А если где-то растащили баррикаду, то самое время имперцам опробовать остроту копий.
Появилось ощущение, что я уже вечность стою под этими невероятно голубыми небесами и ярким полуденным солнцем. Я сражался, отдыхал и вновь сражался. Махал мечом и бил заклятиями, отплевывался от чужой крови, стрелял из арбалета. Тело овевали волны горячего воздуха, в небо летели пламенеющие звезды. Огнеметатели работали не прекращая.
Потеряв еще троих, мы сбросили с вала следующую волну солдат противника. Но почти сразу пришло пополнение из двадцати воинов, и мы отбили еще два нападения.
В одну из передышек пробегающий мимо вестовой попросил воды. Между глотками рассказал, что на левом фланге объявились эльфы, истребили обороняющихся стрелами. А потом в дело вступила рыцарская конница и служители. Ограждение разметали святыми словами. Лишь резерв из огневиков и нескольких конных отрядов сумел остановить прорыв. Поэтому подкрепления ждать не стоит, все там. Вестовой осушил флягу и умчался.
Мы собрались в уголке. Тут оказалось самое чистое место.
— У нас почти не осталось воинов, — прохрипел Маэрдир, сидя в жидкой холодной грязи. — Чем думает Максимус?
— Головой, — проворчал Феран в ответ. — А не тем, чем ты решил. Комендант правильно рассчитал. Нужно измотать имперцев, уничтожить как можно больше. Иначе развалят крепость по камешкам.
— Мы все здесь останемся, если не прибудет подкрепление, — угрюмо сказал мечник. — Или если не отступим.
— Не думаю, что дела настолько паршивы, как ты говоришь, — вымученно улыбнулся лейтенант. — Комендант не дурак и зря губить людей не станет. Нужно продержаться еще немного. Приказ об отступлении будет, не сомневайся.
— Надеюсь, — пробормотал Маэрдир. — Хочется еще погулять по миру.
— Погуляешь, — фыркнул Рол. — И мы продержимся. Огнеметатели целы. Да и чародеи у нас не промах. У других дела обстоят гораздо хуже.
Следопыт подмигнул мне. Я кивнул в ответ и подумал, что Рол чересчур оптимистичен. В живых осталась всего горстка воинов. Нас пятеро — тех, кто начали путь еще с Лугара. И еще четверо воинов Третьей пограничной. Двое копейщиков и двое арбалетчиков. Но измученные и подавленные. Раны я кое-как залечил, но усталость снять не смог. А у скифрцев еще тысячи свежих воинов.
Я и сам, честно говоря, едва стоял на ногах, даже заклинания не помогали. Во время боя получил несколько серьезных ран, едва сумел излечиться. Один ловкий мечник почти отрубил мне ногу. Другой подобрал оброненный кем-то из наших арбалет, выстрелил в упор. Стрела куртку не пробила, но раскрошила мне несколько ребер и едва не размозжила сердце. Шрамы жутко зудели и чесались, а в ушах звенело от потери крови. Я то и дело ощупывал грудь, кривился при воспоминании о той кошмарной боли.
— Долго не нападают, — хмыкнул Маэрдир и настороженно прислушался. — Боятся, что ли? Раньше передышек не давали.
— Типун тебе на язык! — фыркнул Рол. — Пусть их. Надоело мясником работать.
— Эскер с Игом еще и поварами подрабатывают, — попытался пошутить мечник. Поймал мой недовольный взгляд и замахал руками. — Все-все; больше так не шучу.
— Слышите? — внезапно встрял один из арбалетчиков, худосочный пожилой мужичок. Поднял руку, привлекая внимание. — Поют!
— У тебя в ушах звенит, — съязвил Маэрдир. — Я ж видел, как тебя по голове огрели. После такого и небесных дев увидишь…
— Постой! — перебил Рол. Закрыл глаза и прислушался. — И правда, поют.
Остальные умолкли и тоже напрягли слух. Действительно, сквозь шум битвы прорывалось далекое пение. Постепенно становилось громче, сильнее. Язык непонятный, однако чувствовалось в нем нечто странное… Далекие голоса просили, обещали и грозили. Похоже на военный марш, торжественный и суровый.
В солнечном сплетении разорвалась острая боль. Я схватился за живот, согнулся пополам. Вспыхнула страшная догадка — служители! Я хватанул ртом холодный воздух, захрипел. На меня глянули с беспокойством и страхом — магу плохо. Феран и Рол переглянулись, пошли звать лекарей. Маэрдир с кряхтением встал с земли, подошел ко мне.
— Что случилось, Эскер? — пробормотал мечник. — Перенапрягся с магией? Да, бывает. Вот помню, служил в Окране, там полковые маги частенько…
Я распахнул рот, словно выброшенная на берег рыба. Попытался сделать знак, чтобы убирался отсюда быстрее. Но воин не понял, улыбнулся и ободряюще похлопал меня по спине.
— Беги, дурак! — просипел я.
И тут это случилось. Новая волна жуткой боли накрыла меня с головой. Я рухнул на колени и обреченно посмотрел в небо. Синяя гладь пришла в волнение, завертелась в круговороте. В центре возникла черная дыра, словно зев в пещеру паука. Оттуда ударил сноп золотистых солнечных лучей, разошелся веером светящихся стрел. Превозмогая боль и вяжущую слабость, я потянулся разумом к посоху, спустил с привязи одно-единственное защитное заклинание. И щедро плеснул в него силы.
Яркая вспышка ослепила, меня подбросило в воздух и швырнуло оземь. Дыхание с жалким всхлипом вылетело из груди. Я взвыл, чувствуя, как жаркое пламя лижет одежду. Каким-то образом сумел обратиться к Стихии, и огонь отступил. В глазах стояла сплошная серая пелена, боль терзала каждую клеточку тела. На какое-то время я потерял сознание. А когда очнулся, ощутил, что лежу на чем-то мягком и холодном, скользком. Тела погибших — дошло до меня.
Кое-как встал на четвереньки и распахнул глаза. Тряхнул головой. Мир перед глазами двоился, в уши словно засунули пробки. По мочкам и шее стекало нечто горячее. Я потрогал пальцами — кровь. Удар пришелся совсем рядом, но лишь отбросил меня и оглушил. А заклятие смягчило взрывную волну, не дало сжечь и посечь осколками и без того настрадавшееся тело.
Я поднялся на колени и огляделся. Наш участок вала больше не существовал. Разметало в клочья. Там, где раньше высился длинный обелиск огнеметателя, теперь была огромная воронка. Страшный жар плавил ее края, внутри плескалась горячая магма. Горели не только бревна, а и металл, сама земля. У самого края ямы лежало изуродованное обугленное тело в раскаленных доспехах. Сердце сжалось от горечи и тоски. Маэрдир, сообразил я. Не топтать ему больше землю, не дышать воздухом. Остальных воинов разметало, изорвало на клочки. А мечника просто-напросто накрыло волной пылающей масляной смеси из разорванного резервуара огнеметателя.
Я ощупал землю, отыскал посох. Уперся им в землю и встал на ноги. Мимо просвистела стрела, взъерошила мне волосы. Обычная, не эльфийская. Если бы стрелял светлорожденный, то попал бы. Эти гады не любят попусту тратить стрелы.
Посох, как всегда, пришел на помощь. Замурлыкал, плеснул в тело животворящей теплой волной. Я задрожал, едва не упал опять. Над полем боя стоял многоголосый вопль боли и ужаса, рев пламени. Земля вздрогнула, неподалеку прогремел взрыв. Меня окатило дождем раскаленных осколков, засыпало горячим пеплом. Я задрал голову и увидел черный глаз в небе. Он непрерывно изрыгал из себя солнечные стрелы. Пламенные лучи гонялись за оставшимися в живых воинами, превращали линию укреплений в мешанину из обгоревших бревен и земли. Войско скифрцев потихоньку приближалось. Пока не рисковали подходить близко, ждали, когда служители завершат заклятие.
Армия Свободных Земель перестала существовать. Сквозь пелену дыма я заметил одиночные фигуры бегущих воинов. Люди испуганно косились на небо, закрывали головы руками, словно это могло защитить. Петляли меж кучами мусора, то и дело спотыкались о тела павших товарищей.
«Чего стоишь? — промелькнула злобная мысль. — Или тоже хочешь погибнуть? Один в поле не воин».
Я побрел на подкашивающихся ногах. Несколько раз падал. В глазах темнело, и меня рвало кислой прозрачной слизью с твердыми комками пепла и гари. Отдышавшись, я шел дальше.
Невдалеке вспыхнуло и загрохотало. Пронзительно засвистели камни, осколки металла. Я прикрыл лицо рукой, пригнувшись, обогнул место взрыва. Опять упал на колени и столкнулся взглядом с каким-то воином. Молодой парень, даже младше меня. Лицо в копоти, глаза выпучены от ужаса. Сидел на земле, зажимал горло руками. Задыхается, что ли? Я потряс его за плечо, чтобы привести в чувство. Махнул рукой, мол, следуй за мной. Глаза у парня остекленели, из-под пальцев брызнули алые струйки. Я отшатнулся. Тупо смотрел, как руки несчастного опустились, обнажив глубокую рваную рану на горле. Кровь хлынула уже широким потоком. Воин закатил глаза и упал на землю.
— Мрон! — прошептал я. — Когда же кончится этот проклятый день?
Поднялся и пошел дальше. Осталось немного. Нужно выбраться за укрепления. Там небольшой участок голого поля, а дальше стены крепости. На пути то и дело попадались раненые и умирающие. Троим я перелил немного силы. Воины очнулись, виляющей походкой поплелись следом. Остальных я даже не стал трогать. Без толку, все равно умрут. Даже мои заклинания не могут возвращать к жизни людей с распоротыми животами и вывалившимися кишками, с оторванными конечностями и жуткими ожогами.
Среди тел я заметил грязный синий лоскут, без колебаний кинулся туда. Отбросил тело давно мертвого ратника, стряхнул сор и землю. Я не ошибся — это был Иг. Маг лежал лицом вниз, раскинув руки. Я ощупал тело. Теплый. Приложил ухо к спине. Сердце еще билось. Медленно и слабо, неровно. Но, кажется, боевой маг мог выжить. На секунду у меня возникло гаденькое желание бросить его и пойти дальше. Но я подавил подлый порыв, перевернул мага и вгляделся в грязное, исцарапанное лицо. Веки чародея подрагивали. Иг отчаянно цеплялся за жизнь, пытался прийти в себя.
Я внимательно осмотрел его, но видимых ран не обнаружил. Лишь на голове большая шишка, светлые волосы измазаны красным. Мантия превратилась в лохмотья, сквозь дыры проглядывали искореженные пластины доспехов.
«Маг просто сильно оглушен, — догадался я. — Зацепило осколком, слегка контузило. Ничего серьезного».
Я шепнул заклятие, провел рукой над телом. С ладони потекло оранжевое сияние, сухо затрещали маленькие искорки. Чародей вздрогнул и распахнул глаза. Дернулся, жалобно застонал. На меня посмотрел ошеломленно и дико. Губы что-то беззвучно шепнули. Я не услышал, приблизил ухо.
— Передай Флори, что я буду любить ее всегда! — просипел Иг. — Судьба… живите счастливо! Я знаю, твоя душа еще вместе с ней…
Я отшатнулся и брезгливо скривился.
— Что за дурак! — воскликнул я с отвращением. — Нет, боги, ну что за дурак!..
— Я умираю, — прошептал Иг обреченно, с надрывом. Но на меяя глянул с искренним удивлением. Ведь я должен пустить скупую мужскую слезу, поклясться в вечной дружбе и пообещать приходить на могилку вместе с детьми. Показывать рукой и говорить: «Здесь покоится герой!» Маг снял обруч и протянул мне, — Он твой. И Флори твоя. Живите…
— Ну актер, — со злым удовольствием сказал я. Размахнулся и влепил Игу звонкую пощечину, заорал бешено: — А ну встать, придурок!
Голова чародея безвольно мотнулась, на щеке остался красный отпечаток пальцев. Маг зарычал, вскочил на ноги и рефлекторно создал шаровую молнию. Взвизгнуло, сверкнуло. Плетение отразилось от моего еще тлеющего щита, сбоку взметнулся земляной гейзер.
— Умница, дочка! — съязвил я. — Только своих убивать не надо. Очухался? Умирать больше не будем?
В синих глазах промелькнула ненависть, но тут же сменилась удивлением. Маг ощупал себя, прикоснулся к голове. Прислушался к ощущениям и глупо улыбнулся.
— Пойдем! — приказал я, поднимаясь на ноги. — Тут нельзя оставаться.
— Что ты сделал? — тупо спросил маг.
— Вылечил тебя, — фыркнул я. — И тех глупостей про Флори я не слышал. Понял?
Боевой маг ошеломленно огляделся. Поле застилал черный дым, трещал огонь. Я хмыкнул про себя — никогда еще не видел Ига таким растерянным.
В землю неподалеку воткнулось несколько стрел. Я оглянулся. Имперская армия подошла ближе. Пока работали лишь лучники, остальные ждали, когда прекратится магическая атака. Еще две стрелы упали с неба, застряли в мертвых телах. Нас заметили, решили добить. Было ясно: скоро подойдут ближе и стрелы посыплются гуще.
Я отвернулся и пошел прочь. За спиной услышал торопливые шаги. Иг вышел из ступора и догнал меня.
— Постой! — окликнул чародей. — Постой, Эскер!
— Что такое? — спросил я с раздражением и обернулся. На лице боевого мага отразилась страшная мука. Иг нервно повертел в руках серебряный обруч Флори и спросил:
— Почему ты меня спас? Почему вытащил? Ведь мог оставить подыхать.
— Более подходящего момента для выяснения отношений не нашел? — кисло спросил я. — Давай потом разберемся.
— И все-таки? — не отставал Иг, схватил меня за рукав. — Я знаю, тебе хотелось бы этого. Ты никогда не переставал любить Флори. А я отобрал, отбил…
Я вырвал руку, схватил за грудки и прошипел в лицо:
— Ты дурак! С чего ты взял, что было именно так?
— Я знаю! — полузадушенно прохрипел маг. Попытался освободиться, но безуспешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Появилось ощущение, что я уже вечность стою под этими невероятно голубыми небесами и ярким полуденным солнцем. Я сражался, отдыхал и вновь сражался. Махал мечом и бил заклятиями, отплевывался от чужой крови, стрелял из арбалета. Тело овевали волны горячего воздуха, в небо летели пламенеющие звезды. Огнеметатели работали не прекращая.
Потеряв еще троих, мы сбросили с вала следующую волну солдат противника. Но почти сразу пришло пополнение из двадцати воинов, и мы отбили еще два нападения.
В одну из передышек пробегающий мимо вестовой попросил воды. Между глотками рассказал, что на левом фланге объявились эльфы, истребили обороняющихся стрелами. А потом в дело вступила рыцарская конница и служители. Ограждение разметали святыми словами. Лишь резерв из огневиков и нескольких конных отрядов сумел остановить прорыв. Поэтому подкрепления ждать не стоит, все там. Вестовой осушил флягу и умчался.
Мы собрались в уголке. Тут оказалось самое чистое место.
— У нас почти не осталось воинов, — прохрипел Маэрдир, сидя в жидкой холодной грязи. — Чем думает Максимус?
— Головой, — проворчал Феран в ответ. — А не тем, чем ты решил. Комендант правильно рассчитал. Нужно измотать имперцев, уничтожить как можно больше. Иначе развалят крепость по камешкам.
— Мы все здесь останемся, если не прибудет подкрепление, — угрюмо сказал мечник. — Или если не отступим.
— Не думаю, что дела настолько паршивы, как ты говоришь, — вымученно улыбнулся лейтенант. — Комендант не дурак и зря губить людей не станет. Нужно продержаться еще немного. Приказ об отступлении будет, не сомневайся.
— Надеюсь, — пробормотал Маэрдир. — Хочется еще погулять по миру.
— Погуляешь, — фыркнул Рол. — И мы продержимся. Огнеметатели целы. Да и чародеи у нас не промах. У других дела обстоят гораздо хуже.
Следопыт подмигнул мне. Я кивнул в ответ и подумал, что Рол чересчур оптимистичен. В живых осталась всего горстка воинов. Нас пятеро — тех, кто начали путь еще с Лугара. И еще четверо воинов Третьей пограничной. Двое копейщиков и двое арбалетчиков. Но измученные и подавленные. Раны я кое-как залечил, но усталость снять не смог. А у скифрцев еще тысячи свежих воинов.
Я и сам, честно говоря, едва стоял на ногах, даже заклинания не помогали. Во время боя получил несколько серьезных ран, едва сумел излечиться. Один ловкий мечник почти отрубил мне ногу. Другой подобрал оброненный кем-то из наших арбалет, выстрелил в упор. Стрела куртку не пробила, но раскрошила мне несколько ребер и едва не размозжила сердце. Шрамы жутко зудели и чесались, а в ушах звенело от потери крови. Я то и дело ощупывал грудь, кривился при воспоминании о той кошмарной боли.
— Долго не нападают, — хмыкнул Маэрдир и настороженно прислушался. — Боятся, что ли? Раньше передышек не давали.
— Типун тебе на язык! — фыркнул Рол. — Пусть их. Надоело мясником работать.
— Эскер с Игом еще и поварами подрабатывают, — попытался пошутить мечник. Поймал мой недовольный взгляд и замахал руками. — Все-все; больше так не шучу.
— Слышите? — внезапно встрял один из арбалетчиков, худосочный пожилой мужичок. Поднял руку, привлекая внимание. — Поют!
— У тебя в ушах звенит, — съязвил Маэрдир. — Я ж видел, как тебя по голове огрели. После такого и небесных дев увидишь…
— Постой! — перебил Рол. Закрыл глаза и прислушался. — И правда, поют.
Остальные умолкли и тоже напрягли слух. Действительно, сквозь шум битвы прорывалось далекое пение. Постепенно становилось громче, сильнее. Язык непонятный, однако чувствовалось в нем нечто странное… Далекие голоса просили, обещали и грозили. Похоже на военный марш, торжественный и суровый.
В солнечном сплетении разорвалась острая боль. Я схватился за живот, согнулся пополам. Вспыхнула страшная догадка — служители! Я хватанул ртом холодный воздух, захрипел. На меня глянули с беспокойством и страхом — магу плохо. Феран и Рол переглянулись, пошли звать лекарей. Маэрдир с кряхтением встал с земли, подошел ко мне.
— Что случилось, Эскер? — пробормотал мечник. — Перенапрягся с магией? Да, бывает. Вот помню, служил в Окране, там полковые маги частенько…
Я распахнул рот, словно выброшенная на берег рыба. Попытался сделать знак, чтобы убирался отсюда быстрее. Но воин не понял, улыбнулся и ободряюще похлопал меня по спине.
— Беги, дурак! — просипел я.
И тут это случилось. Новая волна жуткой боли накрыла меня с головой. Я рухнул на колени и обреченно посмотрел в небо. Синяя гладь пришла в волнение, завертелась в круговороте. В центре возникла черная дыра, словно зев в пещеру паука. Оттуда ударил сноп золотистых солнечных лучей, разошелся веером светящихся стрел. Превозмогая боль и вяжущую слабость, я потянулся разумом к посоху, спустил с привязи одно-единственное защитное заклинание. И щедро плеснул в него силы.
Яркая вспышка ослепила, меня подбросило в воздух и швырнуло оземь. Дыхание с жалким всхлипом вылетело из груди. Я взвыл, чувствуя, как жаркое пламя лижет одежду. Каким-то образом сумел обратиться к Стихии, и огонь отступил. В глазах стояла сплошная серая пелена, боль терзала каждую клеточку тела. На какое-то время я потерял сознание. А когда очнулся, ощутил, что лежу на чем-то мягком и холодном, скользком. Тела погибших — дошло до меня.
Кое-как встал на четвереньки и распахнул глаза. Тряхнул головой. Мир перед глазами двоился, в уши словно засунули пробки. По мочкам и шее стекало нечто горячее. Я потрогал пальцами — кровь. Удар пришелся совсем рядом, но лишь отбросил меня и оглушил. А заклятие смягчило взрывную волну, не дало сжечь и посечь осколками и без того настрадавшееся тело.
Я поднялся на колени и огляделся. Наш участок вала больше не существовал. Разметало в клочья. Там, где раньше высился длинный обелиск огнеметателя, теперь была огромная воронка. Страшный жар плавил ее края, внутри плескалась горячая магма. Горели не только бревна, а и металл, сама земля. У самого края ямы лежало изуродованное обугленное тело в раскаленных доспехах. Сердце сжалось от горечи и тоски. Маэрдир, сообразил я. Не топтать ему больше землю, не дышать воздухом. Остальных воинов разметало, изорвало на клочки. А мечника просто-напросто накрыло волной пылающей масляной смеси из разорванного резервуара огнеметателя.
Я ощупал землю, отыскал посох. Уперся им в землю и встал на ноги. Мимо просвистела стрела, взъерошила мне волосы. Обычная, не эльфийская. Если бы стрелял светлорожденный, то попал бы. Эти гады не любят попусту тратить стрелы.
Посох, как всегда, пришел на помощь. Замурлыкал, плеснул в тело животворящей теплой волной. Я задрожал, едва не упал опять. Над полем боя стоял многоголосый вопль боли и ужаса, рев пламени. Земля вздрогнула, неподалеку прогремел взрыв. Меня окатило дождем раскаленных осколков, засыпало горячим пеплом. Я задрал голову и увидел черный глаз в небе. Он непрерывно изрыгал из себя солнечные стрелы. Пламенные лучи гонялись за оставшимися в живых воинами, превращали линию укреплений в мешанину из обгоревших бревен и земли. Войско скифрцев потихоньку приближалось. Пока не рисковали подходить близко, ждали, когда служители завершат заклятие.
Армия Свободных Земель перестала существовать. Сквозь пелену дыма я заметил одиночные фигуры бегущих воинов. Люди испуганно косились на небо, закрывали головы руками, словно это могло защитить. Петляли меж кучами мусора, то и дело спотыкались о тела павших товарищей.
«Чего стоишь? — промелькнула злобная мысль. — Или тоже хочешь погибнуть? Один в поле не воин».
Я побрел на подкашивающихся ногах. Несколько раз падал. В глазах темнело, и меня рвало кислой прозрачной слизью с твердыми комками пепла и гари. Отдышавшись, я шел дальше.
Невдалеке вспыхнуло и загрохотало. Пронзительно засвистели камни, осколки металла. Я прикрыл лицо рукой, пригнувшись, обогнул место взрыва. Опять упал на колени и столкнулся взглядом с каким-то воином. Молодой парень, даже младше меня. Лицо в копоти, глаза выпучены от ужаса. Сидел на земле, зажимал горло руками. Задыхается, что ли? Я потряс его за плечо, чтобы привести в чувство. Махнул рукой, мол, следуй за мной. Глаза у парня остекленели, из-под пальцев брызнули алые струйки. Я отшатнулся. Тупо смотрел, как руки несчастного опустились, обнажив глубокую рваную рану на горле. Кровь хлынула уже широким потоком. Воин закатил глаза и упал на землю.
— Мрон! — прошептал я. — Когда же кончится этот проклятый день?
Поднялся и пошел дальше. Осталось немного. Нужно выбраться за укрепления. Там небольшой участок голого поля, а дальше стены крепости. На пути то и дело попадались раненые и умирающие. Троим я перелил немного силы. Воины очнулись, виляющей походкой поплелись следом. Остальных я даже не стал трогать. Без толку, все равно умрут. Даже мои заклинания не могут возвращать к жизни людей с распоротыми животами и вывалившимися кишками, с оторванными конечностями и жуткими ожогами.
Среди тел я заметил грязный синий лоскут, без колебаний кинулся туда. Отбросил тело давно мертвого ратника, стряхнул сор и землю. Я не ошибся — это был Иг. Маг лежал лицом вниз, раскинув руки. Я ощупал тело. Теплый. Приложил ухо к спине. Сердце еще билось. Медленно и слабо, неровно. Но, кажется, боевой маг мог выжить. На секунду у меня возникло гаденькое желание бросить его и пойти дальше. Но я подавил подлый порыв, перевернул мага и вгляделся в грязное, исцарапанное лицо. Веки чародея подрагивали. Иг отчаянно цеплялся за жизнь, пытался прийти в себя.
Я внимательно осмотрел его, но видимых ран не обнаружил. Лишь на голове большая шишка, светлые волосы измазаны красным. Мантия превратилась в лохмотья, сквозь дыры проглядывали искореженные пластины доспехов.
«Маг просто сильно оглушен, — догадался я. — Зацепило осколком, слегка контузило. Ничего серьезного».
Я шепнул заклятие, провел рукой над телом. С ладони потекло оранжевое сияние, сухо затрещали маленькие искорки. Чародей вздрогнул и распахнул глаза. Дернулся, жалобно застонал. На меня посмотрел ошеломленно и дико. Губы что-то беззвучно шепнули. Я не услышал, приблизил ухо.
— Передай Флори, что я буду любить ее всегда! — просипел Иг. — Судьба… живите счастливо! Я знаю, твоя душа еще вместе с ней…
Я отшатнулся и брезгливо скривился.
— Что за дурак! — воскликнул я с отвращением. — Нет, боги, ну что за дурак!..
— Я умираю, — прошептал Иг обреченно, с надрывом. Но на меяя глянул с искренним удивлением. Ведь я должен пустить скупую мужскую слезу, поклясться в вечной дружбе и пообещать приходить на могилку вместе с детьми. Показывать рукой и говорить: «Здесь покоится герой!» Маг снял обруч и протянул мне, — Он твой. И Флори твоя. Живите…
— Ну актер, — со злым удовольствием сказал я. Размахнулся и влепил Игу звонкую пощечину, заорал бешено: — А ну встать, придурок!
Голова чародея безвольно мотнулась, на щеке остался красный отпечаток пальцев. Маг зарычал, вскочил на ноги и рефлекторно создал шаровую молнию. Взвизгнуло, сверкнуло. Плетение отразилось от моего еще тлеющего щита, сбоку взметнулся земляной гейзер.
— Умница, дочка! — съязвил я. — Только своих убивать не надо. Очухался? Умирать больше не будем?
В синих глазах промелькнула ненависть, но тут же сменилась удивлением. Маг ощупал себя, прикоснулся к голове. Прислушался к ощущениям и глупо улыбнулся.
— Пойдем! — приказал я, поднимаясь на ноги. — Тут нельзя оставаться.
— Что ты сделал? — тупо спросил маг.
— Вылечил тебя, — фыркнул я. — И тех глупостей про Флори я не слышал. Понял?
Боевой маг ошеломленно огляделся. Поле застилал черный дым, трещал огонь. Я хмыкнул про себя — никогда еще не видел Ига таким растерянным.
В землю неподалеку воткнулось несколько стрел. Я оглянулся. Имперская армия подошла ближе. Пока работали лишь лучники, остальные ждали, когда прекратится магическая атака. Еще две стрелы упали с неба, застряли в мертвых телах. Нас заметили, решили добить. Было ясно: скоро подойдут ближе и стрелы посыплются гуще.
Я отвернулся и пошел прочь. За спиной услышал торопливые шаги. Иг вышел из ступора и догнал меня.
— Постой! — окликнул чародей. — Постой, Эскер!
— Что такое? — спросил я с раздражением и обернулся. На лице боевого мага отразилась страшная мука. Иг нервно повертел в руках серебряный обруч Флори и спросил:
— Почему ты меня спас? Почему вытащил? Ведь мог оставить подыхать.
— Более подходящего момента для выяснения отношений не нашел? — кисло спросил я. — Давай потом разберемся.
— И все-таки? — не отставал Иг, схватил меня за рукав. — Я знаю, тебе хотелось бы этого. Ты никогда не переставал любить Флори. А я отобрал, отбил…
Я вырвал руку, схватил за грудки и прошипел в лицо:
— Ты дурак! С чего ты взял, что было именно так?
— Я знаю! — полузадушенно прохрипел маг. Попытался освободиться, но безуспешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66