Ладонь правой руки держал на рукояти меча, пальцы левой бегали по перевязи с ножами.
— Чародей, что ты увидел? — хрипло спросил следопыт.
В черных как ночь глазах плескалось беспокойство. Я присмотрелся к щуплому воину, удовлетворенно кивнул. Каков же молодец! Ощущал то, что недоступно даже боевому магу. Каким-то звериным чутьем, что выработалось за годы жизни в лесах. Пока еще не мог объяснить, что же его насторожило. Но привык доверять своей обостренной интуиции. Я не стал пугать его Тьмой и Злом, даже самые смелые и мужественные люди теряют присутствие духа при встрече с недоступным пониманию, запредельным. Сказал коротко:
— Будь начеку, Рол. Может, ничего не произойдет, а может, будет все и сразу.
— Надеяться на лучшее, но готовиться к худшему? — хмыкнул следопыт.
— Да, — твердо сказал я. — Именно так. Не удивляйся, если увидишь нечто непонятное. Просто действуй.
Рол кивнул и отвернулся. Но я видел, что теперь он насторожился еще больше. Уши подрагивали, ловили каждый звук. Следопыт, по-моему, даже воздух нюхал, словно пес.
В низине было сыро. С холмов во время дождей стекала вода. Из-за этого дорога стала почти непроходимой. Ступни тонули в вязкой и липкой грязи. Я с трудом передвигал ноги, каждый шаг сопровождался влажным чмокающим звуком.
Не видно было ни зги. Мало того что темно, так еще и туман густой. Я ориентировался лишь на чернеющую впереди спину следопыта. Странное ощущение действовало на нервы. Я слышал лишь свое прерывистое дыхание, звук шагов, шорох одежды. Остальное отрезала стена тумана. Горькое чувство одиночества и страх навалились, практически подмяли под себя.
Возможно, обойдется, попытался я успокоить себя. В умных книгах сказано, что таких вот мест, где живет Зло, очень много. Одни появились в результате неосторожных проклятий. Другие остались со времен древних войн, когда чародеи своей силой плавили горы, насылали друг на друга полчища демонов и нежити. Сама структура мира страдала от этого. В «плохих» местах появлялись странные существа, происходили непонятные и зловещие события. Но со временем проплешины зарастали, сила засыпала. В магическом зрении такие земли еще «фонят», но ничего плохого не происходит. Для пробуждения Зла нужны специальные ритуалы и заклятия, теперь позабытые. Да и кому может понадобиться подобное, не представляю. Так что нужно успокоиться. Деревня нормальная, просто сравнительно недавно, может, лет двести назад, тут произошло нечто неприятное, и проплешина только начала зарастать.
Я приободрился, нагнал следопыта. То и дело подмывало начать разговор, но я крепился, сдерживал себя. Знал, голос будет блеющим, жалким. Рол сразу поймет, что я отчаянно трушу. Парень вроде бы неплохо относился ко мне, не хотелось разочаровывать.
Из тумана, словно призраки, появлялись фрагменты деревни. Вырастали, обретали объем и форму. Затем бледнели, вновь пропадали в молчаливой мгле.
Взгляд выхватывал картину кусками, перескакивал с одного на другое. Вот черные ветви потерявшего листья дерева, словно когти, тянутся к небу… Дырявый забор. Доски грязно-серые, гнилые… Укрытая прелой соломой крыша дома. В кровле рваные дыры, щерятся ребрами потолочных перекрытий… Собачья конура. Покосившаяся, нежилая. Рядом змеей свернулась ржавая цепь, кожаный ошейник порван… Бревенчатая стена какого-то сарая, забытый огородный инструмент: вилы, грабли и две лопаты… Крыльцо ближайшего дома. Когда-то было нарядным, может быть, даже красивым. Но теперь краска на поручнях облезла, ступеньки покосились, а древесина разбухла от влаги. Толстая дверь поскрипывает на ржавых петлях, хлопает о косяк. За ней лишь мокрая тьма и запустение…
Я съежился. Шел, ссутулившись и втянув голову в плечи, нервно оглядывался по сторонам. Тревожно. В воздухе витали запахи, не присущие живой деревне. Помню из детства — даже зимой пахло дымом и конским навозом, свежим сеном, горячей едой. А тут лишь сыростью и гнилой соломой. Не лаяли псы, не видно было людей, что и в плохую погоду, по обыкновению, ходят к соседям. Занять мешок овса или просто в гости к куму, пропустить кружечку-другую забористого самогона, поговорить об урожае или бабах, поругать жену, что зажала медяк на пропой.
— Маг, ты уверен, что здесь есть живые? — послышался недовольный голос Ферана.
— Да, лейтенант. Ветер говорит мне, что впереди есть люди, — холодно и высокомерно ответил Иг. — Вы сомневаетесь во мне?
— Нет-нет, как можно?.. — проворчал командир. — Просто уже полдеревни прошли, а вокруг лишь разруха и запустение. Хотя Мрон его знает… разбежались, наверное, кто куда… Руку даю на отсечение, встретим лишь глубоких стариков. Молодежь давно в городах или селах покрупнее, где есть работа и жизнь не такая плесневелая.
Под ногами перестало хлюпать, я ступил на что-то твердое, надежное. Пригляделся — так и есть, деревянная мостовая. Доски обработаны грубо, кое-где сучки и куски коры. Но подогнаны хорошо, щелей почти нет. В мелких селениях, где нет денег на камень или хотя бы щебень, обычно делают вот такие. И хотя их приходится менять каждые пару лет — сгнивают, — но тонуть в грязи никому не охота. Значит, когда-то деревня была довольно зажиточной. Лишь со временем, когда людей стало меньше, запаршивела.
Тьма сгущалась, наступила ночь. Да еще и проклятый туман. Я шел осторожно, дабы не споткнуться и не разбить нос. Так и подмывало произнести заклятие, осветить все до последнего закутка и щели, рассеять ветром мглу. Знал, что нельзя выдавать себя, но желание убедиться в безопасности, почувствовать собственную мощь постепенно набирало силу. К тому же чувствовал «нехорошесть» места всей кожей. Успокаивал себя тем, что Зло наверняка спит.
Улица стала шире, дома гораздо богаче, выше и добротнее. Но все равно запущенные, побитые временем и непогодой. Мы с Ролом нагнали остальных. Те стояли плотной группой, напряженно вглядываясь во тьму. Маэрдир взял на изготовку двуручник, пошире расставил ноги. У него текло из носа, парень морщился, пытался взять себя в руки. Ощупывал взглядом тьму, настороженно прислушивался.
— Это здесь, — коротко сказал Иг, — В доме напротив есть люди.
— Чудесно, — буркнул Феран. — Будем знакомиться. Маэрдир, постучись. Рол, подстрахуй.
Мечник осторожно пошел вперед, исчез во тьме. Следопыт кивнул, вытащил из ножен меч и кинулся вслед за светловолосым воином.
Я моргнул несколько раз. Ничего не видно. Где дом углядели? Я медленно шагнул влево… Ага, вот оно! Во тьме проявился силуэт большого двухэтажного здания. Я не удержался и присвистнул. Неужели трактир? В таком захолустье? Хотя… В хрониках Свободных Земель читал, что этот край когда-то был очень оживленным. Торговые пути вели на север, в Скифрскую империю. Деревни и села вдоль тракта росли как грибы. Это потом нас захотели завоевать, подчинить богатую область и сделать обыкновенной провинцией. Пожар войны прокатился по приграничной области. Одни поселения смел, другие оставил медленно чахнуть от недостатка людей. Имперцев прогнали, но торговые пути так и не восстановили. Так что трактир — отзвук старой эпохи, благополучной и мирной, когда власть принадлежала Серому Ордену.
В душу постепенно вползла злость. Я сжал кулаки, из горла само собой вырвалось рычание. Гады! Какие же гады! Почему среди сотни хороших и благочестивых обязательно найдется редкая по своей зловредности сволочь? И нет бы молчать в тряпочку, жевать что дают. Таких обязательно тянет на подвиги, они не гнушаются подлостью, предательством и убийствами. Им хочется все разрушить, дабы на пепелище воздвигнуть свой порядок, самый справедливый конечно же. Готовы идти по трупам, чтобы достигнуть цели. А в итоге?.. Далеко ходить не надо. Вот живой пример, передо мной. Кабы не реформатор Леонид, Серый Орден был бы жив и эта деревня не напоминала древнее кладбище… Я почувствовал, что вновь соскальзываю на накатанную дорожку мыслей, тряхнул головой. Хватит, Эскер! Об этом я думал те месяцы после поражения в библиотеке, мучил и уничижал себя. Хватит!
Маэрдир взошел по скрипучим деревянным ступенькам. Секунду помедлил, прислушиваясь, потом ударил кулаком в дверь.
— Хозяева! — крикнул мечник простуженно и хрипло. — Есть кто?! Открывайте добрым путникам!..
Воин подождал немного. Но в окнах было темно, шума шагов не слышалось. Он забарабанил что есть мочи, ругаясь и кашляя. Возле крыльца промелькнула смутная тень, пристроилась у двери и слилась со стеной. Следопыта было практически не видно. Даже клинок у него вороненый. Не сверкнет во тьме, не пустит блик или солнечный зайчик днем. Рол притаился. Если что-то пойдет не так, успеет прикрыть неповоротливого в своих тяжелых доспехах мечника.
В окошке наконец мелькнул тусклый желтоватый огонек. Дверь распахнулась без скрипа. На пороге возникла фигура высокого худого человека с масляным фонарем в руках. Свет, что давал махонький язычок пламени, едва освещал бледное, изможденное лицо с темными кругами под глазами, старую рубаху, пеструю от множества латок.
— Путники? — медленно и недоверчиво произнес мужчина. Подслеповато мигнул, рассматривая Маэрдира, повернул голову на бряцанье уздечки. — Давно у меня не было гостей. Что ж, входите. Угощу, чем Алар послал…
В голосе прорезалась радость, смешанная с испугом. Неизвестный немного оживился, словно вспомнив роль трактирщика. Поклонился, торопливо махнул рукой и исчез внутри. Маэрдир оглянулся на командира. Тот кивнул:
— Пойдем. Послушаем, что расскажут, отдохнем. Коня тут оставим, ничего с ним не станется.
Феран бросил поводья подошедшему мечнику, сам направился к двери. Светловолосый воин привязал коня к столбу у крыльца, поспешил вслед за командиром. Я вошел последним, пропустив Рола.
Внутри было темно, пахло пылью и мышами. Я насторожился, крепче сжал посох. И это жилое помещение? Но тут впереди открылась еще одна дверь, оттуда ударил яркий желтоватый свет множества свечей и лучин. Ноздри защекотал запах дыма и горячей пищи. Я успокоился, сделал глубокий вдох. Всего лишь сени, эдакая прослойка меж улицей и внутренними помещениями.
Я вошел в небольшой трактирный зал, моргнул, ослепленный. Как только глаза привыкли, огляделся по сторонам. Видно, что когда-то это было роскошное заведение. На стенах висели старые выцветшие полотнища с вышитыми сценами битв, древними гербами. Стойка и мебель сделаны из дорогих пород дерева. Во всем сквозило изящество, даже легкая аристократичность. В камине весело пылал огонь, над ним висел большой котелок. Там булькало, шел пар. Запахи волнующие, мясные. Суп со свининой, определил я. В животе тут же голодно квакнуло. Руки затряслись, кровь быстрее побежала по жилам. Оттаивающую кожу лица и ладоней неприятно покалывало.
Из дальней двери выскочил трактирщик, смущенно улыбнулся. Но в глазах был страх и затаенная надежда. Ведь господа могут и побуянить. Но если угодить, то ничего ломать не будут и, может, даже заплатят. Лицо очень худое, вытянутое. Нижняя челюсть выдвинута вниз и вперед, что придавало сходства с конем. Глаза серые, выцветшие. Хозяин вытирал руки тряпкой, смотрел на нас снизу вверх.
— Что желают господа? — спросил трактирщик и поклонился. В каждом движении скользила готовность прислуживать, угождать.
— Есть и пить! — отрубил Феран. — Мы сядем за тот стол. Командир указал в угол, подтолкнул туда Маэрдира.
Трактирщик испуганно закивал, опять поклонился. Еще ниже. Он трусливо вздрагивал при каждом звуке, прятал взгляд. Робел пред столькими могучими воинами в доспехах, что двигались уверенно, словно тараны, говорили громко и повелительно.
— Да-да, конечно, господин, — торопливо сказал хозяин. — Моя жена и дочери готовят… да, готовят. Не сомневайтесь, вы будете довольны.
— Надеюсь, — веско сказал Феран. Отстегнул меч от пояса, хлопнул ножнами по стойке. Трактирщик вжал голову в плечи, ссутулился. — Мы намерены переночевать здесь. Комнаты есть? Ладно, спрошу по-другому… Нормальные, годные для сна и отдыха комнаты?
— Н-найдутся, господин, — пробормотал хозяин, — Мои дочери все устроят…
— А дочери красивые? — хохотнул из-за стола Маэрдир. — Чур, мне самую пухленькую и тепленькую!
Трактирщик смешался, затравленно оглянулся. Я скривился — жалко мужика. Видно, что безобидный. Живет просто, никого не трогает. А тут мы нагрянули, наглые и хамоватые. Небось сожрем последние припасы, изнасилуем дочерей. И уедем… Он постарался не обращать внимания на вопрос мечника, склонился еще раз перед Фераном. Спина не переломится, а вот господ надо задобрить.
— Хорошо, — кивнул лейтенант, пронзив взглядом хозяина. — Иди. Ах да… Вино у тебя есть?
— Поищу, — покорно сказал трактирщик, развел руками, извиняясь. — С прошлого года что-то осталось. Время трудное, торговцы сюда редко захаживают…
— Да понял я, морда! — хмыкнул Феран. — Тащи что есть! Сделай глинтвейна на всех… Нам нужно согреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Чародей, что ты увидел? — хрипло спросил следопыт.
В черных как ночь глазах плескалось беспокойство. Я присмотрелся к щуплому воину, удовлетворенно кивнул. Каков же молодец! Ощущал то, что недоступно даже боевому магу. Каким-то звериным чутьем, что выработалось за годы жизни в лесах. Пока еще не мог объяснить, что же его насторожило. Но привык доверять своей обостренной интуиции. Я не стал пугать его Тьмой и Злом, даже самые смелые и мужественные люди теряют присутствие духа при встрече с недоступным пониманию, запредельным. Сказал коротко:
— Будь начеку, Рол. Может, ничего не произойдет, а может, будет все и сразу.
— Надеяться на лучшее, но готовиться к худшему? — хмыкнул следопыт.
— Да, — твердо сказал я. — Именно так. Не удивляйся, если увидишь нечто непонятное. Просто действуй.
Рол кивнул и отвернулся. Но я видел, что теперь он насторожился еще больше. Уши подрагивали, ловили каждый звук. Следопыт, по-моему, даже воздух нюхал, словно пес.
В низине было сыро. С холмов во время дождей стекала вода. Из-за этого дорога стала почти непроходимой. Ступни тонули в вязкой и липкой грязи. Я с трудом передвигал ноги, каждый шаг сопровождался влажным чмокающим звуком.
Не видно было ни зги. Мало того что темно, так еще и туман густой. Я ориентировался лишь на чернеющую впереди спину следопыта. Странное ощущение действовало на нервы. Я слышал лишь свое прерывистое дыхание, звук шагов, шорох одежды. Остальное отрезала стена тумана. Горькое чувство одиночества и страх навалились, практически подмяли под себя.
Возможно, обойдется, попытался я успокоить себя. В умных книгах сказано, что таких вот мест, где живет Зло, очень много. Одни появились в результате неосторожных проклятий. Другие остались со времен древних войн, когда чародеи своей силой плавили горы, насылали друг на друга полчища демонов и нежити. Сама структура мира страдала от этого. В «плохих» местах появлялись странные существа, происходили непонятные и зловещие события. Но со временем проплешины зарастали, сила засыпала. В магическом зрении такие земли еще «фонят», но ничего плохого не происходит. Для пробуждения Зла нужны специальные ритуалы и заклятия, теперь позабытые. Да и кому может понадобиться подобное, не представляю. Так что нужно успокоиться. Деревня нормальная, просто сравнительно недавно, может, лет двести назад, тут произошло нечто неприятное, и проплешина только начала зарастать.
Я приободрился, нагнал следопыта. То и дело подмывало начать разговор, но я крепился, сдерживал себя. Знал, голос будет блеющим, жалким. Рол сразу поймет, что я отчаянно трушу. Парень вроде бы неплохо относился ко мне, не хотелось разочаровывать.
Из тумана, словно призраки, появлялись фрагменты деревни. Вырастали, обретали объем и форму. Затем бледнели, вновь пропадали в молчаливой мгле.
Взгляд выхватывал картину кусками, перескакивал с одного на другое. Вот черные ветви потерявшего листья дерева, словно когти, тянутся к небу… Дырявый забор. Доски грязно-серые, гнилые… Укрытая прелой соломой крыша дома. В кровле рваные дыры, щерятся ребрами потолочных перекрытий… Собачья конура. Покосившаяся, нежилая. Рядом змеей свернулась ржавая цепь, кожаный ошейник порван… Бревенчатая стена какого-то сарая, забытый огородный инструмент: вилы, грабли и две лопаты… Крыльцо ближайшего дома. Когда-то было нарядным, может быть, даже красивым. Но теперь краска на поручнях облезла, ступеньки покосились, а древесина разбухла от влаги. Толстая дверь поскрипывает на ржавых петлях, хлопает о косяк. За ней лишь мокрая тьма и запустение…
Я съежился. Шел, ссутулившись и втянув голову в плечи, нервно оглядывался по сторонам. Тревожно. В воздухе витали запахи, не присущие живой деревне. Помню из детства — даже зимой пахло дымом и конским навозом, свежим сеном, горячей едой. А тут лишь сыростью и гнилой соломой. Не лаяли псы, не видно было людей, что и в плохую погоду, по обыкновению, ходят к соседям. Занять мешок овса или просто в гости к куму, пропустить кружечку-другую забористого самогона, поговорить об урожае или бабах, поругать жену, что зажала медяк на пропой.
— Маг, ты уверен, что здесь есть живые? — послышался недовольный голос Ферана.
— Да, лейтенант. Ветер говорит мне, что впереди есть люди, — холодно и высокомерно ответил Иг. — Вы сомневаетесь во мне?
— Нет-нет, как можно?.. — проворчал командир. — Просто уже полдеревни прошли, а вокруг лишь разруха и запустение. Хотя Мрон его знает… разбежались, наверное, кто куда… Руку даю на отсечение, встретим лишь глубоких стариков. Молодежь давно в городах или селах покрупнее, где есть работа и жизнь не такая плесневелая.
Под ногами перестало хлюпать, я ступил на что-то твердое, надежное. Пригляделся — так и есть, деревянная мостовая. Доски обработаны грубо, кое-где сучки и куски коры. Но подогнаны хорошо, щелей почти нет. В мелких селениях, где нет денег на камень или хотя бы щебень, обычно делают вот такие. И хотя их приходится менять каждые пару лет — сгнивают, — но тонуть в грязи никому не охота. Значит, когда-то деревня была довольно зажиточной. Лишь со временем, когда людей стало меньше, запаршивела.
Тьма сгущалась, наступила ночь. Да еще и проклятый туман. Я шел осторожно, дабы не споткнуться и не разбить нос. Так и подмывало произнести заклятие, осветить все до последнего закутка и щели, рассеять ветром мглу. Знал, что нельзя выдавать себя, но желание убедиться в безопасности, почувствовать собственную мощь постепенно набирало силу. К тому же чувствовал «нехорошесть» места всей кожей. Успокаивал себя тем, что Зло наверняка спит.
Улица стала шире, дома гораздо богаче, выше и добротнее. Но все равно запущенные, побитые временем и непогодой. Мы с Ролом нагнали остальных. Те стояли плотной группой, напряженно вглядываясь во тьму. Маэрдир взял на изготовку двуручник, пошире расставил ноги. У него текло из носа, парень морщился, пытался взять себя в руки. Ощупывал взглядом тьму, настороженно прислушивался.
— Это здесь, — коротко сказал Иг, — В доме напротив есть люди.
— Чудесно, — буркнул Феран. — Будем знакомиться. Маэрдир, постучись. Рол, подстрахуй.
Мечник осторожно пошел вперед, исчез во тьме. Следопыт кивнул, вытащил из ножен меч и кинулся вслед за светловолосым воином.
Я моргнул несколько раз. Ничего не видно. Где дом углядели? Я медленно шагнул влево… Ага, вот оно! Во тьме проявился силуэт большого двухэтажного здания. Я не удержался и присвистнул. Неужели трактир? В таком захолустье? Хотя… В хрониках Свободных Земель читал, что этот край когда-то был очень оживленным. Торговые пути вели на север, в Скифрскую империю. Деревни и села вдоль тракта росли как грибы. Это потом нас захотели завоевать, подчинить богатую область и сделать обыкновенной провинцией. Пожар войны прокатился по приграничной области. Одни поселения смел, другие оставил медленно чахнуть от недостатка людей. Имперцев прогнали, но торговые пути так и не восстановили. Так что трактир — отзвук старой эпохи, благополучной и мирной, когда власть принадлежала Серому Ордену.
В душу постепенно вползла злость. Я сжал кулаки, из горла само собой вырвалось рычание. Гады! Какие же гады! Почему среди сотни хороших и благочестивых обязательно найдется редкая по своей зловредности сволочь? И нет бы молчать в тряпочку, жевать что дают. Таких обязательно тянет на подвиги, они не гнушаются подлостью, предательством и убийствами. Им хочется все разрушить, дабы на пепелище воздвигнуть свой порядок, самый справедливый конечно же. Готовы идти по трупам, чтобы достигнуть цели. А в итоге?.. Далеко ходить не надо. Вот живой пример, передо мной. Кабы не реформатор Леонид, Серый Орден был бы жив и эта деревня не напоминала древнее кладбище… Я почувствовал, что вновь соскальзываю на накатанную дорожку мыслей, тряхнул головой. Хватит, Эскер! Об этом я думал те месяцы после поражения в библиотеке, мучил и уничижал себя. Хватит!
Маэрдир взошел по скрипучим деревянным ступенькам. Секунду помедлил, прислушиваясь, потом ударил кулаком в дверь.
— Хозяева! — крикнул мечник простуженно и хрипло. — Есть кто?! Открывайте добрым путникам!..
Воин подождал немного. Но в окнах было темно, шума шагов не слышалось. Он забарабанил что есть мочи, ругаясь и кашляя. Возле крыльца промелькнула смутная тень, пристроилась у двери и слилась со стеной. Следопыта было практически не видно. Даже клинок у него вороненый. Не сверкнет во тьме, не пустит блик или солнечный зайчик днем. Рол притаился. Если что-то пойдет не так, успеет прикрыть неповоротливого в своих тяжелых доспехах мечника.
В окошке наконец мелькнул тусклый желтоватый огонек. Дверь распахнулась без скрипа. На пороге возникла фигура высокого худого человека с масляным фонарем в руках. Свет, что давал махонький язычок пламени, едва освещал бледное, изможденное лицо с темными кругами под глазами, старую рубаху, пеструю от множества латок.
— Путники? — медленно и недоверчиво произнес мужчина. Подслеповато мигнул, рассматривая Маэрдира, повернул голову на бряцанье уздечки. — Давно у меня не было гостей. Что ж, входите. Угощу, чем Алар послал…
В голосе прорезалась радость, смешанная с испугом. Неизвестный немного оживился, словно вспомнив роль трактирщика. Поклонился, торопливо махнул рукой и исчез внутри. Маэрдир оглянулся на командира. Тот кивнул:
— Пойдем. Послушаем, что расскажут, отдохнем. Коня тут оставим, ничего с ним не станется.
Феран бросил поводья подошедшему мечнику, сам направился к двери. Светловолосый воин привязал коня к столбу у крыльца, поспешил вслед за командиром. Я вошел последним, пропустив Рола.
Внутри было темно, пахло пылью и мышами. Я насторожился, крепче сжал посох. И это жилое помещение? Но тут впереди открылась еще одна дверь, оттуда ударил яркий желтоватый свет множества свечей и лучин. Ноздри защекотал запах дыма и горячей пищи. Я успокоился, сделал глубокий вдох. Всего лишь сени, эдакая прослойка меж улицей и внутренними помещениями.
Я вошел в небольшой трактирный зал, моргнул, ослепленный. Как только глаза привыкли, огляделся по сторонам. Видно, что когда-то это было роскошное заведение. На стенах висели старые выцветшие полотнища с вышитыми сценами битв, древними гербами. Стойка и мебель сделаны из дорогих пород дерева. Во всем сквозило изящество, даже легкая аристократичность. В камине весело пылал огонь, над ним висел большой котелок. Там булькало, шел пар. Запахи волнующие, мясные. Суп со свининой, определил я. В животе тут же голодно квакнуло. Руки затряслись, кровь быстрее побежала по жилам. Оттаивающую кожу лица и ладоней неприятно покалывало.
Из дальней двери выскочил трактирщик, смущенно улыбнулся. Но в глазах был страх и затаенная надежда. Ведь господа могут и побуянить. Но если угодить, то ничего ломать не будут и, может, даже заплатят. Лицо очень худое, вытянутое. Нижняя челюсть выдвинута вниз и вперед, что придавало сходства с конем. Глаза серые, выцветшие. Хозяин вытирал руки тряпкой, смотрел на нас снизу вверх.
— Что желают господа? — спросил трактирщик и поклонился. В каждом движении скользила готовность прислуживать, угождать.
— Есть и пить! — отрубил Феран. — Мы сядем за тот стол. Командир указал в угол, подтолкнул туда Маэрдира.
Трактирщик испуганно закивал, опять поклонился. Еще ниже. Он трусливо вздрагивал при каждом звуке, прятал взгляд. Робел пред столькими могучими воинами в доспехах, что двигались уверенно, словно тараны, говорили громко и повелительно.
— Да-да, конечно, господин, — торопливо сказал хозяин. — Моя жена и дочери готовят… да, готовят. Не сомневайтесь, вы будете довольны.
— Надеюсь, — веско сказал Феран. Отстегнул меч от пояса, хлопнул ножнами по стойке. Трактирщик вжал голову в плечи, ссутулился. — Мы намерены переночевать здесь. Комнаты есть? Ладно, спрошу по-другому… Нормальные, годные для сна и отдыха комнаты?
— Н-найдутся, господин, — пробормотал хозяин, — Мои дочери все устроят…
— А дочери красивые? — хохотнул из-за стола Маэрдир. — Чур, мне самую пухленькую и тепленькую!
Трактирщик смешался, затравленно оглянулся. Я скривился — жалко мужика. Видно, что безобидный. Живет просто, никого не трогает. А тут мы нагрянули, наглые и хамоватые. Небось сожрем последние припасы, изнасилуем дочерей. И уедем… Он постарался не обращать внимания на вопрос мечника, склонился еще раз перед Фераном. Спина не переломится, а вот господ надо задобрить.
— Хорошо, — кивнул лейтенант, пронзив взглядом хозяина. — Иди. Ах да… Вино у тебя есть?
— Поищу, — покорно сказал трактирщик, развел руками, извиняясь. — С прошлого года что-то осталось. Время трудное, торговцы сюда редко захаживают…
— Да понял я, морда! — хмыкнул Феран. — Тащи что есть! Сделай глинтвейна на всех… Нам нужно согреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66