- Пит до того тосковал по Грейси, что совсем исхудал, и глаза у
него стали большие и грустные, как у тех, кто курит марихуану. Пит не
мог есть и совсем заболел.
Старик Раванно пошел поговорить с Грейси. Он сказал: "Если ты не
пожалеешь Пита, он умрет". Но она только засмеялась. Сердце у нее было
недоброе. И тут в комнату вошла ее сестра Тониа. Тонии шел пятнадцатый
год. Старик посмотрел на нее, и у него дыхание перехватило. Тониа была
очень похожа на Грейси, да только, странное дело, сторонилась мужчин.
Старик Раванно ничего не мог с собой поделать. Он сказал: "Подойди ко
мне, деточка".
Но Тонна не была деточкой. Она все понимала. Поэтому она
засмеялась и убежала из комнаты. Тогда старик Раванно пошел домой. Пит
сказал: "Что-то с тобой случилось, отец". - "Нет, Пит, - ответил
старик. - Только я тревожусь, что ты все болеешь из-за этой Грейси".
Горячая была кровь у всех этих Раванно!
- А потом, что бы вы думали? - продолжал Хесус Мария.- Пит пошел
потрошить каракатиц для Чин Ки и начал дарить подарки Грейси: бутылки
цветочной воды, и ленты, и подвязки. Он заплатил за то, чтобы с нее
сняли карточку, да еще раскрашенную. Грейси брала все подарки и убегала
от него, и смеялась. Слышали бы вы, как она смеялась! Хотелось сразу и
задушить ее и приласкать. Хотелось зарезать ее, чтобы посмотреть, что
же такое она в себе прячет. Я это знаю. Я ведь сам бегал за ней, да и
Пит мне рассказывал. От ее смеха Пит совсем сошел с ума. Он лишился
сна. Он сказал мне: "Если Грейси выйдет за меня замуж, в церкви, тогда
она больше не посмеет от меня убегать, потому что она станет замужней
женщиной, и это будет грех". Он сказал ей, чтобы она с ним обвенчалась.
А она засмеялась этим своим звонким смехом, от которого хотелось ее
задушить. Пит совсем сошел с ума. Он отправился домой, привязал к балке
веревку, влез на ящик и накинул себе на шею петлю, а потом оттолкнул
ящик. Ну, тут как раз вернулся домой отец Пита. Он перерезал веревку и
побежал за доктором. Но Пит открыл глаза только через два часа, а
заговорить он смог только через четыре дня.
Хесус Мария умолк. Он с гордостью увидел, что друзья совсем
захвачены его рассказом.
- Вот как это было, - сказал он.
- Но ведь Грейси Монтес вышла замуж за этого Пита Раванно! -
взволнованно воскликнул Пилон. - Язнаю ее. Это очень порядочная
женщина. Она не пропускает ни одной мессы и раз в месяц ходит
исповедоваться.
- Теперь это так и есть, - согласился Хесус Мария. - Старик
Раванно тогда очень рассердился. Он прибежал к Грейси и крикнул:
"Смотри, твоя глупость убивает моего сына! Он хотел повеситься из-за
тебя, курица с навозной кучи, убийца!" Грейси испугалась, но все-таки
ей было приятно, потому что не всякая женщина может заставить мужчину
зайти так далеко. Она пришла навестить Пита, когда он лежал в постели с
вывихнутой шеей. А вскоре они поженились. И все вышло так, как думал
Пит. Раз церковь приказала ей стать хорошей женой, она стала хорошей
женой. Она больше не пересмеивалась с мужчинами. И не подманивала их,
не убегала, чтобы они гнались за ней. Пит продолжал потрошить
каракатиц, и Чин Ки скоро поставил его готовить ящики. А потом он стал
управляющим у него на фабрике. Так что, - заключил Хесус Мария, - это
хорошая история. Такая, что ее мог бы рассказывать священник, если бы
только она на этом кончилась.
- Да, - сказал задумчиво Пилон, - эта история учит многому.
Друзья одобрительно закивали, потому что они любили, чтобы в
историях была мораль.
- Я знавал в Техасе такую девушку, - сказал Дэнни.- Только она не
переменилась. Ее прозвали женой второго взвода. "Миссис Второй Взвод" -
так ее прозвали.
Пабло жестом остановил его.
- Эта история еще не кончена, - сказал он. - Дайте Хесусу Марии
досказать ее.
- Да, она еще не окончена. И конец у нее не такой хороший. Старику
Раванно было уже за шестьдесят. А Пит и Грейси поселились отдельно.
Вьехо Раванно почувствовал себя совсем одиноким, потому что до сих пор
он всегда бывал с Питом. Он не знал, чем ему заняться. Он просто сидел
и грустил, пока однажды снова не увидел Тонию. Тонии шел уже
шестнадцатый год, и она была даже красивей Грейси. Половина солдат из
форта ходили за ней по пятам, как щенята. И со стариком случилось то
же, что с Питом. Он совсем иссох от любви. Он не мог ни есть, ни спать,
щеки у него совсем ввалились, а глаза выпучивались, как у курильщика
марихуаны. Он принес Тонии конфеты, а она вырвала конфеты из его рук и
стала над ним смеяться. Он сказал: "Ты не пойдешь погулять со иной,
душечка? Я ведь твой друг!" А она опять засмеялась. Тогда вьехо
рассказал обо всем Питу. А Пит тоже засмеялся. "Старый дурень, - сказал
Пит. - Ты уже свое отгулял. Нечего тебе бегать за младенцами". Но это
не помогло. Старик Раванно совсем извелся. У них горячая кровь, у этих
Раванно. Он прятался в траве и смотрел, как она проходит мимо. Сердце
его совсем изныло. Ему нужны были деньги, чтобы покупать подарки, и он
устроился на заправочную станцию. Он разравнивал песок на дорожках и
поливал цветы около станции. Он заливал воду в радиаторы и протирал
ветровые стекла. И все деньги до последнего цента он тратил на подарки
Тонии - на конфеты, ленты и платья. Он заплатил, чтобы с нее сняли
цветную карточку. А она только все больше смеялась, и вьехо чуть не
помешался.
И вот он подумал: "Если венчание в церкви сделало из Грейси
хорошую жену, то оно и из Тонии сделает хорошую жену". Он попросил ее
выйти за него замуж. Тогда она и вовсе принялась хохотать. И стала
вертеться перед ним и дразнить его. Она была настоящим дьяволом, эта
Тониа.
- Он вел себя как дурак, - неодобрительно сказал Пилон. - Старикам
не следует бегать за молоденькими. Их дело сидеть и греться на
солнышке.
Хесус Мария ответил с досадой:
- Эти Раванно не такие, у них очень горячая кровь.
- Ну, он вел себя недостойно, - настаивал Пилон. - Только позорил
Пита.
Ему ответил Пабло:
- Не мешай Хесусу Марии рассказывать. Это его история, Пилон, а не
твоя. Когда рассказывать будешь ты, тогда мы будем слушать тебя.
Хесус Мария с благодарностью посмотрел на Пабло.
- Ну, как я говорил, вьехо не мог больше этого выносить. Но ему
ничего не удалось придумать. Он не был похож на Пилона. Он не сумел
изобрести ничего нового. Вьехо Раванно думал примерно так: "Грейси
вышла замуж за Пита потому, что он повесился. Я тоже повешусь, и,
может, тогда Тонна выйдет за меня". А потом он подумал: "Если меня
сразу не снимут, я умру. Надо, чтобы меня сразу сняли".
- Вам следует знать, - продолжал Хесус Мария, - что на этой
заправочной станции есть сарай с инструментами. Рано утром вьехо
приходил туда, отпирал сарай, разравнивал песок и поливал цветы прежде,
чем станция открывалась. Остальные приходили на работу к восьми часам.
И вот как-то утром вьехо вошел в сарай и приладил там веревку. Потом он
стал ждать восьми часов. И когда он увидел, что остальные подходят к
станции, он надел петлю на шею и спрыгнул с верстака. И как раз в эту
минуту ветер захлопнул дверь сарая.
Лица друзей расплылись в улыбках. Порой, думали они, жизнь
выкидывает очень, очень смешные штуки.
-Остальные хватились его не сразу, - продолжал Хесус Мария. - Они
сказали: "Наверное, этот старик где-нибудь спит пьяный". Прошел час,
прежде чем они заглянули в сарай.
Хесус Мария посмотрел на своих друзей.
На их лицах все еще были улыбки, но что-то в них изменилось.
-Вот видите, - сказал Хесус Мария. - Это смешно. Но от этого щемит
сердце.
- А что сказала Тониа? - спросил Пилон. - Извлекла ли она из этого
урок и стала ли жить по-другому?
- Нет, не стала. Пит рассказал ей, что случилось, а она
засмеялась. Пит тоже засмеялся. Но ему было стыдно. Тониа сказала: "Вот
был старый дурень!" - и посмотрела на Пита, как она умела смотреть.
Тогда Пит сказал: "Хорошо иметь сестренку, такую, как ты. Как-нибудь
вечерком мы пойдем с тобой погулять". Тогда Тонна снова засмеялась и
отбежала от него. И она сказала: "По-твоему, значит, я такая же
красивая, как Грейси?" И Пит пошел за ней в дом.
Пилон сказал с сожалением:
- Это плохая история. В ней слишком много разного смысла и слишком
много всяких уроков. И некоторые из этих уроков противоречат друг
другу. Такую историю не стоит запоминать. Она ничего не доказывает.
- А мне она нравится, - возразил Пабло.- Потому что в ней нет
никакого ясного смысла, и все-таки кажется, что смысл в ней есть. Я
только не знаю, какой.
Солнце миновало зенит, и было уже очень жарко
- Интересно, какую еду принесет Пират, - сказал Дэнни.
- В залив пришла макрель, - заметил Пабло.
Глаза Пилона заблестели.
- Я придумал один план, - сказал он. - Когда я был маленьким, мы
жили около железной дороги. Каждый день, когда мимо шел поезд, мы с
братьями кидали камнями в паровоз, а кочегар кидал в нас куски угля.
Иногда мы набирали целое ведро угля, чтобы отнести матери. Так вот, я
думаю, может, мы отнесем на пристань камни. Когда рыбачьи лодки
подойдут поближе, мы станем ругаться и швырять камни. А что могут
кинуть в нас рыбаки? Станут они кидать в нас весла или сети? Нет. Они
смогут кидать только макрель.
Дэнни весело вскочил на ноги.
- Вот это план! - воскликнул он. - До чего наш дружочек Пилон о
нас заботится! Что бы мы делали без нашего Пилона? Пошли, я знаю, где
большая куча камней.
- Макрель - самая моя любимая рыба, - сказал Пабло.
ГЛАВА XV
О том, как Дэнни затосковал и впал в безумие. О том, как дьявол в облике
Торрелли покусился на дом Дэнни
В Монтерее есть нечто неизменное. Почти каждый день солнце бьет
утром в окна на западной стороне улиц, а к вечеру - в окна на восточной
их стороне. Каждый дет красный автобус дребезжит между Монтереем и
Пасифик Гров. Каждый день над рыбоконсервными заводами в небо
поднимается вонь испорченной рыбы. На исходе каждого дня ветер дует с
залива и раскачивает сосны на холмах. Удильщики сидят на скалах, сжимая
удочки, и на лицах их написаны терпение и циничное неверие.
И в Тортилья-Флэт над Монтереем течение жизни так же неизменно,
ибо количество приключений, которые могут случиться с Корнелией Руис и
ее медленно меняющейся чередой женихов, имеет свой предел. Бывали даже
случаи когда она возвращалась к человеку, с которым давным-давно
порвала.
В доме Дэнни перемен было еще меньше. Жизнь, которую вели друзья,
показалась бы невыносимо однообразной всякому, кроме пайсано: вставать
утром, греться на солнце и обсуждать, что принесет Пират. Пират
по-прежнему рубил дрова и продавал их на улицах Монтерея, но теперь на
заработанные двадцать пять центов он покупал еду. Иногда друзьям
удавалось раздобыть вина, и тогда они пели песни и дрались.
Вблизи моря Время гораздо более сложно, чем в любом другом месте,
ибо, кроме круговращения солнца и смены времен года, еще и волны
отбивают на скалах ход Времени, а приливы поднимаются и откатываются,
как огромная клепсидра [Клепсидра - водяные часы (греч.).]
Дэнни начал ощущать биение Времени. Он смотрел на своих друзей и
видел, что для них каждый день похож на предыдущий. Когда он вставал
ночью с кровати и перешагивал через спящих, он сердился на них за то,
что они лежат здесь. Все чаще, сидя на крыльце и греясь на солнце,
Дэнни начинал грезить о днях былой свободы. Тогда летом он спал в лесу,
а с наступлением зимних холодов - в теплом сене на сеновале. Тогда
бремя собственности не тяготило его. Он помнил, что в те дни имя Дэнни
было именем урагана. Какие драки! Бегство по лесу с похищенной курицей
под мышкой! Тайник в овраге, когда какой-нибудь оскорбленный муж
собирался ему мстить. Борьба и буря, радостная буря! Когда Дэнни
вспоминал о былых временах, он словно опять ощущал удивительный вкус
ворованной еды и жаждал, чтобы они вернулись. С тех пор как полученное
наследство подняло его на такую высоту, он дрался редко. Он напивался,
но это не было приключением. И всегда бремя дома давило его, он всегда
должен был думать о своих друзьях. Дэнни погружался на крыльце в такую
мрачную задумчивость, что друзья испугались, не болен ли он.
- Тебе надо бы выпить горячую настойку из целебных трав, - сказал
Пилон. - Ты бы лег в постель, Дэнни, а мы приложим тебе к ногам горячие
камни.
Но Дэнни не был нужен заботливый уход, ему нужна была свобода.
Целый месяц он тосковал, упорно смотрел в землю, бросал на своих
заботливых друзей угрюмые взгляды, пинками отгонял ластившихся к нему
собак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26