- Они не... не мертвые?! Я не думала... Я не понимаю!..
- Да! - спокойно и просто ответила селандка, - все они мертвы.
Пластиковые нити _с_т_я_г_и_в_а_ю_т_с_я_, когда высыхают. Те, кто начинает
сопротивляться и бороться с ними, скоро выбиваются из сил, теряют
сознание... А потом умирают... Но они не испытывают при этом таких
страданий, как от ваших кинжалов и стрел.
Розалинду пробрала дрожь. Да и меня тоже. Во всем, что я услышал,
было какое-то холодное спокойствие... Смерть, царившая вокруг, была
какой-то особенно жуткой... Смерть, не как неизбежный исход сражения или
случайность в драке, а... что-то совсем другое. Но больше всего поражало
спокойствие селандки. Она не испытывала ни сожаления, ни участия, ее
вообще это не _т_р_о_г_а_л_о_: разве только легкое отвращение к не
очень-то приятному, но, увы, необходимому действию. Ну, как если бы она
морила тараканов... Она моментально уловила наше удивление и с досадой
тряхнула головой.
- Убивать всегда неприятно, - сказала она, - неприятно лишать жизни
л_ю_б_о_е_ живое существо. Но нелепо притворяться, что можно без этого
обойтись. Вы ведь едите мясо. Там, где растут овощи, не должны расти цветы
- их приходится выпалывать. Целые поколения микробов должны погибать,
чтобы мы с вами могли жить. Так устроен мир, с этим ничего не поделаешь.
Так же, как мы боремся с микробами, которые мешают нам жить, наш род
должен бороться за свое существование с тем родом, который хочет нас
уничтожить. А иначе мы бы погибли. Дикари из Джунглей были обречены - для
них уже не было будущего. Но и те, кто их обрек на это, тоже были обречены
- это лишь вопрос времени. Раньше, давно, они были хозяевами жизни...
Древние... Вы о них слышали. А вы слышали когда-нибудь об огромных ящерах?
Пришло время, и они были вынуждены уступить место другим видам.
Когда-нибудь и нам придется уступить место чему-то новому. И наверно, мы
будем бороться с этим новым, так же, как сейчас с нами борются эти
"останки" Древнего мира. Но этим сопротивлением мы только заставим их
сильнее проявить себя, и когда им это удастся, мы исчезнем точно так же,
как сейчас исчезают те, кто лежит на поляне внизу. Они привержены
с_в_о_е_м_у_ виду и не могут вынести нашего существования. Мы привержены
н_а_ш_е_м_у_ и не можем позволить уничтожить себя. Вы еще краем сознания
воспринимаете их как _с_в_о_и_х_, как _т_а_к_и_х _ж_е_, как и вы, поэтому
вам сейчас больно. И поэтому же у них есть огромное преимущество перед
вами: им _н_е _б_о_л_ь_н_о_. Они уже почувствовали всю силу опасности,
таящейся в вас, почувствовали смертельную угрозу своему виду, своей
природе. И они хорошо понимают: чтобы выжить, нужно оградить себя не
только от тех, кто "хуже", но и от тех, кто "лучше" их. Я уже говорила
вам: главное свойство жизни - _с_м_е_н_а_. Смена и есть эволюция, и мы
лишь ступень этой эволюции. Стабильность, по их определению НОРМА, - враг
эволюции, а значит, враг и самой жизни, значит, и наш враг тоже. Если вам
все еще больно, если вы в глубине души еще считаете их _с_в_о_и_м_и_,
вспомните, что некоторые из них, может, ваши кровные родичи, сделали в
своей жизни? Я еще мало знаю о вашем прошлом, но _э_т_о_ везде происходит
почти одинаково - по одним и тем же законам. И заодно вспомните, что они
сделали бы с вами, попадись вы им в руки...
Меня, как и прежде, раздражал ее снисходительный, лекторский тон, но
то, что она говорила, _д_о_ш_л_о_ до меня... У меня еще не было такого
чувства превосходства... Я еще не ощущал себя представителем другого вида
(не уверен, что даже сейчас я так себя ощущаю), для меня мы все
по-прежнему были всего лишь отклонением от НОРМЫ, несчастной ошибкой
природы, но...
Я взглянул на Петру. Ей, как видно, порядком наскучил этот монолог, и
она давно уже не слушала селандку, а только внимательно и немножко
недоверчиво разглядывала ее... Всплывшие в моей памяти картины заслонили
то, что было сейчас у меня перед глазами...
...Лицо тети Харриет под водой с шевелящимися от течения волосами;
неясный силуэт Анны - тело, безжизненно свисающее с перекладины; Салли в
шоке от того, что на ее глазах сделали с Кэтрин; Софи, превратившаяся в
дикарку и валяющаяся в пыли со стрелой в горле...
Такой же могла быть и судьба Петры...
Я присел рядом с ней, обнял ее и прижал к себе.

Все время, пока селандка читала нам "лекцию", Мишель напряженно, с
какой-то дикой тоской вглядывался в машину, стоявшую посередине поляны.
Минуты две он не отрывал от нее глаз, потом вздохнул и отвернулся.
- Петра, - сказал он, - ты можешь еще раз дотянуться отсюда до
Рэйчел? Это мне... очень нужно!
Петра выдала свой обычный оглушающий _в_с_п_л_е_с_к_ и вскоре
кивнула.
- Да, она тут. Она хочет знать, что здесь происходит.
- Прежде всего, скажи ей, что мы все живы и с нами все в порядке.
- Она поняла, - сказала Петра.
- Теперь скажи... вот что... Ей нужно потерпеть... дня два-три, пока
я не доберусь до дому и... не увезу ее. Можешь передать ей это?
Петра мысленно повторила все, что сказал Мишель (в головах у нас при
этом словно били молоты), и принялась ждать ответа.
- Да ну ее, - вдруг сказала она, нахмурившись. - Она опять плачет!..
Здорово же любит поплакать эта ваша Рэйчел!.. И совсем непонятно почему...
Ведь там, ну, _с_з_а_д_и_... за мыслями она совсем не кажется несчастной.
Наоборот, она _о_ч_е_н_ь_ рада...
Мы все смотрели на Мишеля, не решаясь заговорить.
- Что ж, - сказал он наконец, - вы двое объявлены вне закона, никто
из вас не может пойти за ней.
- Но Мишель... - начала было Розалинда. Но он перебил ее.
- Она там _о_д_н_а_, - сказал он. - Тут не о чем и говорить. Разве ты
оставила бы там Дэвида? Или Дэвид тебя?
На это ему никто ничего не ответил. Да и что можно было на это
ответить?
- Ты... сказал, что заберешь ее? - спросила Розалинда.
- Другого выхода нет, - задумчиво произнес он. - Остаться там? Чтобы
рано или поздно нас... или наших детей... обнаружили и... Нет! -
решительно отмел он это. - Это невозможно. Сбежать в Джунгли? - он с
отвращением огляделся вокруг. - Это тоже не выход. Значит, остается одно:
Рэйчел должна быть с нами всеми... И если машина не может забрать ее,
кто-то _д_о_л_ж_е_н_ сделать это.
Селандка вся подалась вперед и напряженно смотрела на Мишеля... В
глазах ее вспыхнуло восхищение. Но она тут же как-то угасла и медленно, с
сожалением покачала головой.
- Это очень... очень далеко. Вам придется идти по _с_т_р_а_ш_н_о_й
земле... Нет, это нереально, - сказала она.
- Я знаю, что далеко, - ответил Мишель. - Но, в конце концов, земля
круглая, и наверняка есть другой путь.
- Даже если и есть, он тоже будет нелегок... И опасен, - предупредила
селандка.
- Не опаснее, чем оставаться в Вакнуке, - пожал плечами Мишель. - Да
и как мы можем остаться, _з_н_а_я_, что на свете есть _д_р_у_г_о_е_...
Зная, что нам есть _к_у_д_а _и_д_т_и_?! Если бы то, что с нами произошло,
было случайностью... Если бы мы были простым отклонением от НОРМЫ... Но
теперь! Есть ведь разница между обычным стремлением спасти свою шкуру и
жизнью для чего-то, _в_о _и_м_я_ чего-то!
Минуты две селандка молчала, потом подняла на него свои огромные,
прекрасные глаза.
- Когда вы _д_о_й_д_е_т_е_ до нас, - сказала она, - вы можете быть
уверены: для вас у нас найдется место, и принадлежать оно вам будет _п_о
п_р_а_в_у.

Дверца захлопнулась за нами с глухим щелчком. Машина вздрогнула, по
всей поляне промчался вихрь, поднимая пыль и раскачивая деревья. Через
окошки мы видели, что Мишель с трудом устоял на месте. Даже громадные
уродливые деревья на опушке леса начали качаться и гнуться.
Пол под нами задрожал, и земля начала удаляться - мы быстро
поднимались в темнеющее вечернее небо. Подъем вскоре закончился, и мы
устремились вперед, на юго-запад.
Петра пришла в дикое возбуждение: мы сразу это почувствовали.
- Как здорово! - воскликнула она. - Я все вижу вокруг! Далеко-далеко!
На много-много миль!... Мишель! Ты такой смешной и маленький!..
Одинокая крохотная фигурка на поляне помахала нам рукой.
- Это я только теперь маленький и смешной, - услышали мы "голос"
Мишеля. - Но это ненадолго. Мы дойдем до вас! Обязательно дойдем!..

Все было точь-в-точь, как я видел это в своих детских снах. Яркое
солнце, гораздо более яркое, чем в Вакнуке, освещало широченный голубой
залив... Волны с белыми барашками медленно катились к берегу. Небольшие
лодки с яркими, разноцветными парусами (а некоторые и вовсе без парусов)
плыли в гавань, подхваченные приливом. Раскинутый по всему берегу и
сужающийся там, где он уходил от моря к горам, простирался под нами Город
с белыми домами среди зеленых садов и парков. Я мог даже различить
крохотные экипажи, движущиеся по широким, просторным улицам. Мы пролетели
немного вглубь острова, туда, где на зеленой площадке стояла высоченная
башня, с верхушки которой сиял яркий, ослепительный свет. Наша
рыбообразная машина повисла над площадкой возле самой башни.
Все это было мне так знакомо, что я даже испугался. На какой-то
момент мне почудилось, что все это сон, что я проснусь и окажусь в своей
убогой комнатенке в Вакнуке. Я схватил Розалинду за руку, чтобы убедиться
в том, что она рядом.
- Это все настоящее? - спросил я ее. - Ты... тоже все это видишь?
- Дэви! Это... Это прекрасно! - тихо сказала она. - Я никогда не
думала, что на свете может быть такое! А ведь тут есть еще... Ты мне
никогда не говорил об _э_т_о_м_!
- О чем? - не понял я.
- Ты не слышишь?.. Ну, послушай же! _Р_а_с_к_р_о_й_с_я_ весь...
Еще... Петра, детка, если б ты хоть на секунду перестала бубнить!..
Я сделал то, что она просила: мне был отчетливо слышен разговор
водителя нашей машины с кем-то, кто был снаружи, но за этим... Вернее,
везде... ощущалось что-то еще, незнакомое... Это было похоже на ровный гул
пчелиного роя, а если сравнить с красками - неяркий, ровный свет
отовсюду... Везде... Всюду...
- Что это? - удивленно спросил я.
- Ты не догадался? Дэви! Это - люди!! Их много! Много-много таких,
как мы!..
Наверно, она была права, и я постарался раскрыться и вслушаться, но
Петра так возбудилась, что я вынужден был снова закрыться. Мы уже были над
самой землей и видели, как Город стремительно приближался нам навстречу.
- Я, кажется, только теперь начинаю верить, что все это не сон! -
признался я Розалинде. - Ты... Я никогда еще не чувствовал тебя
т_а_к_у_ю_...
Она повернулась ко мне. Глаза ее сияли. _Д_р_у_г_а_я_ Розалинда
смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Ее маска слетела, как ненужная
шелуха, и я мог теперь заглянуть в ее душу до самого дна... Она
раскрылась, как... дивный, невиданной красоты цветок...
- Дэви... - сказала она тихо-тихо. - Теперь, когда...
Договорить она не успела. Мы все зажмурились и зажали уши ладонями.
Даже пол под ногами вздрогнул.
Отовсюду "послышались" отчаянные вопли протеста.
- Ой!.. Простите! - сконфуженно извинилась Петра перед теми, кто был
внутри машины, и перед всем Городом. - Я нечаянно... Но ведь это т_а_к
здорово!!
- Ох, детка... - простонала Розалинда, медленно отводя ладони от
лица. - Ну, да ладно, - она постепенно пришла в себя, - на этот раз,
родная, мы тебя, так и быть, простим... Я понимаю, ты просто не могла
удержаться. Это действительно _т_а_к _з_д_о_р_о_в_о_!..

[Читателю может показаться странным название прочитанного романа;
дело в том, что слово "хризалиды" означает "куколки", "коконы" и
происходит от греческого chrysallis - золотистая куколка бабочки;
очевидно, автор видел в своих героях куколки, которые дадут начало
качественно более совершенной человеческой расе (прим. ред.)]

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29