Ничего не имею против, Тим, хвастайся передо мной
всем, чем хочешь, я пойму. Ты мог бы срываться, если бы никогда не выражал
своей законной гордости или удовольствия от подобных достижений. Что я не
понимаю, так это как тебе удавалось так долго скрывать это все.
- Я должен был это делать, - сказал Тим.
Рассказ был таким, как и утверждал юный автор. В тот вечер Уэллес
хихикал, читая рассказ. Он перечитал его и проверил все побуждения героев
и линию их поведения. Это было, на самом деле, прекрасное произведение.
Затем он вспомнил о симфонии, и на этот раз был в состоянии посмеяться. Он
просидел за полночь, думая о пареньке. Затем он принял снотворное и лег
спать.
На следующий день он отправился повидать бабушку Тима. Миссис Дэвис
любезно приняла его.
- Ваш внук очень интересный мальчик, - осторожно начал Питер Уэллес.
- Я прошу вас оказать мне любезность. Я провожу обследование разных
девочек и мальчиков в этом районе, их способностей и анкетных данных, и их
окружения, и особенностей их характеров, и все такое. Конечно, никаких
имен не будет упомянуто, сохранится только статистический отчет, в течении
десяти лет или больше, и некоторые истории болезней могли бы быть
опубликованы позднее. Можно было бы включить Тимоти?
- Тимоти такой хороший, нормальный мальчуган, я не вижу в чем состоит
цель его включения в подобное обследование.
- Вот в этом и все дело. В этом обследовании мы не занимаемся плохо
приспособленными детьми. Мы исключаем всех психически больных мальчиков и
девочек. Мы интересуемся теми мальчиками и девочками, которые успешно
решили свои юные проблемы и хорошо приспосабливаются к жизни. Если бы мы
могли обследовать группу подобных отобранных детей и проследить их
развитие в течении, по крайней мере, последующих десяти лет, а затем
опубликовать резюме полученных данных, без указания имен...
- В таком случае не имею возражений, - сказала миссис Дэвис.
- Не могли бы вы тогда рассказать мне немного о родителях Тимоти - их
прошлое?
Миссис Дэвис устроилась для хорошего длинного разговора.
- Мать Тимоти, моя единственная дочь, Эмили, - начала она, - была
очаровательной девушкой. Такой одаренной. Она прелестно играла на скрипке.
Тимоти похож на нее, лицом, но у него отцовские темные волосы и глаза. У
Эдвина были очень ясные глаза.
- Эдвин был отцом Тимоти?
- Да. Молодые люди встретились, когда Эмили училась в колледже на
Востоке.
Эдвин изучал атомную энергию там.
- Ваша дочь училась музыке?
- Нет. Эмили проходила обычный курс гуманитарных наук. О работе
Эдвина я могу рассказать вам мало, поскольку после их женитьбы он вернулся
к ней и... вы понимаете, мне больно вспоминать это, ведь их смерть была
таким ударом для меня. Они были так молоды.
Уэллес держал наготове карандаш, чтобы записывать.
- Тимоти никогда не говорили об этом. В конце концов он должен
вырасти в этом мире, а как ужасно этот мир изменился за последние тридцать
лет, доктор Уэллес! Но вы, очевидно, и не помните время до 1945 года. Вы,
без сомнения, слышали об ужасном взрыве на атомной станции в 1958 году,
когда проводилась попытка изготовить бомбу нового типа? В то время
казалось, что никто из работающих там не пострадал. Считалось, что защита
была достаточной. Однако спустя два года все они умерли или продолжали
умирать.
Миссис Дэвис печально покачала головой. Уэллес затаил дыхание,
наклонив голову, он быстро писал.
- Тим родился спустя точно год и два месяца после взрыва,
четырнадцать месяцев день в день. Все еще считали, что не было причинено
никакого вреда. Однако излучение уже оказало какое-то воздействие, которое
было очень медленным. Я не понимаю подобных вещей, Эдвин умер, а затем и
Эмили вернулась домой, к нам, с ребенком. Через несколько месяцев не стало
и ее.
- О, мы ведь не горюем так, как те, кто оставил всякую надежду.
Доктор Уэллес, это так тяжело потерять ее, но мистер Дэвис и я достигли
того периода жизни, когда можно смотреть вперед, чтобы увидеть ее вновь.
Наша надежда - это дожить до тех пор, когда Тимоти станет достаточно
взрослым, чтобы позаботиться о себе. Мы так волновались за него, но, вы
видите, он вполне нормальный во всех отношениях.
- Да.
- Специалисты проводили всевозможные тесты. Но с Тимоти все в
порядке.
Психиатр еще задержался немного, сделал еще несколько записей и ушел,
как только смог. Придя прямо в школу, он немного поговорил с мисс Пейдж, а
потом забрал Тима в свой кабинет, где он и рассказал ему все, что узнал.
- Ты считаешь, что я это - мутация?
- Мутант. Да, весьма вероятно, что это так. Я не знаю. Но должен был
рассказать тебе немедленно.
- Должно быть также доминирующий, - сказал Тим, - выходящий таким
образом в первом поколение. Ты считаешь, что могут быть еще? Что я не
единственный? - добавил он в большом волнении. - О Питер, даже если я
стану взрослым после тебя, мне не придется быть одиноким?
Вот. Все-таки он произнес это.
- Могли быть, Тим. В твоей семье нет ничего другого, чтобы могло бы
послужить объяснением тебе.
- Но я никогда не встречал никого, хоть сколько-нибудь похожего на
меня. Я бы понял. Другой мальчик или девочка моего возраста, как я, я бы
понял.
- Ты приехал с Запада вместе со своей мамой. А куда уехали другие,
если они существовали? Родители должны быть разбросаны везде, они
вернулись в свои родные места по всей стране, по всему миру. И все же, мы
можем проследить их. И еще, Тим, не показалось ли тебе немного странным,
что со всеми твоими литературными псевдонимами и разными контактами люди
более не настаивают на встрече с тобой? Люди не интересуются тобой? Все
делается по почте? Это почти также, как если бы редакторы привыкли к
людям, которые скрываются. Это почти также, как будто люди привыкли к
архитекторам и астрономам, и композиторам, которых никто никогда не видит,
которые являются только именами для передачи другим именам по абонементным
почтовым ящикам. Это удача, просто счастливый случай, обрати внимание, что
есть другие. Если они есть, мы найдем их.
- Я разработаю код и они поймут, - сказал Тим, лицо его сморщилось,
сосредоточившись. - В статьи я сделаю это, в некоторые журналы и в письма
я могу вложить экземпляры - некоторые из моих друзей по переписке могут
быть...
- Я разыщу учетно-отчетные документы, они должны быть где-то подшиты.
Психологи и психиатры знают всякого рода штучки, мы можем найти отговорки,
чтобы проследить их всех, по записям даты рождения...
Оба говорили одновременно, но все это время Питер Уэллес печально
думал, что, наверное, сейчас он потерял Тима. Если они действительно
найдут тех других, тех, к которым Тим принадлежал по праву, где тогда
будет бедный Питер? Не с ними, среди сосунков...
Тимоти Пол поднял глаза и увидел на себе взгляд Питера Уэллса. Он
улыбнулся.
- Ты был моим первым другом, Питер, и ты останешься им навсегда, -
сказал Тим. - Не важно что, не важно кто.
- Но мы должны искать других, - заметил Питер.
- Я никогда не забуду, кто помог мне, - сказал Тим.
Обычный мальчишка тринадцати лет может искренне сказать такую вещь, а
неделю спустя забыть обо всем этом. Но Питер Уэллес был доволен. Тим
никогда не забудет, Тим будет его другом всегда. Даже тогда, когда Тимоти
Пол и такие, как он, должны будут объединиться в зрелости, что не
приснится и во сне, чтобы управлять миром, если они посчитают это
необходимым, Питер Уэллес будет другом Тима, не молокососом, а любимым
другом, подобно верному псу, которого хороший хозяин любит и никогда не
выгонит.
2. ОТКРЫТИЕ ДВЕРЕЙ
Тимоти Пол, которому в следующую среду исполнится четырнадцать лет, и
доктор Уэллес, психолог-психиатр, были на пути в почтовое отделение.
Тим сгорал от возбуждения, но не говорил ни слова. Уэллес, молча
наблюдающий за ним, знал почему. Одно слово от любого из них и польются
потоки речи, которые были невозможны на людях. Итак, они шли за первыми
ответами на объявление, которое они поместили в газетах и журналах,
распространяющихся в стране.
Объявление было составлено самим Тимом и он очень гордился этим. Ему
очень не терпелось найти других, похожих на него детей... если они
существовали, так как был повод надеяться. Уэллес намеревался
воспользоваться другими средствами и в течение недели ждал своего первого
отчета от детективной конторы, прослеживающей всех детей родителей,
умерших после атомного взрыва в 1958 году.
- Сироты, р.ок.59, коэффициент умственного развития, три звездочки
плюс, - гласило объявление.
- Мы получим все виды сумасшедших ответов, - сказал Тим, - но я хочу,
чтобы оно было достаточно понятным и его нельзя было пропустить.
- Мы можем отсортировать их, - ответил Уэллес. - Мы можем продавать
авторам галстуки по почте или что-то в этом роде. Мы можем объяснить все
это, говоря, что я, как психолог, хотел посмотреть, какие ответы получило
объявление с загадочной бессмыслицей.
- Р обозначает рожденные, ок - около, - объяснил Тим, указывая. - А
59 - это год, они все должны были родиться в 1959 году или очень близко к
этому.
Остальное достаточно ясно; они все сироты и это делает броским первое
слово.
- Да, - ответил Уэллес терпеливо.
- Я не имел в виду объяснение, - извинился Тим, смутившись. -
Извините меня, Питер. Это только из-за того, что я так привык, что люди
никогда ничего не постигают сами.
- Это кажется почти слишком ясным, - сказал психолог. - Но мы увидим.
Ну что ж, в худшем случае, они получат ответы о сообразительных
детях, и Тиму не будет ни какого вреда связаться с сообразительными
детьми, даже если коэффициент умственного развития у них был в классе
150-200.
Питер Уэллес открыл ключом абонементный почтовый ящик и без слов
начал делить семь писем, которые содержались в нем, одно для Тима и одно
для него самого, одно для Тима и одно для него самого, таким образом
нечетное письмо попало к мальчику. Питер быстро вышел из почтового
отделения, и когда Тим, который шел медленно, изучая снаружи конверты,
достиг улицы, он увидел, что доктор остановил такси.
- Сейчас нужна скорость, - заметил Уэллес.
Тим улыбнулся, не размыкая губ. Психолог видел, что у мальчика не
хватало смелости разомкнуть губы, чтобы не выплеснулась неосторожная речь.
Было всегда затруднительно помнить, что этому ребенку, чей интеллект
превзошел интеллект высокообразованных взрослых, все еще было в
эмоциональном отношении только около тринадцати лет.
- Подержи все, приятель, - ободряюще сказал Уэллес. - Это не будет
долго сейчас.
Когда они добрались до конторы доктора, которая также была его домом,
Тим выпрыгнул из такси и ворвался внутрь. К тому времени, когда туда вошел
Питер, первое письмо было открыто и прочитано.
- Эта думает, что мы ищем детей-звезд для радио или кино, - сказал
мальчик. - Но она не знает, почему сироты, говорит она, если только что-то
не так в нашем предложении.
- Что мы ответим? - спросил Питер, вскрывая конверт.
- Скажем ей, что мы не хотим, чтобы родители ребенка получали
какую-то часть жалованья ребенка, - сказал Тим. - Это, как нужно, успокоит
ее. Каков твой первый захват?
- Считает, что это должна быть какая-то чепуха о сексе, потому что
оно загадочно, - сказал Уэллес, бросая письмо в камин.
Тим не обратил внимания; он углубился во второе письмо, которое
попало к нему.
- Это выглядит возможным! - воскликнул мальчик. - Оно непонятно...
но...
- А в этом, - прервал Уэллес, - спрашивают, или мы предлагаем сирот
для усыновления, или мы хотим сами усыновить ребенка. Это нехорошо. Но мы
должны ответить. - Он вскрыл еще одно и воскликнул:
- Эй! Это закодировано!
Они прочитали его вместе и на мгновение отложили в сторону, к другому
письму, которое казалось вероятным, но непонятным.
- Этот собирает странные объявления, так он говорит, - ответил Тим
после просмотра своего третьего письма. - Может быть это и вероятно, но я
так не думаю. Мы можем осторожно проследить за ним. И самое последнее из
всего... ну! Это интересно, во всяком случае!
Он прочитал письмо вслух:
"Уважаемый сэр,
Мне показалось, что Ваше объявление заслуживает более широкой
аудитории, поэтому я передаю его по моему коротко-волновому приемнику в
течение часа через каждый час на этой неделе. Можно мне сказать, что я
лично заинтересован в этом деле? Был бы Вам признателен за получение от
Вас письма.
Джей Уортингтон"
- Думаю, что это он, - вскричал Тим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
всем, чем хочешь, я пойму. Ты мог бы срываться, если бы никогда не выражал
своей законной гордости или удовольствия от подобных достижений. Что я не
понимаю, так это как тебе удавалось так долго скрывать это все.
- Я должен был это делать, - сказал Тим.
Рассказ был таким, как и утверждал юный автор. В тот вечер Уэллес
хихикал, читая рассказ. Он перечитал его и проверил все побуждения героев
и линию их поведения. Это было, на самом деле, прекрасное произведение.
Затем он вспомнил о симфонии, и на этот раз был в состоянии посмеяться. Он
просидел за полночь, думая о пареньке. Затем он принял снотворное и лег
спать.
На следующий день он отправился повидать бабушку Тима. Миссис Дэвис
любезно приняла его.
- Ваш внук очень интересный мальчик, - осторожно начал Питер Уэллес.
- Я прошу вас оказать мне любезность. Я провожу обследование разных
девочек и мальчиков в этом районе, их способностей и анкетных данных, и их
окружения, и особенностей их характеров, и все такое. Конечно, никаких
имен не будет упомянуто, сохранится только статистический отчет, в течении
десяти лет или больше, и некоторые истории болезней могли бы быть
опубликованы позднее. Можно было бы включить Тимоти?
- Тимоти такой хороший, нормальный мальчуган, я не вижу в чем состоит
цель его включения в подобное обследование.
- Вот в этом и все дело. В этом обследовании мы не занимаемся плохо
приспособленными детьми. Мы исключаем всех психически больных мальчиков и
девочек. Мы интересуемся теми мальчиками и девочками, которые успешно
решили свои юные проблемы и хорошо приспосабливаются к жизни. Если бы мы
могли обследовать группу подобных отобранных детей и проследить их
развитие в течении, по крайней мере, последующих десяти лет, а затем
опубликовать резюме полученных данных, без указания имен...
- В таком случае не имею возражений, - сказала миссис Дэвис.
- Не могли бы вы тогда рассказать мне немного о родителях Тимоти - их
прошлое?
Миссис Дэвис устроилась для хорошего длинного разговора.
- Мать Тимоти, моя единственная дочь, Эмили, - начала она, - была
очаровательной девушкой. Такой одаренной. Она прелестно играла на скрипке.
Тимоти похож на нее, лицом, но у него отцовские темные волосы и глаза. У
Эдвина были очень ясные глаза.
- Эдвин был отцом Тимоти?
- Да. Молодые люди встретились, когда Эмили училась в колледже на
Востоке.
Эдвин изучал атомную энергию там.
- Ваша дочь училась музыке?
- Нет. Эмили проходила обычный курс гуманитарных наук. О работе
Эдвина я могу рассказать вам мало, поскольку после их женитьбы он вернулся
к ней и... вы понимаете, мне больно вспоминать это, ведь их смерть была
таким ударом для меня. Они были так молоды.
Уэллес держал наготове карандаш, чтобы записывать.
- Тимоти никогда не говорили об этом. В конце концов он должен
вырасти в этом мире, а как ужасно этот мир изменился за последние тридцать
лет, доктор Уэллес! Но вы, очевидно, и не помните время до 1945 года. Вы,
без сомнения, слышали об ужасном взрыве на атомной станции в 1958 году,
когда проводилась попытка изготовить бомбу нового типа? В то время
казалось, что никто из работающих там не пострадал. Считалось, что защита
была достаточной. Однако спустя два года все они умерли или продолжали
умирать.
Миссис Дэвис печально покачала головой. Уэллес затаил дыхание,
наклонив голову, он быстро писал.
- Тим родился спустя точно год и два месяца после взрыва,
четырнадцать месяцев день в день. Все еще считали, что не было причинено
никакого вреда. Однако излучение уже оказало какое-то воздействие, которое
было очень медленным. Я не понимаю подобных вещей, Эдвин умер, а затем и
Эмили вернулась домой, к нам, с ребенком. Через несколько месяцев не стало
и ее.
- О, мы ведь не горюем так, как те, кто оставил всякую надежду.
Доктор Уэллес, это так тяжело потерять ее, но мистер Дэвис и я достигли
того периода жизни, когда можно смотреть вперед, чтобы увидеть ее вновь.
Наша надежда - это дожить до тех пор, когда Тимоти станет достаточно
взрослым, чтобы позаботиться о себе. Мы так волновались за него, но, вы
видите, он вполне нормальный во всех отношениях.
- Да.
- Специалисты проводили всевозможные тесты. Но с Тимоти все в
порядке.
Психиатр еще задержался немного, сделал еще несколько записей и ушел,
как только смог. Придя прямо в школу, он немного поговорил с мисс Пейдж, а
потом забрал Тима в свой кабинет, где он и рассказал ему все, что узнал.
- Ты считаешь, что я это - мутация?
- Мутант. Да, весьма вероятно, что это так. Я не знаю. Но должен был
рассказать тебе немедленно.
- Должно быть также доминирующий, - сказал Тим, - выходящий таким
образом в первом поколение. Ты считаешь, что могут быть еще? Что я не
единственный? - добавил он в большом волнении. - О Питер, даже если я
стану взрослым после тебя, мне не придется быть одиноким?
Вот. Все-таки он произнес это.
- Могли быть, Тим. В твоей семье нет ничего другого, чтобы могло бы
послужить объяснением тебе.
- Но я никогда не встречал никого, хоть сколько-нибудь похожего на
меня. Я бы понял. Другой мальчик или девочка моего возраста, как я, я бы
понял.
- Ты приехал с Запада вместе со своей мамой. А куда уехали другие,
если они существовали? Родители должны быть разбросаны везде, они
вернулись в свои родные места по всей стране, по всему миру. И все же, мы
можем проследить их. И еще, Тим, не показалось ли тебе немного странным,
что со всеми твоими литературными псевдонимами и разными контактами люди
более не настаивают на встрече с тобой? Люди не интересуются тобой? Все
делается по почте? Это почти также, как если бы редакторы привыкли к
людям, которые скрываются. Это почти также, как будто люди привыкли к
архитекторам и астрономам, и композиторам, которых никто никогда не видит,
которые являются только именами для передачи другим именам по абонементным
почтовым ящикам. Это удача, просто счастливый случай, обрати внимание, что
есть другие. Если они есть, мы найдем их.
- Я разработаю код и они поймут, - сказал Тим, лицо его сморщилось,
сосредоточившись. - В статьи я сделаю это, в некоторые журналы и в письма
я могу вложить экземпляры - некоторые из моих друзей по переписке могут
быть...
- Я разыщу учетно-отчетные документы, они должны быть где-то подшиты.
Психологи и психиатры знают всякого рода штучки, мы можем найти отговорки,
чтобы проследить их всех, по записям даты рождения...
Оба говорили одновременно, но все это время Питер Уэллес печально
думал, что, наверное, сейчас он потерял Тима. Если они действительно
найдут тех других, тех, к которым Тим принадлежал по праву, где тогда
будет бедный Питер? Не с ними, среди сосунков...
Тимоти Пол поднял глаза и увидел на себе взгляд Питера Уэллса. Он
улыбнулся.
- Ты был моим первым другом, Питер, и ты останешься им навсегда, -
сказал Тим. - Не важно что, не важно кто.
- Но мы должны искать других, - заметил Питер.
- Я никогда не забуду, кто помог мне, - сказал Тим.
Обычный мальчишка тринадцати лет может искренне сказать такую вещь, а
неделю спустя забыть обо всем этом. Но Питер Уэллес был доволен. Тим
никогда не забудет, Тим будет его другом всегда. Даже тогда, когда Тимоти
Пол и такие, как он, должны будут объединиться в зрелости, что не
приснится и во сне, чтобы управлять миром, если они посчитают это
необходимым, Питер Уэллес будет другом Тима, не молокососом, а любимым
другом, подобно верному псу, которого хороший хозяин любит и никогда не
выгонит.
2. ОТКРЫТИЕ ДВЕРЕЙ
Тимоти Пол, которому в следующую среду исполнится четырнадцать лет, и
доктор Уэллес, психолог-психиатр, были на пути в почтовое отделение.
Тим сгорал от возбуждения, но не говорил ни слова. Уэллес, молча
наблюдающий за ним, знал почему. Одно слово от любого из них и польются
потоки речи, которые были невозможны на людях. Итак, они шли за первыми
ответами на объявление, которое они поместили в газетах и журналах,
распространяющихся в стране.
Объявление было составлено самим Тимом и он очень гордился этим. Ему
очень не терпелось найти других, похожих на него детей... если они
существовали, так как был повод надеяться. Уэллес намеревался
воспользоваться другими средствами и в течение недели ждал своего первого
отчета от детективной конторы, прослеживающей всех детей родителей,
умерших после атомного взрыва в 1958 году.
- Сироты, р.ок.59, коэффициент умственного развития, три звездочки
плюс, - гласило объявление.
- Мы получим все виды сумасшедших ответов, - сказал Тим, - но я хочу,
чтобы оно было достаточно понятным и его нельзя было пропустить.
- Мы можем отсортировать их, - ответил Уэллес. - Мы можем продавать
авторам галстуки по почте или что-то в этом роде. Мы можем объяснить все
это, говоря, что я, как психолог, хотел посмотреть, какие ответы получило
объявление с загадочной бессмыслицей.
- Р обозначает рожденные, ок - около, - объяснил Тим, указывая. - А
59 - это год, они все должны были родиться в 1959 году или очень близко к
этому.
Остальное достаточно ясно; они все сироты и это делает броским первое
слово.
- Да, - ответил Уэллес терпеливо.
- Я не имел в виду объяснение, - извинился Тим, смутившись. -
Извините меня, Питер. Это только из-за того, что я так привык, что люди
никогда ничего не постигают сами.
- Это кажется почти слишком ясным, - сказал психолог. - Но мы увидим.
Ну что ж, в худшем случае, они получат ответы о сообразительных
детях, и Тиму не будет ни какого вреда связаться с сообразительными
детьми, даже если коэффициент умственного развития у них был в классе
150-200.
Питер Уэллес открыл ключом абонементный почтовый ящик и без слов
начал делить семь писем, которые содержались в нем, одно для Тима и одно
для него самого, одно для Тима и одно для него самого, таким образом
нечетное письмо попало к мальчику. Питер быстро вышел из почтового
отделения, и когда Тим, который шел медленно, изучая снаружи конверты,
достиг улицы, он увидел, что доктор остановил такси.
- Сейчас нужна скорость, - заметил Уэллес.
Тим улыбнулся, не размыкая губ. Психолог видел, что у мальчика не
хватало смелости разомкнуть губы, чтобы не выплеснулась неосторожная речь.
Было всегда затруднительно помнить, что этому ребенку, чей интеллект
превзошел интеллект высокообразованных взрослых, все еще было в
эмоциональном отношении только около тринадцати лет.
- Подержи все, приятель, - ободряюще сказал Уэллес. - Это не будет
долго сейчас.
Когда они добрались до конторы доктора, которая также была его домом,
Тим выпрыгнул из такси и ворвался внутрь. К тому времени, когда туда вошел
Питер, первое письмо было открыто и прочитано.
- Эта думает, что мы ищем детей-звезд для радио или кино, - сказал
мальчик. - Но она не знает, почему сироты, говорит она, если только что-то
не так в нашем предложении.
- Что мы ответим? - спросил Питер, вскрывая конверт.
- Скажем ей, что мы не хотим, чтобы родители ребенка получали
какую-то часть жалованья ребенка, - сказал Тим. - Это, как нужно, успокоит
ее. Каков твой первый захват?
- Считает, что это должна быть какая-то чепуха о сексе, потому что
оно загадочно, - сказал Уэллес, бросая письмо в камин.
Тим не обратил внимания; он углубился во второе письмо, которое
попало к нему.
- Это выглядит возможным! - воскликнул мальчик. - Оно непонятно...
но...
- А в этом, - прервал Уэллес, - спрашивают, или мы предлагаем сирот
для усыновления, или мы хотим сами усыновить ребенка. Это нехорошо. Но мы
должны ответить. - Он вскрыл еще одно и воскликнул:
- Эй! Это закодировано!
Они прочитали его вместе и на мгновение отложили в сторону, к другому
письму, которое казалось вероятным, но непонятным.
- Этот собирает странные объявления, так он говорит, - ответил Тим
после просмотра своего третьего письма. - Может быть это и вероятно, но я
так не думаю. Мы можем осторожно проследить за ним. И самое последнее из
всего... ну! Это интересно, во всяком случае!
Он прочитал письмо вслух:
"Уважаемый сэр,
Мне показалось, что Ваше объявление заслуживает более широкой
аудитории, поэтому я передаю его по моему коротко-волновому приемнику в
течение часа через каждый час на этой неделе. Можно мне сказать, что я
лично заинтересован в этом деле? Был бы Вам признателен за получение от
Вас письма.
Джей Уортингтон"
- Думаю, что это он, - вскричал Тим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36