Соратники были как обалдевшие, и токмо храбрый мясник Игнат достал из-за пазухи флягу с водкой и сало в тряпице, чтобы как-то запить и заесть дьявольские козни и ковы.
Егда “царица” опамятовалась и оглянулась прояснившимся взором, то заметила, что подле берега на озере чуть выше поверхности воды стоит человек в серой рясе с вороном на плече.
– Ну что, претендентка на престол? Еще чуть-чуть, и улетела бы в черный ящик, а на лице демона появилось бы чувство глубокого удовлетворения.– молвил новый человек.
– Фома, ты ли это? А кто еще мог меня выручить, вокруг же сплошные лохи и чурки.– сказала “царица”, чувствуя, что съеживается, уничтожается ее страх и тревога.– Наконец-то я нашла тебя.
– А мы и не терялись,– проскрипел ворон.
– Очень плохо, Катя, то есть царица Марина,– отозвался серорясый,– плохо, что нашла. Это означает, что и царь-батюшка Плазмонт засек меня раньше времени своими рецепторами. А теперь уходим. Я открываю хронокоридор, скажи своим людям, чтобы следовали точно за мной, никаких дозорных и разведчиков, шаг влево, шаг вправо, прыжок вверх – все это вызовет большие неприятности. Повторяю для особо одаренных – кто начнет самовольничать, может оказаться, например, на Сатурне, а то и подальше.
“Царица” с раскрытыми объятиями направилась в сторону колдуна, но тот притормозил ее предостерегающим жестом и словами:
– У меня большой поверхностный заряд гравитации, поэтому тебя, барыня-государыня, может отшвырнуть метров на сто.
– Он о тебе беспокоиться, глупая,– добавил ворон.
Колдун двинулся в сторону от озера, он словно гнал перед собой теплую волну, которая заставляла таять лед. Из-за испарений справа и слева от тропы поднимался густой туман. “Царица” сделала знак, чтобы приспешники топали следом – чинно и рядком, как велел серорясый.
Ноги великого кудесника не касались земли и, как ни старалась “царица” догнать его, сие не удавалось. Вскоре взмокли люди, тяжело запыхтели собаки. Катя-Марина подумала, что всей ее спортивной подготовки не хватит, чтобы выдерживать заданный ход еще хотя бы с полчаса. Однако довольно внезапно тропа закончилась, и весь отряд оказался в деревне Сидиромово. Но не нашел там ничего, окромя замороженных и нанизанных на ледохеры тел, даже козы и собаки превратились в ледышки. Иней лежал везде, хотя вблизи он больше напоминал серебряную паутину.
– Итак, к сидиромовцам тоже пришла “милость” царя в виде полимерного льда. Похоже, что худо сейчас приходится вашим сподвижникам во всех окрестных деревнях,– сказал колдун зеленщикам и обратился лично к “царице”.– Я думаю, Ваше Величество, Вы построили слишком маломерную модель для определения хронопотоков, особенно их нуль-вторых тензоров. Надо было оперировать хотя бы девятью измерениями.
– Ведь в сырой материи их как минимум двадцать семь.– дополнил ворон.
– То есть, царь-колдун может орудовать еще в двух реальностях?– спохватилась “царица”.
– Как минимум. Даю маленькую справку с высоты моего нынешнего опыта. В мегамире, состоящем, в основном, из сырой материи, можно спокойно организовать три одновременные реальности… Но и мы кое-что умеем. Мы уйдем туда, где за тучей белеет гора, и если Он к нам сунется, дадим по носу. Помнишь, дорогая царица, слова Ботаника: “На Единого надейся, а Милость себе пробивай”. Сейчас сматываемся в темпе. Здесь слишком большое напряжение, тяжело разобраться с хрональными линиями.
По дороге Марине-Катерине немало желалось потрогать Фому, даже прижаться к нему, но тот был таинственно неуловим. Впрочем путь оказался недолгим, остановились зеленщики совсем недалече от деревни. Вот волхователь замер, протянул руки перед собой, а затем развел их в стороны – пространство будто бы чуть-чуть качнулось и поддалось. Не объявились какие-то там ворота золоченые-расписные, не распахнулись со скрипом двери, ведущие в иномирье. На поляне лишь возник невеликий пористый шар, сходственный с осиным гнездом.
– Пожалуйте в серебряное царство, господа зеленщики.– прокаркал ворон.
Боевой пес подбежал к шару, очевидно собираясь толкнуть его лапой. Но тут и лапа, а следом и весь зверь превратились в дымную полоску, которая мигом втянулась в одну из мелких пор, испещряющих колдовской предмет.
“Царица” отважно ступила вперед, и увидела, что шар вдруг сделался больше и выше ее. Еще один смелый шажок, и ее потащило в одно из отверстий, каковое ноне предстало чем-то вроде входа в пещеру. Затем было мгновение несуществования, или очень необычайного существования. Марина-Катерина стала похожа на струйку и словно стекала бы по гладкой стенке какой-то воронки…
Когда зрение ее прояснилось, мысли стали сочетаться друг с другом, а чувства с ощущениями, небо выглядело пасмурным и как будто слегка посеребренным. Лед не бросался в глаза, но все деревья стояли голяком, инда и хвойные породы, земля такоже была скучной серой. Там и сям словно цветы из семечка, только за один присест, вырастали соратники-зеленщики. Они трясли головами, словно пытаясь составить таким образом суждения, с тревогой озирались, едва сдерживая коленотрясение, пялились на неприятственное небо и деревья.
Последним появился сам серорясый колдун, и все вздохнули с облегчением, кто-то даже встал к дереву – отлить. Как вскоре выяснилось, облегчение было преждевременным. Что-то неуловимое, прозрачное, и в то же время мощное, злое заскользило по мертвому лесу.
– Это мне по вкусу еще меньше, чем полипептидный слизняк,– пробормотал колдун.– Словно какой-то чертов бочонок прорвало, и бешеный выброс хрональной энергии направился именно в нашу сторону.
Невидимое стало видимым, когда оказалось совсем рядом. Всякая адская нечисть, звери-уроды, напоминающие ящеров, медуз, разожравшихся червей и амеб, сгустки и пучки рук, ног, голов, орущих ртов, танки с тевтонскими крестами, паровозы с красными звездами, огнедышащие саламандры-плазмоиды, хладометные снежные василиски. По бокам этой кавалькады катились комья смерти – огромные сгустки раздавленных костей, расплющенных внутренностей, растерзанных шкур.
– Промашка вышла. Лично мне никто тут не нравится, особенно эти херы на колесиках.– перекрикивая паническое разноголосье, провозгласил ворон.– Тикаем в золотое царство. Короче, перезагрузка, мальчики и девочки!
Снова появился шар – осиное гнездо, в которое все охотно провалились… и перенеслись в куда более приятственный мир.
Здесь на елях и соснах густела хвоя, по земле стелился упругий мох, впрочем, листва уже облетела, как-никак, месяц дождень на носу. Однако никакого льда, нигде не снежинки. А с ясного бессолнечного неба струился золотистый свет.
– Нам теперь в Сидиромово,– распорядился колдун.– И не удивляйтесь: здесь все, за исключением неважных частностей такое же, как в мире первичным.
– Кто имеет “против”, тот может выйти отсюда вон,– предупредил ворон.
Все зеленщики имели “за”. Воины смиренно, как овцы, поплелись вслед за колдуном, потому что сильно трусили – куда-то они попали? Однако мало-помалу люди стали узнавать дорогу (они по ней уже хаживали), вот и знакомые две березки, тянущиеся из единого корня, и камень, схожий с саблезубым тигром.
На подходе к Сидиромово зеленщики взвели курки давно уже заряженных пищалей и ручниц, приготовили пороховые бомбы и сняли с ремней свои противоколдовские щиты, но наипаче внимательные заметили по спокойному свету своих амулетов-оберегов, что бесовские силы покамест не угрожают.
В самом селе теперь не нашлось ни одного замороженного или убитого ледохером человека. Были там живые люди, причем, именно те, кому полагается лежать мертвым. Сие обстоятельство сильно обескуражило зеленщиков. Кое-кого из повстанцев даже понос со страха прохватил.
И селяне, в свою очередь, искренне поразились объявлению на майдане отряда зеленщиков, да еще средь бела дня. И вообще они изумлялись всему и вид имели обалдевший.
– Ладно, Фома, не хочешь обниматься, так хотя бы объясни, почему ожили мертвецы и почему они такие остолопы?– выступила “царица” от имени и по поручению повстанческого движения.
– Ты действительно хочешь это знать, матушка-императрица? Сие есть тайна загробной жизни.– заметил ворон.
А колдун не слишком охотно изъяснил:
– Стринговая пси-структура, которая и есть душа, в отсутствии тела, то есть стабилизируюшего хронального поля, распадается за сорок дней. А если мы ей дадим тело, хотя бы в другой реальности, то срок этот увеличится весьма значительно. Однако при трансфер-переходе в новую телесность теряется до девяноста процентов прижизненной информации – поневоле станешь остолопом, куклой несмышленной.
Серорясый дал время отряду лишь на то, чтобы напиться и чуть-чуть перекусить, а затем, оставя в деревне троих повстанцев, велел прочим двигаться в путь.
Игнат, наконец, догадался, что оказался в тридевятом царстве, каковое хоть и схоже с родными краями, но таит в себе многие незнаемые хитрости и коварства.
– Достопочтенный кудесник, а то, что мы здесь харчим и пьем, се – настоящее?– предводитель зеленого ополчения стал выяснять важнейший для себя вопрос.
– Настоящей некуда, от этого всего можно еще и прибавить жирку, добрый Игнат. Интересно, у тебя когда-нибудь была талия?– отозвался ворон вместо колдуна, а сам серорясый неожиданно поровнялся с “государыней”.
– Ну как, царица-мастерица, объяснить этим приятным людям, что в сырой материи достаточно энергии и скрытой массы, чтобы образовать еще несколько миров вдобавок к нашему? Другое дело, что все последующие реальности будут информационно зависеть от исходной, будут ее довольно верными слепками и несколько кривыми отражениями. Вторая реальность, откуда мы вовремя удрали, сформировалась на основе мрачных мыслей царя-Плазмонта о светопреставлении. Страховид-то не раз выслушивал от церковников проповеди на тему “Апокалипсиса” и “Пророчества Вельвы”, которое тоже было введено Ботаником в числе канонических книг. Подбавили перцу и представления кромешника Демонюка о приятном, то бишь душегубном времяпрепровождении.
– Слушай, Фома, а в золотом царстве ты что-нибудь испытываешь ко мне… ну, после всего, что я тебе сказала в марсианских Озерках?– вдруг несколько невпопад поинтересовалась “государыня”.
– Я удаляюсь, потому что становлюсь лишним,– невесело промолвил ворон,– тут сугубо личная тема поднята.
И птица действительно взмыла вверх.
– После всего я стал еще лучше относиться к тебе,– ответствовал колдун.– ведь я успел полюбить себя…
– Значит?..– не поняла женщина, несмотря на все внимание.
– Значит, я стал такой большой, что смог вместить тебя в свое сердце, или орган, его замещающий, всю тебя, с пороками и достоинствами… и, покуда я есть, ни один волосок не упадет с твоей головы. Кстати, легче всего полюбить себя в каком-нибудь маленьком уютном мирке, вроде этого. Но сперва мы попытаемся установить приблизительные его границы и уязвимые места в периметре обороны.
– Царь-Плазмонт может напасть на нас?
– Еще как может, но пока не готов…– колдун неожиданно погрезил.– Эх, до чего я хотел бы встретить Ботаника. Уверен, что его пси-структура обрела новое тело в одной из дополнительных реальностей.
Через полчаса – многажды быстрее чем в исходном мире – добрались зеленщики до Тимохино. Там тоже нашлись селяне, кои опять-таки удивлялись появлению зеленщиков средь бела дня на майдане, и заодно полному исчезновению льда, инея, изморози. Впрочем удивление было не таким, как у сидиромских остолопов, а умным и содержательным.
– Я перетянул сюда тимохинцев в наилучшем виде,– пояснил серорясый.– у зеленого движения, надо полагать, должен быть крепкий тыл. А один мужик, как известно, трех героических воинов всегда прокормит.
– Господа мужики,– выступил на майдане Игнат в привычной роли вдохновителя, распорядителя и утешителя народных масс,– волноваться вам не о чем. Хучь вы и оказались, по сути, в тридевятом царстве, однако жратва и выпивон здесь подлинно настоящие, а царя-антихриста и его лютых присных нетути. Некому с вас поборы брать… кроме нас, бойцов народно-освободительного движения. Так что живи, мужики, в волю.
Не успел закончиться митинг и политпросвет, как раздалось гиканье и селяне увидели, что с опушки леса на них бежит конно-пешая толпа с пищалями, рогатинами, палашами, тесаками, медведями и прочим оружием. Зараз и выстрелы раздались – ядро, пущенное из мелкой пушчонки развалило курятник.
– А говоришь – нету здесь царя-антихриста и его присных,– упрекнул деревенский старец Игната,– молод еще, чтобы врать.
– Это какое-то недоразумение,– спешно заявил ворон.
Зеленщики стали срочно приуготовляться к обороне, занимали выгодные позиции у тына и крайних домов, бросая негодующие взгляды на серорясого колдуна.
– Не стреляй,– возопил вдруг Митек,– стяги и хоругви у них нашенские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53