Все они были одеты в мужские штаны и камзолы из плотной ткани, не пренебрегли также кирасами и поножами — это была уступка Джеффри. Тот был настолько озабочен безопасностью своей невесты, что никуда не отпускал ее без оружия и доспехов, защищающих в пути светлую кожу девушки от шипов и терний. Таская на себе все это железо, Ртуть не роптала: она ценила свободу передвижения наряду со свидетельствами любви и заботы ее жениха. Кроме того, нехотя признавала девушка, путешествовать верхом куда удобнее в штанах, чем с голыми коленками.
Увидев спешащую ей навстречу Корделию, Ртуть нахмурилась.
— Ну, и где же шляется ваш драгоценный братец? — спешиваясь, спросила она. Затем, вспомнив о хороших манерах, добавила:
— Приветствую вас, леди.
— Я также приветствую вас, леди-воительница! — Корделия остановилась перед будущей родственницей и перевела дух.
— Ваш жених отбыл в обществе моего, или, вернее, — наоборот: мой жених уехал с вашим! — она коснулась руки Ртути. — Омойте лицо свое от дорожной пыли и приходите в сад. Мы выпьем вина, и я расскажу вам, как обстоят дела.
Продолжая хмуриться. Ртуть обернулась к своим спутницам:
— Отдыхайте, пока есть такая возможность, леди.
Не исключено, что вскоре мы снова двинемся в путь.
Четверть часа спустя она сидела рядом с Корделией — умытая, надушенная, в пышном шелковом платье. Припекало солнышко, мирная картина радовала глаз. Сад представлял собой огражденную стенами пятидесятифутовую площадку, с клумбами по бокам и фонтаном в центре. Множество цветов и фруктовых деревьев свидетельствовало о том, что садовники трудились на славу. С полдюжины их и сейчас копались в земле, пропалывая грядки и сортируя луковицы цветов.
Девушки сидели, потягивая молодое вино и обсуждая вероломство возлюбленных, которые поспешили улизнуть от дамской опеки по своим мужским делам.
Предполагалось — на защиту несчастных обиженных крестьян.
— Так, значит, они оба отправились поразвлечься? — спросила Ртуть.
— Да, и чтобы помочь девушке в беде.
— Ах, в самом деле? — недобро сверкнула глазами Ртуть. — И не подождали меня? Не очень-то учтиво с их стороны. А она хорошенькая — эта девушка?
— Весьма — когда с нее смыли дорожную пыль и грязь ее родного пепелища. Однако, думается, не это главное: наших героев подогревала возможность оказаться спасителями целой деревни.
— Ну что ж, достойная цель, — пожала плечами Ртуть. — Во всяком случае, они ведь не запретили тебе лететь следом и приглядывать за ними?
— Да нет, — не очень охотно молвила Корделия.
— Прекрасно, значит, я отдохну часок, затем снова нацеплю оружие и отправлюсь вдогонку, — Ртуть допила вино и вновь наполнила кубок.
— Не уверена, что это благоразумно, — медленно проговорила Корделия.
— Благоразумно? — нахмурилась Ртуть. — Если учитывать, что против них выступит барон и вся его шайка, принцу и Джеффри не помешает лишний меч!
— Возможно, но не забывай, что Джеффри может остановить и обезвредить противника с помощью магии, — напомнила Корделия. — Кроме того, есть шанс, что барон, при всем своем неразумии, одумается и проявит уважение к наследному принцу.
— Скорее этот олух еще больше задерет нос перед Аденом, — сверкнула глазами Ртуть на свою будущую невестку. — Во всяком случае, мы же не откажем в помощи нашим женихам только потому, что о ней никто не просил!
— Ну, я бы не стала так сильно за них беспокоиться! — пожала плечами Корделия. — Кроме того, если дело действительно примет плохой оборот, Джеффри всегда сможет меня вызвать, и я достаточно быстро перенесусь туда на моей метле. А Грегори — тот и вовсе окажется там мгновенно.
— Грегори, помнится, весьма занят, — напомнила Ртуть. — Он эскортирует эту нахалку Морагу в Раннимид.
Взгляд ее упал на седовласого садовника за спиной Корделии, и девушка спросила:
— Ну-ка, дружище, что ты там хихикаешь втихомолку? Может, поделишься с нами?
Корделия удивленно оглянулась: она тоже не видела повода для веселья.
— Как зовут вас, милейший?
— Ну как же, миледи, я — Том Садовник, — старик с улыбкой поднялся с колен и сдернул шапку.
Затем он сделал над собой усилие, и его лицо снова стало непроницаемым.
— Мы, должно быть, сказали что-то очень смешное? — предположила Ртуть, обращаясь к своей собеседнице.
— Надо будет запомнить, чтоб рассказать их величествам, — в голосе Корделии слышался сарказм, она снова обратила взор на садовника. — Ну, так что же, причина веселья — наша беседа о женихах?
На этот раз слуге понадобилось больше времени, чтоб справиться с разбиравшим его смехом, но ответил он почтительно:
— Да, миледи. Не сомневаюсь, что принц и лорд Джеффри легко расправятся с бандой барона. Но, думаю, причина их поспешного отъезда не в этом, вернее — не только в этом.
Ртуть смерила садовника долгим взглядом и пожаловалась Корделии:
— Все ясно — мужской заговор!
Затем она снова обернулась к старику:
— Говори, виллан, что на самом деле задумали предпринять принц с Джеффри?
— Только то, что и говорили, — невинно ответил Том. — Но даже такой старик, как я, скажет вам, что заставило их сесть в седла.
— Да? Старик скажет? — Ртуть была мрачнее тучи. — Тогда пусть он поторопится, если не хочет свести знакомство с розгами!
— Конечно, миледи! — улыбка снова проступила на старческом лице. — Все очень просто. Дело в том, что молодым джентльменам необходимо время от времени доказывать самим себе, что они достойны своих прекрасных дам. И чем прекраснее дамы, тем весомее должны быть, эти доказательства!
Ртуть посмотрела на него оценивающе и констатировала:
— В этом определенно что-то есть.
— Конечно же! Наши милые дурни! — Корделия просияла улыбкой. — Но тогда скажи, Том Садовник, что случится, если мы отправимся им на подмогу?
— Ну как же, миледи! Вы поставите под сомнение их достоинства!
— Глупости! — фыркнула Ртуть. — Их достоинства всем очевидны!
— В самом деле? — хмыкнул садовник. — Даже дамам, вынужденным спасать своих неразумных кавалеров?
Ртуть хотела возразить ему, но Том Садовник все же закончил фразу:
— Уверяю вас, мужчины не прощают женщинам собственной беспомощности! Что бы вы ни говорили потом, они вам не поверят. Таким образом, ваша помощь обернется унижением для ваших кавалеров.
— Все мужчины глупеют до невозможности, когда речь заходит об их гордости! — пожаловалась Ртути Корделия.
Том Садовник открыл было рот, чтобы добавить что-то, но затем передумал и вернулся к своим луковицам.
— Ну говори, — потребовала Ртуть. — Что еще у тебя на уме?
— Я только хотел спросить, — вздохнул садовник, — а разве у женщин нет собственной гордости, заставляющей их считать себя не хуже мужчин?
Перепачканные руки старика ловко отбраковали одну цветочную луковицу и приступили к посадке остальных.
— Полагаю, мы проигнорируем этот выпад. Как и сам вопрос Тома, — насмешливо заявила Корделия, пребывая тем не менее в легкой задумчивости.
— Однако не следует пренебрегать его советом!
— Я ничего не советовал, — быстро возразил Том Садовник.
— Формально — да, — согласилась Корделия.
— Ага, — сказала Ртуть. — Он только дал честный ответ на наш вопрос.
— Если таковой вообще существует, — добавила Корделия. — Тем не менее давайте продолжим. Ответь, Том, ты и впрямь считаешь, что мальчикам требуется время от времени избавляться от нашего общества? Наша опека видится им подобием бархатных колодок?
— Такова жизнь, — уклончиво ответил старик. — Молодые люди нуждаются в этом. Время, проведенное вдали от возлюбленных, укрепляет чувства. Разве вы не слышали пословицу: разлука заставляет сильнее биться сердца?
— Ну да — от страсти к другим девушкам! — мрачно закончила Ртуть.
— Этого не случится, если они действительно любят нас, — Корделия с улыбкой положила руку на плечо подруги. — Но так или иначе, а Том Садовник попал в самую точку.
— Да уж, верно подмечено, — мрачно констатировала Ртуть.
— Остается только решить: насколько можно доверять нашим мальчикам, — Корделия подняла вопросительный взгляд на собеседницу. — Неужели ты всерьез допускаешь, что после того, как Джеффри узнал тебя, какая-нибудь другая девица сможет удержать его сердце больше, чем на час-два?
— Да хоть и на час! — недовольно буркнула Ртуть. — Правда, надо признать, Джеффри не склонен к флирту посреди заварушки.
Она несколько вызывающе посмотрела на Корделию:
— А ты, сестрица? Ты уверена в своем обожателе?
— О, да, — лицо Корделии осветилось тихой, довольной улыбкой. — Думаю, Алену можно доверять, нравится ему это или нет.
Старый садовник отвернулся от девушек и занялся прививкой ростка к розовому кусту.
Итак, настало время решительных действий. Уж и намучилась Морага с этим Грегори! Она испробовала, кажется, все: пыталась быть милой, завлекающей, романтичной. Все, чего ведьма добилась в результате, — так это лекции о недопустимости добрачной любви! Как бы не так! Наставники внушали ей, и весьма успешно, что мужчины чаще всего ищут секса без каких-либо привязанностей и обязательств. Самая желанная женщина, учили ее, та, что, не задумываясь, расстелет свои простыни, а наутро так же легко распрощается с очередным поклонником. Морага решила продемонстрировать высший класс: она даст Грегори больше, чем он мог пожелать!
Девушка приступила к новой проекции: формы тела превосходили самые смелые мечты, черты лица были способны отправить в поход одиннадцать сотен кораблей и погубить Трою (по мнению Мораги, Елена Прекрасная была чрезвычайно красивой, но недостаточно эротичной). Ведьма могла быть довольна. В результате ее трудов красотка в сногсшибательном наряде с алыми губами и темными миндалевидными глазами расположилась неподалеку от поворота дороги, по которой ехал Грегори. Она приняла одну из самых соблазнительных поз и приготовилась ждать, сколько потребуется.
Юноша показался из-за поворота и буквально окаменел, глядя во все глаза. Его конь, невосприимчивый к дамским прелестям, благополучно миновал этот сокрушительный риф женственности, о который на приливной волне гормонов готова была разбиться утлая ладья по имени Грегори.
— Прошу вас, добрый рыцарь, сойдите с коня и отдохните подле меня, — промурлыкало сие прекрасное видение.
Грегори сделал попытку (безуспешную) скрыть удивление и пролепетал:
— Благодарю вас, мадемуазель, но мне…я должен ехать дальше.
— Но это нечестно, сэр! — надула губки эта воплощенная мечта. — Меня зовут Хани, и во мне вся сладость, какую только может пожелать мужчина. Неужели же юный рыцарь не остановится отведать такого лакомства?
Беззастенчивость этого предложения потрясла юношу.
— Но я…я связан моей миссией.
— Сэр потеряет больше, чем найдет в своей миссии.
— Мне надо… мой долг зовет меня в путь, — запинаясь, проговорил Грегори.
— Но если сэр отвергнет мой зов, он будет жалеть всю жизнь, — девушка прикоснулась к его щеке, и юноша почувствовал легкое покалывание там, где кончики ее пальцев оставляли дорожку в своем движении к его губам. — Что может быть важнее любви, сэр? Всего час со мною рядом будет согревать вас всю оставшуюся жизнь!
— Согревать… Но я должен… Мой долг!
— О, синица в руке много лучше путешествия за журавлем, сэр, — усмехнулась девушка.
Ее пальцы добрались уже до груди юноши и сейчас теребили его одежду, оставляя обжигающие следы на коже.
— Я не смогу выдержать…
— Так я поддержу вас, — Хани задержала его руку и притянула к своей груди.
Грегори ощутил, как тело девушки под тонкой тканью напряглось и задрожало от его прикосновения.
Однако такой накал страстей оказался чрезмерным для юноши. Обострившиеся чувства вдруг забили тревогу, пробуждая его от сладостного эротического сна и возвращая к трезвым мыслям. Он припомнил, почему оказался посреди этой дороги, кого искал. Это, в свою очередь, заставило Грегори отвлечься от роскошного тела незнакомки и окунуться в ее мысли. И здесь он обнаружил те характерные оттенки, которые позволили распознать его давнюю противницу — Финистер. В очередной раз интеллект поспорил с одурманенным зрением и победил.
— Вы смущены, сэр? Я кажусь вам чересчур прекрасной, чтобы быть верной подругой? — вкрадчиво спросила девушка. — Что ж, признаю: добродетель не является моим главным сокровищем. Моя истинная ценность, мое предназначение — в другом: дарить и искать наслаждение! Не те жалкие и тривиальные крохи, что удавалось найти до сих пор. Мне нужен мужчина, который бросит меня в вихрь новых ощущений, поднимет на вершины экстаза!
— Боюсь, я не знаю дороги туда и вряд ли смогу оказаться полезным.
— О, не надо недооценивать себя, сэр! Доверьтесь мне, и мы вместе найдем дорогу, — возразила девушка. — Не стоит искать вечной любви — ее не существует. Но не следует и отказываться от тех подарков, что посылает нам судьба! А вы, сэр, моя главная удача за сегодняшний день!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Увидев спешащую ей навстречу Корделию, Ртуть нахмурилась.
— Ну, и где же шляется ваш драгоценный братец? — спешиваясь, спросила она. Затем, вспомнив о хороших манерах, добавила:
— Приветствую вас, леди.
— Я также приветствую вас, леди-воительница! — Корделия остановилась перед будущей родственницей и перевела дух.
— Ваш жених отбыл в обществе моего, или, вернее, — наоборот: мой жених уехал с вашим! — она коснулась руки Ртути. — Омойте лицо свое от дорожной пыли и приходите в сад. Мы выпьем вина, и я расскажу вам, как обстоят дела.
Продолжая хмуриться. Ртуть обернулась к своим спутницам:
— Отдыхайте, пока есть такая возможность, леди.
Не исключено, что вскоре мы снова двинемся в путь.
Четверть часа спустя она сидела рядом с Корделией — умытая, надушенная, в пышном шелковом платье. Припекало солнышко, мирная картина радовала глаз. Сад представлял собой огражденную стенами пятидесятифутовую площадку, с клумбами по бокам и фонтаном в центре. Множество цветов и фруктовых деревьев свидетельствовало о том, что садовники трудились на славу. С полдюжины их и сейчас копались в земле, пропалывая грядки и сортируя луковицы цветов.
Девушки сидели, потягивая молодое вино и обсуждая вероломство возлюбленных, которые поспешили улизнуть от дамской опеки по своим мужским делам.
Предполагалось — на защиту несчастных обиженных крестьян.
— Так, значит, они оба отправились поразвлечься? — спросила Ртуть.
— Да, и чтобы помочь девушке в беде.
— Ах, в самом деле? — недобро сверкнула глазами Ртуть. — И не подождали меня? Не очень-то учтиво с их стороны. А она хорошенькая — эта девушка?
— Весьма — когда с нее смыли дорожную пыль и грязь ее родного пепелища. Однако, думается, не это главное: наших героев подогревала возможность оказаться спасителями целой деревни.
— Ну что ж, достойная цель, — пожала плечами Ртуть. — Во всяком случае, они ведь не запретили тебе лететь следом и приглядывать за ними?
— Да нет, — не очень охотно молвила Корделия.
— Прекрасно, значит, я отдохну часок, затем снова нацеплю оружие и отправлюсь вдогонку, — Ртуть допила вино и вновь наполнила кубок.
— Не уверена, что это благоразумно, — медленно проговорила Корделия.
— Благоразумно? — нахмурилась Ртуть. — Если учитывать, что против них выступит барон и вся его шайка, принцу и Джеффри не помешает лишний меч!
— Возможно, но не забывай, что Джеффри может остановить и обезвредить противника с помощью магии, — напомнила Корделия. — Кроме того, есть шанс, что барон, при всем своем неразумии, одумается и проявит уважение к наследному принцу.
— Скорее этот олух еще больше задерет нос перед Аденом, — сверкнула глазами Ртуть на свою будущую невестку. — Во всяком случае, мы же не откажем в помощи нашим женихам только потому, что о ней никто не просил!
— Ну, я бы не стала так сильно за них беспокоиться! — пожала плечами Корделия. — Кроме того, если дело действительно примет плохой оборот, Джеффри всегда сможет меня вызвать, и я достаточно быстро перенесусь туда на моей метле. А Грегори — тот и вовсе окажется там мгновенно.
— Грегори, помнится, весьма занят, — напомнила Ртуть. — Он эскортирует эту нахалку Морагу в Раннимид.
Взгляд ее упал на седовласого садовника за спиной Корделии, и девушка спросила:
— Ну-ка, дружище, что ты там хихикаешь втихомолку? Может, поделишься с нами?
Корделия удивленно оглянулась: она тоже не видела повода для веселья.
— Как зовут вас, милейший?
— Ну как же, миледи, я — Том Садовник, — старик с улыбкой поднялся с колен и сдернул шапку.
Затем он сделал над собой усилие, и его лицо снова стало непроницаемым.
— Мы, должно быть, сказали что-то очень смешное? — предположила Ртуть, обращаясь к своей собеседнице.
— Надо будет запомнить, чтоб рассказать их величествам, — в голосе Корделии слышался сарказм, она снова обратила взор на садовника. — Ну, так что же, причина веселья — наша беседа о женихах?
На этот раз слуге понадобилось больше времени, чтоб справиться с разбиравшим его смехом, но ответил он почтительно:
— Да, миледи. Не сомневаюсь, что принц и лорд Джеффри легко расправятся с бандой барона. Но, думаю, причина их поспешного отъезда не в этом, вернее — не только в этом.
Ртуть смерила садовника долгим взглядом и пожаловалась Корделии:
— Все ясно — мужской заговор!
Затем она снова обернулась к старику:
— Говори, виллан, что на самом деле задумали предпринять принц с Джеффри?
— Только то, что и говорили, — невинно ответил Том. — Но даже такой старик, как я, скажет вам, что заставило их сесть в седла.
— Да? Старик скажет? — Ртуть была мрачнее тучи. — Тогда пусть он поторопится, если не хочет свести знакомство с розгами!
— Конечно, миледи! — улыбка снова проступила на старческом лице. — Все очень просто. Дело в том, что молодым джентльменам необходимо время от времени доказывать самим себе, что они достойны своих прекрасных дам. И чем прекраснее дамы, тем весомее должны быть, эти доказательства!
Ртуть посмотрела на него оценивающе и констатировала:
— В этом определенно что-то есть.
— Конечно же! Наши милые дурни! — Корделия просияла улыбкой. — Но тогда скажи, Том Садовник, что случится, если мы отправимся им на подмогу?
— Ну как же, миледи! Вы поставите под сомнение их достоинства!
— Глупости! — фыркнула Ртуть. — Их достоинства всем очевидны!
— В самом деле? — хмыкнул садовник. — Даже дамам, вынужденным спасать своих неразумных кавалеров?
Ртуть хотела возразить ему, но Том Садовник все же закончил фразу:
— Уверяю вас, мужчины не прощают женщинам собственной беспомощности! Что бы вы ни говорили потом, они вам не поверят. Таким образом, ваша помощь обернется унижением для ваших кавалеров.
— Все мужчины глупеют до невозможности, когда речь заходит об их гордости! — пожаловалась Ртути Корделия.
Том Садовник открыл было рот, чтобы добавить что-то, но затем передумал и вернулся к своим луковицам.
— Ну говори, — потребовала Ртуть. — Что еще у тебя на уме?
— Я только хотел спросить, — вздохнул садовник, — а разве у женщин нет собственной гордости, заставляющей их считать себя не хуже мужчин?
Перепачканные руки старика ловко отбраковали одну цветочную луковицу и приступили к посадке остальных.
— Полагаю, мы проигнорируем этот выпад. Как и сам вопрос Тома, — насмешливо заявила Корделия, пребывая тем не менее в легкой задумчивости.
— Однако не следует пренебрегать его советом!
— Я ничего не советовал, — быстро возразил Том Садовник.
— Формально — да, — согласилась Корделия.
— Ага, — сказала Ртуть. — Он только дал честный ответ на наш вопрос.
— Если таковой вообще существует, — добавила Корделия. — Тем не менее давайте продолжим. Ответь, Том, ты и впрямь считаешь, что мальчикам требуется время от времени избавляться от нашего общества? Наша опека видится им подобием бархатных колодок?
— Такова жизнь, — уклончиво ответил старик. — Молодые люди нуждаются в этом. Время, проведенное вдали от возлюбленных, укрепляет чувства. Разве вы не слышали пословицу: разлука заставляет сильнее биться сердца?
— Ну да — от страсти к другим девушкам! — мрачно закончила Ртуть.
— Этого не случится, если они действительно любят нас, — Корделия с улыбкой положила руку на плечо подруги. — Но так или иначе, а Том Садовник попал в самую точку.
— Да уж, верно подмечено, — мрачно констатировала Ртуть.
— Остается только решить: насколько можно доверять нашим мальчикам, — Корделия подняла вопросительный взгляд на собеседницу. — Неужели ты всерьез допускаешь, что после того, как Джеффри узнал тебя, какая-нибудь другая девица сможет удержать его сердце больше, чем на час-два?
— Да хоть и на час! — недовольно буркнула Ртуть. — Правда, надо признать, Джеффри не склонен к флирту посреди заварушки.
Она несколько вызывающе посмотрела на Корделию:
— А ты, сестрица? Ты уверена в своем обожателе?
— О, да, — лицо Корделии осветилось тихой, довольной улыбкой. — Думаю, Алену можно доверять, нравится ему это или нет.
Старый садовник отвернулся от девушек и занялся прививкой ростка к розовому кусту.
Итак, настало время решительных действий. Уж и намучилась Морага с этим Грегори! Она испробовала, кажется, все: пыталась быть милой, завлекающей, романтичной. Все, чего ведьма добилась в результате, — так это лекции о недопустимости добрачной любви! Как бы не так! Наставники внушали ей, и весьма успешно, что мужчины чаще всего ищут секса без каких-либо привязанностей и обязательств. Самая желанная женщина, учили ее, та, что, не задумываясь, расстелет свои простыни, а наутро так же легко распрощается с очередным поклонником. Морага решила продемонстрировать высший класс: она даст Грегори больше, чем он мог пожелать!
Девушка приступила к новой проекции: формы тела превосходили самые смелые мечты, черты лица были способны отправить в поход одиннадцать сотен кораблей и погубить Трою (по мнению Мораги, Елена Прекрасная была чрезвычайно красивой, но недостаточно эротичной). Ведьма могла быть довольна. В результате ее трудов красотка в сногсшибательном наряде с алыми губами и темными миндалевидными глазами расположилась неподалеку от поворота дороги, по которой ехал Грегори. Она приняла одну из самых соблазнительных поз и приготовилась ждать, сколько потребуется.
Юноша показался из-за поворота и буквально окаменел, глядя во все глаза. Его конь, невосприимчивый к дамским прелестям, благополучно миновал этот сокрушительный риф женственности, о который на приливной волне гормонов готова была разбиться утлая ладья по имени Грегори.
— Прошу вас, добрый рыцарь, сойдите с коня и отдохните подле меня, — промурлыкало сие прекрасное видение.
Грегори сделал попытку (безуспешную) скрыть удивление и пролепетал:
— Благодарю вас, мадемуазель, но мне…я должен ехать дальше.
— Но это нечестно, сэр! — надула губки эта воплощенная мечта. — Меня зовут Хани, и во мне вся сладость, какую только может пожелать мужчина. Неужели же юный рыцарь не остановится отведать такого лакомства?
Беззастенчивость этого предложения потрясла юношу.
— Но я…я связан моей миссией.
— Сэр потеряет больше, чем найдет в своей миссии.
— Мне надо… мой долг зовет меня в путь, — запинаясь, проговорил Грегори.
— Но если сэр отвергнет мой зов, он будет жалеть всю жизнь, — девушка прикоснулась к его щеке, и юноша почувствовал легкое покалывание там, где кончики ее пальцев оставляли дорожку в своем движении к его губам. — Что может быть важнее любви, сэр? Всего час со мною рядом будет согревать вас всю оставшуюся жизнь!
— Согревать… Но я должен… Мой долг!
— О, синица в руке много лучше путешествия за журавлем, сэр, — усмехнулась девушка.
Ее пальцы добрались уже до груди юноши и сейчас теребили его одежду, оставляя обжигающие следы на коже.
— Я не смогу выдержать…
— Так я поддержу вас, — Хани задержала его руку и притянула к своей груди.
Грегори ощутил, как тело девушки под тонкой тканью напряглось и задрожало от его прикосновения.
Однако такой накал страстей оказался чрезмерным для юноши. Обострившиеся чувства вдруг забили тревогу, пробуждая его от сладостного эротического сна и возвращая к трезвым мыслям. Он припомнил, почему оказался посреди этой дороги, кого искал. Это, в свою очередь, заставило Грегори отвлечься от роскошного тела незнакомки и окунуться в ее мысли. И здесь он обнаружил те характерные оттенки, которые позволили распознать его давнюю противницу — Финистер. В очередной раз интеллект поспорил с одурманенным зрением и победил.
— Вы смущены, сэр? Я кажусь вам чересчур прекрасной, чтобы быть верной подругой? — вкрадчиво спросила девушка. — Что ж, признаю: добродетель не является моим главным сокровищем. Моя истинная ценность, мое предназначение — в другом: дарить и искать наслаждение! Не те жалкие и тривиальные крохи, что удавалось найти до сих пор. Мне нужен мужчина, который бросит меня в вихрь новых ощущений, поднимет на вершины экстаза!
— Боюсь, я не знаю дороги туда и вряд ли смогу оказаться полезным.
— О, не надо недооценивать себя, сэр! Доверьтесь мне, и мы вместе найдем дорогу, — возразила девушка. — Не стоит искать вечной любви — ее не существует. Но не следует и отказываться от тех подарков, что посылает нам судьба! А вы, сэр, моя главная удача за сегодняшний день!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47