– Выслушайте меня, о боги, – начал он молитву. – Мы смиренно благодарим вас за щедрый дар – этот прекрасный мир, созданный вами когда-то, и просим вашей милости на весь следующий год.
Он оглянулся, как бы желая сказать еще что-то, но молча сел. Фолдор всегда часами трудился, чтобы сочинить специальную молитву для праздника, но страшно смущался, когда приходилось говорить на людях, и неизменно забывал слова, которые так старательно готовил. Однако его молитвы отличались чистосердечием и обычно бывали очень коротки.
– Ешьте, дорогие друзья, – наставлял он, – а то все остынет.
И они ели. Анхельда и Эйлбриг, присоединившиеся к трапезе только по настоянию Фолдора, не отходили от мерга как единственного, кто был достоин их внимания.
– Я и сам подумывал навестить Ктол Мергос, – напыщенно провозгласил Эйлбриг. – Надеюсь, вы согласны, друг торговец, что более тесные контакты между Востоком и Западом позволяют преодолеть взаимные подозрения, так часто омрачавшие наши отношения в прошлом.
– Мы, мерги, предпочитаем держаться в замкнутом обществе, – коротко ответил человек со шрамами.
– Но вы же приехали сюда, мой друг, – заметил Эйлбриг. – Разве это не доказывает, что такие связи могут послужить общей выгоде?
– Я выполняю свои обязанности, – ответил мерг, – и появился здесь не по своей воле.
Он оглядел комнату и добавил:
– Здесь собрались все ваши люди, фермер?
– До единого человека.
– Мне кто-то сказал, что у вас живет старик с седыми волосами и белой бородой.
– Только не здесь, дружище, – покачал головой Фолдор. – Я здесь старше всех, но волосы мои еще совсем темные.
– Один из моих земляков встречался с ним несколько лет назад, – сказал мерг. – Со стариком был еще мальчик по имени, кажется, Рандориг.
Гарион старался опустить голову как можно ниже, чтобы мерг не увидел его лица.
– У нас есть мальчик, которого зовут Рандориг. Вон тот высокий парнишка за дальним столом, – показал фермер.
– Нет, – покачал головой мерг, окидывая Рандорига пристальным взглядом, – мне описывали совсем другого мальчишку.
– Довольно распространенное имя среди арендов. Возможно, ваш друг встретил людей с другой фермы.
– Должно быть, так, – согласился мерг, решив, видимо, переменить тему. – Прекрасная ветчина! – похвалил он, показывая острием ножа, которым ел, на тарелку. – Все окорока в вашей коптильне такого качества?
– Ох нет, друг торговец, – рассмеялся Фолдор, – сегодня меня в обсуждение дел не втянуть!
Мерг едва заметно усмехнулся; улыбка казалась странной гримасой на испещренном шрамами лице.
– Всегда стоит попытаться, – возразил он. – Однако я не могу удержаться от похвал поварихе.
– Видите, мистрис Пол, как довольны вашей стряпней! – сказал Фолдор, слегка повышая голос. – Наш друг из Ктол Мергоса считает, что еда здесь превосходна.
– Благодарю его за доброту! – довольно холодно ответила тетя Пол.
Мерг взглянул на женщину, и его глаза слегка расширились, словно при виде знакомого лица.
– Прекрасный обед, благородная дама! – воскликнул он, кланяясь ей. – Ваша кухня – это, должно быть, царство чародея.
– Нет! – высокомерно отрезала тетя Пол. – Никакого волшебства. Кулинария – это искусство, которому может выучиться каждый, имея терпение. Волшебство – нечто совершенно другое.
– Но волшебство – тоже искусство, о великая дама, – возразил мерг.
– Многие так думают, но истинное волшебство творится мыслью, а не ловкими пальцами, могущими обмануть глаз.
Мерг уставился на женщину; она отвечала ему жестким, непреклонным взглядом. Гариону, сидевшему почти рядом, показалось, что эти двое обменялись мыслями, не имеющими ничего общего с высказанными вслух словами, что-то вроде вызова: в воздухе ощутимо чувствовалось напряжение. И тут мерг первым отвел взгляд, будто боялся принять этот вызов.
Когда трапеза окончилась, настало время для короткого представления, по традиции всегда происходившего в Эрастайд.
Семеро старших работников, незаметно ускользнувших пораньше, появились теперь на пороге в длинных одеяниях с капюшонами и вырезанных из дерева раскрашенных масках, изображавших лица богов. Костюмы были старые, измятые, потому что годами хранились на чердаке Фолдора Ряженые медленно вошли в зал и выстроились перед столом, где сидел хозяин. Потом каждый по очереди произносил речь от имени бога, которого представлял.
– Я, Олдур, – донесся голос Крэлто из-под маски, – бог, живущий в одиночестве, приказываю: да будет создан этот мир.
– Я, Белар, – донесся еще один знакомый голос, – Бог-Медведь олорнов, приказываю: да будет создан этот мир.
Заговорили – третий, четвертый, пятый, и наконец наступил черед последней фигуры, в черном одеянии и маске, в отличие от других сделанной не из дерева, а из стали.
– Я, Торак, – глухо заговорил Дерник, – Бог-Дракон энгараков, приказываю: да будет создан этот мир!
Краем глаза Гарион уловил какое-то движение и быстро обернулся. Мерг закрыл лицо руками странным, почти молитвенным жестом. Сидевшие за дальним столом таллы побелели как мел и дрожали.
Семь фигур соединились в рукопожатии.
– Мы – боги, – хором объявили они, – и приказываем: да будет создан этот мир.
– Слушайте речи богов, – провозгласил Фолдор. – Да пребудут боги с миром в доме Фолдора.
– Благословение богов на дом Фолдора, – отозвались семеро, – и на всех, сидящих в этом зале!..
Они повернулись и медленно, торжественно, как пришли, направились к выходу.
Настала очередь раздачи подарков, и поднялась веселая суматоха, ведь подарки делал Фолдор; почтенный фермер целый год ломал голову над тем, как лучше угодить каждому домочадцу. Новые туники, штаны и платья радовали глаз, но Гарион оцепенел, развернув маленький сверток и обнаружив острый клинок в красивых ножнах.
– Он уже почти мужчина, – объяснил Фолдор тете Пол, – а мужчине нужен надежный кинжал.
Гарион, конечно, тут же проверил пальцем остроту лезвия и порезался.
– Так я и знала, – вздохнула тетя, но Гарион так и не понял, относятся ли эти слова к тому, что он вырос, к порезу или к самому подарку.
На следующее утро мерг закупил окорока и удалился вместе с таллами. Через несколько дней Анхельда и Эйлбриг сложили вещи и отправились в Сендар: жизнь на ферме Фолдора вошла в обычную колею.
Зима тянулась бесконечно. Снег падал и таял... Наконец на землю пришла весна, отличавшаяся от многих других весен только появлением Брилла. Один из работников помоложе женился, арендовал небольшой участок и отправился на самостоятельное житье, нагруженный подарками и добрыми советами Фолдора. Взамен его хозяин и нанял Брилла.
Гарион невзлюбил Брилла с первого взгляда, и было отчего: туника и штаны работника пестрели заплатками и пятнами грязи, черные волосы и редкая бороденка вечно взлохмачены, глаза смотрели в разные стороны, как у зайца. Брилл всегда оставался мрачен, любил уединиться и никогда не мылся – от него постоянно разило застарелым потом. После нескольких попыток завести беседу Гарион сдался и держался как можно дальше от Брилла – дел и без того хватало. Этой весной он неожиданно обратил внимание на Забретт. Гарион всегда знал, что она хорошенькая, но никогда не придавал этому особого значения, предпочитая компанию Рандорига и Доруна.
Но теперь все изменилось. Гарион увидел, что приятели тоже уделяют девочке много внимания; впервые в нем зашевелилась ревность. Забретт, конечно, бессовестно кокетничала со всеми тремя и просто светилась от счастья, когда соперники обменивались враждебными взглядами. Рандориг, правда, почти все время работал в поле, но Дорун доставлял Гариону много беспокойства. Гарион стал нервничать и часто находил предлоги, чтобы улизнуть и удостовериться, не осталась ли Забретт наедине с Доруном.
Его собственный метод осады неприступной твердыни был очаровательно просто: лесть и подкуп. Забретт, как все девчонки, любила сладкое, а Гарион имел доступ ко всем кухонным запасам. Через некоторое время они пришли к полному согласию: Гарион крадет сладости для своей золотоволосой подружки, а та за это позволяет себя целовать. Отношения, возможно, зашли бы достаточно далеко, если бы в один прекрасный день тетя Пол не поймала их в разгар «обмена», случайно зайдя в сенной сарай.
– Прекратить немедленно! – непререкаемым тоном приказала она.
Гарион виновато отпрянул от Забретт.
– Мне что-то попало в глаз, – тут же соврала девчонка, – и Гарион пытался вынуть соринку.
Гарион невольно покраснел.
– Неужели? – осведомилась тетя Пол. – Как интересно! Идем со мной, Гарион.
– Я... – начал мальчик.
– Немедленно, Гарион.
И всему пришел конец. Гариона больше не выпускали из кухни, тетя Пол следила за ним, как ястреб. Он ужасно страдал и отчаянно злился на Доруна, который теперь ходил с поразительно самодовольной физиономией, но тетя Пол оставалась на страже, а Гарион оставался на кухне.
Глава 5
Осенью этого года, когда листья осыпались с деревьев, а ветер разносил их по полям, когда вечера стали холодней, а голубой дым из печных труб на ферме Фолдора поднимался в небо прямыми столбами к первым звездам в багровеющем небе, возвратился Волк.
Пасмурным днем он появился на дороге под осенним низким небом; листья метались вокруг него, просторный темный плащ развевался на безжалостном ветру.
Гарион, как раз выносивший мусор из кухни, заметил старика и побежал навстречу. Сказочник казался усталым и помятым после долгого путешествия, а лицо под серым капюшоном хмурилось. Обычно веселые глаза теперь смотрели на мир печально. Раньше Гарион никогда не видел его таким.
– Гарион! – приветствовал его сказочник. – Да ты, я вижу, подрос!
– Пять лет прошло, – заметил мальчик.
– Так много?!
Гарион, кивнув, зашагал рядом с другом.
– Все в порядке? – спросил Волк.
– О да, – заверил мальчик. – Вот только Брелдо женился и уехал, а старая бурая корова прошлым летом сдохла.
– Помню я эту корову... – согласился Волк и, немного помолчав, сказал:
– Мне нужно поговорить с твоей тетей Пол.
– Не очень-то она в хорошем настроении сегодня, – предупредил Гарион. – Лучше бы тебе отдохнуть сначала в каком-нибудь амбаре. Я притащу тебе поесть и выпить.
– Придется рискнуть, – решил Волк, – дело неотложное, ждать нельзя.
Они вошли в ворота и направились к кухне. Тетя Пол уже ждала.
– Опять ты? – ехидно заметила она, подбоченившись. – Моя кухня еще не оправилась после твоего последнего посещения!
– Мистрис Пол! – воскликнул Волк, кланяясь. И внезапно сделал нечто странное: пальцы быстро задвигались перед грудью, выписывая прихотливый рисунок в воздухе. Гарион почему-то был совершенно уверен, что эти жесты не предназначены для его глаз.
Глаза тети Пол чуть расширились, потом сузились, лицо помрачнело.
– Откуда ты... – начала она, но тут же оборвала себя. – Гарион! – резко окликнула она. – Мне нужна морковь. На дальнем краю поля она еще не убрана. Захвати ведро с лопатой и накопай немного.
Мальчик попытался было протестовать, но, завидев выражение ее лица, быстро сдался. Захватив ведро с лопатой из ближайшего сарая, он все же решил задержаться у кухонной двери. Подслушивать, конечно, нехорошо, это считалось одним из тягчайших грехов в Сендарии, но Гарион давно понял: когда его отсылают, беседа становится очень интересной и обычно относится непосредственно к нему. После короткой борьбы с совестью он быстро успокоил последнюю, заверив ее, что никому не проговорится о том, что услышит. Любопытство взяло верх.
Слух Гариона был очень острым, но пришлось прислушиваться несколько минут, прежде чем удалось разобрать слова.
– Он не оставил следа, – сказала тетя Пол.
– Это и не нужно, – возразил Волк, – сама вещь оставляет след, и я могу различить его так же легко, как лисица запах кролика.
– Куда он понес ее? – спросила она.
– Кто может сказать? Мысли его мне неизвестны. Думаю, на север, к Боктору. Самый короткий путь в Гар-Ог-Недрак. Он знает, что я пойду за ним, и захочет попасть в земли энгараков как можно скорее – боится, что воровство откроется, и стремится оказаться в безопасности.
– Когда это случилось?
– Четыре недели назад.
– Но он, должно быть, уже добрался до королевства энгараков.
– Сомневаюсь. Расстояние слишком велико, – но если даже это и так, я должен пойти за ним. Мне нужна твоя помощь.
Любопытство Гариона стало почти непереносимым. Он невольно подвинулся ближе к двери кухни.
– Мальчику ничего здесь не грозит, – настаивал Волк, – он может остаться.
– Нет, – отказалась она, – даже это место небезопасно. В прошлый Эрастайд мерг с пятью таллами явился сюда, переодетый торговцем: задавал слишком много лишних вопросов – о старике и мальчике по имени Рандориг, которых видели несколько лет назад в Верхнем Гральте. Он, кажется, узнал меня.
– Значит, это еще серьезнее, чем я думал, – мрачно протянул Волк. – Придется перевезти мальчика в другое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38