– Внутренний голос подсказывает мне, что именно так и будет, коллега Сентубал. Еще он подсказывает, что мы с вами нанесем визит огорченному марусиму и утешим несчастного. Напомним, что не все потеряно, и его высочество вполне может воспользоваться своим правом вето...
– Но это уже будет день девятнадцатый, не так ли? – быстро спросил курфюрст.
Оба парламентария закивали.
– Никак не раньше, монсеньор.
– Или даже двадцатый, если выпадет воскресенье. А лето – знай себе проходит. Оно такое, ваше высочество.
– Неплохо, неплохо. Но двадцать дней – это еще не все лето. Что потом?
– Согласительная комиссия, то да се, и так далее, по конституции, гарантом которой, монсеньор, вы являетесь, – ответил Брюганц.
– Даже гонец с сообщением о провале переговоров сможет добраться ко двору эмира только за неделю, а телеграфа в Магрибе как не было, так и нет, – добавил Сентубал. – С тех пор, как повесили нечестивых телеграфистов.
– Поэтому вполне может быть, что нынешним летом эмир ну вот не успеет получить повода для нападения, и все тут, – вновь подхватил Брюганц. – При обманчивой надежде на то, что со дня на день получит.
– Это случится, только вот уже во второй половине осени, – заверил его коллега.
– А зимой его кавалерия не воюет, – смеясь, закончил курфюрст.
– Зато уж следующим летом... – подал голос военный министр
– Дипломатия – искусство возможного, – скромно напомнил герцог.
– О! Полгода – превосходный подарок курфюрстенверу, дон Амедео.
– А сколько будет стоить «максимальная любезность» в сочетании со «всеми подобающими почестями»? – вдруг спросил министр финансов.
– Вот вы и подсчитайте, Конрад, – предложил канцлер. – Это же по вашей части дело.
На лице министра появилось такое выражение, словно он отведал лимона. Курфюрст поспешил его утешить, что и сделал в своей обычной своеобразной манере:
– Не спешите расстраиваться прежде времени. До сих пор были лишь цветочки, господин Мамулер. Выигрыш времени, которого все мы так хотим добиться, нужен главным образом для того, чтобы основательно выпотрошить государственную казну.
– Военные закупки! – простонал министр.
– Мужайтесь, дорогой мой.
– Да разве это я дорогой? – в сердцах воскликнул Мамулер. – Это ваш Ольховски, вот кто дорогой!
– Конрад, он того стоит. Но поверьте, до меня ему далеко, поскольку я собираюсь попросить у вас четверть тонны золота.
В библиотеке воцарилась тишина. Даже герцог Сентубал, этот образец сдержанности, не смог скрыть удивления. А на Мамулера смотреть без содрогания становилось невозможным.
– Что, прямо сейчас? – с убийственным сарказмом спросил финансист.
– О нет. У нас, слава богу, конституционная монархия, как здесь только что упоминали, и мою просьбу еще должен утвердить бундестаг. Садитесь, Ольховски, теперь моя очередь поговорить...
Сменив полковника у карты, курфюрст указал на ее северо-западный угол
– Вот здесь к территории Поммерна почти вплотную подходит длинный и узкий фиорд под названием Карасу, или Черная Водь. Именно тут находится единственное место, где мы могли бы построить свой собственный морской порт, господа. Препятствий только два. Во-первых, де-факто фиорд принадлежит не нам, а эмиру. Во-вторых, путь из курфюршества к побережью преграждает гора Яр-Камень высотой более полутора тысяч метров. Однако оба этих препятствия преодолимы. Дело в том, что Яр-Камень сложен мягкими горными породами, преимущественно доломитами. Их уже много веков добывают для строительства городов Белого княжества Четырхов. Вследствие этого под горой образовались многочисленные пустоты. Недавно комиссия нашей Берг-Академии обследовала каменоломни и составила подробную карту выработок. Выяснилось, что отдельные подземные ходы вытянуты в сторону фиорда на расстояние более четырех километров. Таким образом, для того чтобы пробить гору насквозь, оставалось пройти меньше трех километров.
– Оставалось? – переспросил Брюганц.
– Вот именно. После комиссии в каменоломни отправился генерал инженерных войск Лумба со специальным саперным батальоном, прихватив изрядный запас пороха. Саперы хорошо взялись за дело, и если не возникнет чисто геологических осложнений, через полтора года мы будем на берегу фиорда, господа. Есть какие-нибудь вопросы по этой проблеме?
– По этой – нет, – осторожно высказался канцлер.
– Понимаю. Что ж, переходим к юридической стороне дела. Позволю себе напомнить, что побережье Черной Води совсем недавно принадлежало Великому Мурому. Там даже рыбацкая деревушка была. Но семь лет назад Магриб без объявления войны захватил бухту. По суше Черная Водь с Муромом связана лишь парой горных троп, коих недостаточно для прорыва армии. Воевать же с эмиром на море муромцы не решились из-за опасений получить удар в спину от Покаяны. И поскольку этот клочок берега для Мурома особого значения не имеет, практически на нем поставлен крест. Зато если муромцы уступят свои права нам, то могут получить солидную сумму. Из воздуха, из ничего, понимаете какой соблазн? Деньги Тихону сейчас очень нужны.
– Солидная сумма эквивалентна двухлетней золотодобыче всего Поммерна, ваше высочество, – скрипучим голосом сообщил Мамулер.
– Знаю, Конрад, знаю. А сколько мы платим Мурому за транзит наших кораблей, вы помните? И мы не можем вечно зависеть от милостей и капризов очередного муромского посадника. Достаточно ведь одного приказа, чтобы преградить нам путь по Текле. Кроме посадника, это может сделать и флот Покаяны. То же самое способен сделать эмир. А вот запереть наш флот в Черной Води будет куда сложнее. Запереть Черную Водь и Теклу одновременно в одиночку не сможет уже никто. Между тем заморская торговля – это доступ к ресурсам всего Терраниса! И наконец последнее. Двести пятьдесят килограммов золота как раз и составляют тот неприкосновенный запас, который мы можем использовать, не меняя бюджета.
– Но мы тогда останемся без запаса, монсеньор, – не сдавался министр. – И это – накануне войны.
– Если этот запас пойдет на приобретение порта, лучшего применения ему не найти. Если войну мы проиграем, то двести пятьдесят килограммов золота нас не спасут. Речь ведь не идет о всем золотом запасе Поммерна, а в нем без малого полторы тонны, речь идет только о той его части, которая и хранится для непредвиденных расходов.
– Сдаюсь, – наконец сказал Мамулер.
– А я – нет, – заявил канцлер. – Допустим, Муром отдаст нам то, чего у него нет, то есть Черную Водь. Но отдаст ли эмир то, что у него есть? Ему-то ведь золота не предлагают
– Просто потому, что бесполезно. Эмир по своей воле нам ничто и никогда не отдаст. Даже в том случае, если возьмет золото. Черную Водь можно приобрести лишь силой. Причем это будет вполне справедливо, если магрибинцы сами на нас нападут, не так ли? Вот и все, господа.
– Да, – сказал начальник курфюрстенштаба. – Осталось только выиграть войну с Магрибом.
– И спасти от победителей бюджет, – проворчал Мамулер, с тоской поглаживая папку и окидывая взором собравшихся.
Добрались-таки...
17. ОЧЕНЬ ХОРОШАЯ ИДЕЯ
Драконий хребет остался позади. Внизу лежала широкая зеленая долина, за которой возвышались снежные пики Штор-цен и Оребрус, а правее них дымила закопченная макушка Демпо. Этот горный трезубец представлял собой кор, географическую сердцевину всего Старого Поммерна, просматриваясь более чем из половины федеральных земель курфюршества: восточнее и севернее находится Остланд и Южный Поммерн, южнее и западнее – Верхняя Текла; далее, по дуге с юго-запада на северо-восток располагаются султанат Джанга, графство Иберверг и Центральный Поммерн.
У подножия вулкана синело озеро. Из его западного угла меж двух утесов бежала белая от пены бурная речушка. С высоты она казалась весьма узкой и несерьезной, но это была Текла. Позже и ниже, вырвавшись из гор, вобрав в себя многочисленные притоки, она становится главной водной осью двух государств – сначала Поммерна, а затем и Мурома.
«Добрались, – с волнением подумал Мартин, – добрались... » – Еэ... – удивленно сказал Хзюка, обозревая пространства, – оказывается, кроме Схайссов, много еще есть мест на свете.
– Еще больше, чем ты думаешь. Но мы почти дома.
– Это смотря кто.
– Оба. Я постараюсь.
Хзюка глянул на сверкающие вершины и поежился.
– А через следующие горы карабкаться надо?
– Ох, сколько же можно! Видишь там внизу селение?
– У озера? – Еэ.
– Вижу. Какое большое! Это ваше главное стойбище?
– Нет, есть еще больше. Но как только мы попадем туда, нас повезут. Может быть, даже раньше, – предсказал Мартин.
В конечном счете все так и случилось, только повезли их не сразу. Сначала попалась небольшая скала, из-за которой очень откровенно торчал ствол штуцера.
Мартин остановился.
– Хзюка! Подними руки вверх и не двигайся.
– Зачем?
– Слушай машиша. – Хог.
Хзюка неохотно поднял руки. Мартин сделал то же самое.
– Зер гут, – сказали им. – Соображаете.
Из-за скалы вышел капрал пограничной стражи. Матерый такой дядя с сединой в бороде, штуцером в руках и неизвестно чем в ребре.
– Он только один? – поинтересовался Хзюка.
– Нет, их трое.
– Хорошо прячутся.
– Вот что, мил-человек, – сказал седобородый. – Перестань шушукаться со своим ящером.
– Ящер говорит, что вы хорошо прячетесь.
– Эт мы и сами знаем. А ты вот ему скажи, чтоб все свое вооружение на землю сложил да на три шага отступил
Хзюка засомневался.
– Стоит ли доверять этому мягкотелому с белыми волосами на лице?
– Стоит.
– Он похож на уохофаху, Мартин.
– Ну да. Это же мое племя. Не разговаривай. – Хог.
Когда они отошли на положенное расстояние, из кустов показался второй егерь – помоложе, но поздоровее. Штуцер в его руке казался детской игрушкой.
– А где третий сидит? – спросил Мартин.
– Где надо, там и сидит.
Мартин оглянулся. Из высокой травы, шагах в пятнадцати от того места, мимо которого они только что прошли, поднимался еще один егерь. Он держал за ошейник пожилого цербертина с очень внимательными глазами.
Да, службу тут знали. Это радовало.
– На-ко вот веревку, да свяжи свою лягушку, – приказал капрал.
– Нельзя.
– Это почему?
– Живым не дастся. Он у них офсах-маш. Ротмистр по-нашему.
– По-нашему? А сам-то ты кто?
– Гауптман Неедлы.
– Гауптма-ан? Чей гауптман?
– Курфюрстенвера.
– Курфю-юрстенвера... И каких войск?
– Никаких. Гауптман курфюрстенштаба. Оба егеря озадаченно переглянулись.
– Гауптманы тут редко пробегают, – сообщил старший. – Особенно из курфюрстенштаба. Документы есть?
– Документы я позабыл.
– А, ну конечно. И где?
– Да в Схайссах
– Что, прямо оттуда топаете?
– Непосредственно.
– А чем докажешь?
– Да вот же мое доказательство – рядом стоит. Мил-человек...
– Смотри-ко, уверенно держится, – сказал молодой егерь. – И доказательство убедительное. Зазеваешься, так живо глотку перережет.
– Цыц, – ответил капрал. Подумав немного, решил:
– Ладно, черт с вами. Впереди нас пойдете. Связывать не будем, но лучше не убегайте. Ни к чему это.
– Правда, не убегайте, – попросил молодой егерь. – Мы хорошие.
– Балабол, – сообщил седобородый. – Но стрелять умеет. Так что, робяты, чур не баловать.
– Ох, – сказал Мартин. – Не для того мы шли, чтобы баловать, мил-человек. Все фамилию твою пытаюсь припомнить. Не Тиргурд ли?
Капрал подумал и приказал:
– Эй, Джузеппе, надень-ка псу намордник.
– Зачем?
– Да как бы ящера не покусал.
– Кто кого покусает – это еще вопрос, – проворчал Джузеппе.
Но намордник надел.
Пограничный форт Грюнграссе построен у кромки леса. Выше начинается уже зона альпийских лугов.
Крепостица представляет собой замкнутый прямоугольник из вплотную составленных строений. Все окна обращены во двор. Южную часть форта целиком образовывает длинная казарма, срубленная из толстенных лиственниц. На ее крыше установлены четырехфунтовые орудия. Телеграфная вышка венчает единственную башенку над единственными воротами в нижней, северной стене. Дежурный телеграфист ввиду малочисленности гарнизона выполняет еще и обязанности дозорного. Лицо его показалось знакомым: именно отсюда Мартин уходил в Схайссы, сюда же довелось и вернулся. На круги своя...
За прошедшие годы форт Грюнграссе почти не изменился, только потемнели его бревенчатые стены. После всего, что Мартину довелось узнать в Схайссах, эта неизменность тревожила. Ведь всего в трех сотнях километров к югу от форта обитают воинственные и многочисленные схаи. И беда была не только в том, что для ящеров открылся проход через бывшее озеро Алтын-Эмеле. В самом ли деле непреодолимы для них горы, как об этом привыкли думать? После случая с хачичеями Мартин так считать не мог. Напротив, теперь он не сомневался, что, если очень этого захотят, ящеры сумеют перебраться через Ледяной хребет. И не одни лишь хачичеи.
А что же дальше? Ничья Земля преградой не является.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46