– Вот незадача, – улыбнулась тетя Пол и повернулась, чтобы идти к больному отцу, но остановилась и, прищурившись, посмотрела на Гариона, который сидел рядом с Адарой и размышлял над её словами. – Я вижу, что ты уже познакомился со своей кузиной?
– С кем?
– Не сиди с открытым ртом, Гарион, – посоветовала она. – А то ты похож на идиота. Адара – младшая дочь сестры твоей матери. Я что, никогда тебе не говорила о ней?
Ошарашенный Гарион воскликнул:
– Тетя Пол! Как ты могла забыть об этом? Адара, испуганная неожиданным открытием, вскрикнула, бросилась ему на шею и крепко поцеловала.
– Дорогой брат!
Гарион покраснел, потом побледнел, снова покраснел. Сначала он уставился на тетю Пол, затем перевел взгляд на кузину, не в силах вымолвить ни слова.
Глава 7
В последующие дни, когда все отдыхали после тяжелого и длительного перехода, а тетя Пол ухаживала за Белгаратом, Гарион проводил с кузиной каждую свободную минуту. С самого раннего детства, будучи совсем еще ребенком, он считал, что вся его семья – это тетя Пол. Позднее он узнал, что господин Волк – Белгарат – тоже его родственник, хотя и очень дальний. Однако Адара – совершенно другое дело. Оказалось, что они одногодки, и кузина сразу заполнила всегда существовавшую пустоту, воплотив в себе всех сестер и кузин, а также прочих родственников, которые были у других, но которыми судьба не наградила его.
Адара показала ему все закоулки Стронгхолда. Бродя по длинным пустым коридорам, они держались за руки и говорили, говорили, говорили… Потом садились в каком-нибудь тихом уголке и, смеясь, открывали друг другу самих себя. К своему удивлению, Гарион обнаружил, что никак не может наговориться. Обстоятельства минувшего года приучили его к сдержанности, и сейчас то, что накопилось, требовало выхода. Очень любя свою высокую и красивую сестру, он сообщил ей самое сокровенное, то, о чем не осмелился бы сказать ни одной живой душе на свете.
Адара отвечала ему такой же глубокой любовью, внимательно слушая, как брат стремится излить свои чувства.
– Ты правда можешь сделать это? – как-то спросила она, когда в яркий зимний полдень они сидели у одной из бойниц, сквозь которую виднелось безбрежное море пожухлой травы, раскинувшееся до самого горизонта. – Ты в самом деле чародей?
– Боюсь, что так.
– Боюсь?
– С этим, понимаешь, связано много всяких неприятностей, Адара. Сначала я не хотел такому верить, но всякие странные веши происходили… потому что я так хотел. Наконец наступил такой момент, когда я перестал сомневаться.
– Докажи! – потребовала она. Он нервно дернул головой:
– Извини, но давай обойдемся без ненужных эффектов. Видишь ли, поднимется шум, и его может услышать тетя Пол. Она будет страшно недовольна, что я делаю это, чтобы покрасоваться.
– Признайся, что ты боишься её?
– Не совсем так. Я просто не хочу, чтобы она разочаровалась во мне. – Гарион задумался. – Как тебе объяснить… Как-то мы здорово с ней поругались, в Найссе. Я наговорил много лишнего, чего не хотел говорить, а она рассказала о том, что она вынесла ради меня. – Он уставился в окно, припоминая слова тети Пол на корабле Грелдика. – Она отдала тысячу лет мне, Адара… точнее, моей семье, но в конечном счете тому, чтобы я стал тем, кем сейчас являюсь… Она пожертвовала всем, что было ей дорого. Теперь ты представляешь, чем я ей обязан? Я сделаю все, что она захочет, и скорее отрежу себе руку, чем снова доставлю ей огорчения.
– Ты очень её любишь, да, Гарион?
– Спрашиваешь! Мне кажется, что нет таких слов, которые могли бы передать то, что существует между нами.
Адара, ничего не говоря, взяла его руку и крепко сжала. её глаза светились любовью к брату.
Под вечер Гарион отправился в комнату, где тетя Пол возилась с непослушным пациентом. Дни вынужденного безделья сделали Белгарата раздражительным, и следы этой раздражительности были видны на его лице даже когда он дремал, обложенный подушками. Тетя Пол, в своем привычном сером платье, сидела рядом и перешивала одну из старых туник Гариона для Миссии, устроившегося в ногах и глазевшего на её руки, в которых проворно мелькала игла.
– Как он? – тихо спросил Гарион, глядя на спящего предка.
– Поправляется, – ответила тетя Пол, откладывая шитье. – Настроение у него портится, а это хороший признак.
– Не заметно, что он?.. Ну, ты понимаешь, – Гарион неопределенно взмахнул рукой.
– Нет. Пока что нет. Вероятно, слишком рано.
– Вы не перестанете шушукаться? – громко произнес Белгарат, не открывая глаз. – Невозможно заснуть!
– Ты сказал, что тебе не спится, – заметила Полгара.
– То было раньше, – огрызнулся он, открывая глаза и замечая Гариона. – Ты куда запропастился?
– Гарион знакомился со своей кузиной, Адарой, – объяснила дочь.
– Мог бы забежать и проведать деда, – пробурчал старик.
– Кому приятно слушать твой храп, отец?
– Я не храплю, Полгара.
– Как скажешь, отец, – спокойно согласилась она.
– Только не надо жалеть меня, Пол!
– Конечно, не буду, отец. Послушай, может выпьешь чашку хорошего бульона?
– Я не хочу чашки хорошего бульона. Дай мне мясо… с кровью да кружку крепкого пива.
– Но ты не получишь мясо с пивом, отец. Ты будешь есть то, что я тебе дам… Сейчас это будет бульон и молоко.
– Молоко?!
– Ты предпочитаешь овсянку?
Старик негодующе уставился на нее, и Гарион неслышно вышел из комнаты.
После этого эпизода Белгарат быстро пошел на поправку. Уже через три дня он встал с кровати, несмотря на энергичные возражения Полгары. Гарион знал обоих достаточно долго, чтобы разобраться в поведении тети. Она не считала постель наилучшим лечением. Она всегда старалась поскорее поднять пациентов на ноги. Подчеркнуто нянчась с отцом, она тем самым старалась поскорее поднять его с кровати. Вынужденное безделье злило старика, но стимулировало работу мозга. Полгара всегда старалась делать так, чтобы психическое выздоровление не отставало от физического. Разработанный ею метод лечения выходил за рамки чисто медицинской практики, переходя в область искусства.
Когда Белгарат впервые появился в зале короля Чо-Хэга, на нем лица не было. Он чуть ли не висел на руке дочери, тяжело плетясь рядом, но вскоре, когда заинтересовался разговором, стало понятно, что старик не прочь разыграть трагедию, показывая этим, что, как бы искусно дочь ни исполняла свою роль, он тоже не лишен актерских способностей. Было любопытно следить за тем, как тонко каждый маневрирует, стремясь достичь желаемого.
Главный вопрос, однако, оставался открытым. Если физическое и умственное состояние Белгарата не вызывало сомнений, то способность творить чудеса еще предстояло проверить, и Гарион понимал, что с такой проверкой лучше повременить.
Однажды рано утром, спустя неделю после их приезда в Стронгхолд, Адара постучала в комнату проснувшегося Гариона, который знал, что это пришла сестра.
– Да? – сказал он, быстро натягивая камзол и лосины.
– Ты не хочешь покататься, Гарион? – спросила она. – Солнце вышло из-за туч, и сегодня гораздо теплее.
– Еще бы! – сразу согласился он, садясь и натягивая олгарские сапоги, подаренные Хеттаром. – Вот только оденусь. Подожди минутку.
– Можешь не спешить, – сказала она. – Я оседлаю для тебя лошадь и прихвачу еду на кухне. Только не забудь предупредить госпожу Полгару, что мы отправляемся на прогулку. Встречаемся у западных конюшен.
– Я быстро, – пообещал он.
Тетя Пол сидела в громадном зале с Белгаратом, королем Чо-Хэгом и королевой Сайлар, которая ловко перебирала пальцами нити на большом ткацком стане под мерное пощелкивание челнока.
– …В середине зимы такие переходы трудны, – заметил король Чо-Хэг. – В горах алгосов нам придется несладко.
– Я думаю, что с этим можно справиться, – лениво возразил Белгарат, полулежа в глубоком кресле. – До Пролги доберемся той же дорогой, которой пришли, но сперва я должен переговорить с Релгом. Может, имеет смысл послать за ним?
Чо-Хэг кивнул, подозвал слугу и что-то передал ему, а Белгарат поудобнее устроился в кресле, перекинув ногу через подлокотник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Тем не менее мог бы подать сигнал, что твои люди поблизости, – обиженно протянул Бэйрек.
– Мы не хотели рисковать, – объяснил Хеттар, щерясь по волчьи. – Нас могли заметить мерги, Бэйрек, и не хотелось отпугивать их. Было бы жаль, если бы они убрались восвояси. Что ты скажешь на это?
– Это все, что ты можешь сообщить?
Хеттар ненадолго задумался, потом откровенно сказал:
– Пожалуй что да
Вскоре последовало приглашение сесть к длинному столу, который стоял в дальнем конце зала. Во время общего разговора Гариону не пришлось лгать, так как никто не заводил речь о возможных последствиях болезни, которые тетя Пол нарисовала ему. После трапезы он подсел к Адаре и погрузился в дремоту, едва следя за тем, что говорят вокруг.
Из забытья его вывел громкий стук в дверь.
– Служитель Белара! – возвестил вошедший стражник.
В зал в сопровождении четырех мужчин, облаченных в густые меха, вошел высокий человек в белом одеянии. Все четверо двигались характерной шаркающей походкой, и Гарион мгновенно узнал в них людей, поклоняющихся Богу-Медведю. Все они очень походили на чирекских его последователей, которых он видел в Вэл Олорне.
– Ваше величество! – возвестил человек в белом.
– Приветствуем тебя, Чо-Хэг, – в тон ему провозгласили остальные четверо, – главу всех кланов олгаров и хранителя южных просторов Олгарии.
Король Чо-Хэг чуть склонил голову.
– Я слушаю тебя, Эльвар, – сказал он жрецу. – Я прибыл поздравить ваше величество по случаю великой победы, одержанной над силами Бога Тьмы.
– Ты очень любезен, Эльвар, – учтиво ответил Чо-Хэг.
– Кроме того, – продолжал жрец, – до меня дошел слух, что священный предмет прибыл в Стронгхолд. Я полагаю, ваше величество хотело бы передать его в руки священнослужителей на сохранение.
Гарион, встревоженный предложением жреца, привстал, но тут же сел на место, не зная, что сказать. Миссия, однако, радостно улыбаясь, направился к Эльвару. Узлы, которые тщательно завязал Дерник; оказались развязанными, и ребенок, вынув камень из мешочка, висящего на поясе, предложил его перепуганному жрецу.
– Миссия? – спросил он.
Глаза Эльвара расширились, и он отшатнулся, поспешно подняв руки над головой, чтобы ненароком не коснуться волшебного камня.
– Смелее, Эльвар, – послышался голос Полгары, остановившейся на пороге. – Пусть тот, кто не имеет в душе злого умысла, протянет руку и возьмет камень.
– Леди Полгара, – заикаясь, проговорил жрец. – Мы думали… что… я…
– У него иные соображения на этот счет, – сухо заметил Силк. – Возможно, он глубоко сомневается в своей собственной чистоте. Я бы сказал, что это серьезный недостаток для священнослужителя.
Эльвар взглянул беспомощно на маленького человечка, не опуская рук.
– Не следует просить того, что не готов принять, Эльвар, – укорила его Полгара.
– Правительница Полгара, – начал оправдываться Эльвар, – мы считали, что ты так занята отцом, что…
– …что ты завладеешь камнем прежде, чем я узнаю об этом? Подумай, Эльвар, хорошенько. Я не позволю, чтобы Око Олдура попало в руки тех, кто поклоняется Медведю, – сказала она, приятно улыбаясь, и прибавила:
– Если, конечно, тебе не предначертано стать его обладателем. Мы с отцом будем только рады отдать его кому-нибудь. Почему бы тебе не попробовать? Все, что от тебя требуется, – протянуть руку и взять камень.
Лицо Эльвара побелело, и он опять попятился в страхе от Миссии.
– Я полагаю, это все, Эльвар, – подвел черту король Чо-Хэг.
Жрец принялся озираться, затем повернулся и быстро покинул зал вместе со своими людьми.
– Пусть он уберет его, Дерник, – сказала Полгара кузнецу. – И посмотри, нельзя ли что-нибудь сделать с узлами.
– Можно запечатать свинцом, – задумчиво произнес Дерник. – Уж тогда он не сумеет их развязать.
– Ну что ж, попробуй. – Она обвела всех взглядом. – Вам, наверное, будет интересно узнать, что отец проснулся. Старый дурак оказался крепче, чем мы думали.
Гарион вздрогнул, стараясь уловить в её словах и интонации намек на то, что она чего-то недоговаривает, но лицо тети Пол оставалось совершенно непроницаемым.
Бэйрек громко засмеялся, обрадованный хорошим известием, и хлопнул Хеттара по плечу.
– Я же говорил, что он оклемается! – воскликнул он. Собравшиеся обступили Полгару и принялись расспрашивать её о здоровье отца.
– Он проснулся, – заявила она. – Вот и все. Скажу только, что каким он был, таким и остался. Успел уже пожаловаться на жесткую кровать и потребовал крепкого пива.
– Я немедленно пришлю ему, – сказала королева Сайлар.
– Нет, Сайлар, – остановила её Полгара. – Вместо пива он получит бульон.
– Это ему придется не по нутру, – заметил Силк.
– Вот незадача, – улыбнулась тетя Пол и повернулась, чтобы идти к больному отцу, но остановилась и, прищурившись, посмотрела на Гариона, который сидел рядом с Адарой и размышлял над её словами. – Я вижу, что ты уже познакомился со своей кузиной?
– С кем?
– Не сиди с открытым ртом, Гарион, – посоветовала она. – А то ты похож на идиота. Адара – младшая дочь сестры твоей матери. Я что, никогда тебе не говорила о ней?
Ошарашенный Гарион воскликнул:
– Тетя Пол! Как ты могла забыть об этом? Адара, испуганная неожиданным открытием, вскрикнула, бросилась ему на шею и крепко поцеловала.
– Дорогой брат!
Гарион покраснел, потом побледнел, снова покраснел. Сначала он уставился на тетю Пол, затем перевел взгляд на кузину, не в силах вымолвить ни слова.
Глава 7
В последующие дни, когда все отдыхали после тяжелого и длительного перехода, а тетя Пол ухаживала за Белгаратом, Гарион проводил с кузиной каждую свободную минуту. С самого раннего детства, будучи совсем еще ребенком, он считал, что вся его семья – это тетя Пол. Позднее он узнал, что господин Волк – Белгарат – тоже его родственник, хотя и очень дальний. Однако Адара – совершенно другое дело. Оказалось, что они одногодки, и кузина сразу заполнила всегда существовавшую пустоту, воплотив в себе всех сестер и кузин, а также прочих родственников, которые были у других, но которыми судьба не наградила его.
Адара показала ему все закоулки Стронгхолда. Бродя по длинным пустым коридорам, они держались за руки и говорили, говорили, говорили… Потом садились в каком-нибудь тихом уголке и, смеясь, открывали друг другу самих себя. К своему удивлению, Гарион обнаружил, что никак не может наговориться. Обстоятельства минувшего года приучили его к сдержанности, и сейчас то, что накопилось, требовало выхода. Очень любя свою высокую и красивую сестру, он сообщил ей самое сокровенное, то, о чем не осмелился бы сказать ни одной живой душе на свете.
Адара отвечала ему такой же глубокой любовью, внимательно слушая, как брат стремится излить свои чувства.
– Ты правда можешь сделать это? – как-то спросила она, когда в яркий зимний полдень они сидели у одной из бойниц, сквозь которую виднелось безбрежное море пожухлой травы, раскинувшееся до самого горизонта. – Ты в самом деле чародей?
– Боюсь, что так.
– Боюсь?
– С этим, понимаешь, связано много всяких неприятностей, Адара. Сначала я не хотел такому верить, но всякие странные веши происходили… потому что я так хотел. Наконец наступил такой момент, когда я перестал сомневаться.
– Докажи! – потребовала она. Он нервно дернул головой:
– Извини, но давай обойдемся без ненужных эффектов. Видишь ли, поднимется шум, и его может услышать тетя Пол. Она будет страшно недовольна, что я делаю это, чтобы покрасоваться.
– Признайся, что ты боишься её?
– Не совсем так. Я просто не хочу, чтобы она разочаровалась во мне. – Гарион задумался. – Как тебе объяснить… Как-то мы здорово с ней поругались, в Найссе. Я наговорил много лишнего, чего не хотел говорить, а она рассказала о том, что она вынесла ради меня. – Он уставился в окно, припоминая слова тети Пол на корабле Грелдика. – Она отдала тысячу лет мне, Адара… точнее, моей семье, но в конечном счете тому, чтобы я стал тем, кем сейчас являюсь… Она пожертвовала всем, что было ей дорого. Теперь ты представляешь, чем я ей обязан? Я сделаю все, что она захочет, и скорее отрежу себе руку, чем снова доставлю ей огорчения.
– Ты очень её любишь, да, Гарион?
– Спрашиваешь! Мне кажется, что нет таких слов, которые могли бы передать то, что существует между нами.
Адара, ничего не говоря, взяла его руку и крепко сжала. её глаза светились любовью к брату.
Под вечер Гарион отправился в комнату, где тетя Пол возилась с непослушным пациентом. Дни вынужденного безделья сделали Белгарата раздражительным, и следы этой раздражительности были видны на его лице даже когда он дремал, обложенный подушками. Тетя Пол, в своем привычном сером платье, сидела рядом и перешивала одну из старых туник Гариона для Миссии, устроившегося в ногах и глазевшего на её руки, в которых проворно мелькала игла.
– Как он? – тихо спросил Гарион, глядя на спящего предка.
– Поправляется, – ответила тетя Пол, откладывая шитье. – Настроение у него портится, а это хороший признак.
– Не заметно, что он?.. Ну, ты понимаешь, – Гарион неопределенно взмахнул рукой.
– Нет. Пока что нет. Вероятно, слишком рано.
– Вы не перестанете шушукаться? – громко произнес Белгарат, не открывая глаз. – Невозможно заснуть!
– Ты сказал, что тебе не спится, – заметила Полгара.
– То было раньше, – огрызнулся он, открывая глаза и замечая Гариона. – Ты куда запропастился?
– Гарион знакомился со своей кузиной, Адарой, – объяснила дочь.
– Мог бы забежать и проведать деда, – пробурчал старик.
– Кому приятно слушать твой храп, отец?
– Я не храплю, Полгара.
– Как скажешь, отец, – спокойно согласилась она.
– Только не надо жалеть меня, Пол!
– Конечно, не буду, отец. Послушай, может выпьешь чашку хорошего бульона?
– Я не хочу чашки хорошего бульона. Дай мне мясо… с кровью да кружку крепкого пива.
– Но ты не получишь мясо с пивом, отец. Ты будешь есть то, что я тебе дам… Сейчас это будет бульон и молоко.
– Молоко?!
– Ты предпочитаешь овсянку?
Старик негодующе уставился на нее, и Гарион неслышно вышел из комнаты.
После этого эпизода Белгарат быстро пошел на поправку. Уже через три дня он встал с кровати, несмотря на энергичные возражения Полгары. Гарион знал обоих достаточно долго, чтобы разобраться в поведении тети. Она не считала постель наилучшим лечением. Она всегда старалась поскорее поднять пациентов на ноги. Подчеркнуто нянчась с отцом, она тем самым старалась поскорее поднять его с кровати. Вынужденное безделье злило старика, но стимулировало работу мозга. Полгара всегда старалась делать так, чтобы психическое выздоровление не отставало от физического. Разработанный ею метод лечения выходил за рамки чисто медицинской практики, переходя в область искусства.
Когда Белгарат впервые появился в зале короля Чо-Хэга, на нем лица не было. Он чуть ли не висел на руке дочери, тяжело плетясь рядом, но вскоре, когда заинтересовался разговором, стало понятно, что старик не прочь разыграть трагедию, показывая этим, что, как бы искусно дочь ни исполняла свою роль, он тоже не лишен актерских способностей. Было любопытно следить за тем, как тонко каждый маневрирует, стремясь достичь желаемого.
Главный вопрос, однако, оставался открытым. Если физическое и умственное состояние Белгарата не вызывало сомнений, то способность творить чудеса еще предстояло проверить, и Гарион понимал, что с такой проверкой лучше повременить.
Однажды рано утром, спустя неделю после их приезда в Стронгхолд, Адара постучала в комнату проснувшегося Гариона, который знал, что это пришла сестра.
– Да? – сказал он, быстро натягивая камзол и лосины.
– Ты не хочешь покататься, Гарион? – спросила она. – Солнце вышло из-за туч, и сегодня гораздо теплее.
– Еще бы! – сразу согласился он, садясь и натягивая олгарские сапоги, подаренные Хеттаром. – Вот только оденусь. Подожди минутку.
– Можешь не спешить, – сказала она. – Я оседлаю для тебя лошадь и прихвачу еду на кухне. Только не забудь предупредить госпожу Полгару, что мы отправляемся на прогулку. Встречаемся у западных конюшен.
– Я быстро, – пообещал он.
Тетя Пол сидела в громадном зале с Белгаратом, королем Чо-Хэгом и королевой Сайлар, которая ловко перебирала пальцами нити на большом ткацком стане под мерное пощелкивание челнока.
– …В середине зимы такие переходы трудны, – заметил король Чо-Хэг. – В горах алгосов нам придется несладко.
– Я думаю, что с этим можно справиться, – лениво возразил Белгарат, полулежа в глубоком кресле. – До Пролги доберемся той же дорогой, которой пришли, но сперва я должен переговорить с Релгом. Может, имеет смысл послать за ним?
Чо-Хэг кивнул, подозвал слугу и что-то передал ему, а Белгарат поудобнее устроился в кресле, перекинув ногу через подлокотник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49