Знаю я, как они его готовят. Три куска в голодные после долгого подъема рты, один в общий котел. На драконью долю из которого сами же после и будут претендовать, нимало не смущаясь. Поневоле пожалеешь, что в отличие от женщин человеческой крови, сдерживающих себя в еде из страха располнеть, эльфи о подобном самоограничении даже думать не способны. Сколько съедят, столько за день и набегают, как сумасшедшие белки, без намека на прибавку в весе.
Когда я выбрался на вечерний холодок из налаженной и даже начавшей прогреваться палатки, снаружи стремительно темнело, и угли в жаровне источали оранжево-алое сияние. В котелке, как ни странно, оказалось в достатке и бекона, и крупы, не говоря уже о травах и пряностях. Похоже, жены с подопечной все-таки оставили, чем поживиться мужу и повелителю…
Конечно, это не классическое калды-балды-шурпы, ну так и мы не огры. В любом случае варево получилось вкусное и сытное, так что разморило нас после ужина мгновенно, с непривычки-то к подъему, обустройству да и просто горному воздуху. Едва наскребли сил вычистить и убрать жаровню с посудой перед тем, как заползти в шатер.
Наконец, блаженно вытянувшись, все улеглись – мы с Хиррой, как старшие, по краям, Кел-ла с Алир в серединке. Обе пару минут барахтались в шутливой борьбе за место у меня под боком. Младшая жена, как более миниатюрная и верткая, в конце концов победила, перевернулась на спину и закинула руки за голову, упершись ладонями в стенку палатки. Я бы на такое не решился – заклятие согревает воздух в шатре, но не его собственную ткань.
Поодаль раздалось уже становящееся привычным «Ах-вах!».
– Все-таки кто это? – поинтересовалась угревшаяся между женами подопечная.
– Ну сова же какая-нибудь. Снежная… – уже полусонно отговорился было я.
– Не-а! – решительно перебила меня Кел-ла. – Это Белый Скалолаз. Мы с дедушкой его видали разок. Он всех, кто первый раз в горах, на слабину пробует.
– Как это? – заинтересованно завозилась Хир-ра на своем краю.
– А так! – авторитетно заявила моя древнейшая. – В горах что главное?
Мы все замялись, подыскивая правильные ре– . шения. Хирра неуверенно предположила, что теплая одежда и ночлег, я – что надежность снаряжения. Алир заикнулась про запасы еды, при этом поправляя под головой котомку с твердым медом.
– Эх вы! – снисходительно оборвала наши домыслы Келла тоном бывалого скалолаза. – Главное – готовность поделиться всем этим с товарищем!
Мы пристыженно умолкли, сознавая свой эгоизм и ничтожество.
– Вот на жадность Белый Скалолаз новичков и проверяет, – продолжила младшая женушка, довольная достигнутым эффектом. – Кого жаба задушит, тех поутру уже не откачать…
– Какая еще жаба? – опасливо поинтересовалась подопечная. Противное земноводное волновало ее не в пример больше неизвестной горной сущности мистического свойства. К тому же белой, а значит, сколько-нибудь да пушистой, в отличие от скользкой зеленой жабы. Может, даже больной…
– Фигуральная. Ну, алхимическая там, абсолютная. Или геральдическая, какую на гербах рисуют, – отмахнулась рассказчица. – Неважно, в обшем…
– А что важно? – не сдавалась светлая эльфь.
– Молчи и слушай, вот что!!! – рассердилась в очередной раз прерванная Келла и, лишь переведя дух, продолжила: – Пошли однажды в горы гном, эльф и человек…
Зачин у истории оказался не то чтобы из новых. И довольно прозрачно намекающий на окончание истории, в которой молодцом обычно оказывается представитель расы сказителя – человек, огр, халф-линг… Разве что в эльфийском варианте пока не доводилось слышать подобных побасенок.
И конечно же, никто и никогда не рассказывал историю так, чтобы победителем оказался гном.
Оно и ясно – уж кого-кого, а гномов, развлекающих уличным фольклором представителей остальных рас, у нас в Анариссе представить попросту невозможно. Исконные враги всего эльфийского знают свое место под горой и не стремятся покидать пределы нецензурщины.
Что ж, посмотрим, как проявит себя это правило в истории моей младшей жены. Пока все шло своим чередом – эльф дурил, не сомневаясь в своем праве, человек изворачивался почем зря, гном пакостил изо всех сил.
Как при таком раскладе они выжили в горах хотя бы день, понять было невозможно. На то и анекдот, конечно, но в реальности десятой доли тех безумств, что творили эти трое, с гарантией хватило бы угробить взвод патентованных везунчиков, на самой Судьбе женатых. При этом ни один из героев не тянул на предполагаемого зачином «молодца», по умолчанию пользуясь чрезмерной симпатией сочинителя – доставалось всем поровну, что уже было странно…
Гном, понятное дело, отбросил снегоступы первым, зажилив жратву. Патологическая скупость считалась главным признаком этой расы – не знаю, как на деле, но в подобных побасенках всегда. Следующим, к моему недоумению, оказался эльф, потративший всю магию на себя любимого. Что само по себе не было удивительно, но оставляло на роль победителя человека – это в эльфийском-то рассказе!
Теперь мне стало по-настоящему интересно. Хирра тоже слушала внимательно, не пропуская ни слова. Даже приподнялась на локте, с любопытством заглянув в лицо рассказчицы.
Примолкшая было Алир снова втянулась в диалог, но теперь ее вопросики не выбивались из канвы повествования, наоборот, помогали – ответы на них расцвечивали историю все новыми подробностями. Тем более, что на сцене как раз грозил появиться главный персонаж – Белый Скалолаз, невесть когда оставленный своими товарищами замерзать на самой высокой горе и с тех пор жаждущий согреться. Хоть изнутри, хоть снаружи…
Вот он беззвучно скользит, нарезая круги вокруг лагеря, вот с резким скрежетом проводит ледяным когтем по стенке палатки… Вот отворачивает входной полог…
– А какой он? – немедленно повелась на подначку подопечная.
– Весь белый, как Последняя Завеса, – абсолютно серьезно пояснила Келла. – На снегу его вообще не видно, а на палатке – только силуэт, как выворотная тень. Если такая тень тебя накроет – считай, все!
От услышанного светлоэльфийская дива сжалась в комочек, безуспешно пытаясь стать много меньше своих без малого семи футов. Хирра, не удержавшись, коротко оглянулась на стенку шатра позади, разметав черную гриву по меху воротника. Я и то зябко поежился, борясь с таким же искушением.
Человек, не будь дурнем, после двух наглядных примеров особо не жадничал и без колебаний отдал все теплые вещички. В конце концов, при нем оставался костер, палатка, да и барахло неудачливых сотоварищей – с мертвого-то духу взять нечего…
Все, да не все. Припрятал краткоживущий кое-что не по жадности, а из нежных чувств – вещицу, связанную собственноручно невестой…
Поэтому, когда неугомонный призрак вернулся, я не испытал особого удивления. Настоящий шок поджидал всех нас дальше, вместе с кульминационным завыванием младшей жены, пытающейся изобразить вой рассерженного духа:
– Отдай мне твой теплый шарфик!!!
Одновременно ледяные пальчики Келлы легли на наши с подопечной глотки. От неожиданности я только молча дернулся так, что шатер затрясся. Зато Алир завизжала громче сирены воздушной тревоги. Даже модуляции были те же, что у сигнала «флайботы противника над позициями».
За дальней от меня стенкой палатки что-то тяжело подпрыгнуло и гулко опустилось в снег с испуганным «Ах-вах!!!». Могучие лапы бешено заскребли наст, разворачивая неуклюжую тушу, и неизвестный ночной посетитель поспешно унесся вверх по почти что отвесному склону. Жалобное ваймэканье постепенно затихло где-то в выси.
Отброшенный беглецом снег сугробом привалил сторону шатра рядом с Хиррой. Освободить ее изнутри было затруднительно, да и любопытство не позволяло остаться в палатке. Втроем мы высыпали наружу и кинулись сгребать комья снега с провисшей ткани. Через полминуты к нам присоединилась и моя высокородная.
Никого вокруг не было видно с самого начала, но ярдах в четырех в ту же сторону обнаружилась исполинских размеров яма, а в ней – не меньшего масштаба куча помета с соответствующим запахом. От ямы вверх по склону вели следы: два маленьких вместе, два больших по сторонам, и снова так же.
– Ну и кто это был? – озвучила повисший в воздухе вопрос старшая женушка. – Белый Скалолаз?
– Н-нет… – ответила Келла, слегка запинаясь. – С-снежный г-горилл… Дедушка рассказывал, что они очень любопытны и ходят к палаткам страшилки подслушивать…
– Ага, как же! – обиженно перебила ее Алир. – Опять ты все выдумываешь!
Тут уже мы с Хиррой не выдержали и заржали. Младшая женушка неуверенно присоединилась к нам спустя десяток секунд, слегка отойдя от шока. Подопечная дулась дольше, но через полминуты и она включилась в общее веселье.
Предел наступившему благодушию положил я, кивнув на кучу и спросив:
– Шатер переносить будем или это убирать? Энтузиазма на лицах явственно поубавилось.
– Место слишком удачное, да и провозимся опять пару часов, – подвела итог Келла после короткой перепалки. – До выхода отоспаться не успеем…
С моими выводами это совпадало, так что оставалось только кивнуть, соглашаясь.
– А кто убирать будет? – на редкость вовремя встряла Алир.
Вопрос повис в воздухе. При этом уставились все вместе почему-то на меня. Может, ждали решения, хотя, скорее всего, дело было в другом.
Хорошо, моя высокородная догадалась прийти на помощь, указав подопечной:
– Ты и будешь! Как основная причина происшествия.
– Одна? – надула губки светлая эльфь.
– Нет, – тут уж у меня нашлось, что добавить. – Вместе с главной виновницей!
И указал на совсем оживившуюся было Келлу. Та опять слегка сникла, но не возмутилась. Видно, у многопрадеда тоже было в порядке вещей приспосабливать ее к ра'згребанию последствий собственных шуточек. Спросила только:
– Чем убирать-то? Лопат мы с собой не брали…
– Отломи наледь с солнечной стороны зуба, на ней и утащите. Только смотри, на подветренную сторону и не ближе сотни ярдов.
– А вы? – совсем уж с плачущей интонацией предприняла последнюю попытку разжалобить всех Алир.
– А мы по вашей милости и внутри найдем, чем заняться! – прекратила дискуссию Хирра.
Вероятно, когда она, гордо развернувшись, уводила меня под руку внутрь, то имела в виду приведение в порядок снаряжения в изрядно перетрясенном шатре. Но я понял ее совершенно неправильно и, как оказалось, не зря. Заняться нам действительно нашлось чем, к превеликому удовольствию обоих. Неделя воздержания в тесной «резиденции», постоянно на глазах подопечной, дала себя знать. А младшая женушка сама виновата, что при сем не присутствует.
В общем, когда наши горе-ассенизаторши в облаке морозного пара ввалились в палатку, порядка там прибавилось не сильно, а мы с моей высокородной спали без задних ног. Недолго думая, усталые девицы распихали нас боками в стороны и почти мгновенно заснули сами. Только Келла попыталась растормошить меня напоследок, явно в целях урвать долю того, что досталось старшей жене. Но ничего не вышло.
Или это была Алир? Сквозь сон не поймешь…
Наутро, перед неблизким рассветом, виновницы вечернего переполоха вели себя как ни в чем не бывало и делили работу по сворачиванию ночевки, не притормаживая друг перед другом, как обычно. Даже перебрасывались шуточками, чего я раньше никак не мог заметить за ними. Остатки напряжения между подопечной и младшей женой окончательно испарились.
Келла явно полностью смирилась со светло-эльфийским присутствием в семье. Не иначе, совместная работа по разгребанию завалов пошла на пользу. Тем лучше. Один из величайших духов, явивших себя смертным в прошлом, помнится, сказал: «Совместный труд для моей пользы облагораживает». Похоже, он был прав.
Кроме того, стала понятна причина непрерывного хулиганства моей древнейшей в последнее время. Оставлять роль самой младшей в семье, связанную с немалыми поблажками и снисходительностью, ей отчаянно не хотелось, вот и дурила напоследок! Конечно, с почти младенческой инфантильностью Опушечной подростковый задор младшей жены в сравнение не идет. Волей-неволей приходится взрослеть…
Еше три с лишним часа спустя подъем по снежнику, успевший стать привычным за вчерашний день, закончился. Перед нами встала самая серьезная преграда. И самый серьезный выбор за время пути.
Налево вознеслась трешиноватым каменным щитом почти отвесная стенка, заканчивающаяся карнизом с крохотным на вид участком обратного уклона. Направо – пологое и слегка извилистое русло пересохшей, точнее, замороженной в своих истоках Среброречки. Над ним нехорошим ледяным взглядом сиял пустой глаз пещеры, в которой, судя по всему, и обитал демон.
Выносить это незримое внимание даже здесь, вдалеке от темного ока, притворно прикрытого ресницами ледяных сталактитов, было почти невозможно. Во всяком случае, мне – совсем непереносимо. Поэтому решение в не успевшем начаться споре вынес я, опередив всех заявлением:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41