Несколько часов назад случилось нечто, отчитаться о
чем было бы весьма приятно, но в остальном - ничего хорошего: сплошные
рухнувшие планы, ложные следы и бесполезные поездки. Сегодня я прибыл в
Нью-Йорк. Снял здесь квартиру. И все это из-за фотографии в газете,
натолкнувшей меня на мысль о Билли Келле.
На фотографии красовался тот парень, Джозеф Макс, дававший интервью
какому-то журналисту. За спиной Макса я обнаружил некую физиономию,
настороженно-пустую, как у телохранителя, и достаточно похожую на Келла,
чтобы пробудить мой интерес. Ведь Намир (и его сын?) вполне могли
разыскивать Анжело с той же настойчивостью, что и я. За десять лет я узнал
о их местопребывании не больше, чем о том, где живет Анжело. Неделю назад,
когда я увидел этот снимок, меня занесло в Цинциннати. Я оказался там
потому, что один из моих друзей-бродяг доложил мне, что в местных речных
доках околачивается некто, очень похожий на моего "внука". Пустышка... Еще
один хромой темноволосый бездельник с лицом, смахивающим на деревянный
чурбан. Мир полон смуглых молодых людей, хромых на левую ногу. Бродяги
проститутки и мелкие жулики, являются моими главными помощниками, - не те
люди, которые знают, как описать черты лица. Обращаясь к ним, я изо всех
сил представляюсь старым чокнутым олухом, гоняющимся за внуком, который,
возможно, давным-давно умер или (как они думают) вовсе и не жил никогда.
Они стараются быть добрыми, снабжают меня слухами, пытаясь помочь
стариковским поискам - отчасти, думаю, ради смеха. Конечно, у меня нет
достаточных причин считать, что Анжело опустился на дно преступного мира -
просто это дно легче изучить, чем бесконечную массу приличных людей.
Вполне возможно, что какая-нибудь бездетная пара дала ему приют и новое
имя. И тем не менее я продолжаю поиски. Мне еще не встречалось такой
толпы, в какой я бы рано или поздно не заметил смуглого хромого юношу.
Как-то я увидел одного. Он не только был похож на Анжело, но и имел над
правым глазам шрам. Такой шрам должен был появиться у Анжело после той
памятной ночи. Я встретил этого парня в коптере, летящем по маршруту
"Сакраменто - Окленд". Я проследил за ним до самого дома, некоторое время
понаблюдал, навел справки у соседей. Милый мальчик, даже не итальянец, всю
свою жизнь прожил в Окленде. Некоторые надежды не умрут никогда...
Без сомнения, у нас есть Наблюдатели, занимающиеся Джозефом Максом и
фиглярами из его Партии единства. Что ж, стану еще одним - по крайней
мере, пока не удостоверюсь насчет Билли Келла. Возможно, по ходу дела мне
удастся вытащить на поверхность кое-что интересное. Черт побрал эту
кутерьму вокруг Джо Макса! Кстати, что там с его идеей привлечь человека
типа доктора Ходдинга? Рискну повторить то, что вам уже могли сообщить
другие Наблюдатели. Речь идет о той истории, что подробно освещалась
газетами года два назад. Джейсон Ходдинг был членом правления "Фонда
Уэльса" (биохимические исследования, весьма недурные) и изрядно напугал
мир своими пропагандистскими выходками в пользу партии Макса на выборах
70-го года. Он рассчитывал, что его выходки позволят пролезть в конгресс
этому ненормальному, сенатору от Аляски Гэлту. Затем Ходдинг ушел и
"Фонда" (или его выставили?) и скрылся из поля зрения общественности. Не
бедствует, живя на Лонг-Айленде "в отставке". Говорят, знает о мутациях
вирусов больше, чем кто бы то ни было...
Теперь Макс называет свое детище "Партией органического единства". Он
больше не тявкает на публику о расовой чистоте, хотя кое-какие сплетни о
кандидате негритяно-индейских федералистов, по-видимому, исходят от Макса.
На публике он выступает за человеческое братство: такие выступления
добавляют голосов. Он сделает попытку выиграть осенние выборы, признав
Америку управлять миром. "Очистим Азию!" - такой лозунг украшает его
штаб-квартиру на Верхнем Уровне Лексингтон-авеню, и никто не смеется. Мы
должны реформировать Азию (для их собственного блага, конечно), пока
российский и китайский гиганты испускают (по-видимому) дух. Возможно, они
и в самом деле его испускают: во всем, что утверждает Макс, содержится
вирус полуправды. Агенты доносят, а наблюдения с помощью сателлита
подтверждают, что с прошлого лета в Азии имели место ядерные взрывы. Я
верю Властителям сателлита, потому что год назад, несмотря на сильный
нажим, они разобрались кое с какими проблемами водородного оружия. Это
требовало мужества там, наверху, на "Полночной Звезде", с тех пор как
гуманитарная оппозиция, как часто бывало, поменяла свою точку зрения. В
течение марта 30972 года мы в неведении... безумно, продуманно, тактично
находимся в неведении. Если вы верите коммюнике Властителей сателлита (я
более или менее верю), там должна быть идиотская позиционная война с
фронтом вдоль всего спинного хребта Азии. Сибирь пребывает во мраке, как и
всегда. Время от времени Властители жалуются, что действительно не могут
собрать информацию с целых 1075 миль. Дрозма, когда будете писать мне
ответ, сообщите, цел ли в настоящее время Азия-Центр. У меня там были
друзья.
Тут ни в чем не сомневается, по-видимому, только Партия органического
единства.
Над Максом никто не смеется, и это пугает меня. Люди стали слишком
черствыми, чтобы разглядеть за передовицами, телеэкранами, кинохрониками
его ядовитый фанатизм. Когда Макса застают без косметики, он всегда
выглядит слегка болезненным и лоснящимся от пота - этакая скверно
оживленная карикатура на Джона К.Калхоуна [Джон К.Калхоун (1782-1850) -
американский государственный деятель, в 1825-32 гг. - вице-президент],
только без калхоуновской честности и мягкости. Когда в прошлом году Макс
отрастил болтающуюся челку... черт возьми, никто и не подумал смеяться. Он
бережет свой яд для вновь образованной Федералистской партии. Я еще не
составил своего мнения насчет этой организации. Кажется, в ней нет ничего
непорядочного и есть кое-какой смысл, раз уж они сумели смягчить
доктринерскую уверенность своих членов. Иногда они забывают свои
собственные добрые преамбулы. Эти "разногласия-внутри-союза" и есть
сущность федерализма. Демократы и республиканцы вызывают у Макса только
презрение - он заявляет, что их дни сочтены, так-то вот. Они совершили
ошибку, платя ему его же собственный монетой или стараясь не замечать его
вовсе. У республиканцев не было свежих идей с 1968 года, когда победу на
выборах одержал демократ Клиффорд. (А как я ошибся насчет 64-го! Вероятно,
я потерял самообладание, но я не типичен.) За бах-бахом Рузвельта
последовал тук-тук-тук Вильсона [здесь имеются в виду американские
президенты: Томас Вудро Вильсон, президент США в 1913-21 гг., проводил
более либеральную политику, нежели Теодор Рузвельт, президент США в
1901-1909 гг.]. Говорят, Клиффорд - хороший парень. Говорят,
прогрессивный. Порой я удивляюсь - а не высасывает ли он свои устремления
из собственного пальца?..
Теперь, Дрозма, пару слов о Филиппинах. Я слежу за этим Институтом
исследования человека. Основан в 1968 году. У меня есть подозрения, что
его персонал является подопытным материалом для изучения катастроф, так же
как и здания, на которые я надеюсь когда-нибудь взглянуть, если доживу.
Никаких дутых обоснований. За ними стоит не бросающееся в глаза мужество.
Мне нравится их замысел: "Собрать и сделать доступный всю сумму имеющихся
человеческих знаний". Задача трудная, но они думают о деле. "Продолжать
исследования в тех направлениях, которые непосредственно касаются природы
и функции человеческих существ". И они объясняют, что использование
термина "человеческие существа" взамен термина "человек" сделано умышленно
- это было бы естественным обращением к моей придирчивости
необъективности. Но дело в том, что они мыслят категориями столетий и не
боятся следующей недели. Вы помните, что Манила должна быть стать одним из
величайших мировых центров торговли и культуры, если бы не европейское
"тащить и не пущать", задушившее все тем, что они называют "восемнадцатым
веком". Я не понимаю, почему бы Маниле не стать Афинами двадцать первого
века. Когда моя миссия так или иначе завершится, я, прежде чем вернуться в
Северный город, хочу побывать там.
Завтра утром я нанесу визит в штаб-квартиру Партии органического
единства, прикинусь чудаковатым стариком, обремененным деньгами. Мое новое
лицо меня вполне устраивает. Возможно, поднимая скулы, я несколько
переборщил, зато превратился в круглощекого, чертовски милого,
вспыльчивого Санта Клауса, шести футов двух дюймов ростом, немного
говорящего на языках Востока. Путем усиленных тренировок я добился
невозмутимого выражения глаз, что наверняка когда-нибудь пригодится. Буду
претендовать на роль потенциального эйнджела [эйнджел (англ. angel) -
лицо, оказывающее кому-либо финансовую или политическую поддержку] для
фонда планируемой кампании, эйнджела, пока недостаточно убежденного, но
достаточно открытого для внушения. Они расстелют передо мной ковровую
дорожку. И если Билли Келл там, я учую его.
Теперь я могу обратиться к тому, что осветило мои триста пятьдесят
лет.
После того как, я погнавшись за слухом, будто кто-то в двадцати милях
от Латимера заметил мальчика, путешествующего автостопом, покинул городок,
я узнал, что полиция еще не потеряла интереса к Бенедикту Майлзу. У меня
была новая личина, и мне показалось умной мыслью проинформировать миссис
Уилкс, через Торонто, о том, что Майлз умер, распорядившись в своем
завещании насчет финансовой поддержки вновь создаваемой школы. Меньшая
поспешность, возможно, привела бы к более хорошему решению, но действия
были уже предприняты, и изменять что-либо было поздно. Миссис Уилкс
добросовестно писала "доверенному лицу" в Торонто все эти годы, за
исключением последних двух, и Коммуникатор пересылал мне ее письма.
Конечно, когда это оказывалось возможным, поскольку зачастую у меня вообще
не было адреса. Два года назад умерла сестра Софии. София переложила
заботы о школе на плечи преемника и забрала Шэрон с собой, в Лондон,
поскольку чувствовала, что девочка уже на голову переросла уровень ее
преподавания. Семья Шэрон в последнем письме не упоминалась. Я не слишком
огорчался разлуке с любимым ребенком, потому что знал - придет время, и я
снова услышу о ней. И вот когда я на прошлой неделе прибыл в Нью-Йорк,
афиши поведали мне о предстоящем дебюте Шэрон. Вечером она играла в
"Про-Арт-холле".
Это новый концертный зал в одном из новых роскошных районов,
расположенных вдоль Гудзона. Вы не узнаете Нью-Йорк, Дрозма. Я сам почти
не узнал, хотя и достаточно хорошо познакомился с ним в 30946-м. В
последние девять лет я был здесь несколько раз, но все проездом, и
возможности задержаться не представилось.
В 960-х Нью-Йорк решил украсить и облагородить свой отвратительный
береговой фасад. От моста Джорджа Вашингтона до Двадцать третьей улицы
простирается величественная Эспланада, с высоченными зданиями, частью
отступающими за линию более низких сооружений на внутренней стороне
Эспланады, частью круто взмывающими в небо прямо от реки. Мне говорили,
что понизу до сих пор грохочут поезда железной дороги. Пропуская
способность причалов значительно расширилась, но это практически незаметно
со стороны: пришвартоваться судну или парому означает войти под арку в
светящейся отвесной скале. Надеюсь, когда у меня появится время, я
обязательно пересеку Джерси [Джерси (Джерси-Сити) - район Большого
Нью-Йорка; расположен на западном берегу Гудзона, напротив острова
Манхэттен] с целью вернуться на одном из тупоносых дизельных паромов и
посмотреть все самому. Автомобили катят по второму уровню, и их движение
наверху Эспланады не ощущается, так же как вы не чувствуете его, гуляя по
верхним уровням авеню. На Эспланаде в компании с вами только небо,
стройные здания, люди да ветер с Гудзона, ветер, который теперь не кажется
враждебно рычащим, который не бросает вам в лицо песок, но является частью
городского величия.
Не стоит жалеть о Нью-Йорке прошлых лет. Времена меняются.
Давным-давно срыт район игорных домов, и будь проклят, если знаю, что они
сотворили с могилой Гранта. Уверен только, что она по-прежнему там.
Береговой фасад был спроектирован вскоре после того, как они вырвали город
из лап политиков и изменили систему управления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
чем было бы весьма приятно, но в остальном - ничего хорошего: сплошные
рухнувшие планы, ложные следы и бесполезные поездки. Сегодня я прибыл в
Нью-Йорк. Снял здесь квартиру. И все это из-за фотографии в газете,
натолкнувшей меня на мысль о Билли Келле.
На фотографии красовался тот парень, Джозеф Макс, дававший интервью
какому-то журналисту. За спиной Макса я обнаружил некую физиономию,
настороженно-пустую, как у телохранителя, и достаточно похожую на Келла,
чтобы пробудить мой интерес. Ведь Намир (и его сын?) вполне могли
разыскивать Анжело с той же настойчивостью, что и я. За десять лет я узнал
о их местопребывании не больше, чем о том, где живет Анжело. Неделю назад,
когда я увидел этот снимок, меня занесло в Цинциннати. Я оказался там
потому, что один из моих друзей-бродяг доложил мне, что в местных речных
доках околачивается некто, очень похожий на моего "внука". Пустышка... Еще
один хромой темноволосый бездельник с лицом, смахивающим на деревянный
чурбан. Мир полон смуглых молодых людей, хромых на левую ногу. Бродяги
проститутки и мелкие жулики, являются моими главными помощниками, - не те
люди, которые знают, как описать черты лица. Обращаясь к ним, я изо всех
сил представляюсь старым чокнутым олухом, гоняющимся за внуком, который,
возможно, давным-давно умер или (как они думают) вовсе и не жил никогда.
Они стараются быть добрыми, снабжают меня слухами, пытаясь помочь
стариковским поискам - отчасти, думаю, ради смеха. Конечно, у меня нет
достаточных причин считать, что Анжело опустился на дно преступного мира -
просто это дно легче изучить, чем бесконечную массу приличных людей.
Вполне возможно, что какая-нибудь бездетная пара дала ему приют и новое
имя. И тем не менее я продолжаю поиски. Мне еще не встречалось такой
толпы, в какой я бы рано или поздно не заметил смуглого хромого юношу.
Как-то я увидел одного. Он не только был похож на Анжело, но и имел над
правым глазам шрам. Такой шрам должен был появиться у Анжело после той
памятной ночи. Я встретил этого парня в коптере, летящем по маршруту
"Сакраменто - Окленд". Я проследил за ним до самого дома, некоторое время
понаблюдал, навел справки у соседей. Милый мальчик, даже не итальянец, всю
свою жизнь прожил в Окленде. Некоторые надежды не умрут никогда...
Без сомнения, у нас есть Наблюдатели, занимающиеся Джозефом Максом и
фиглярами из его Партии единства. Что ж, стану еще одним - по крайней
мере, пока не удостоверюсь насчет Билли Келла. Возможно, по ходу дела мне
удастся вытащить на поверхность кое-что интересное. Черт побрал эту
кутерьму вокруг Джо Макса! Кстати, что там с его идеей привлечь человека
типа доктора Ходдинга? Рискну повторить то, что вам уже могли сообщить
другие Наблюдатели. Речь идет о той истории, что подробно освещалась
газетами года два назад. Джейсон Ходдинг был членом правления "Фонда
Уэльса" (биохимические исследования, весьма недурные) и изрядно напугал
мир своими пропагандистскими выходками в пользу партии Макса на выборах
70-го года. Он рассчитывал, что его выходки позволят пролезть в конгресс
этому ненормальному, сенатору от Аляски Гэлту. Затем Ходдинг ушел и
"Фонда" (или его выставили?) и скрылся из поля зрения общественности. Не
бедствует, живя на Лонг-Айленде "в отставке". Говорят, знает о мутациях
вирусов больше, чем кто бы то ни было...
Теперь Макс называет свое детище "Партией органического единства". Он
больше не тявкает на публику о расовой чистоте, хотя кое-какие сплетни о
кандидате негритяно-индейских федералистов, по-видимому, исходят от Макса.
На публике он выступает за человеческое братство: такие выступления
добавляют голосов. Он сделает попытку выиграть осенние выборы, признав
Америку управлять миром. "Очистим Азию!" - такой лозунг украшает его
штаб-квартиру на Верхнем Уровне Лексингтон-авеню, и никто не смеется. Мы
должны реформировать Азию (для их собственного блага, конечно), пока
российский и китайский гиганты испускают (по-видимому) дух. Возможно, они
и в самом деле его испускают: во всем, что утверждает Макс, содержится
вирус полуправды. Агенты доносят, а наблюдения с помощью сателлита
подтверждают, что с прошлого лета в Азии имели место ядерные взрывы. Я
верю Властителям сателлита, потому что год назад, несмотря на сильный
нажим, они разобрались кое с какими проблемами водородного оружия. Это
требовало мужества там, наверху, на "Полночной Звезде", с тех пор как
гуманитарная оппозиция, как часто бывало, поменяла свою точку зрения. В
течение марта 30972 года мы в неведении... безумно, продуманно, тактично
находимся в неведении. Если вы верите коммюнике Властителей сателлита (я
более или менее верю), там должна быть идиотская позиционная война с
фронтом вдоль всего спинного хребта Азии. Сибирь пребывает во мраке, как и
всегда. Время от времени Властители жалуются, что действительно не могут
собрать информацию с целых 1075 миль. Дрозма, когда будете писать мне
ответ, сообщите, цел ли в настоящее время Азия-Центр. У меня там были
друзья.
Тут ни в чем не сомневается, по-видимому, только Партия органического
единства.
Над Максом никто не смеется, и это пугает меня. Люди стали слишком
черствыми, чтобы разглядеть за передовицами, телеэкранами, кинохрониками
его ядовитый фанатизм. Когда Макса застают без косметики, он всегда
выглядит слегка болезненным и лоснящимся от пота - этакая скверно
оживленная карикатура на Джона К.Калхоуна [Джон К.Калхоун (1782-1850) -
американский государственный деятель, в 1825-32 гг. - вице-президент],
только без калхоуновской честности и мягкости. Когда в прошлом году Макс
отрастил болтающуюся челку... черт возьми, никто и не подумал смеяться. Он
бережет свой яд для вновь образованной Федералистской партии. Я еще не
составил своего мнения насчет этой организации. Кажется, в ней нет ничего
непорядочного и есть кое-какой смысл, раз уж они сумели смягчить
доктринерскую уверенность своих членов. Иногда они забывают свои
собственные добрые преамбулы. Эти "разногласия-внутри-союза" и есть
сущность федерализма. Демократы и республиканцы вызывают у Макса только
презрение - он заявляет, что их дни сочтены, так-то вот. Они совершили
ошибку, платя ему его же собственный монетой или стараясь не замечать его
вовсе. У республиканцев не было свежих идей с 1968 года, когда победу на
выборах одержал демократ Клиффорд. (А как я ошибся насчет 64-го! Вероятно,
я потерял самообладание, но я не типичен.) За бах-бахом Рузвельта
последовал тук-тук-тук Вильсона [здесь имеются в виду американские
президенты: Томас Вудро Вильсон, президент США в 1913-21 гг., проводил
более либеральную политику, нежели Теодор Рузвельт, президент США в
1901-1909 гг.]. Говорят, Клиффорд - хороший парень. Говорят,
прогрессивный. Порой я удивляюсь - а не высасывает ли он свои устремления
из собственного пальца?..
Теперь, Дрозма, пару слов о Филиппинах. Я слежу за этим Институтом
исследования человека. Основан в 1968 году. У меня есть подозрения, что
его персонал является подопытным материалом для изучения катастроф, так же
как и здания, на которые я надеюсь когда-нибудь взглянуть, если доживу.
Никаких дутых обоснований. За ними стоит не бросающееся в глаза мужество.
Мне нравится их замысел: "Собрать и сделать доступный всю сумму имеющихся
человеческих знаний". Задача трудная, но они думают о деле. "Продолжать
исследования в тех направлениях, которые непосредственно касаются природы
и функции человеческих существ". И они объясняют, что использование
термина "человеческие существа" взамен термина "человек" сделано умышленно
- это было бы естественным обращением к моей придирчивости
необъективности. Но дело в том, что они мыслят категориями столетий и не
боятся следующей недели. Вы помните, что Манила должна быть стать одним из
величайших мировых центров торговли и культуры, если бы не европейское
"тащить и не пущать", задушившее все тем, что они называют "восемнадцатым
веком". Я не понимаю, почему бы Маниле не стать Афинами двадцать первого
века. Когда моя миссия так или иначе завершится, я, прежде чем вернуться в
Северный город, хочу побывать там.
Завтра утром я нанесу визит в штаб-квартиру Партии органического
единства, прикинусь чудаковатым стариком, обремененным деньгами. Мое новое
лицо меня вполне устраивает. Возможно, поднимая скулы, я несколько
переборщил, зато превратился в круглощекого, чертовски милого,
вспыльчивого Санта Клауса, шести футов двух дюймов ростом, немного
говорящего на языках Востока. Путем усиленных тренировок я добился
невозмутимого выражения глаз, что наверняка когда-нибудь пригодится. Буду
претендовать на роль потенциального эйнджела [эйнджел (англ. angel) -
лицо, оказывающее кому-либо финансовую или политическую поддержку] для
фонда планируемой кампании, эйнджела, пока недостаточно убежденного, но
достаточно открытого для внушения. Они расстелют передо мной ковровую
дорожку. И если Билли Келл там, я учую его.
Теперь я могу обратиться к тому, что осветило мои триста пятьдесят
лет.
После того как, я погнавшись за слухом, будто кто-то в двадцати милях
от Латимера заметил мальчика, путешествующего автостопом, покинул городок,
я узнал, что полиция еще не потеряла интереса к Бенедикту Майлзу. У меня
была новая личина, и мне показалось умной мыслью проинформировать миссис
Уилкс, через Торонто, о том, что Майлз умер, распорядившись в своем
завещании насчет финансовой поддержки вновь создаваемой школы. Меньшая
поспешность, возможно, привела бы к более хорошему решению, но действия
были уже предприняты, и изменять что-либо было поздно. Миссис Уилкс
добросовестно писала "доверенному лицу" в Торонто все эти годы, за
исключением последних двух, и Коммуникатор пересылал мне ее письма.
Конечно, когда это оказывалось возможным, поскольку зачастую у меня вообще
не было адреса. Два года назад умерла сестра Софии. София переложила
заботы о школе на плечи преемника и забрала Шэрон с собой, в Лондон,
поскольку чувствовала, что девочка уже на голову переросла уровень ее
преподавания. Семья Шэрон в последнем письме не упоминалась. Я не слишком
огорчался разлуке с любимым ребенком, потому что знал - придет время, и я
снова услышу о ней. И вот когда я на прошлой неделе прибыл в Нью-Йорк,
афиши поведали мне о предстоящем дебюте Шэрон. Вечером она играла в
"Про-Арт-холле".
Это новый концертный зал в одном из новых роскошных районов,
расположенных вдоль Гудзона. Вы не узнаете Нью-Йорк, Дрозма. Я сам почти
не узнал, хотя и достаточно хорошо познакомился с ним в 30946-м. В
последние девять лет я был здесь несколько раз, но все проездом, и
возможности задержаться не представилось.
В 960-х Нью-Йорк решил украсить и облагородить свой отвратительный
береговой фасад. От моста Джорджа Вашингтона до Двадцать третьей улицы
простирается величественная Эспланада, с высоченными зданиями, частью
отступающими за линию более низких сооружений на внутренней стороне
Эспланады, частью круто взмывающими в небо прямо от реки. Мне говорили,
что понизу до сих пор грохочут поезда железной дороги. Пропуская
способность причалов значительно расширилась, но это практически незаметно
со стороны: пришвартоваться судну или парому означает войти под арку в
светящейся отвесной скале. Надеюсь, когда у меня появится время, я
обязательно пересеку Джерси [Джерси (Джерси-Сити) - район Большого
Нью-Йорка; расположен на западном берегу Гудзона, напротив острова
Манхэттен] с целью вернуться на одном из тупоносых дизельных паромов и
посмотреть все самому. Автомобили катят по второму уровню, и их движение
наверху Эспланады не ощущается, так же как вы не чувствуете его, гуляя по
верхним уровням авеню. На Эспланаде в компании с вами только небо,
стройные здания, люди да ветер с Гудзона, ветер, который теперь не кажется
враждебно рычащим, который не бросает вам в лицо песок, но является частью
городского величия.
Не стоит жалеть о Нью-Йорке прошлых лет. Времена меняются.
Давным-давно срыт район игорных домов, и будь проклят, если знаю, что они
сотворили с могилой Гранта. Уверен только, что она по-прежнему там.
Береговой фасад был спроектирован вскоре после того, как они вырвали город
из лап политиков и изменили систему управления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39