Где вы познакомились с этой информацией?
— Я путешествовала во времени и была знакома с доктором МакАраном, — ответила Гвен.
— Ваше право на информацию подтверждено, — вынес вердикт компьютер. — Какого рода информация вас интересует?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Финистер просыпалась обычным своим манером — осторожно и осмотрительно. Первые несколько минут после пробуждения она заставила себя оставаться на месте, тщательно исследуя все вокруг, сначала — при помощи мозга, затем — органами чувств.
Ее сознание окунулось в привычное многообразие ощущений мелких диких созданий — чувство острого , голода хищников, сытое довольство земляных червей, возбужденная тревога за потомство окрестных птиц, прожорливое соперничество их птенцов, когда над краем гнезда появлялся клюв с аппетитной личинкой. Но на этом фоне образовалась некая дыра, вакуум, вначале непонятный для Финистер и лишь потом идентифицированный как сознание Грегори. Однако на этот раз это пятно, казалось, излучало беспокойство и тревогу. И тревога имела непосредственное отношение к ней самой, как с удивлением обнаружила Финистер. Впрочем, если разобраться, ничего странного в этом не было, как с привычным цинизмом одернула себя девушка. Ведь, в конце концов, ему доверили доставить ее в Раннимид целой и невредимой, и, естественно, он хотел исполнить свою миссию как можно лучше.
Она проконтролировала трепетание век и позволила себе вздрогнуть, как бы оглядываясь по сторонам. До нее донесся вздох облегчения Грегори.
— Добрый день, — томно произнесла Финистер, не глядя на юношу.
— Воистину, — ответил тот. — Вы так долго спали.
— Что?
Затем она вспомнила вспышку света, ментальную бомбу, разорвавшуюся в ее сознании, и ощутила дикую злобу. Лишь усилием воли ведьма сохранила выражение смущения на лице в то время, как в душе у нее бушевала буря. Ну и хам! Нанес ей такой удар! Двуличная гадина! Прикидывался таким влюбленным, потерявшим голову от желания, а сам в это время держал защиту!
— Вы замерзли, вы вся дрожите, — сказал Грегори и, скинув свой плащ, укутал им Финистер.
Кого, интересно, он собирался ввести в заблуждение? Какой там холод! Опытный телепат не мог обмануться относительно причины ее дрожи. Но тут до нее дошло, что он вовсе не зондирует ее сознание, а лишь довольствуется теми чувствами, которое она позволила себе демонстрировать. Ну и простак! Он еще глупее, чем казался! Придерживаться своей дурацкой этики!
Причем раз за разом, когда любому здравомыслящему человеку ясно, что единственная достойная цель — победить любыми способами!
Однако вместе с гневом в сердце закралось сомнение. Он ведь уже обхитрил ее ранее, почему бы ему не повторить фокус? Действительно ли Грегори такой правильный или только хочет таким казаться? Ведь он никогда не снимает свою защиту! Впредь и она, Финистер, будет вести себя крайне осторожно!
И маскироваться еще более тщательно!
— Что… как это…
— На нас напали разбойники, — пояснил Грегори. — Когда схватка миновала, и они бежали, вы внезапно лишились чувств.
Ага, нашел дураков! Неужели он действительно думает, что она ничего не помнит и никогда не вспомнит?
Или, возможно, его навыки защиты настолько доведены до автоматизма, настолько неосознанны, что нападение даже не зафиксировалось в его сознании?
Ей понравилось такое объяснение, понравилось настолько, что Финистер приняла его как рабочую гипотезу, с определенной, впрочем, осторожностью. Пожалуй, будет полезно, если враг уверится, что она приняла этот бред за чистую монету.
И какую же маску из своего богатого арсенала она использовала? Ах, да — бедная деревенская девушка, соблазненная и покинутая, жертва разбойников… Перегрина! Вот как ее звали! И что же теперь? Перегрина годилась до того момента, как случилось нападение разбойников, и Грегори-победитель ослабил свою ментальную защиту. Тогда, казалось, представился подходящий случай для атаки… Так что же теперь?
Ага, вот именно!
— Что же… теперь… — пробормотала Финистер, зарылась лицом в ладонях и зарыдала.
— Мадемуазель, не убивайтесь так… с вами все в порядке, вы живы и свободны! — Она почувствовала, как ее буквально окатила волна сострадания, исходящего от Грегори.
— Свободна и бездомна! — всхлипнула Финистер. — В деревне меня не примут из страха перед разбойниками. У меня нет ни семьи, ни мужа, ни богатства, ни дома! Куда мне теперь идти?
Грегори несколько мгновений молчал.
— Поезжайте со мной, — нерешительно предложил он. — Вы не будете одиноки, вам не надо будет заботиться о еде и питье. Давайте путешествовать вместе, пока не найдем вам пристанище.
«Ага, наподобие Королевского Ковена», — с привычным цинизмом подумала она. Если только он раскрыл ее обман, то вполне может вот так же легко и мирно привезти в место, которое станет для нее тюрьмой. Ведь, конечно же, королевские ведьмы без труда разберутся, кто она такая.
Хотя юноша казался так застенчив и робок! Говорил так искренне, что, возможно, действительно не догадывался об ее истинной сущности. А может, не придавал этому значения. Финистер затрепетала в предвкушении победы, но из осторожности подавила это приятное чувство. Прежде чем принять от него руку помощи, ей потребуются надежные гарантии. Ведьма ничем не выразила свои истинные мысли, более того, запрятала их глубоко внутри, зато на обозрение Грегори предстали глубокое горе и тоненький лучик надежды в ее глазах.
Хотя, похоже, что-то он все же прочитал. Когда юноша заговорил вновь, голос его звучал гораздо смелее.
— Не бойтесь оставаться со мной наедине. Дело в том, что я ищу одну женщину — ведьму по имени Морага. Ей полагается путешествовать под моей защитой.
Если мы снова встретимся, продолжим наш путь втроем.
Ах, скажите, как кстати! Как хорошо все устраивается! Однако, если Грегори будет считать, что она поверила в подобную галиматью, это, возможно, усыпит его бдительность. Приняв решение, Перегрина понемногу успокоилась и уселась, все еще шмыгая носом и вытирая глаза рукавом. Она прекрасно отдавала себе отчет, в какую игру играет — что-то вроде «Он не знает, что она знает, что он не знает, что она знает…», к тому же в этой игре ей приходилось блефовать и до поры прятать карту в рукаве. Все это может длиться до бесконечности, пока один из игроков не предпримет неосторожное действие, которое позволит другому уяснить, что же именно он (или она) знает. Однако игра стоила свеч! Так что Перегрина проговорила слабым голосом:
— Ах, благодарю вас, сэр. С радостью приму ваше предложение, если только этим я не стесню вас.
— Стесните? Да что вы! Я буду рад вашему обществу, — затем поспешно, как если бы ему пришла в голову счастливая мысль, — в конце концов, дорога становится все более унылой, так что общество будет как нельзя более кстати.
— Я тоже так считаю, — сказала она, склонив голову и глядя на него из-под опущенных ресниц.
Он наклонился, чтобы помочь ей подняться. Перегрина встала и, споткнувшись, вынуждена была опереться на его руку. Прильнув к спутнику и пережидая, когда пройдет неожиданная слабость, она с тревогой подумала: сколько же длилось ее беспамятство? Ведь споткнулась-то она по-настоящему! Сообразив, однако, что данную случайность можно обернуть себе на пользу, Перегрина прижалась поплотнее к юноше и изумилась.
О, Боже! Его тело было гораздо крепче и плотнее, чем казалось ей прежде! Должно быть, она настолько увлеклась мыслью о его убийстве, что потеряла наблюдательность. Странно, это было очень на нее непохоже…
Усилием воли Перегрина вернула свои мысли в нужное русло.
— Простите, сэр. Должно быть, я еще не совсем пришла в себя, — слабым голосом проговорила она.
Девушка взглянула на него снизу вверх широко рас-; крытыми, невинными глазами, но его сдавленный вздох доставил ей мстительное удовольствие. Грегори глядел в ее глаза с таким изумлением, что она потупилась и отстранилась. Все еще слегка пошатываясь, она попыталась устоять на ногах и произнесла:
— Ну вот, кажется, теперь я в порядке. Я могу идти, — она неуверенно шагнула.
— В этом нет необходимости, — Грегори подвел ее к лошади, прекрасной кобылице, которая обернулась и поглядела на нее кроткими глазами.
Позади стояла его собственная лошадь.
Он умудрился удержать их лошадей! Или снова позвать их.
— Вам только надо держаться покрепче, чтоб не выпасть из седла, — успокоил ее Грегори. — А я буду ехать совсем рядом, чтобы в случае чего подхватить вас.
В устах любого другого мужчины подобные слова выглядели бы подозрительно, но только не у Грегори.
Финистер была уверена: он говорит именно то, что думает. Поэтому она была поражена, когда почувствовала его руки у себя на талии, и еще больше — тем, что они сомкнулись!
— Сэр!
— Прошу прощения, мадемуазель, — извинился Грегори с безучастным лицом. — Вы готовы ехать?
За этой безучастностью он, безусловно, пытался скрыть трепет от прикосновения к ней.
— Как… как вам будет угодно, сэр, — едва слышно промолвила Финистер, спрятав победную улыбку. — Но должна предупредить, я давно не ездила верхом.
— Вам надо лишь перекинуть одно колено через луку. Готовы? Вперед!
Она так и сделала. Ощущение было, как будто она взлетела в воздух и мягко приземлилась в седло. Финистер поглядела на юношу, не веря своим глазам: откуда у этого книжника такая силища? Затем, отведя взгляд, она очень мило покраснела и стала разбираться со своими юбками и поводьями.
— Я… думаю, можно ехать, сэр.
— Через пару секунд буду рядом с вами, — пообещал Грегори и повернулся к своему коню. Он подвел его совсем близко к ней и скомандовал:
— Ну, поскакали!
Они въехали в лес по тропинке, двигаясь в северном направлении. Финистер утешалась мыслью, что впереди у них несколько сот миль, в течение которых можно будет потрудиться над юношей.
По пути ее ожидал сюрприз: Грегори стал куда более разговорчивым, чем прежде. Раньше в ответ на свои вопросы она слышала лишь несколько скупых слов либо получала пространную лекцию, посвященную науке или философии, но никак не самому Грегори. Теперь же он развлекал ее историями из собственного опыта, задавал ответные вопросы. Вначале Финистер была приятно удивлена такой открытостью, но затем в ней начали расти подозрения. Дело усугублялось тем, что юношу больше занимало ее мнение о преимуществах сельской жизни перед городской, а не подробности из ее прошлого или политические взгляды. Несколько раз она буквально прикусывала язык, чтоб Удержаться от каких-то замечаний, компрометирующих ее. В результате Финистер решила, что он, очевидно, разрабатывает некий новый эффективный метод исследования ее криминального прошлого. Вот уж никогда не думала, что они поменяются местами! Теперь Финистер старательно выбирала общие темы, в то время, как ее спутник становился все более компанейским парнем.
Когда они разбили привал на ночь, она решила проверить, не изменились ли заодно и его взгляды на физическую близость. Она лично в этом сильно сомневалась: невзирая на все попытки казаться более человечным и доступным, Грегори был все же человеком твердых правил.
Ну и, конечно же, когда они опустошили и убрали свои тарелки, юноша одарил ее одной из своих самых дружелюбных улыбок.
— Спите спокойно, мадемуазель, — сказал он. — Вы можете не тревожиться: я буду бодрствовать всю ночь.
«Как всегда», — подумала Финистер.
Однако, не выходя из роли Перегрины, она с тревогой спросила:
— Вы уверены, что это правильно, милорд? Боюсь, вы почувствуете себя усталым, если не сегодня ночью, так завтра утром.
— Мое бодрствование освежает меня не хуже, чем вас — безмятежный сон, — уверил ее Грегори.
О, это ей было известно слишком хорошо! Однако сегодняшний день вселил в Финистер большие надежды; ей казалось, что, наконец-то, он заинтересовался ею как женщиной! Она никак не хотела расставаться с золотой мечтой о том, как во сне она почувствует объятия Грегори (а там уж пусть матушка-природа позаботится о естественном ходе вещей)!
— Но, сэр, вам нет никакой необходимости отказываться от отдыха! — запротестовала ведьма. — Разбойники разбежались кто куда. Я совершенно уверена, что они не потревожат нас больше.
Уж она, конечно, была совершенно уверена, ведь это были ее люди.
— Помимо них, в этой местности не так уж много опасностей, — продолжала Финистер. — Здесь нет диких зверей страшнее лисицы, а все прочие разбойники, помельче, давно уже рассеялись, устрашенные нашей шайкой. Ну же, сэр, погуляйте, разомнитесь на травке!
— Разбойники могут вновь собраться, чтоб попытаться взять реванш, — возразил Грегори. — И кто его знает, не забредет ли какой-нибудь случайный волк или медведь на чужую территорию. Благодарю за ваше предложение, мадемуазель, но я должен быть начеку.
— Но вы же должны хоть иногда спать, — попробовала протестовать она.
— Возможно, раз в неделю или где-то около того, — прикинул Грегори, — но уж точно не еженощно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Я путешествовала во времени и была знакома с доктором МакАраном, — ответила Гвен.
— Ваше право на информацию подтверждено, — вынес вердикт компьютер. — Какого рода информация вас интересует?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Финистер просыпалась обычным своим манером — осторожно и осмотрительно. Первые несколько минут после пробуждения она заставила себя оставаться на месте, тщательно исследуя все вокруг, сначала — при помощи мозга, затем — органами чувств.
Ее сознание окунулось в привычное многообразие ощущений мелких диких созданий — чувство острого , голода хищников, сытое довольство земляных червей, возбужденная тревога за потомство окрестных птиц, прожорливое соперничество их птенцов, когда над краем гнезда появлялся клюв с аппетитной личинкой. Но на этом фоне образовалась некая дыра, вакуум, вначале непонятный для Финистер и лишь потом идентифицированный как сознание Грегори. Однако на этот раз это пятно, казалось, излучало беспокойство и тревогу. И тревога имела непосредственное отношение к ней самой, как с удивлением обнаружила Финистер. Впрочем, если разобраться, ничего странного в этом не было, как с привычным цинизмом одернула себя девушка. Ведь, в конце концов, ему доверили доставить ее в Раннимид целой и невредимой, и, естественно, он хотел исполнить свою миссию как можно лучше.
Она проконтролировала трепетание век и позволила себе вздрогнуть, как бы оглядываясь по сторонам. До нее донесся вздох облегчения Грегори.
— Добрый день, — томно произнесла Финистер, не глядя на юношу.
— Воистину, — ответил тот. — Вы так долго спали.
— Что?
Затем она вспомнила вспышку света, ментальную бомбу, разорвавшуюся в ее сознании, и ощутила дикую злобу. Лишь усилием воли ведьма сохранила выражение смущения на лице в то время, как в душе у нее бушевала буря. Ну и хам! Нанес ей такой удар! Двуличная гадина! Прикидывался таким влюбленным, потерявшим голову от желания, а сам в это время держал защиту!
— Вы замерзли, вы вся дрожите, — сказал Грегори и, скинув свой плащ, укутал им Финистер.
Кого, интересно, он собирался ввести в заблуждение? Какой там холод! Опытный телепат не мог обмануться относительно причины ее дрожи. Но тут до нее дошло, что он вовсе не зондирует ее сознание, а лишь довольствуется теми чувствами, которое она позволила себе демонстрировать. Ну и простак! Он еще глупее, чем казался! Придерживаться своей дурацкой этики!
Причем раз за разом, когда любому здравомыслящему человеку ясно, что единственная достойная цель — победить любыми способами!
Однако вместе с гневом в сердце закралось сомнение. Он ведь уже обхитрил ее ранее, почему бы ему не повторить фокус? Действительно ли Грегори такой правильный или только хочет таким казаться? Ведь он никогда не снимает свою защиту! Впредь и она, Финистер, будет вести себя крайне осторожно!
И маскироваться еще более тщательно!
— Что… как это…
— На нас напали разбойники, — пояснил Грегори. — Когда схватка миновала, и они бежали, вы внезапно лишились чувств.
Ага, нашел дураков! Неужели он действительно думает, что она ничего не помнит и никогда не вспомнит?
Или, возможно, его навыки защиты настолько доведены до автоматизма, настолько неосознанны, что нападение даже не зафиксировалось в его сознании?
Ей понравилось такое объяснение, понравилось настолько, что Финистер приняла его как рабочую гипотезу, с определенной, впрочем, осторожностью. Пожалуй, будет полезно, если враг уверится, что она приняла этот бред за чистую монету.
И какую же маску из своего богатого арсенала она использовала? Ах, да — бедная деревенская девушка, соблазненная и покинутая, жертва разбойников… Перегрина! Вот как ее звали! И что же теперь? Перегрина годилась до того момента, как случилось нападение разбойников, и Грегори-победитель ослабил свою ментальную защиту. Тогда, казалось, представился подходящий случай для атаки… Так что же теперь?
Ага, вот именно!
— Что же… теперь… — пробормотала Финистер, зарылась лицом в ладонях и зарыдала.
— Мадемуазель, не убивайтесь так… с вами все в порядке, вы живы и свободны! — Она почувствовала, как ее буквально окатила волна сострадания, исходящего от Грегори.
— Свободна и бездомна! — всхлипнула Финистер. — В деревне меня не примут из страха перед разбойниками. У меня нет ни семьи, ни мужа, ни богатства, ни дома! Куда мне теперь идти?
Грегори несколько мгновений молчал.
— Поезжайте со мной, — нерешительно предложил он. — Вы не будете одиноки, вам не надо будет заботиться о еде и питье. Давайте путешествовать вместе, пока не найдем вам пристанище.
«Ага, наподобие Королевского Ковена», — с привычным цинизмом подумала она. Если только он раскрыл ее обман, то вполне может вот так же легко и мирно привезти в место, которое станет для нее тюрьмой. Ведь, конечно же, королевские ведьмы без труда разберутся, кто она такая.
Хотя юноша казался так застенчив и робок! Говорил так искренне, что, возможно, действительно не догадывался об ее истинной сущности. А может, не придавал этому значения. Финистер затрепетала в предвкушении победы, но из осторожности подавила это приятное чувство. Прежде чем принять от него руку помощи, ей потребуются надежные гарантии. Ведьма ничем не выразила свои истинные мысли, более того, запрятала их глубоко внутри, зато на обозрение Грегори предстали глубокое горе и тоненький лучик надежды в ее глазах.
Хотя, похоже, что-то он все же прочитал. Когда юноша заговорил вновь, голос его звучал гораздо смелее.
— Не бойтесь оставаться со мной наедине. Дело в том, что я ищу одну женщину — ведьму по имени Морага. Ей полагается путешествовать под моей защитой.
Если мы снова встретимся, продолжим наш путь втроем.
Ах, скажите, как кстати! Как хорошо все устраивается! Однако, если Грегори будет считать, что она поверила в подобную галиматью, это, возможно, усыпит его бдительность. Приняв решение, Перегрина понемногу успокоилась и уселась, все еще шмыгая носом и вытирая глаза рукавом. Она прекрасно отдавала себе отчет, в какую игру играет — что-то вроде «Он не знает, что она знает, что он не знает, что она знает…», к тому же в этой игре ей приходилось блефовать и до поры прятать карту в рукаве. Все это может длиться до бесконечности, пока один из игроков не предпримет неосторожное действие, которое позволит другому уяснить, что же именно он (или она) знает. Однако игра стоила свеч! Так что Перегрина проговорила слабым голосом:
— Ах, благодарю вас, сэр. С радостью приму ваше предложение, если только этим я не стесню вас.
— Стесните? Да что вы! Я буду рад вашему обществу, — затем поспешно, как если бы ему пришла в голову счастливая мысль, — в конце концов, дорога становится все более унылой, так что общество будет как нельзя более кстати.
— Я тоже так считаю, — сказала она, склонив голову и глядя на него из-под опущенных ресниц.
Он наклонился, чтобы помочь ей подняться. Перегрина встала и, споткнувшись, вынуждена была опереться на его руку. Прильнув к спутнику и пережидая, когда пройдет неожиданная слабость, она с тревогой подумала: сколько же длилось ее беспамятство? Ведь споткнулась-то она по-настоящему! Сообразив, однако, что данную случайность можно обернуть себе на пользу, Перегрина прижалась поплотнее к юноше и изумилась.
О, Боже! Его тело было гораздо крепче и плотнее, чем казалось ей прежде! Должно быть, она настолько увлеклась мыслью о его убийстве, что потеряла наблюдательность. Странно, это было очень на нее непохоже…
Усилием воли Перегрина вернула свои мысли в нужное русло.
— Простите, сэр. Должно быть, я еще не совсем пришла в себя, — слабым голосом проговорила она.
Девушка взглянула на него снизу вверх широко рас-; крытыми, невинными глазами, но его сдавленный вздох доставил ей мстительное удовольствие. Грегори глядел в ее глаза с таким изумлением, что она потупилась и отстранилась. Все еще слегка пошатываясь, она попыталась устоять на ногах и произнесла:
— Ну вот, кажется, теперь я в порядке. Я могу идти, — она неуверенно шагнула.
— В этом нет необходимости, — Грегори подвел ее к лошади, прекрасной кобылице, которая обернулась и поглядела на нее кроткими глазами.
Позади стояла его собственная лошадь.
Он умудрился удержать их лошадей! Или снова позвать их.
— Вам только надо держаться покрепче, чтоб не выпасть из седла, — успокоил ее Грегори. — А я буду ехать совсем рядом, чтобы в случае чего подхватить вас.
В устах любого другого мужчины подобные слова выглядели бы подозрительно, но только не у Грегори.
Финистер была уверена: он говорит именно то, что думает. Поэтому она была поражена, когда почувствовала его руки у себя на талии, и еще больше — тем, что они сомкнулись!
— Сэр!
— Прошу прощения, мадемуазель, — извинился Грегори с безучастным лицом. — Вы готовы ехать?
За этой безучастностью он, безусловно, пытался скрыть трепет от прикосновения к ней.
— Как… как вам будет угодно, сэр, — едва слышно промолвила Финистер, спрятав победную улыбку. — Но должна предупредить, я давно не ездила верхом.
— Вам надо лишь перекинуть одно колено через луку. Готовы? Вперед!
Она так и сделала. Ощущение было, как будто она взлетела в воздух и мягко приземлилась в седло. Финистер поглядела на юношу, не веря своим глазам: откуда у этого книжника такая силища? Затем, отведя взгляд, она очень мило покраснела и стала разбираться со своими юбками и поводьями.
— Я… думаю, можно ехать, сэр.
— Через пару секунд буду рядом с вами, — пообещал Грегори и повернулся к своему коню. Он подвел его совсем близко к ней и скомандовал:
— Ну, поскакали!
Они въехали в лес по тропинке, двигаясь в северном направлении. Финистер утешалась мыслью, что впереди у них несколько сот миль, в течение которых можно будет потрудиться над юношей.
По пути ее ожидал сюрприз: Грегори стал куда более разговорчивым, чем прежде. Раньше в ответ на свои вопросы она слышала лишь несколько скупых слов либо получала пространную лекцию, посвященную науке или философии, но никак не самому Грегори. Теперь же он развлекал ее историями из собственного опыта, задавал ответные вопросы. Вначале Финистер была приятно удивлена такой открытостью, но затем в ней начали расти подозрения. Дело усугублялось тем, что юношу больше занимало ее мнение о преимуществах сельской жизни перед городской, а не подробности из ее прошлого или политические взгляды. Несколько раз она буквально прикусывала язык, чтоб Удержаться от каких-то замечаний, компрометирующих ее. В результате Финистер решила, что он, очевидно, разрабатывает некий новый эффективный метод исследования ее криминального прошлого. Вот уж никогда не думала, что они поменяются местами! Теперь Финистер старательно выбирала общие темы, в то время, как ее спутник становился все более компанейским парнем.
Когда они разбили привал на ночь, она решила проверить, не изменились ли заодно и его взгляды на физическую близость. Она лично в этом сильно сомневалась: невзирая на все попытки казаться более человечным и доступным, Грегори был все же человеком твердых правил.
Ну и, конечно же, когда они опустошили и убрали свои тарелки, юноша одарил ее одной из своих самых дружелюбных улыбок.
— Спите спокойно, мадемуазель, — сказал он. — Вы можете не тревожиться: я буду бодрствовать всю ночь.
«Как всегда», — подумала Финистер.
Однако, не выходя из роли Перегрины, она с тревогой спросила:
— Вы уверены, что это правильно, милорд? Боюсь, вы почувствуете себя усталым, если не сегодня ночью, так завтра утром.
— Мое бодрствование освежает меня не хуже, чем вас — безмятежный сон, — уверил ее Грегори.
О, это ей было известно слишком хорошо! Однако сегодняшний день вселил в Финистер большие надежды; ей казалось, что, наконец-то, он заинтересовался ею как женщиной! Она никак не хотела расставаться с золотой мечтой о том, как во сне она почувствует объятия Грегори (а там уж пусть матушка-природа позаботится о естественном ходе вещей)!
— Но, сэр, вам нет никакой необходимости отказываться от отдыха! — запротестовала ведьма. — Разбойники разбежались кто куда. Я совершенно уверена, что они не потревожат нас больше.
Уж она, конечно, была совершенно уверена, ведь это были ее люди.
— Помимо них, в этой местности не так уж много опасностей, — продолжала Финистер. — Здесь нет диких зверей страшнее лисицы, а все прочие разбойники, помельче, давно уже рассеялись, устрашенные нашей шайкой. Ну же, сэр, погуляйте, разомнитесь на травке!
— Разбойники могут вновь собраться, чтоб попытаться взять реванш, — возразил Грегори. — И кто его знает, не забредет ли какой-нибудь случайный волк или медведь на чужую территорию. Благодарю за ваше предложение, мадемуазель, но я должен быть начеку.
— Но вы же должны хоть иногда спать, — попробовала протестовать она.
— Возможно, раз в неделю или где-то около того, — прикинул Грегори, — но уж точно не еженощно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47