Ты ведь сейчас не даешь концерты.
– Я делаю это для того, чтобы постоянно быть в форме. Видишь ли, дорогая, когда ты строишь здание и допускаешь какую-нибудь ошибку, ее можно исправить. Ты можешь изменить проект, или переделать водопровод, или починить электросеть, или не знаю, что там еще. Но во время сольного концерта такой возможности нет. Ты предстаешь перед публикой, и каждая нота должна быть совершенной.
– Прости, – извиняющимся тоном проговорила Лара. – Теперь мне понятно. Филип взял ее за руку:
– Есть старая шутка: в Нью-Йорк приехал из провинции один скрипач. Он заблудился и, остановив прохожего, спрашивает: «Скажите, пожалуйста, как я могу попасть в „Карнеги-холл“?» Прохожий смотрит на футляр со скрипкой в руках приезжего и отвечает: "Тренируйтесь, милейший, тренируйтесь ".
Лара рассмеялась:
– Ладно, возвращайся к своему инструменту. Так и быть, оставлю тебя в покое.
Она сидела в своем кабинете и, слушая приглушенные звуки рояля, думала: «Я такая счастливая. Тысячи женщин, наверное, завидуют, что я могу сидеть у себя дома и слушать, как играет Филип Адлер».
Единственное, что ей хотелось, – это чтобы он не так много репетировал.
***
Они оба обожали играть в триктрак и по вечерам, после ужина, садились перед камином и устраивали веселое и азартное состязание. Лара очень любила такие часы безмятежного общения с мужем.
***
Приближалось открытие казино в Рино. Шесть месяцев назад Лара говорила Джерри Таунсенду:
– Я хочу, чтобы об этом событии писали все газеты. Я найму шеф-повара из «Максима». Вы должны сделать так, чтобы на открытии были самые «крутые» артисты, начиная с Фрэнка Синатры. В список приглашенных нужно включить влиятельнейших людей из Голливуда, Нью-Йорка и Вашингтона. Мне надо, чтобы они дрались за право быть в числе гостей.
Теперь, посмотрев список, она сказала:
– Вы неплохо поработали, Джерри. А сколько у нас отказов?
– Дюжины две, – ответил Таунсенд. – Неплохо для шестисот приглашенных.
– Да, совсем неплохо, – согласилась Лара. Утром раздался звонок от Келлера.
– Хорошие новости, – объявил он. – Мне позвонили швейцарские банкиры. Завтра они прилетают, чтобы обсудить вопрос о нашем сотрудничестве.
– Отлично, – сказала Лара. – В девять часов в моем кабинете.
Вечером во время ужина Филип сообщил:
– Завтра состоится запись моего концерта. Ты ведь никогда не была на записи?
– Никогда.
– А хочешь поехать посмотреть? Лара заколебалась, вспомнив о переговорах со швейцарцами.
– Конечно.
Она позвонила Келлеру.
– Начинайте переговоры без меня. Я приеду, как только смогу.
Студия звукозаписи была расположена на Тридцать четвертой улице в огромном помещении, начиненном электроникой. Здесь собралось около ста тридцати музыкантов, а за стеклянной перегородкой приготовились к работе инженеры. Процесс записи, как показалось Ларе, продвигался крайне медленно. То и дело они останавливались и начинали все сначала. Во время одного из перерывов она позвонила Келлеру.
– Где вы пропадаете? – взволнованно проговорил он. – Я здесь кручусь как могу, но они хотят видеть лично вас.
– Через час-два приеду, – сказала Лара. – Займите их пока разговором.
Через два часа запись еще продолжалась. Лара снова дозвонилась до Келлера.
– Извините, Говард, не могу уехать. Попросите их прийти завтра.
– Что у вас за важное дело? – потребовал ответа Келлер.
– Мой муж, – проговорила Лара и повесила трубку.
– На следующей неделе мы едем в Рино, – сказала Лара, когда они вернулись домой.
– А что там, в Рино? – спросил Филип.
– Открытие отеля и казино. Вылетаем в среду.
– Черт! – с досадой в голосе воскликнул Филип.
– Ты что?
– Извини, дорогая, я не смогу.
Она в недоумении уставилась на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне казалось, что я уже тебе говорил… В понедельник я отправляюсь на гастроли.
– Какие гастроли?
– Эллерби организовал для меня шестинедельное турне. Сначала Австралия, затем…
– Австралия?
– Да. Затем Япония и Гонконг.
– Ты не можешь, Филип. Я…, я хочу сказать… Зачем ты так? Ты не должен. Я хочу, чтобы ты был рядом.
– Что ж, поедем вместе, Лара. Я буду только рад.
– Ты же знаешь, что это невозможно. Здесь столько дел! – в отчаянии воскликнула она. – Я не хочу, чтобы ты уезжал.
– Я тоже не хочу. Но, дорогая, я ведь предупреждал тебя до свадьбы, что в этом заключается моя жизнь.
– Да, я знаю, – согласилась Лара, – но то было раньше. Теперь все по-другому. Все изменилось.
– Ничего не изменилось, – мягко произнес Филип, – кроме того, что ты буквально свела меня с ума, и, когда я уеду, я буду ужасно по тебе скучать.
На это Ларе нечего было сказать.
***
Филип уехал, и Ларе стало так одиноко, как никогда прежде.
Проводя различные встречи и совещания, она то и дело вспоминала о нем, и сердце ее таяло.
Она хотела, чтобы он продолжал заниматься любимым делом, но в то же время ей надо было, чтобы он всегда был при ней. Лара постоянно думала о тех часах, которые они провели вдвоем, о его ласках, доброте и нежности. Она и представить себе не могла, что будет способна так сильно кого-нибудь любить. Филип звонил ей каждый день, но почему-то эти звонки делали ее еще более одинокой.
– Ты где, дорогой?
– Все еще в Токио.
– Как проходит турне?
– Прекрасно. Только скучаю по тебе.
– Я тоже по тебе скучаю.
– Завтра я уезжаю в Гонконг, а затем…
– Скорей бы ты возвращался!
– Ты же знаешь – я не могу.
– Да, конечно.
Они проговорили с полчаса, и когда Лара положила трубку, ей стало совсем тоскливо. Да еще эта разница во времени действовала ей на нервы: иной раз у нее был вторник, а у него уже среда; то он звонил среди ночи, а то – ни свет ни заря.
– Как Филип? – спросил однажды Келлер.
– Отлично. Скажи, Говард, зачем ему все это?
– Что «все это»?
– Ну, эти его поездки. Он не должен это делать. Я имею в виду, ему не нужны деньги.
– Хо! Конечно же, он делает это не ради денег. Это его призвание, Лара.
Вот то же самое говорил ей и Филип. Умом она это понимала, но сердцем отказывалась смириться.
– Лара, – сказал Келлер, – вы ведь только его жена, а не хозяйка.
– Я и не хочу быть его хозяйкой. Я просто надеялась, что стану для него важнее, чем… Она замолчала на полуслове.
– Ерунда какая. Я и сама понимаю, что веду себя глупо.
***
Она позвонила Уильяму Эллерби.
– Не могли бы вы сегодня пообедать со мной?
– Конечно, я отложу другие дела, – сказал Эллерби. – Что-нибудь случилось?
– Нет-нет. Просто хотела с вами поговорить. Они встретились в ресторане «Ле сирк».
– Вы в последние дни разговаривали с Филипом? – спросил Эллерби.
– Он звонит мне каждый день.
– Его гастроли проходят с грандиозным успехом. – Да, я знаю.
– Сказать откровенно, я никак не ожидал, что Филип женится. Он ведь как священник – всего себя отдает своему делу.
– Это верно. – Лара помолчала. – Но вам не кажется, что он слишком много времени проводит в разъездах?
– Не понимаю.
– Теперь у Филипа есть дом. Ему нет нужды мотаться по всему свету. – Она заметила, как Эллерби начал меняться в лице. – О, я вовсе не хочу сказать, что он должен все время торчать в Нью-Йорке. Уверена, вы могли бы организовать для него выступления в Бостоне, Чикаго или Лос-Анджелесе. Ну, в общем, так…, чтобы ему не приходилось уезжать слишком далеко от дома…
– А вы обсуждали этот вопрос с Филипом? – осторожно поинтересовался Эллерби.
– Нет. Я хотела сначала поговорить с вами. Ведь вы могли бы это устроить, не так ли? Я хочу сказать, что Филипу больше уже не нужны деньги.
– Миссис Адлер, Филип получает пять тысяч долларов за концерт. В прошлом году он провел в гастрольных поездках сорок недель.
– Это я знаю, однако…
– Вы хоть понимаете, что таких вершин достигают лишь единицы и для того им приходится выдерживать острейшую конкурентную борьбу? Тысячи пианистов до крови заигрывают свои пальцы, но настоящих суперзвезд в мире только четыре или пять. И ваш супруг – один из них. Вы просто не имеете представления об этой «кухне». Конкуренция смертельная. Порой вы можете во время концерта увидеть на сцене одетого во фрак солиста, который выглядит вполне преуспевающим, но вы даже не подозреваете, что после концерта он едва может заплатить за свое жилье и позволить себе приличный ужин.
От Филипа потребовались годы упорного труда, чтобы стать пианистом мирового класса. И теперь вы просите меня лишить его всего этого.
– Да нет же! Я просто предлагаю…
– То, что вы предлагаете, положит конец его карьере. Вы ведь и сами этого не хотите, правда?
– Конечно, не хочу, – согласилась Лара и, помолчав, добавила:
– Насколько мне известно, от заработанных Филипом денег вы получаете пятнадцать процентов.
– Да, это так.
– Я бы не хотела, чтобы вы понесли убытки, если Филип будет реже выступать, – тщательно подбирая слова, проговорила она. – Я с удовольствием готова компенсировать вам разницу и…
– Миссис Адлер, – перебил ее Эллерби, – мне кажется, это вопрос, который вы прежде всего должны обсудить с Филипом.
Глава 27
Газетная статья Лиз Смит начиналась словами:
«СКОРО ЖЕЛЕЗНОЙ БАБОЧКЕ ПОДРЕЖУТ КРЫЛЫШКИ… Не рухнет ли крыша пентхауса очаровательного строительного магната, когда она узнает, что ее бывшая служащая написала о ней книгу, которая готовится к выходу в свет в издательстве „Кендллайт пресс“? Эта книга обещает стать сенсацией! Настоящей сенсацией!»
Скомкав газету, Лара швырнула ее на пол. Гертруда Микс, уволенная секретарша! Лара вызвала к себе Джерри Таунсенда.
– Вы видели статью Лиз Смит в сегодняшней газете?
– Да, только что прочитал. Честно говоря, босс, едва ли мы можем что-либо с этим поделать. Если вы…
– Мы еще очень многое можем сделать. Все мои сотрудники подписывают специальное соглашение, в соответствии с которым они обязуются не разглашать информацию, связанную с деятельностью моей компании. Так что и Гертруда Микс не имеет права это делать. Я подам на издателя в суд.
Джерри Таунсенд покачал головой:
– Я бы не стал.
– Почему?
– Потому что это создаст вам дурную славу. Если вы оставите выход книги без внимания, конечно, какое-то время подует ветерок, но он очень скоро стихнет. Если же вы попытаетесь помешать ее изданию, поднимется ураган.
На Лару слова Таунсенда не произвели большого впечатления.
– Выясните, кому принадлежит это издательство, – приказала она.
Час спустя Лара уже говорила по телефону с владельцем «Кендллайт пресс» Генри Зайнфельдом.
– Это Лара Камерон. Как я понимаю, вы намерены издать книгу обо мне.
– Прочитали статейку Лиз Смит, а? Да, это так, мисс Камерон.
– Я хочу вас предупредить, что, если вы все-таки выпустите эту книгу, я подам на вас в суд за вмешательство в частную жизнь.
– Думаю, – проговорил голос на другом конце линии, – вам следует посоветоваться со своим адвокатом. Вы, мисс Камерон, общественный деятель. У вас нет права на частную жизнь. А если верить рукописи Гертруды Микс, вы еще и весьма колоритная фигура.
– Гертруда Микс подписала документ, запрещающий ей что-либо обо мне писать.
– Ну, это уж ваше с Гертрудой дело. Можете подать в суд на нее…
«Но к тому времени, естественно, книга уже выйдет».
– Я не хочу, чтобы эта стряпня была опубликована, – заявила Лара. – Я могла бы сделать так, чтобы вам выгоднее было не издавать ее…
– Эй-эй, полегче. Мне кажется, вы вступаете на опасную дорожку. И вообще предлагаю прекратить эту дискуссию. До свидания, мисс Камерон. – Линия разъединилась.
«Черт бы его побрал!» Лара задумалась. Она вызвала Говарда Келлера.
– Что вам известно о «Кендллайт пресс»? Келлер пожал плечами:
– Это небольшое издательство. Выпускают главным образом публицистику. У них вышли весьма «крутые» книжки, посвященные Шер, Мадонне…
– Спасибо, Говард. Достаточно.
***
У Говарда Келлера снова разболелась голова. Вообще в последнее время его стали мучить частые головные боли. Наверное, это было результатом недосыпания. Он был слишком завален делами и постоянно чувствовал, что не успевает. «А может быть, я просто проголодался». Келлер позвонил своей секретарше.
– Бесс, будьте добры, распорядитесь, чтобы мне принесли обед. Тишина.
– Бесс!
– Вы шутите, мистер Келлер?
– – Шучу? С чего это вы взяли?
– Вы только что пообедали.
Келлер почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
– Но если вы не наелись… – продолжала секретарша.
– Нет-нет. – Теперь он вспомнил. Он ел салат, ростбиф и… «Господи, что это со мной?» – Я пошутил, Бесс, – пробормотал Келлер. «Ну и шуточки».
***
На открытии отеля «Камерон-палас» в Рино было настоящее столпотворение. В отеле не осталось ни одного свободного номера, а казино едва вмещало желающих. Приехали все приглашенные.
«Одного только не хватает», – подумала Лара. Филипа. Он прислал ей громадный букет цветов и записку:
«Ты музыка моей жизни. Я тебя обожаю и скучаю. Твой муженек». К Ларе подошел Пол Мартин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Я делаю это для того, чтобы постоянно быть в форме. Видишь ли, дорогая, когда ты строишь здание и допускаешь какую-нибудь ошибку, ее можно исправить. Ты можешь изменить проект, или переделать водопровод, или починить электросеть, или не знаю, что там еще. Но во время сольного концерта такой возможности нет. Ты предстаешь перед публикой, и каждая нота должна быть совершенной.
– Прости, – извиняющимся тоном проговорила Лара. – Теперь мне понятно. Филип взял ее за руку:
– Есть старая шутка: в Нью-Йорк приехал из провинции один скрипач. Он заблудился и, остановив прохожего, спрашивает: «Скажите, пожалуйста, как я могу попасть в „Карнеги-холл“?» Прохожий смотрит на футляр со скрипкой в руках приезжего и отвечает: "Тренируйтесь, милейший, тренируйтесь ".
Лара рассмеялась:
– Ладно, возвращайся к своему инструменту. Так и быть, оставлю тебя в покое.
Она сидела в своем кабинете и, слушая приглушенные звуки рояля, думала: «Я такая счастливая. Тысячи женщин, наверное, завидуют, что я могу сидеть у себя дома и слушать, как играет Филип Адлер».
Единственное, что ей хотелось, – это чтобы он не так много репетировал.
***
Они оба обожали играть в триктрак и по вечерам, после ужина, садились перед камином и устраивали веселое и азартное состязание. Лара очень любила такие часы безмятежного общения с мужем.
***
Приближалось открытие казино в Рино. Шесть месяцев назад Лара говорила Джерри Таунсенду:
– Я хочу, чтобы об этом событии писали все газеты. Я найму шеф-повара из «Максима». Вы должны сделать так, чтобы на открытии были самые «крутые» артисты, начиная с Фрэнка Синатры. В список приглашенных нужно включить влиятельнейших людей из Голливуда, Нью-Йорка и Вашингтона. Мне надо, чтобы они дрались за право быть в числе гостей.
Теперь, посмотрев список, она сказала:
– Вы неплохо поработали, Джерри. А сколько у нас отказов?
– Дюжины две, – ответил Таунсенд. – Неплохо для шестисот приглашенных.
– Да, совсем неплохо, – согласилась Лара. Утром раздался звонок от Келлера.
– Хорошие новости, – объявил он. – Мне позвонили швейцарские банкиры. Завтра они прилетают, чтобы обсудить вопрос о нашем сотрудничестве.
– Отлично, – сказала Лара. – В девять часов в моем кабинете.
Вечером во время ужина Филип сообщил:
– Завтра состоится запись моего концерта. Ты ведь никогда не была на записи?
– Никогда.
– А хочешь поехать посмотреть? Лара заколебалась, вспомнив о переговорах со швейцарцами.
– Конечно.
Она позвонила Келлеру.
– Начинайте переговоры без меня. Я приеду, как только смогу.
Студия звукозаписи была расположена на Тридцать четвертой улице в огромном помещении, начиненном электроникой. Здесь собралось около ста тридцати музыкантов, а за стеклянной перегородкой приготовились к работе инженеры. Процесс записи, как показалось Ларе, продвигался крайне медленно. То и дело они останавливались и начинали все сначала. Во время одного из перерывов она позвонила Келлеру.
– Где вы пропадаете? – взволнованно проговорил он. – Я здесь кручусь как могу, но они хотят видеть лично вас.
– Через час-два приеду, – сказала Лара. – Займите их пока разговором.
Через два часа запись еще продолжалась. Лара снова дозвонилась до Келлера.
– Извините, Говард, не могу уехать. Попросите их прийти завтра.
– Что у вас за важное дело? – потребовал ответа Келлер.
– Мой муж, – проговорила Лара и повесила трубку.
– На следующей неделе мы едем в Рино, – сказала Лара, когда они вернулись домой.
– А что там, в Рино? – спросил Филип.
– Открытие отеля и казино. Вылетаем в среду.
– Черт! – с досадой в голосе воскликнул Филип.
– Ты что?
– Извини, дорогая, я не смогу.
Она в недоумении уставилась на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне казалось, что я уже тебе говорил… В понедельник я отправляюсь на гастроли.
– Какие гастроли?
– Эллерби организовал для меня шестинедельное турне. Сначала Австралия, затем…
– Австралия?
– Да. Затем Япония и Гонконг.
– Ты не можешь, Филип. Я…, я хочу сказать… Зачем ты так? Ты не должен. Я хочу, чтобы ты был рядом.
– Что ж, поедем вместе, Лара. Я буду только рад.
– Ты же знаешь, что это невозможно. Здесь столько дел! – в отчаянии воскликнула она. – Я не хочу, чтобы ты уезжал.
– Я тоже не хочу. Но, дорогая, я ведь предупреждал тебя до свадьбы, что в этом заключается моя жизнь.
– Да, я знаю, – согласилась Лара, – но то было раньше. Теперь все по-другому. Все изменилось.
– Ничего не изменилось, – мягко произнес Филип, – кроме того, что ты буквально свела меня с ума, и, когда я уеду, я буду ужасно по тебе скучать.
На это Ларе нечего было сказать.
***
Филип уехал, и Ларе стало так одиноко, как никогда прежде.
Проводя различные встречи и совещания, она то и дело вспоминала о нем, и сердце ее таяло.
Она хотела, чтобы он продолжал заниматься любимым делом, но в то же время ей надо было, чтобы он всегда был при ней. Лара постоянно думала о тех часах, которые они провели вдвоем, о его ласках, доброте и нежности. Она и представить себе не могла, что будет способна так сильно кого-нибудь любить. Филип звонил ей каждый день, но почему-то эти звонки делали ее еще более одинокой.
– Ты где, дорогой?
– Все еще в Токио.
– Как проходит турне?
– Прекрасно. Только скучаю по тебе.
– Я тоже по тебе скучаю.
– Завтра я уезжаю в Гонконг, а затем…
– Скорей бы ты возвращался!
– Ты же знаешь – я не могу.
– Да, конечно.
Они проговорили с полчаса, и когда Лара положила трубку, ей стало совсем тоскливо. Да еще эта разница во времени действовала ей на нервы: иной раз у нее был вторник, а у него уже среда; то он звонил среди ночи, а то – ни свет ни заря.
– Как Филип? – спросил однажды Келлер.
– Отлично. Скажи, Говард, зачем ему все это?
– Что «все это»?
– Ну, эти его поездки. Он не должен это делать. Я имею в виду, ему не нужны деньги.
– Хо! Конечно же, он делает это не ради денег. Это его призвание, Лара.
Вот то же самое говорил ей и Филип. Умом она это понимала, но сердцем отказывалась смириться.
– Лара, – сказал Келлер, – вы ведь только его жена, а не хозяйка.
– Я и не хочу быть его хозяйкой. Я просто надеялась, что стану для него важнее, чем… Она замолчала на полуслове.
– Ерунда какая. Я и сама понимаю, что веду себя глупо.
***
Она позвонила Уильяму Эллерби.
– Не могли бы вы сегодня пообедать со мной?
– Конечно, я отложу другие дела, – сказал Эллерби. – Что-нибудь случилось?
– Нет-нет. Просто хотела с вами поговорить. Они встретились в ресторане «Ле сирк».
– Вы в последние дни разговаривали с Филипом? – спросил Эллерби.
– Он звонит мне каждый день.
– Его гастроли проходят с грандиозным успехом. – Да, я знаю.
– Сказать откровенно, я никак не ожидал, что Филип женится. Он ведь как священник – всего себя отдает своему делу.
– Это верно. – Лара помолчала. – Но вам не кажется, что он слишком много времени проводит в разъездах?
– Не понимаю.
– Теперь у Филипа есть дом. Ему нет нужды мотаться по всему свету. – Она заметила, как Эллерби начал меняться в лице. – О, я вовсе не хочу сказать, что он должен все время торчать в Нью-Йорке. Уверена, вы могли бы организовать для него выступления в Бостоне, Чикаго или Лос-Анджелесе. Ну, в общем, так…, чтобы ему не приходилось уезжать слишком далеко от дома…
– А вы обсуждали этот вопрос с Филипом? – осторожно поинтересовался Эллерби.
– Нет. Я хотела сначала поговорить с вами. Ведь вы могли бы это устроить, не так ли? Я хочу сказать, что Филипу больше уже не нужны деньги.
– Миссис Адлер, Филип получает пять тысяч долларов за концерт. В прошлом году он провел в гастрольных поездках сорок недель.
– Это я знаю, однако…
– Вы хоть понимаете, что таких вершин достигают лишь единицы и для того им приходится выдерживать острейшую конкурентную борьбу? Тысячи пианистов до крови заигрывают свои пальцы, но настоящих суперзвезд в мире только четыре или пять. И ваш супруг – один из них. Вы просто не имеете представления об этой «кухне». Конкуренция смертельная. Порой вы можете во время концерта увидеть на сцене одетого во фрак солиста, который выглядит вполне преуспевающим, но вы даже не подозреваете, что после концерта он едва может заплатить за свое жилье и позволить себе приличный ужин.
От Филипа потребовались годы упорного труда, чтобы стать пианистом мирового класса. И теперь вы просите меня лишить его всего этого.
– Да нет же! Я просто предлагаю…
– То, что вы предлагаете, положит конец его карьере. Вы ведь и сами этого не хотите, правда?
– Конечно, не хочу, – согласилась Лара и, помолчав, добавила:
– Насколько мне известно, от заработанных Филипом денег вы получаете пятнадцать процентов.
– Да, это так.
– Я бы не хотела, чтобы вы понесли убытки, если Филип будет реже выступать, – тщательно подбирая слова, проговорила она. – Я с удовольствием готова компенсировать вам разницу и…
– Миссис Адлер, – перебил ее Эллерби, – мне кажется, это вопрос, который вы прежде всего должны обсудить с Филипом.
Глава 27
Газетная статья Лиз Смит начиналась словами:
«СКОРО ЖЕЛЕЗНОЙ БАБОЧКЕ ПОДРЕЖУТ КРЫЛЫШКИ… Не рухнет ли крыша пентхауса очаровательного строительного магната, когда она узнает, что ее бывшая служащая написала о ней книгу, которая готовится к выходу в свет в издательстве „Кендллайт пресс“? Эта книга обещает стать сенсацией! Настоящей сенсацией!»
Скомкав газету, Лара швырнула ее на пол. Гертруда Микс, уволенная секретарша! Лара вызвала к себе Джерри Таунсенда.
– Вы видели статью Лиз Смит в сегодняшней газете?
– Да, только что прочитал. Честно говоря, босс, едва ли мы можем что-либо с этим поделать. Если вы…
– Мы еще очень многое можем сделать. Все мои сотрудники подписывают специальное соглашение, в соответствии с которым они обязуются не разглашать информацию, связанную с деятельностью моей компании. Так что и Гертруда Микс не имеет права это делать. Я подам на издателя в суд.
Джерри Таунсенд покачал головой:
– Я бы не стал.
– Почему?
– Потому что это создаст вам дурную славу. Если вы оставите выход книги без внимания, конечно, какое-то время подует ветерок, но он очень скоро стихнет. Если же вы попытаетесь помешать ее изданию, поднимется ураган.
На Лару слова Таунсенда не произвели большого впечатления.
– Выясните, кому принадлежит это издательство, – приказала она.
Час спустя Лара уже говорила по телефону с владельцем «Кендллайт пресс» Генри Зайнфельдом.
– Это Лара Камерон. Как я понимаю, вы намерены издать книгу обо мне.
– Прочитали статейку Лиз Смит, а? Да, это так, мисс Камерон.
– Я хочу вас предупредить, что, если вы все-таки выпустите эту книгу, я подам на вас в суд за вмешательство в частную жизнь.
– Думаю, – проговорил голос на другом конце линии, – вам следует посоветоваться со своим адвокатом. Вы, мисс Камерон, общественный деятель. У вас нет права на частную жизнь. А если верить рукописи Гертруды Микс, вы еще и весьма колоритная фигура.
– Гертруда Микс подписала документ, запрещающий ей что-либо обо мне писать.
– Ну, это уж ваше с Гертрудой дело. Можете подать в суд на нее…
«Но к тому времени, естественно, книга уже выйдет».
– Я не хочу, чтобы эта стряпня была опубликована, – заявила Лара. – Я могла бы сделать так, чтобы вам выгоднее было не издавать ее…
– Эй-эй, полегче. Мне кажется, вы вступаете на опасную дорожку. И вообще предлагаю прекратить эту дискуссию. До свидания, мисс Камерон. – Линия разъединилась.
«Черт бы его побрал!» Лара задумалась. Она вызвала Говарда Келлера.
– Что вам известно о «Кендллайт пресс»? Келлер пожал плечами:
– Это небольшое издательство. Выпускают главным образом публицистику. У них вышли весьма «крутые» книжки, посвященные Шер, Мадонне…
– Спасибо, Говард. Достаточно.
***
У Говарда Келлера снова разболелась голова. Вообще в последнее время его стали мучить частые головные боли. Наверное, это было результатом недосыпания. Он был слишком завален делами и постоянно чувствовал, что не успевает. «А может быть, я просто проголодался». Келлер позвонил своей секретарше.
– Бесс, будьте добры, распорядитесь, чтобы мне принесли обед. Тишина.
– Бесс!
– Вы шутите, мистер Келлер?
– – Шучу? С чего это вы взяли?
– Вы только что пообедали.
Келлер почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
– Но если вы не наелись… – продолжала секретарша.
– Нет-нет. – Теперь он вспомнил. Он ел салат, ростбиф и… «Господи, что это со мной?» – Я пошутил, Бесс, – пробормотал Келлер. «Ну и шуточки».
***
На открытии отеля «Камерон-палас» в Рино было настоящее столпотворение. В отеле не осталось ни одного свободного номера, а казино едва вмещало желающих. Приехали все приглашенные.
«Одного только не хватает», – подумала Лара. Филипа. Он прислал ей громадный букет цветов и записку:
«Ты музыка моей жизни. Я тебя обожаю и скучаю. Твой муженек». К Ларе подошел Пол Мартин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45