(Враг овладевает приемами
ушу школы "тигра".)
И дальше сюжет за сюжетом как в калейдоскопе. Я ведь не зря у
учителя секреты колдовских трюков потихоньку из стола выуживал.
Наложения и переплетения игровых схем не были уже для меня
молочными письменами на белой бумаге.
Полетел ввысь гусь, а за ним рванул по небу сокол-сапсан. Гусик
последовательно оборачивался ершом, кабаном, перстнем. Ну и
погоня не отставала. Из сокола получились щука, рысь, купец.
(Все сложнее обстановка, нарастает общественный резонанс.)
Торговый человек проник к очередной царевне, на пальчике у
которой, по очередному сюжету, засел мой персонаж - перстенек.
(Я важной девке стал близок, как нательная вещь.) "Сменяй,
красавица неописанная,- говорит купец,- мне свое украшение." И
ушлая царевна вроде не продешевила, махнула перстень на соболью
шубку, которая, несмотря на марку "Новинка", немного погодя
превратилась в дворницкую куртку. Однако, и с украшением не
просто. Выпало оно из передающей руки и обернулось стайкой блох
совсем из другого сюжета. (Ныряю в народную гущу, уже неотличим
от толпы.) Купец перекинулся псом и всех паразитов поймал, за
исключением одного. (Беспощадно действует охранка). Самый
главный паразит сидел на спине у царевны, которая, следуя за
своей курткой в другой сюжет, подалась в дворничихи. (Спасаясь
от облав, живу скромно, как насекомое, в ее каморке). Блоха
вдруг обернулась живодером - разорвался весь наряд у дамы с
метлой до неглиже. (Выхожу из подполья, избран народом в
предводители). Кинулся живодер за дворнягой, арестовывать за
лохматый вид. (Я, как ангел народной мести, преследую
сторожевого пса реакции.)
Долго еще они гонялись друг за другом. Наконец, чародей нашел
подходящую для классного злодейства историю и превратился в
чудо-юдо. Пасть у него великая и еще растет, ни проехать ни
пройти, чтоб не быть сожранным на благо такого достижения
колдовского искусства. (Враг, маскируясь и интригуя, добивается
ответственного поста.) А ученик перекинулся всего лишь воробьем.
(Я неуловим, как простой бомж.) Птичка гуляла меж зубов, но
никак не попадала в "черный ящик". И вот пасть уже как сачок от
неба до земли. Один минус - парусность большая. Дунул ветерок
на мастера со стороны спины и тот вывернулся наизнанку.
(Противник, чересчур увлекшись личными амбициями, хорошо
подставляется и погубляется завистниками. Разыгранный нами в
среде "Глобпак" социальный фарс со звериной терминологией
завершается падением занавеса и моей победой.) На этой приятной
ноте кончается и мой рапорт. Дорогой коллега, настоящим прошу
Вас оформить мне отпуск с учетом сверхурочных в игровом поле,
пора жениться на Марье-царевне. Надо еще и свидетеля Тристана
раздобыть как-то.
08/09/28. Майор-инженер Рубакин. Рапорт рассмотрен, письмо
прочитано... Подразделения ждут распоряжений, послание сержанта
должно оказаться в темном сейфе. Надо собрать волю в кулак, а
кулак во что? Жениться Прозоров в самом деле собрался, да не на
царевне, а на Марии Тимофеевой. Что сталось с этой верной
прислужницей Люденса, которая только и умела ему в рот
заглядывать? Полностью срезонировала с модулем Марьи Моревны.
Двойной Афанасий, конечно, безутешен, и заодно синяк у него на
оба глаза растекся. Последствия дискуссии с сержантом. Три часа
магистр гонялся за Савелием и Машей, оттаскивая их от всех
пультов, пока не завязалась драка, в результате чего догоняющий
получил свое. И соврать не смог - я был свидетелем, вернее мой
видеомониторинг. Любовался я и тем, как сержант с начальником
ОРИС сражается. Сидят напротив друг друга за компьютерными
станциями - красные, потные, хрипят и рычат будто звери.
А потом Люденс упал, и его вынесли. Ничего, оклемался физически.
Но психическое у него под вопросом, видно большую пробоину
получило. По-моему, после "выворачивания наизнанку" у этого не
слишком доброго волшебника перепуталось внутреннее и внешнее.
Однако, будучи ученым до мозга костей, он не оставил своей
научной деятельности и по-прежнему прибегал к обобщениям и
стройным выводам из нестройных фактов. Заявил Люденс перед всеми
учеными института в столовой, что сюжетная тактика устарела. Не
надо разрабатывать схемы поведения личности. Моделировать лучше
саму личность, например, его собственную. Поток информации в
модель должен имитировать реку ощущений от органов чувств и
поступающей в организм пищи. Отражения требует и информация,
идущая из организма, в том числе, в виде фекалий. Чем это не
политэкономия брюха и не философия задницы? Ученые смешались.
Поголовно, кроме Мережко. Он, равномерно жуя, смотрел ласковым,
но безучастным взором издалека. Из той невероятной дали, где нет
нарождающегося и умирающего, верхнего и нижнего, правого и
виноватого...
Как-то все теперь сложится? Мережко и ему подобные тешили
себя поигрываньем электронными персонажами. Люденсу этого
показалось мало. Он сделал персонажами нас, пристегнув к
программным модулям всех, от Прозорова до Львова-Комарова. И
стали мы получеловеки, ушедшие от своей жизни в обслуживание
вычислительной среды и игроков. А в конце концов выяснилось, что
и игроки тоже персонажи. Люденс своим беспрерывным сплайсингом в
экваториальной области устроил такую круговерть из сюжетов и
игровых схем, что получил по балде от "Глобпака". Гиперкомпьютер
переорганизовался и взял под контроль источник нестабильности.
Хаотические на наш взгляд сплайсинговые вихри в высоких широтах -
это уже его работа. Стал он подавлять возмущения возмущениями же,
дав персонажам право самим бороться за свои сюжеты. Да что там
персонажам - нам, людям.
Самоорганизация, адаптация - процессы чисто технологические,
но "Глобпак" показал отнюдь не железное хайло. Это он, не иначе,
под видом обаятельного Тристана выводил Прозорова из сетей паука
Люденса. Он превратил служанку Тимофееву в независимо хихикающую
особу. Он дал убежище изрядно нагрешившему Мережко. Да и меня
растормошил.
Могу ли я теперь на всех углах кричать, что в любой сложной и
гибко устроенной системе рано или поздно появится разумность?
Способность к общению? Душевность? А вдруг дело не в системе, а в
нас? Вдруг наше сознание, затосковав от своего крепостного
состояния, просачивается из мира людей в творения, вещи, чтобы
оживить их. А потом вернуться мощным потоком назад и освободить
нас.
1 2 3 4 5 6 7
ушу школы "тигра".)
И дальше сюжет за сюжетом как в калейдоскопе. Я ведь не зря у
учителя секреты колдовских трюков потихоньку из стола выуживал.
Наложения и переплетения игровых схем не были уже для меня
молочными письменами на белой бумаге.
Полетел ввысь гусь, а за ним рванул по небу сокол-сапсан. Гусик
последовательно оборачивался ершом, кабаном, перстнем. Ну и
погоня не отставала. Из сокола получились щука, рысь, купец.
(Все сложнее обстановка, нарастает общественный резонанс.)
Торговый человек проник к очередной царевне, на пальчике у
которой, по очередному сюжету, засел мой персонаж - перстенек.
(Я важной девке стал близок, как нательная вещь.) "Сменяй,
красавица неописанная,- говорит купец,- мне свое украшение." И
ушлая царевна вроде не продешевила, махнула перстень на соболью
шубку, которая, несмотря на марку "Новинка", немного погодя
превратилась в дворницкую куртку. Однако, и с украшением не
просто. Выпало оно из передающей руки и обернулось стайкой блох
совсем из другого сюжета. (Ныряю в народную гущу, уже неотличим
от толпы.) Купец перекинулся псом и всех паразитов поймал, за
исключением одного. (Беспощадно действует охранка). Самый
главный паразит сидел на спине у царевны, которая, следуя за
своей курткой в другой сюжет, подалась в дворничихи. (Спасаясь
от облав, живу скромно, как насекомое, в ее каморке). Блоха
вдруг обернулась живодером - разорвался весь наряд у дамы с
метлой до неглиже. (Выхожу из подполья, избран народом в
предводители). Кинулся живодер за дворнягой, арестовывать за
лохматый вид. (Я, как ангел народной мести, преследую
сторожевого пса реакции.)
Долго еще они гонялись друг за другом. Наконец, чародей нашел
подходящую для классного злодейства историю и превратился в
чудо-юдо. Пасть у него великая и еще растет, ни проехать ни
пройти, чтоб не быть сожранным на благо такого достижения
колдовского искусства. (Враг, маскируясь и интригуя, добивается
ответственного поста.) А ученик перекинулся всего лишь воробьем.
(Я неуловим, как простой бомж.) Птичка гуляла меж зубов, но
никак не попадала в "черный ящик". И вот пасть уже как сачок от
неба до земли. Один минус - парусность большая. Дунул ветерок
на мастера со стороны спины и тот вывернулся наизнанку.
(Противник, чересчур увлекшись личными амбициями, хорошо
подставляется и погубляется завистниками. Разыгранный нами в
среде "Глобпак" социальный фарс со звериной терминологией
завершается падением занавеса и моей победой.) На этой приятной
ноте кончается и мой рапорт. Дорогой коллега, настоящим прошу
Вас оформить мне отпуск с учетом сверхурочных в игровом поле,
пора жениться на Марье-царевне. Надо еще и свидетеля Тристана
раздобыть как-то.
08/09/28. Майор-инженер Рубакин. Рапорт рассмотрен, письмо
прочитано... Подразделения ждут распоряжений, послание сержанта
должно оказаться в темном сейфе. Надо собрать волю в кулак, а
кулак во что? Жениться Прозоров в самом деле собрался, да не на
царевне, а на Марии Тимофеевой. Что сталось с этой верной
прислужницей Люденса, которая только и умела ему в рот
заглядывать? Полностью срезонировала с модулем Марьи Моревны.
Двойной Афанасий, конечно, безутешен, и заодно синяк у него на
оба глаза растекся. Последствия дискуссии с сержантом. Три часа
магистр гонялся за Савелием и Машей, оттаскивая их от всех
пультов, пока не завязалась драка, в результате чего догоняющий
получил свое. И соврать не смог - я был свидетелем, вернее мой
видеомониторинг. Любовался я и тем, как сержант с начальником
ОРИС сражается. Сидят напротив друг друга за компьютерными
станциями - красные, потные, хрипят и рычат будто звери.
А потом Люденс упал, и его вынесли. Ничего, оклемался физически.
Но психическое у него под вопросом, видно большую пробоину
получило. По-моему, после "выворачивания наизнанку" у этого не
слишком доброго волшебника перепуталось внутреннее и внешнее.
Однако, будучи ученым до мозга костей, он не оставил своей
научной деятельности и по-прежнему прибегал к обобщениям и
стройным выводам из нестройных фактов. Заявил Люденс перед всеми
учеными института в столовой, что сюжетная тактика устарела. Не
надо разрабатывать схемы поведения личности. Моделировать лучше
саму личность, например, его собственную. Поток информации в
модель должен имитировать реку ощущений от органов чувств и
поступающей в организм пищи. Отражения требует и информация,
идущая из организма, в том числе, в виде фекалий. Чем это не
политэкономия брюха и не философия задницы? Ученые смешались.
Поголовно, кроме Мережко. Он, равномерно жуя, смотрел ласковым,
но безучастным взором издалека. Из той невероятной дали, где нет
нарождающегося и умирающего, верхнего и нижнего, правого и
виноватого...
Как-то все теперь сложится? Мережко и ему подобные тешили
себя поигрываньем электронными персонажами. Люденсу этого
показалось мало. Он сделал персонажами нас, пристегнув к
программным модулям всех, от Прозорова до Львова-Комарова. И
стали мы получеловеки, ушедшие от своей жизни в обслуживание
вычислительной среды и игроков. А в конце концов выяснилось, что
и игроки тоже персонажи. Люденс своим беспрерывным сплайсингом в
экваториальной области устроил такую круговерть из сюжетов и
игровых схем, что получил по балде от "Глобпака". Гиперкомпьютер
переорганизовался и взял под контроль источник нестабильности.
Хаотические на наш взгляд сплайсинговые вихри в высоких широтах -
это уже его работа. Стал он подавлять возмущения возмущениями же,
дав персонажам право самим бороться за свои сюжеты. Да что там
персонажам - нам, людям.
Самоорганизация, адаптация - процессы чисто технологические,
но "Глобпак" показал отнюдь не железное хайло. Это он, не иначе,
под видом обаятельного Тристана выводил Прозорова из сетей паука
Люденса. Он превратил служанку Тимофееву в независимо хихикающую
особу. Он дал убежище изрядно нагрешившему Мережко. Да и меня
растормошил.
Могу ли я теперь на всех углах кричать, что в любой сложной и
гибко устроенной системе рано или поздно появится разумность?
Способность к общению? Душевность? А вдруг дело не в системе, а в
нас? Вдруг наше сознание, затосковав от своего крепостного
состояния, просачивается из мира людей в творения, вещи, чтобы
оживить их. А потом вернуться мощным потоком назад и освободить
нас.
1 2 3 4 5 6 7