Люди, направляемые командирами, держались
обочины. Джим услышал, как кто-то из старших советовал товарищам:
"Комья земли не подбирайте. Вот подойдем кстанции, там на насыпи
гранитные камушки - лучше не придумать!"
В колонне нестройно затянули песню. Впереди на самой малой
скорости ехал зеленый "шевроле" Дейкина. Позади остался лагерь, стихли
прощальные возгласы женщин.
Едва они тронулись, как сбоку к ним пристроились, растянувшись
вдоль всей колонны, десять полицейских на мотоциклах. Прошли с полмили,
их обогнала большая открытая машина, битком набитая людьми. Она резко
затормозила посреди дороги. У сидевших в ней были в руках ружья, у
каждого красовался знак - "помощник шерифа". Водитель взобрался на
сиденье и обратился к колонне.
- Смотрите, чтоб порядка не нарушать! Шагайте сколько вашей
душеньке угодно, только движению не мешайте! - прокричал он. - Драк не
затевать! Ясно? -- он снова уселся за руль, обогнал зеленый грузовик и
возглавил шествие.
Джим с Маком шли метрах в пятидесяти позади. Мак усмехнулся.
- Видишь, какую встречу нам устроили? Все честь по чести.
Кое-кто вокруг заулыбался, а Мак продолжал:
- Право бастовать у нас вроде бы есть, а вот пикеты выставлять
запрещено, хотя яснее ясного, что забастовка без пикетов бессмысленна.
Настроение у слушающих переменилось, поднялась воркотня, правда,
пока довольно беззлобная. Мак тревожно взглянул на Джима.
- Не нравятся мне они! - тихо бросил он. - Какие то вареные. Молю
бога, чтоб они встряхнулись, чтоб злоба проснулась. Если нам случай не
поможет, считай, все впустую.
Нестройными рядами вступили забастовщики в городок, держась
тротуаров. Враз притихли, многие стыдливо потупились. Из окон домов их
провожали долгими взглядами, детишки на лужайках завороженно смотрели
на них, родители хватали их за руку и уводили домой, крепко накрепко
заперев за собой дверь. Прохожих можно было сосчитать по пальцам.
Мотоциклы ехали так медленно, что ездокам-полицейским приходилось то и
дело выставлять ногу и отталкиваться от земли, чтобы сохранить
равновесие. Так, ведомые шерифской машиной, шеренги бастующих
окраинными улицами добрались до станции. Остановиться пришлось чуть
поодаль от путей, так как их сторожило человек двадцать с ружьями и
гранатами со слезоточивым газом.
Дейкин поставил грузовичок на обочине. Шеренги рабочих смешались,
они стеной надвинулись на полицейских. Дейкин и Лондон прошли перед
ними, на ходу давая указания: по возможности стычек с полицией не
затевать. А с приезжими сперва нужно поговорить, и не больше.
На дальних путях стояли два состава с вагонами-холодильниками.
Джим повернулся к Маку и, чтобы не услышали Другие, сказал:
- А что, если наших "подменщиков" до станции не довезут, а высадят
поблизости? Тогда наша затея - насмарку.
Мак лишь покрутил головой.
- Сейчас они так не поступят. Им важно показать, сколь они сильны,
запугать хотят. Только бы поезд пришел! Пока ребята ждут, изведутся.
Появится неуверенность, страх.
Кое-кто из забастовщиков присел у насыпи. Разговаривали все тихо,
сбившись тесной кучей: с одной стороны станционная охрана, с другой -
шерифские приспешники. Неуютно и неспокойно людям в таком соседстве.
Сидевшие в машинах не выпускали из рук ружей, прижимая их к груди.
- Похоже, легавым тоже не по себе, - заметил Мак.
А Лондон тем временем успокаивал кого-то из своих.
- Не будут они стрелять, ни за что не будут. Не посмеют.
Его прервал возглас:
- Едет!
Далеко впереди поднялось крыло семафора. Над кронами яблонь
заклубился дым, донесся перестук вагонных колес. Все повскакали на ноги
и напряженно, вытянув шеи, стали всматриваться: не появится ли поезд.
- Ребят близко не подпускать! - крикнул Лондон.
Медленно вполз на станцию состав: черный локомотив, за ним цепочка
товарных вагонов, в открытых дверях сидели, свесив ноги, люди. С
лязганьем и шипеньем, обдав всех паром из-под колес, локомотив
затормозил. Вагоны дернуло, в составе заскрежетало, запыхтело, и он
остановился.
За шлагбаумом на пристанционной улочке на первых этажах домов
размещались лавки и рестораны, на верхних - меблированные комнаты.
Мак бросил взгляд через плечо: из окон выглядывало множество любопытных.
- Не нравятся мне эти рыла, - пробормотал он.
- С чего это? - спросил Джим.
- Не знаю. Обрати внимание: только мужчины. Ни одной женщины не
видно.
"Подменщики", сидевшие в дверях вагонов и стоявшие у них за
спинами, не торопились вылезать, тревожно поглядывая на собравшихся.
Вперед вышел Лондон. Он подошел почти вплотную к охраннику, тому
пришлось даже попятиться, уперев в живот Лондону ружейное дуло.
Локомотив, словно огромный, загнанный зверь, тяжело пыхтел, стараясь
отдышаться.
Лондон сложил ладони рупором и пророкотал:
- Вот что, ребята! Вам с нами воевать не след! И легавым незачем
помогать! - Машинист выпустил пар, заглушая его голос, сбоку из
локомотива вырвалось белое облако, свистом и шипеньем своим поглотив
все остальные звуки.
Толпу забастовщиков вспучило, повлекло прямо на охрану. Дула ружей
нацелились на рабочих со всех сторон. Лица у охранников напряженно
застыли, но угроза по действовала: толпа остановилась. А пар не
унимался: клубами разлетался по сторонам, заглушал все и вся.
Вот у двери одного из вагонов поднялась возня- слов но муравейник
разорили. Вперед протолкался плюгавый человечек и спрыгнул наземь.
- Ты только посмотри! Это же Джой! - прокричал Мак прямо в ухо
Джиму.
Маленький нелепый человечек обратился лицом к сидевшим в дверях,
судорожно взмахнул руками. За неистовым свистом и шипеньем не понять,
говорил он или нет. Сидевшие в дверях попрыгали на землю, окружили Джоя
тот все отчаянно жестикулировал. Изуродованное шрамами лицо еще больше
исказилось. Он собрал пятьшесть человек и повел к толпе забастовщиков.
Охранники беспокойно озирались, трудно уследить за теми и за другими.
И вдруг, перекрывая шум, ударили три резких хлопка. Мак обернулся
- в окнах домов враз исчезли ружейные стволы и лица, тут же опустились
шторы.
Джой стоял как вкопанный, глаза у него выпучились. Рот широко
открылся, по подбородку побежала струйка крови. Бессмысленным взглядом
обвел он толпу и рухнул лицом вниз, рукой заскреб по земле. Охранники
уставились на бьющееся в судорогах тело - они не верили своим глазам.
Шум и свист стихли, теперь на людей так же страшно давила тишина.
Забастовщики стояли не шелохнувшись, оцепенело уставясь на умирающего.
Вот Джой приподнялся на руках - точно огромная ящерица - и снова рухнул
на землю. По щебеночной насыпи расползлась лужица крови.
Толпа тяжко заколыхалась. Лондон, как в полусне, выступил вперед,
и толпа двинулась следом; застывшие лица, оцепенелый взор. Охранники
вскинули ружья, но забастовщики все надвигались, надвигались.
Охранникам пришлось спешно расступиться: с другой стороны из дверей
вагонов потоком хлынули люди. Шеренга забастовщиков изогнулась по
краям, сомкнулась с набежавшими из вагонов, и вокруг убитого
образовался круг, - так собирается паства вокруг пастыря.
Джим, не в силах унять дрожь, крепко вцепился Маку в рукав. Мак
повернулся к нему.
- Бедняга Джой! Все ж и ему выпало кое-какую пользу принести. Знай
он об этом, обрадовался бы. Ты, Джим, полюбуйся-ка на легавых! Да
отпусти, наконец, рукав! Посмотри-ка, сдрейфили блюстители порядка!
И верно: шерифова свита растерялась. Подавить мятеж, разнять драку
- дела привычные. А здесь на них движется стеной множество людей, и
глаза у них невидящие, как у лунатиков,- есть чего испугаться. Но
позиции сдали не сразу, хотя шериф уже завел машину, да и полицейские
мало-помалу отступали к своим мотоциклам.
А те, кого привезли сюда, чтобы сломить забастовку, уже выбрались
из вагонов. Коекто тишком пробрался под вагонами на другую сторону,
большинство же стояло, скучившись, подле Джоя.
Мак заметил у края толпы Дейкина, маленькие блеклые глазки на этот
раз не бегали, смотрел он прямо, не мигая. Мак подошел к нему.
- Надо б убитого к вам на грузовичок - и в лагерь.
Дейкин медленно повернулся.
- Нам его трогать нельзя. Его увезет полиция.
Мак не выдержал:
- А что ж полиция мешкала, не схватила тех, кто из окна стрелял?
Да посмотрите, стражи порядка сами напуганы до смерти. Давайте увезем
тело. Он еще поможет нам сплотить ребят, поднять их на борьбу. А все
вместе они почувствуют свою силу, будут до последнего сражаться.
Дейкина передернуло.
- Сердца у вас нет! Одни забастовки на уме.
- Дейкин, этот человечек жизнь отдал, чтобы помочь нам, - вмешался
Джим. - Так не отказывайтесь от его помощи!
Дейкин медленно перевел взгляд на Джима, потом снова на Мака.
- А откуда вы знаете, что он собирался делать? Из за этого
проклятого шума ничего не услышать.
- Мы его знаем, - ответил Мак, - он наш приятель.
Взгляд у Дейкина сделался неприязненным.
- Ваш приятель! И вы даже сейчас его в покое не оставляете, даже из
мертвого пользу извлечь хотите. Сукины дети! Сердца у вас нет!
- Да что вы о Джое знаете?! - вскипел Мак. - Плевать он хотел на
покой! Ему дело подавай, он только не всегда умел правильно за него
взяться! - И совсем уже вне себя прокричал: - А теперь он может нам
помочь, а вы отказываетесь!
Кое-кто обернулся на крик, но равнодушно, почти без любопытства.
Дейкин внимательно и долго смотрел на Мака.
- Ладно, не буду мешать,- только и сказал он. Мак с Джимом немедля
стали проталкиваться сквозь плотную толпу, расступались перед ними не
враз и неохотно.
- Ну-ка, пропустите, ребята! - прикрикнул Мак. Надо ж нашего
товарища унести.
С трудом подавшись назад, люди чуть расступились.
К Джиму с Маком протискался Лондон, сам принялся прокладывать
путь. Джой больше нс шевелился. Чуть ото двинув людей, Лондон
перевернул Джоя, смахнул с его губ налипшую землю. В глазах убитого еще
таилось лисье лукавство, на губах застыла страшная улыбка.
- Не трогай его, Лондон,- попросил Мак.- Оставь как есть.
Лондон взял Джоя на руки. В могучих руках тело казалось особенно
невидным. На этот раз перед Лондоном расступились сразу, нестройной
колонной двинулись следом.
У зеленой машины Дейкина стоял шериф в окружении свиты. Лондон
остановился, за ним - все остальные.
- Мы заберем тело,- сказал шериф.
- Нет, его вам никто не отдаст.
- Вы, забастовщики, застрелили своего противника. Мы возбудим
против вас дело, а труп я отвезу следователю.
В глазах у Лондона полыхнул огонь.
- Вы что, не поняли, мистер?! Не уберетесь подобру-поздорову,
убьют вас, убьют, понятно? И больше ни слова! Ясно?!
Толпа, казалось, разом вздохнула.
- Ладно. Я с вами еще разберусь! - пригрозил шериф. Однако и он, и
его свита отступили. По толпе про шел легкий ропот, словно стон. Лондон
поднял тело Джоя в кузов машины, залез сам, подвинул мертвеца,
прислонив его к кабине.
Дейкин завел мотор, развернул грузовик, вывел на улицу, угрюмая и
грозная толпа - следом. Шли молча, тяжело, слышалось лишь шарканье ног.
На этот раз мотоциклисты их не сопровождали. Так и двигалась
процессия по пустынным улицам. Мак с Джимом шагали чуть сбоку.
- Его убили "бдительные"?-спросил Джим.
- Да. Но они перестарались. Пустили пар, народ выстрелов не
услышал - иначе, наверное бы, разбежались. А тут - шумит, свистит. Да и
произошло все в одно мгновение, люди просто не успели испугаться. Одним
словом, маху дали "бдительные".
Они брели по дороге чуть в стороне от толпы.
- А кто такие "бдительные". Мак? Что вообще за люди?
- В любом городе это самый дерьмовый народ. Такие вот сжигали дома
стариков немцев во время войны. Такие, как они, линчуют негров.
Зверства им по душе. Терзать людей для них удовольствие, причем всякий
раз они прикрываются красивыми фразами: то ими движет патриотизм, то
стремление отстоять конституцию. А на деле душегубы и мучители! Хозяева
их ловко используют, говорят, к примеру, "народ нужно защитить от
красных". И "бдительные" начинают безнаказанно жечь дома, избивать
людей. Ничего другого им и не надо. Сами они - подлые трусы: стреляют
из-за угла, на одного в десятером наваливаются. По-моему, на всем белом
свете таких подонков не сыскать. - Взгляд Мака скользнул по грузовику,
задержался на теле Джоя. - Во время войны у нас в городке жил маленький
толстячок немец, портной. Так вот, человек пятьдесят "патриотов"
собрались у его дома, подожгли, а самого избили так, что живого места не
осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40