А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

В моей голове не было ни единой мысли, кроме сознания близости дикой, неожиданной и неотвратимой смерти. Я б ыл ув ер ен . Я был уверен в том, во что верит мало кто из умирающих обычной смертью: я не только твердо знал о своей обреченности, но и мог считать секунды до того, как меня не станет. Я должен был умереть. И я умер.
Чудо произошло, собственно говоря, благодаря сотрясению почвы, вызванному взрывами. Вибрация разорвала жгуты, которыми были связаны бамбуковые стены моей хижины, согнула бамбуковые стебли и образовала вокруг меня что-то вроде тесной прочной клети, где я и лежал, заваленный утварью и всяким изломанным деревянным хламом. Затем колебания почвы выбросили изуродованную хижину в океан. Все это время я пребывал в глубоком обмороке, и происшедшее разъяснилось мне только позже, когда я, уже возродившись к новой жизни, пришел в себя и обнаружил, что плыву по океану в большой бамбуковой «корзинке», объятый ею почти со всех сторон, как новорожденный — околоплодным пузырем (такое случается изредка, отсюда и пошла поговорка «родиться в рубашке»).
Кракатау больше не существовало. Голое место в океане. Лишь кое-где торчали темные каменные массы новых рифов. Небо было черно от дыма и пепла, гремел гром и сверкали молнии. Сущее светопреставление! Я болтался на волнах в своей бамбуковой колыбели в полубессознательном состоянии еще дней пять — или пять столетий! — прежде чем меня подобрало датско-голландское судно. Члены команды были в ярости от того, что взрыв вулкана задержал их в пути на целых три дня, и смотрели на меня волками, как будто это мое неосторожное обращение со спичками привело к катастрофе.
Теперь вы знаете всю историю моей смерти и чудесного спасения. Таким вот образом я стал Молекулярным человеком.
Как вы сами понимаете, адски трудно организовать взрыв вулкана, или эпидемию чумы, или нападение мастодонта, когда есть нужда получить еще одного бессмертного. Но еще сложнее обеспечить итоговое выживание в рамках подобного рода катастрофы. Я хорошо напрактиковался и умею состряпать перспективу чудовищной смерти, но когда дело доходит до спасения моих клиентов, тут случаются осечки, как бы тщательно я ни готовился. Удалось сделать бессмертным только Секвойю, но и в этом случае, если говорить честно, кандидат в бессмертные был спасен скорее чудом, нежели моими стараниями.
Хриса всего так и корежит, когда я называю подобные вещи чудом. Мы с ним провели несколько месяцев в Мексифорнии. И когда я в десятый раз начал излагать свою теорию о происхождении Молекулярных людей (типичные недостатки обитателей вечности: склонность брюзжать и повторяться), он перебил меня:
— Ничего подобного! Чудеса — это существеннейший элемент божественного промысла. Чрез них Господь являет свой характер и свою волю.
— Так-то оно так, Хрис, но ты мне скажи: на хрена мистеру Богу сохранять типа вроде меня для вечной жизни? С какой такой целью? Ладно, я продукт рационального мышления девятнадцатого века. Как тебе такая версия: происходит одномоментное совпадение физического события, вероятность которого ничтожна, и уникальных биохимических процессов?
— Ты, Гинь, сущий Спиноза.
— У-у, вот это комплимент! Ты сам-то встречался со Спинозой?
— Как-то, будучи в Амстердаме, купил у него очки.
— Ну и каким он был?
— Замечательный человек. Он первым наотрез отказался поклоняться Богу, который создан людьми по своему образу и подобию и больше похож на не очень расторопного слугу человечества. В семнадцатом веке это было мужественным поступком.
Тут как раз вошла с подносом моя служаночка. Мне она принесла коньяк, а Хрису — романейское вино, привычное для него с иерусалимских дней. На бойкой девчушке был классический наряд французской служанки времен крахмальных париков, как будто она выскочила из исторического фильма. Бог весть, где она откопала это платье. И эта резвушка имела наглость подмигнуть Хрису и сказать медовым голоском:
— Привет, котик. Какой у тебя ротик!
После чего она упорхнула, а Хрис вопросительно вытаращился на меня.
— Эта вертихвостка — мешок с сюрпризами, — сказал я. — Никогда не знаешь, что выкинет. Испытывает мое терпение.
— Она говорит на двадцатке.
— Я научил.
— Она знает насчет нашей Команды?
— Пока нет.
— Что это за девчушка?
— Хотел бы сказать, что удочерил ее. Но скорее это она «упапила» меня. Не могу теперь отвязаться.
— Послушай, Гинь…
— Рассказать тебе всю ее историю?
— Разумеется.
— Ладно. Я был редактором журнала «Всячина» — он выходил на видеокассетах и распространялся бесплатно. Комиксы и реклама. И — хочешь верь, хочешь не верь — я получил письмо от читателя. В наш век получить письмо — письмо, написанное ручкой на бумаге! — это, сам понимаешь, дело неслыханное. Я настолько обалдел, что немедленно ответил. Если ты согласен подождать секундочку, я могу извлечь из компьютера всю эту переписку.
ТЕРМИНАЛ. ГОТОВ?
ГОТОВ. ВВЕДИТЕ НОМЕР ПРОГРАММЫ.
147
ЗАГРУЗКА ФАЙЛА «ФЕ».
ЗАГРУЗКА ЗАКОНЧЕНА. РАСПЕЧАТАТЬ?
ДА.
РАСПЕЧАТКА ЗАКОНЧЕНА.
Пулеметом затрещал принтер, и через несколько секунд я протянул Хрису распечатку той самой переписки — разумеется, на двадцатке, потому как я не хочу, чтобы посторонние совали нос в мой личный архив. Хотя изначально письма были на испангле, я их перевел.
Ридактору «Всячины».
Я хачу напесать заметку оп изтории меншинств в нашей стране. Про то как интейцы и сибирцы аткрыли Америку в 1492 гаду кагда проплыли на караблях из Расии. Калумб был врун.
С увашением Фе-5 Тиатра Граумана, Мексифорния, США
Уважаемый мистер Граумана, Спасибо за Ваше любопытное предложение, К сожалению, предложенная Вами тема не укладывается в круг сюжетов, которым наш журнал уделяет свое внимание. Мы отдаем все пространство рекламе, комиксам, сексу и насилию.
С уважением, Редакция
Ридакции.
Ваш атвет никуда не гадица. Интейцев и искимосцев угнитали в Саидиненых Штатах как малые нароты с 1492 года. Вы их грабели и не увашали 320 лет. Стелали их грашданами втарово сорта. Гинирал Кастер палучил па заслугам.
Фе, Мексифорния
Дорогой мистер Фе, Если из нынешнего 2080 года вычесть 1492, то, по нашим подсчетам, получится 588 лет. Если, согласно вашему мнению, индейцев и эскимосов третировали на протяжении 320 лет, то что же происходило в остальные 268 лет? Или вы хотите написать заметку именно об этом периоде?
С уважением, Редакция
Ридакции.
Ваш атвет никуда не гадица. Вы не жилаете ничиво делат для изправленея нисправидливасти протиф интейцев, каторыи делало правитильство Саидиненых Штатав Америки и Мексики. А значит вы не держетесь правельных ценостей и наше БПО будит бароца с вами.
Фе, Мексифорния.
Дорогой мастер Фе, Что такое БПО? Будет Плохо Очень? Или БесПардонное Общество? Так или иначе, нам ни с кем не хочется вступать в конфликт.
С уважением, Редакция.
Вонючей и глупой ридакции.
БПО — это Барцы за Прабуждение Опчества. Мы займем вашу дуратскую ридакцию и выбрасим вас чирис акно на улицу. Мы будим настоясчей ридакцией навсигда. Принисем хлеп, арахесовое масло и ананасовое варение и будим спать на палу.
Фе.
Дорогой мистер Фе, Не могли бы вы точнее сообщить, в какой конкретно день борцы за пробуждение общества возьмут приступом редакцию? Мы бы хотели знать заранее. Видите ли, наша редакция располагается на двадцатом этаже, и нам не хотелось бы покидать помещение через окно, как это делают иногда рассеянные профессора и некоторые очень умные и очень рассеянные студенты.
С уважением, Редакция
Вы ваабражаите Барцы за Прабуждение Опчества придупридят вас зараниэ штопы вы позвали свиней палицейских и поступить с нами как фашисты. Мы нападем на вас когда ришим если вы не найдете на диалох тогда найдете вон чирис акно хотя бы вы были на 268 итаже.
Фе, преситент БПО
Дорогой господин президент, Вот мы и обнаружили недостающие 268?
С уважением, Редакция
Акей. Вы праигнариравали димакратичиские працыдуры. Вы получите те што хотели. БПО поднимет на борьбу всех интейцев, искимосцев и все остальные меншинства.
БЕРЕГИТЕС!!!
На этом переписка заканчивалась.
Хрис таращился на меня с таким растерянным видом, что я не мог не расхохотаться.
— И в итоге к нам явилась девочка десяти лет. Агрессивная, как черт. Мы угостили ее бутербродами с арахисовым маслом и ананасовым вареньем, и она уплетала их с таким аппетитом и в таком количестве, что ей даже плохо стало. Я проводил ее домой. И с тех пор не могу от нее отвязаться. Она меня усыновила или упапила — называй это как хочешь.
— Давно она у тебя?
— Три года.
— Разве у нее нет семьи?
— Родители были рады-радешеньки избавиться от нее. Ее предки — заурядные обыватели, и выходки девчонки ставили их в тупик. Ведь она, в сущности, ляпсус природы — егоза, бунтарик, чудачка. Своими силами освоила грамоту и чтение. В ней сидит бездна способностей.
— А здесь она что делает?
— На побегушках.
— Гинь!
— Нет, упаси Господи! Она уже зрелый персик, но ей только тринадцать. Соплячка. Такие меня не интересуют. Тут не то, что ты думаешь, Хрис. Постыдился бы!
— И не подумаю извиняться. Знаю твою репутацию. Живешь только для того, чтобы срывать плоды удовольствия.
И это он говорит мне, изгнавшему из дома всех женщин во имя Посещений! Беда с этими убежденными реформаторами — они все вроде бы и замечательные ребята, но совершенно без чувства юмора. Благоуханная Песня гласит, что Конфуций был вроде Хриса — всегда серьезный, как чайник. А Шеба точно так же характеризует пророка Мухаммеда. Приятно послушать часок их замечательно глубокие истины, но потом так и тянет на свежий воздух — хочется посмеяться и похулиганить. Никто из нас не был знаком с Моисеем, однако держу пари: он был точно такой же зануда.
Именно Хрисов «серьез» довел его до беды, но мне жаловаться негоже, потому как именно благодаря тому случаю я в первый раз успешно пополнил нашу группу бессмертных.
Шла самая обычная кампания протеста студентов Юнион Карбид, нашего местного университета. Традиционная катавасия: митинги, ломка мебели, крик и ор, поджоги и убийства. Новым во всем этом была только причина протеста, и студенческие группы, почувствовав «свежак», за много месяцев записывались в очередь на погромы. Хрис заявил, что направляется в студгородок и попробует остановить безобразия. Он полностью поддерживал цели студентов, но решительно возражал против их методов добиваться своего.
— Ты просто не врубаешься, — сказал я ему. — Они обожают свои традиции — убивать и разрушать. Им плевать, за что убивать профессоров и полицейских и громить университетские строения. Они упоенно малюют транспаранты и кропают листовки, а потом показывают их на демонстрации, как эксгибиционисты — свое хозяйство случайным прохожим. У них оргазм, когда они убивают и крушат. Счастливы от возможности удовлетворить кровожадные инстинкты.
— Истребление Божьего творения есть попытка истребить самого Господа,
— сказал Хрис с истинным негодованием в голосе.
— Возможно. Давай выясним, что они крушат сегодня. Эй, Фе!
Фе вплыла в комнату — на сей раз в роли женщины-вамп.
— Поцелуй меня, мой дурашка, — томно протянула она и мазнула меня по губам искусственной розой.
— Спустись на землю, — сказал я. — Какие новости со студенческого фронта?
Фе покорно наклонила головку и стала напряженно вслушиваться.
— Что это она делает? — изумленно спросил Хрис.
— Старина, ты постоянно гостишь у членов Команды и до сих пор не в курсе того, что творится в окружающем мире. Стыдно! Мы живем в эпоху тотальной наркоманизации и жучкизации. Это мир наркотиков и подслушивающих устройств. Из каждых десяти новорожденных девяти еще в роддоме вживляют под череп жучок — мини-передатчик. Когда ребятки подрастут, за ними будут следить двадцать четыре часа в сутки. Так что воздух вокруг пронизан и иссечен тысячами и тысячами сигналов. А Фе — уникум. Она может воспринимать все эти сигналы голым ухом, без специальных устройств. Не спрашивай меня, каким образом. Просто такой вот вундеркинд, и баста.
— Сегодня борются за права белого меньшинства, — сообщила Фе.
— Ну вот, полюбуйся, — продолжил я. — Разве могут нормальные люди спалить университетскую библиотеку, протестуя против ущемления прав белых? Во всем мире остался едва ли миллион якобы чистокровных белых, да и те — помесь серых с буро-малиновыми.
— Подойди ко мне, дитя мое, — сказал Хрис.
Фе незамедлительно припопилась на его колени, обвила ручонками и одарила сладострастнейшим поцелуем. Он не оттолкнул ее, но так целомудренно и нежно обхватил мою девочку руками, чтобы ей было удобнее сидеть, что сценка из пошлой вдруг превратилась в подобие «Пьеты» Микеланджело. Хрис мастер таких волшебных преобразований.
— Ты употребляешь наркотики, душа моя?
— Нет. — Шалунья сердито покосилась на меня. — Он не позволяет.
— А хотелось бы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов