У некоторых в руках не было ничего более смертоносного, чем фермерский инвентарь. Несколько представителей новорожденной оклендской полиции были не многим лучше остальных граждан, действиями которых они были назначены управлять.
Он проверил свои часы. Они с Брикстоном скоординировали время наступления на город. Но оказалось, это был напрасный труд, потому что как только первые люди увидели впереди дымящиеся руины, их уже невозможно было остановить. Коффин, Халуорси и другие пытались как-то сдержать своих людей, водворить какую-то видимость порядка, но потерпели неудачу. Они быстро бросили эту идею и, присоединившись к своим согражданам, на полной скорости поскакали в поселение. Коффин не мог заставить себя кричать на своих соседей. Неразумно было требовать дисциплины от изнуренных фермеров и лавочников.
Никто точно не знал, чего следует ожидать. Возможно, людей бегающих по улицам, и наводящих порядок после атаки. Или несколько убитых и раненых, может быть, пара ограбленных магазинов. Так что полное разрушение, представшее в лунном свете, привело в шок даже самых отъявленных пессимистов из пришедшего на помощь отряда.
Хуже всего пришлось Мак-Кейду, Коффину и другим людям, жившим в Корорареке в прежние годы. Тем, кто увидел китобойный город этим утром впервые, было легче, чем более старшим, хранившим в большинстве своем добрые воспоминания о Корорареке. Теперь тихоокеанский ад лежал странно молчаливый под бледной луной.
Ни смеха, ни пьяных криков, ничего не было слышно со стороны гавани. Вместо этого в воздухе висело что-то другое, что-то новое, но все же знакомое: звук, который Коффин редко слышал за все годы, проведенные в Корорареке. Это был мягкий звук моря, моющего песок, тихое приветствие раннего утреннего прилива.
Мак-Кейд натянул поводья своей лошади и остановился рядом с Коффином.
— О Боже правый! Ничего не осталось.
— Выжившие должны быть в гавани на кораблях, — Коффин спешился и привязал свою лошадь к первой попавшейся ограде. — Давай убедимся, что мы никого не пропустили.
— Роберт: ты уверен, что это безопасно?
— Те маори, которые все еще сшиваются вокруг, вряд ли будут в состоянии побеспокоить нас. Пойдем, Ангус. Может быть, тут есть раненые, которых забыли в суматохе.
Некоторые руины можно было узнать по обгоревшим каменным фундаментам. Большинство зданий в Корорареке были сделаны из сосны, непригодной для мачт и рангоута. Каури горела прекрасно. Не осталось ничего, кроме черных, дымящихся пепелищ.
Люди рассредоточились по молчаливым улицам, чтобы лучше обследовать руины. Переговаривались они мало, запах смерти и древесного угля бил в ноздри. Лошади пугались и тихо ржали.
Трупов оказалось меньше, чем они ожидали. Несколько маори, несколько европейцев, но никаких следов ужасной резни, которая, казалось, должна была сопровождать столь полное разрушение.
— Гляди, Ангус, — Коффин указал на распотрошенные внутренности таврены с каменными стенами, — они приходили грабить, а не убивать население.
Поднявшееся солнце кое-как смягчило впечатление от разоренных останков.
Идти получалось слишком медленно. Он снова сел на свою лошадь и направился по знакомой дороге. Слева от него раздался резкий крик мужчины. Это был Джон Халуорси, элегантный, правильный Джон Халуорси. Коффин увидел его стоящим в центре того, что было самой большой таверной Корорареки. Его шляпа куда-то пропала, дорогая шелковая рубашка была разорвана и испачкана, а сам он посылал несвязные выкрики в безразличное небо. Он держал свои деньги в китобойном городе, и все время увеличивал инвестиции в то время, как, например, Эйнсворт или Мак-Кейд постепенно уменьшали их. Теперь судьба повернулась к нему спиной.
Коффин слегка пришпорил свою лошадь, направляясь в сторону противоположную Пляжу, и оставляя Халуорси наедине со своим горем. У Коффина хватало своих забот.
— Куда это он направился? — спросил один из сопровождавших Мак-Кейда в медленном обследовании руин, — Он не должен уезжать один. Здесь все еще могут быть туземцы.
— С ним все будет в порядке, — Мак-Кейд все еще не мог поверить своим глазам. Абсолютно ничего не осталось от некогда процветавшего, деятельного поселения. Оно было стерто с лица земли. — Не волнуйтесь о Роберте Коффине. Побеспокойтесь лучше о тех мужчинах и женщинах, которые были здесь, когда напали местные.
— Но как, как они могли это сделать? — не унимался самый молодой из них. — Они же просто…
— Что «просто»? — оборвал его Мак-Кейд. — Просто маори? Просто дикари? А давно ли ты живешь в новозеландской колонии, приятель?
— Шесть месяцев, — защищаясь ответил тот. Мак-Кейд только кивнул.
— Ах, шесть месяцев! За шесть месяцев ты не поймешь маори. Да и за шесть лет не поймешь. Только из-за того, что они обратились в церковь за спасением, они не стали такими же, как мы. А лучших воинов, чем они, ты не сыщешь нигде.
— Да ну, сэр. Один отряд британских регулярных войск за год успокоит весь остров.
— Ты так думаешь? Но посмотри, что они натворили здесь за одну ночь.
Но для юнца это было не удивительно.
— Пьяные матросы, держатели баров и проститутки вряд ли могут считаться приличной военной силой. Кроме того, ясно, что их застали врасплох.
— Это верно, но неужели ты думаешь, что в противном случае они смогли бы оказать лучшее сопротивление, — Мак-Кейд печально покачал головой. — Мы опоздали с военной помощью. Если нам повезет, то мы, быть может, еще найдем несколько бедных душ, все еще цепляющихся за жизнь. Вот кому нужна сейчас наша помощь.
Глава 6
Полуподвал, выстроенный из скрепленных известковым раствором камней, был не тронут. Но маленький дом, стоявший на них, исчез полностью. Даже пола не было. Он провалился, когда сгорели его связки.
Коффин посмотрел на развалины, затем спешился. Он взобрался по небольшому подъему, прокладывая себе путь между остатками стоек и балок. Некоторые были еще теплые.
Первое, что он искал, были металлическая кровать. Когда он не смог ее отыскать, он подумал, что маори забрали ее с собой. Но вскоре она все же нашлась, погнутая и почерневшая, она провалилась в подвал. Ни тел, ни следов борьбы, ни пятен крови не было видно. Полное обследование заняло несколько минут. Удовлетворенный его результатами, он снова сел на лошадь и поскакал по берегу.
Небольшая группа людей собралась посмотреть на китобойный корабль, который подходил к пирсу. Моряки подтвердили то, чего ожидали и на что надеялись не состоявшиеся спасатели: почти все население спаслось на кораблях, стоявших в бухте. Что касается маори, они сожгли и украли все, что могли, и снова исчезли в холмах. Их победоносный уход наблюдали несколько капитанов, обладавшие хорошими биноклями.
Коффин прикрыл рукой глаза от солнца и посмотрел на море. Только пятнадцать кораблей осталось стоять на якорях. Еще год назад в этой бухте их было раз в десять больше. Маори ускорили естественный процесс. Возникновение Корорареки было вызвано необходимостью обслуживания китобойных судов. Теперь китобойный промысел приходил в упадок, и город неизбежно ждала та же участь. В следующее десятилетие он бы прекратил свое существование, как нежизнеспособное коммерческое предприятие.
Он спешился, чтобы присоединиться к Брикстону, Мак-Кейду и другим. Первый помощник, который сошел с корабля, чтобы поприветствовать их, был усталый, но невредимый. Его гребцы остались ждать на своих сырых скамьях, болтая между собой. Коффин хорошо знал подобных людей. Храбрые, но не безрассудные, моряки, но не солдаты.
Помощник подтвердил, что нападение маори было для всех полной неожиданностью. Когда стало ясно, что местные атакуют, были предприняты единичные попытки остановить их. Но большинство населения побежало искать защиты на пирсах и на кораблях, готовых их принять. Некоторые храбрецы пожертвовали собой ради защиты женщин и детей, пока не подоспели вооруженные матросы.
Корабли, принявшие беженцев, находятся сейчас на пути в Окленд. Остальные китобои остались здесь, потому что не знали, что им делать дальше.
— Все вы тоже можете пойти в Окленд, — предложил Коффин. — Там вы можете пополнить свои запасы, но, боюсь, не найдете тех развлечений, к которым привыкли.
Он обернулся к руинам. Корорарека теперь стала воспоминанием. Никогда больше не увидит ее Тихий океан. Халуорси и другие могут тешить себя мыслями о восстановлении города, но никто не захочет тратить силы зря. Здесь нечего спасать. Единственным нетронутым сооружением был пирс, на котором они стояли, да следующий за ним. Матросы все это тоже чувствовали, но чувства остались невысказанными. Они уже представляли, как пришвартуются в Сиднее или Макао. Никто не станет восстанавливать целое поселение, чтобы обслуживать дюжину кораблей в месяц.
Некоторое время Корорарека была самым диким и необузданным местом на Земле. Теперь это был пепел и история. Коффин улыбнулся слегка. Он знал, каково будет мнение отца Метьюна. Так Бог, используя маори, покарал грешников, и судьба Корорареки уподобилась судьбе Содома и Гоморры.
— Нам здесь нечего делать, — удрученно констатировал Брикстон. — Мы напрасно проделали весь этот путь из Окленда.
— Нет, не напрасно, — Коффин посмотрел на опустошенный город. — Люди захотят знать, что здесь случилось.
— Многие не поверят, Роберт, — сказал Мак-Кейд. — Ни тому, что город был сожжен, ни тому, что маори могли сделать это самостоятельно.
— Но мы то с тобой лучше знаем, Ангус, хотя ты, конечно, прав. Но все, кто не верит, могут приехать сюда и убедиться в этом сами. Может, из этого еще и польза выйдет, если те, кто витали все это время в облаках, поймут наконец, что нам нужна регулярная армия и полицейские силы. Даже Окленд не может себя чувствовать себя в безопасности, — он понизил голос. — Настало время подумать о том, чтобы это никогда больше не повторилось.
— Мне вдруг пришла на ум нехорошая мысль, — все обернулись к Брикстону, который выглядел очень взволнованным.
— Что, если все это только маневр, умышленная попытка оттянуть из города вооруженную силу на другой конец острова подальше от Окленда. Что, если именно он — цель варваров?
Этих слов было достаточно, чтобы привести Коффина в замешательство и породить нервное бормотание между его спутниками. Для паники было не время. Коффин взял на себя труд успокоить остальных.
— Я не думаю. Держу пари, что тот арики, который сделал это, не из тех, кто подписывал договор, и не из тех, кто продал нам землю. Я полагаю, что он и его воины действовали самостоятельно.
— Как ты можешь быть в этом уверен, Коффин? — давил на него Эйнсворт. — Откуда ты знаешь, может быть дикари в сговоре друг с другом по всему Северному Острову?
— Да ну, Уильям! Ты живешь здесь так же долго, как я. Ты же знаешь маори и эти их чертовы междоусобицы. Трудно ожидать объединения даже двух деревень. Если объединятся три, то это вообще будет что-то неслыханное. Но больше этого… я даже не хочу об этом говорить.
— Это точно, Коффин прав, — сказал один из мужчин, и он не был единственным, кого полностью убедили слова Коффина.
— Даже пока мы здесь, Окленд все равно защищен лучше, чем когда-нибудь была Корорарека, — продолжал Коффин.
— Хотя, готов поспорить, что любой из нас будет чувствовать себя лучше, когда мы окажемся у себя дома.
Это чувствовали все, но разворачиваться сию же минуту и ехать обратно было абсолютно нереально. И люди, и кони были для этого слишком изнурены. Участники экспедиции должны были потратить не менее дня, чтобы восстановить силы после того, как всю ночь провели в седлах. В присутствии наиболее уважаемых коммерсантов колонии было не трудно уговорить нескольких капитанов снабдить их продовольствием в обмен на заверение, что расходы будут им с лихвой возмещены, когда бы они не бросили якорь в порту Окленда.
Учитывая состояние своих спутников, Коффин и наиболее умеренные из его спутников опасались, что раздосадованные всадники обратят ненароком свою ярость на любого случайно встреченного ими местного. Была выставлена охрана, но не столько для того, чтобы оберегаться от новых нападений маори, сколько для того, чтобы удержать людей в границах лагеря.
Несмотря на то, что он сам сказал, Коффин беспокоился, думая о том, что будет с колонией, если кто-то из вождей, подписавших договор, все-таки участвовал в этой атаке. Ну конечно же, его первоначальный инстинкт был верным! Это, должно быть, работа нескольких недовольных местных вождей. Если это действительно так, то необходимо всеми силами поддержать мир на новых фермах и в городах, выраставших по всей колонии. В следующие двадцать лет колония станет настолько сильной и независимой, что маори уже не будут представлять для нее серьезную угрозу. Но сейчас поводов для беспокойства было достаточно.
Может быть, Те Охине сможет дать какую-то информацию об этих нападавших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Он проверил свои часы. Они с Брикстоном скоординировали время наступления на город. Но оказалось, это был напрасный труд, потому что как только первые люди увидели впереди дымящиеся руины, их уже невозможно было остановить. Коффин, Халуорси и другие пытались как-то сдержать своих людей, водворить какую-то видимость порядка, но потерпели неудачу. Они быстро бросили эту идею и, присоединившись к своим согражданам, на полной скорости поскакали в поселение. Коффин не мог заставить себя кричать на своих соседей. Неразумно было требовать дисциплины от изнуренных фермеров и лавочников.
Никто точно не знал, чего следует ожидать. Возможно, людей бегающих по улицам, и наводящих порядок после атаки. Или несколько убитых и раненых, может быть, пара ограбленных магазинов. Так что полное разрушение, представшее в лунном свете, привело в шок даже самых отъявленных пессимистов из пришедшего на помощь отряда.
Хуже всего пришлось Мак-Кейду, Коффину и другим людям, жившим в Корорареке в прежние годы. Тем, кто увидел китобойный город этим утром впервые, было легче, чем более старшим, хранившим в большинстве своем добрые воспоминания о Корорареке. Теперь тихоокеанский ад лежал странно молчаливый под бледной луной.
Ни смеха, ни пьяных криков, ничего не было слышно со стороны гавани. Вместо этого в воздухе висело что-то другое, что-то новое, но все же знакомое: звук, который Коффин редко слышал за все годы, проведенные в Корорареке. Это был мягкий звук моря, моющего песок, тихое приветствие раннего утреннего прилива.
Мак-Кейд натянул поводья своей лошади и остановился рядом с Коффином.
— О Боже правый! Ничего не осталось.
— Выжившие должны быть в гавани на кораблях, — Коффин спешился и привязал свою лошадь к первой попавшейся ограде. — Давай убедимся, что мы никого не пропустили.
— Роберт: ты уверен, что это безопасно?
— Те маори, которые все еще сшиваются вокруг, вряд ли будут в состоянии побеспокоить нас. Пойдем, Ангус. Может быть, тут есть раненые, которых забыли в суматохе.
Некоторые руины можно было узнать по обгоревшим каменным фундаментам. Большинство зданий в Корорареке были сделаны из сосны, непригодной для мачт и рангоута. Каури горела прекрасно. Не осталось ничего, кроме черных, дымящихся пепелищ.
Люди рассредоточились по молчаливым улицам, чтобы лучше обследовать руины. Переговаривались они мало, запах смерти и древесного угля бил в ноздри. Лошади пугались и тихо ржали.
Трупов оказалось меньше, чем они ожидали. Несколько маори, несколько европейцев, но никаких следов ужасной резни, которая, казалось, должна была сопровождать столь полное разрушение.
— Гляди, Ангус, — Коффин указал на распотрошенные внутренности таврены с каменными стенами, — они приходили грабить, а не убивать население.
Поднявшееся солнце кое-как смягчило впечатление от разоренных останков.
Идти получалось слишком медленно. Он снова сел на свою лошадь и направился по знакомой дороге. Слева от него раздался резкий крик мужчины. Это был Джон Халуорси, элегантный, правильный Джон Халуорси. Коффин увидел его стоящим в центре того, что было самой большой таверной Корорареки. Его шляпа куда-то пропала, дорогая шелковая рубашка была разорвана и испачкана, а сам он посылал несвязные выкрики в безразличное небо. Он держал свои деньги в китобойном городе, и все время увеличивал инвестиции в то время, как, например, Эйнсворт или Мак-Кейд постепенно уменьшали их. Теперь судьба повернулась к нему спиной.
Коффин слегка пришпорил свою лошадь, направляясь в сторону противоположную Пляжу, и оставляя Халуорси наедине со своим горем. У Коффина хватало своих забот.
— Куда это он направился? — спросил один из сопровождавших Мак-Кейда в медленном обследовании руин, — Он не должен уезжать один. Здесь все еще могут быть туземцы.
— С ним все будет в порядке, — Мак-Кейд все еще не мог поверить своим глазам. Абсолютно ничего не осталось от некогда процветавшего, деятельного поселения. Оно было стерто с лица земли. — Не волнуйтесь о Роберте Коффине. Побеспокойтесь лучше о тех мужчинах и женщинах, которые были здесь, когда напали местные.
— Но как, как они могли это сделать? — не унимался самый молодой из них. — Они же просто…
— Что «просто»? — оборвал его Мак-Кейд. — Просто маори? Просто дикари? А давно ли ты живешь в новозеландской колонии, приятель?
— Шесть месяцев, — защищаясь ответил тот. Мак-Кейд только кивнул.
— Ах, шесть месяцев! За шесть месяцев ты не поймешь маори. Да и за шесть лет не поймешь. Только из-за того, что они обратились в церковь за спасением, они не стали такими же, как мы. А лучших воинов, чем они, ты не сыщешь нигде.
— Да ну, сэр. Один отряд британских регулярных войск за год успокоит весь остров.
— Ты так думаешь? Но посмотри, что они натворили здесь за одну ночь.
Но для юнца это было не удивительно.
— Пьяные матросы, держатели баров и проститутки вряд ли могут считаться приличной военной силой. Кроме того, ясно, что их застали врасплох.
— Это верно, но неужели ты думаешь, что в противном случае они смогли бы оказать лучшее сопротивление, — Мак-Кейд печально покачал головой. — Мы опоздали с военной помощью. Если нам повезет, то мы, быть может, еще найдем несколько бедных душ, все еще цепляющихся за жизнь. Вот кому нужна сейчас наша помощь.
Глава 6
Полуподвал, выстроенный из скрепленных известковым раствором камней, был не тронут. Но маленький дом, стоявший на них, исчез полностью. Даже пола не было. Он провалился, когда сгорели его связки.
Коффин посмотрел на развалины, затем спешился. Он взобрался по небольшому подъему, прокладывая себе путь между остатками стоек и балок. Некоторые были еще теплые.
Первое, что он искал, были металлическая кровать. Когда он не смог ее отыскать, он подумал, что маори забрали ее с собой. Но вскоре она все же нашлась, погнутая и почерневшая, она провалилась в подвал. Ни тел, ни следов борьбы, ни пятен крови не было видно. Полное обследование заняло несколько минут. Удовлетворенный его результатами, он снова сел на лошадь и поскакал по берегу.
Небольшая группа людей собралась посмотреть на китобойный корабль, который подходил к пирсу. Моряки подтвердили то, чего ожидали и на что надеялись не состоявшиеся спасатели: почти все население спаслось на кораблях, стоявших в бухте. Что касается маори, они сожгли и украли все, что могли, и снова исчезли в холмах. Их победоносный уход наблюдали несколько капитанов, обладавшие хорошими биноклями.
Коффин прикрыл рукой глаза от солнца и посмотрел на море. Только пятнадцать кораблей осталось стоять на якорях. Еще год назад в этой бухте их было раз в десять больше. Маори ускорили естественный процесс. Возникновение Корорареки было вызвано необходимостью обслуживания китобойных судов. Теперь китобойный промысел приходил в упадок, и город неизбежно ждала та же участь. В следующее десятилетие он бы прекратил свое существование, как нежизнеспособное коммерческое предприятие.
Он спешился, чтобы присоединиться к Брикстону, Мак-Кейду и другим. Первый помощник, который сошел с корабля, чтобы поприветствовать их, был усталый, но невредимый. Его гребцы остались ждать на своих сырых скамьях, болтая между собой. Коффин хорошо знал подобных людей. Храбрые, но не безрассудные, моряки, но не солдаты.
Помощник подтвердил, что нападение маори было для всех полной неожиданностью. Когда стало ясно, что местные атакуют, были предприняты единичные попытки остановить их. Но большинство населения побежало искать защиты на пирсах и на кораблях, готовых их принять. Некоторые храбрецы пожертвовали собой ради защиты женщин и детей, пока не подоспели вооруженные матросы.
Корабли, принявшие беженцев, находятся сейчас на пути в Окленд. Остальные китобои остались здесь, потому что не знали, что им делать дальше.
— Все вы тоже можете пойти в Окленд, — предложил Коффин. — Там вы можете пополнить свои запасы, но, боюсь, не найдете тех развлечений, к которым привыкли.
Он обернулся к руинам. Корорарека теперь стала воспоминанием. Никогда больше не увидит ее Тихий океан. Халуорси и другие могут тешить себя мыслями о восстановлении города, но никто не захочет тратить силы зря. Здесь нечего спасать. Единственным нетронутым сооружением был пирс, на котором они стояли, да следующий за ним. Матросы все это тоже чувствовали, но чувства остались невысказанными. Они уже представляли, как пришвартуются в Сиднее или Макао. Никто не станет восстанавливать целое поселение, чтобы обслуживать дюжину кораблей в месяц.
Некоторое время Корорарека была самым диким и необузданным местом на Земле. Теперь это был пепел и история. Коффин улыбнулся слегка. Он знал, каково будет мнение отца Метьюна. Так Бог, используя маори, покарал грешников, и судьба Корорареки уподобилась судьбе Содома и Гоморры.
— Нам здесь нечего делать, — удрученно констатировал Брикстон. — Мы напрасно проделали весь этот путь из Окленда.
— Нет, не напрасно, — Коффин посмотрел на опустошенный город. — Люди захотят знать, что здесь случилось.
— Многие не поверят, Роберт, — сказал Мак-Кейд. — Ни тому, что город был сожжен, ни тому, что маори могли сделать это самостоятельно.
— Но мы то с тобой лучше знаем, Ангус, хотя ты, конечно, прав. Но все, кто не верит, могут приехать сюда и убедиться в этом сами. Может, из этого еще и польза выйдет, если те, кто витали все это время в облаках, поймут наконец, что нам нужна регулярная армия и полицейские силы. Даже Окленд не может себя чувствовать себя в безопасности, — он понизил голос. — Настало время подумать о том, чтобы это никогда больше не повторилось.
— Мне вдруг пришла на ум нехорошая мысль, — все обернулись к Брикстону, который выглядел очень взволнованным.
— Что, если все это только маневр, умышленная попытка оттянуть из города вооруженную силу на другой конец острова подальше от Окленда. Что, если именно он — цель варваров?
Этих слов было достаточно, чтобы привести Коффина в замешательство и породить нервное бормотание между его спутниками. Для паники было не время. Коффин взял на себя труд успокоить остальных.
— Я не думаю. Держу пари, что тот арики, который сделал это, не из тех, кто подписывал договор, и не из тех, кто продал нам землю. Я полагаю, что он и его воины действовали самостоятельно.
— Как ты можешь быть в этом уверен, Коффин? — давил на него Эйнсворт. — Откуда ты знаешь, может быть дикари в сговоре друг с другом по всему Северному Острову?
— Да ну, Уильям! Ты живешь здесь так же долго, как я. Ты же знаешь маори и эти их чертовы междоусобицы. Трудно ожидать объединения даже двух деревень. Если объединятся три, то это вообще будет что-то неслыханное. Но больше этого… я даже не хочу об этом говорить.
— Это точно, Коффин прав, — сказал один из мужчин, и он не был единственным, кого полностью убедили слова Коффина.
— Даже пока мы здесь, Окленд все равно защищен лучше, чем когда-нибудь была Корорарека, — продолжал Коффин.
— Хотя, готов поспорить, что любой из нас будет чувствовать себя лучше, когда мы окажемся у себя дома.
Это чувствовали все, но разворачиваться сию же минуту и ехать обратно было абсолютно нереально. И люди, и кони были для этого слишком изнурены. Участники экспедиции должны были потратить не менее дня, чтобы восстановить силы после того, как всю ночь провели в седлах. В присутствии наиболее уважаемых коммерсантов колонии было не трудно уговорить нескольких капитанов снабдить их продовольствием в обмен на заверение, что расходы будут им с лихвой возмещены, когда бы они не бросили якорь в порту Окленда.
Учитывая состояние своих спутников, Коффин и наиболее умеренные из его спутников опасались, что раздосадованные всадники обратят ненароком свою ярость на любого случайно встреченного ими местного. Была выставлена охрана, но не столько для того, чтобы оберегаться от новых нападений маори, сколько для того, чтобы удержать людей в границах лагеря.
Несмотря на то, что он сам сказал, Коффин беспокоился, думая о том, что будет с колонией, если кто-то из вождей, подписавших договор, все-таки участвовал в этой атаке. Ну конечно же, его первоначальный инстинкт был верным! Это, должно быть, работа нескольких недовольных местных вождей. Если это действительно так, то необходимо всеми силами поддержать мир на новых фермах и в городах, выраставших по всей колонии. В следующие двадцать лет колония станет настолько сильной и независимой, что маори уже не будут представлять для нее серьезную угрозу. Но сейчас поводов для беспокойства было достаточно.
Может быть, Те Охине сможет дать какую-то информацию об этих нападавших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88