Хирра, показывая заинтересованной Алир, как что делается, тоже несколько раз бросила свинчатку, уже более вежливо одолженную у огрихи постарше, обучавшей игре свой выводок малолеток. А после того как сам ОгроСтароста, отставив в сторону стопку не розданных мисок, встрял в черед с двумя здоровяками, оставаться в стороне стало и вовсе невместно.
К тому времени, как я присоединился к игре, старикан выбил вчистую первого парня и добивал второго. С моим участием это дело особо не затянулось, и проигравший вслед за предшественником отошел в сторонку. Еще бы! В учебке, когда нечего делать, редко получалось коротать время иначе. Азартные-то игры в казарме были запрещены, а тут вроде здоровый спорт на открытом воздухе… со своей системой ставок, о которой начальству знать совершенно незачем. Берт Коровий Дядюшка тогда очень здорово это придумал с фермерской забавой…
К нашему с ОгроСтаростой поединку, идущему примерно на равных, в качестве зрителей подтянулось мое семейство. Судя по всему, обе жены отчаялись втемяшить свое мастерство нерадивым ученикам – моя древнейшая огрскому увальню, а моя высокородная Опушечной. Неуклюжая во всяком деле светлоэльфийская дива хвостиком поспешала за старшей подругой.
Подоспели они к самому решительному моменту – из особо сложной фигуры «рогач в стойле» были выбиты все более-менее простые костяшки, остались одни заковыристые. Такие не выцепишь иначе, чем крученой битой, да не просто крученой, а чтоб выбивала в сторону.
С неожиданной ловкостью громадных пальцев Хугге Громовило закрутил свинчатку порхающим волчком и выбил «ухо» рогача. Кость вылетела, не сбив ни одной другой, а бита запрыгала по гальке в полудюжине ярдов позади «стойла».
Теперь оставалось только одно – выбить «глаз» многострадального «рогача» и закрыть кон. Или проиграть, что не грозило никакой опасностью, но чего почему-то на редкость не хотелось. Не то чтобы гордость взыграла, просто разгорелся не пойми откуда взявшийся азарт…
Примеряясь, я покачал рукой с зажатой в пальцах битой. Еще раз… Чуть ослабил и без того порядком сбившийся черный шелковый платок Хирры на правом запястье под расстегнутой манжетой камуфляжной куртки. Вчера она выдала его без вопросов, под утверждение о необходимости беречь руку от растяжения, заступы и травмы Реликвией. Конечно, любой из моих эльфей раз плюнуть залечить и то, и другое, и третье, но правило «береженого Судьба бережет» еще никто не отменял.
Особенно если уже не уберегся… Отчего-то не хотелось рассказывать старшей жене о последствиях самоуправства младшей в огрском мемориале. Виновница происшедшего тоже не спешила поделиться своими достижениями, так что, к немалому моему удивлению, этот дурацкий секрет остался в полной сохранности.
На предполагаемую меткость броска такие мысли хорошо повлиять не могли. Поэтому я выбросил из головы все постороннее, глубоко вздохнул и сильным размахом отправил кость в полет, закрутив ее резким движением кисти. Казалось, в пути кость жужжала, а по воздуху за ней тянулся черный дымок…
Да не дымок, а платок!!!
От рывка шелк соскользнул с запястья и улетел следом за битой. Манжета куртки при этом задралась чуть ли не до локтя, открывая злосчастный браслет во всей красе. Хорошенько отмытое и оттертое вчера золото сверкнуло под некстати выглянувшим солнцем, притягивая все взгляды.
Сухой щелчок свинчатки по «глазу рогача», вылетевшему со своего места чуть ли не вертикально вверх, прозвучал в абсолютной тишине. А самого удара – редкостного, невозможного по удаче – похоже, никто, кроме меня, и не увидел. ОгроСтароста, Хирра, Алир, даже Келла– все уставились на браслет с разнообразными выражениями лиц, но при этом совершенно одинаково онемев.
Да… В игре-то я победил, а по жизни, кажется, доигрался…
Первым нарушил молчание старый огр, надвинувшийся на меня утесом.
– Зачем взял? – слова его, короткие и тихие, прозвучали страшнее, чем обычный раскатистый рык.
– Да я и не брал… Оно само как-то… А снять не могу, – начал оправдываться я, сам чувствуя нелепость сказанного, но отчего-то не желая выдавать устроившую это безобразие младшую жену.
Впрочем, ОгроСтаросте, за какие-то мгновения вдруг сделавшемуся чуть ли не вдвое старше, казалось, не было никакого дела до истинности моих слов.
– И не снимешь, – тихонько пророкотал он, печально глядя словно вглубь себя. –Пр-р-реж-ний владелец, уходя, палец себе отр-р-рубил, чтоб отр-р-речься…
– От чего отречься? – нехорошие подозрения зароились у меня.в голове гудящими облаками.
– Это пер-р-рстень Огр-р-рПр-р-ротектор-р-ра, пр-р-редстоящего пер-р-ред Анар-р-риссом за весь нар-р-род, – устало пояснил ссутулившийся огр. – Тепер-р-рь ты – Огр-р-рПр-р-ротектор-р-р…
Так… Мало мне султаната Хисахского, теперь еще и Огрия. Отличие только одно – здесь мне хотя бы не надо искать заместителя. Старейшины способны сладить с народом без всякого Ог-рПротектора – справлялись же тысячелетия со времен Войны Сил, покуда браслет, то есть перстень, лежал в пещере…
Худшие мои подозрения оправдались в полном масштабе. Причем осознали важность момента все присутствующие– Хирра с Алир застыли, словно громом прибитые, только что не дымясь, а Келла затихла, словно змейка-линейка, прикинувшаяся веточкой, судя по всему, поняв, что своими неудержимыми шалостями втравила мужа и повелителя в слишком серьезное дело. Насколько глубоко – оставалось только предполагать. Хотя один вопрос необходимо прояснить сразу же.
– Что ж мне, теперь руку себе рубить, чтоб из долины выйти?
– Да иди куда хочешь, как пр-р-раво на Р-р-реликвию отр-р-работаешь, – отмахнулся старик. – Летто Полпер-р-ревязи до того, как отр-р-рекся, на вашу эльфийскую войну за День пр-р-ротив Ночи ходил, пер-р-рстня не снимая…
– Отчего же тогда он его с пальцем-то отрубил? – не сумел я сдержать вопрос, хоть и произнес его тихо-тихо.
– Оттого, что один с той войны пр-р-ришел, – горько бросил огр. – Из всех. А в ОгроГвар-р-рдии тр-р-ри тысячи в стр-р-рою стояло… Никого не убер-р-рег.
Пределы ответственности ОгрПротектора за народ прояснились. Уж чего-чего, а гнать огров на войну лично я никак не собираюсь, некогда сам возвратившись с нее не в полном комплекте. Равно как и морить подотчетный народ каким-либо иным способом. Так что за целость окольцованной конечности можно не опасаться.
Заодно стало понятно, что за доспехи лежат в пещере. Действительно с самой Войны Сил. Вот она, цена огрского миролюбия – в те стародавние времена вся численность народа первых детей Матери была немногим больше нынешнего населения долины. Так что незадачливый огрский полководец разом положил за эльфийские разборки чуть ли не всех взрослых мужчин своей крови. После такого не знаю, что себе рубить надо.
Хотя кто теперь разберет… В те времена все народы, кроме гномов, подвели себя к такому же пределу, по большому счету, лишь ради того чтобы мир остался прежним. Это начиналось все за победу Дня или Ночи на вечные времена, а завершали войну те, кому больше жизни хотелось удержать в должных пределах разбушевавшиеся времена суток. Даже основатель династии Предвечных Королей и его победоносный брат-мар-шалиссимус бились за то же, а отнюдь не за победу своих богов.
Поэтому не мне судить последнего огрского полководца, сгинувшего по пути в Хисах вместе со своим вышестоящим начальством и всем Священным Воинством Хтангской Династии. В конце концов, здесь и сейчас, в Огрогорье, отвоевывая право на Реликвию, нужную для планового маготехобслуживания мира, я заканчиваю их работу.
Эта мысль почти примирила меня со случившимся. Во всяком случае, придала некий смысл непредвиденному попаданию в ОгрПротекторы за счет какой-никакой, а все-таки преемственности в целях. Приняв случившееся, можно было строить планы на будущее.
– Что теперь делать-то? – вопрос получился расплывчатый, под любой ответ. Но слов, которые прозвучали, я никак не ожидал услышать.
– Завтр-р-ракать, – слегка раздраженно буркнул старый огр. – Как р-р-раз свар-р-рилось…
Причем недовольство в голосе старейшины проистекало никак не из факта моего нечаянного узурпаторства. Скорее из непонимания непутевым новичком-ОгрПротектором первичности таких простых и очевидных истин, как необходимость своевременно пожрать.
В своем сдержанном негодовании ОгроСта-роста был прав. Забыть о том, ради чего, собственно, мы сюда и пришли, было совершенно непозволительно. Тем более раз уже все готово! Серьезные разговоры могут и подождать, когда дело доходит до раздачи у котла. У огров это процедура основательная и серьезная, едва ли не более, чем все прочие.
Свою порцию как почетные гости, победители в Сакральной Игре и прочая мы получили почти что первыми – сразу после плачущего карапуза мне по плечо и его мамаши, отчаявшейся успокоить изголодавшееся чадо. После этого оставалось лишь отойти в сторонку и хорошенько поработать ложками, не мешая прочим желающим.
То, что столь своевременно «сварилось», скорее, было годно для обеда, чем для завтрака – острая, густая и наваристая похлебка из фасоли с копченой рогачиной. Горячая, вкусная и в совершенно невообразимом количестве. Да еще с ржаным огрским хлебом, от души нарубленным толстыми, с палец, ломтями. Не с человеческий, понятно, а с огрский, перстень с которого мне вместо браслета впору…
На сытый желудок все обстоятельства, и уже имевшие место, и предстоящие, не несли в себе зримой угрозы. Так что ОгрТинга, который должен назначить нам новое задание, я ждал даже с нетерпением. Лучше поторопиться с исполнением следующих огрских прихотей. Отдых, конечно, лишним не бывает, но затягивать его на всю зиму не хотелось бы.
Ждать пришлось куда меньше, чем можно было предположить. Только-только всем народом успели миски песком оттереть и сполоснуть, как подоспело очередное всеобщее собрание. Так, для простоты и удобства, раз уж все равно сошлись вместе.
Шествие к помосту с кубическими колоннами в связи с послетрапезной ленцой растянулось минут на пятнадцать. Да еще столько же подтягивались отставшие, кряхтя и отдуваясь. Едва удалось преодолеть соблазн усесться на ступени перед помостом, ожидая, покуда все соберутся.
Наконец к месту собраний стянулось все наличное население Ограда. Куда больше, чем в прошлый раз – большинство уходивших за перевал, чтобы погулять по поводу Сакральной Игры, уже вернулось. Не до самого же Анарисса провожать проигравших, надо и тамошней огрской диаспоре оставить развлечение.
Надеюсь, больше от всенародного собрания можно не ждать санитарно-хозяйственных заданий тектонического масштаба. Состав сменился, мужская половина населения вернулась к домашним очагам. Так что дела нам с семейством теперь предстоят серьезные, в полный огрский рост.
Процедура опроса народных ходатаев не слишком отличалась от прошлой, только на этот раз старейшине горного народа не пришлось спихивать с помоста никого из просителей. Угрюмые мужики, выходившие к скамье, в своих пожеланиях были кратки, а по размерам иногда превосходили своего единоличного представителя. Один за другим они поднимались на помост, гулко и неразборчиво взрыкивали ему на ухо и тут же без промедления отходили прочь.
Такое единодушие не оставляло сомнений в том, что предстоит совершить очередному Избраннику Судьбы, нечаянному ОгрПротектору и все тому же Собачьему Глазу Пойнтеру ради доверившегося ему народа. Однако форма, в которую ОгроСтароста облек просьбу избавить своих собратьев от вековой напасти, оказалась совершенно неожиданной:
– Ср-р-ребр-р-рор-р-речку вер-р-рните… Пр-р-редел пр-р-ришел Огр-р-раду.
При всей громовой торжественности сказанное прозвучало настолько грустно и обреченно, что даже я почувствовал долю стыда. За разгромленный Сакральный Стадион, за пожар, который нечем тушить, кроме песка…
Мировая Погибель внезапно проступила здесь, на окраине обитаемых земель, зримой неопровержимой приметой. Среброречка, заморозивший ее демон, Реликвия – все собралось в неразделимый клубок. Мир нуждался в исправлении весь, от баланса стихий до последней мелочи.
– Вернем.
В это слово мне удалось вложить все передуманное за недолгие секунды. И еще то, что «Пойнтер всегда все возвращает на место». Огры могут не знать истории с Храмом, ведущей меня от Реликвии к Реликвии, но это ничего не меняет. Даже того, что на сей раз возвращать придется взятое задолго до меня – Длань Справедливости, Среброречку… А также спокойный сон без ночных визитеров и задержавшихся на столетия детских страхов одной светлой эльфи.
Может, мне и показачось, но, услышав единственное слово согласия, громадный старик словно слегка распрямился, расправил сведенные многолетним грузом плечи. Видимо, истребленной с изрядным перебором в средствах земле-кройки ему хватило, чтобы поверить – вернем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
К тому времени, как я присоединился к игре, старикан выбил вчистую первого парня и добивал второго. С моим участием это дело особо не затянулось, и проигравший вслед за предшественником отошел в сторонку. Еще бы! В учебке, когда нечего делать, редко получалось коротать время иначе. Азартные-то игры в казарме были запрещены, а тут вроде здоровый спорт на открытом воздухе… со своей системой ставок, о которой начальству знать совершенно незачем. Берт Коровий Дядюшка тогда очень здорово это придумал с фермерской забавой…
К нашему с ОгроСтаростой поединку, идущему примерно на равных, в качестве зрителей подтянулось мое семейство. Судя по всему, обе жены отчаялись втемяшить свое мастерство нерадивым ученикам – моя древнейшая огрскому увальню, а моя высокородная Опушечной. Неуклюжая во всяком деле светлоэльфийская дива хвостиком поспешала за старшей подругой.
Подоспели они к самому решительному моменту – из особо сложной фигуры «рогач в стойле» были выбиты все более-менее простые костяшки, остались одни заковыристые. Такие не выцепишь иначе, чем крученой битой, да не просто крученой, а чтоб выбивала в сторону.
С неожиданной ловкостью громадных пальцев Хугге Громовило закрутил свинчатку порхающим волчком и выбил «ухо» рогача. Кость вылетела, не сбив ни одной другой, а бита запрыгала по гальке в полудюжине ярдов позади «стойла».
Теперь оставалось только одно – выбить «глаз» многострадального «рогача» и закрыть кон. Или проиграть, что не грозило никакой опасностью, но чего почему-то на редкость не хотелось. Не то чтобы гордость взыграла, просто разгорелся не пойми откуда взявшийся азарт…
Примеряясь, я покачал рукой с зажатой в пальцах битой. Еще раз… Чуть ослабил и без того порядком сбившийся черный шелковый платок Хирры на правом запястье под расстегнутой манжетой камуфляжной куртки. Вчера она выдала его без вопросов, под утверждение о необходимости беречь руку от растяжения, заступы и травмы Реликвией. Конечно, любой из моих эльфей раз плюнуть залечить и то, и другое, и третье, но правило «береженого Судьба бережет» еще никто не отменял.
Особенно если уже не уберегся… Отчего-то не хотелось рассказывать старшей жене о последствиях самоуправства младшей в огрском мемориале. Виновница происшедшего тоже не спешила поделиться своими достижениями, так что, к немалому моему удивлению, этот дурацкий секрет остался в полной сохранности.
На предполагаемую меткость броска такие мысли хорошо повлиять не могли. Поэтому я выбросил из головы все постороннее, глубоко вздохнул и сильным размахом отправил кость в полет, закрутив ее резким движением кисти. Казалось, в пути кость жужжала, а по воздуху за ней тянулся черный дымок…
Да не дымок, а платок!!!
От рывка шелк соскользнул с запястья и улетел следом за битой. Манжета куртки при этом задралась чуть ли не до локтя, открывая злосчастный браслет во всей красе. Хорошенько отмытое и оттертое вчера золото сверкнуло под некстати выглянувшим солнцем, притягивая все взгляды.
Сухой щелчок свинчатки по «глазу рогача», вылетевшему со своего места чуть ли не вертикально вверх, прозвучал в абсолютной тишине. А самого удара – редкостного, невозможного по удаче – похоже, никто, кроме меня, и не увидел. ОгроСтароста, Хирра, Алир, даже Келла– все уставились на браслет с разнообразными выражениями лиц, но при этом совершенно одинаково онемев.
Да… В игре-то я победил, а по жизни, кажется, доигрался…
Первым нарушил молчание старый огр, надвинувшийся на меня утесом.
– Зачем взял? – слова его, короткие и тихие, прозвучали страшнее, чем обычный раскатистый рык.
– Да я и не брал… Оно само как-то… А снять не могу, – начал оправдываться я, сам чувствуя нелепость сказанного, но отчего-то не желая выдавать устроившую это безобразие младшую жену.
Впрочем, ОгроСтаросте, за какие-то мгновения вдруг сделавшемуся чуть ли не вдвое старше, казалось, не было никакого дела до истинности моих слов.
– И не снимешь, – тихонько пророкотал он, печально глядя словно вглубь себя. –Пр-р-реж-ний владелец, уходя, палец себе отр-р-рубил, чтоб отр-р-речься…
– От чего отречься? – нехорошие подозрения зароились у меня.в голове гудящими облаками.
– Это пер-р-рстень Огр-р-рПр-р-ротектор-р-ра, пр-р-редстоящего пер-р-ред Анар-р-риссом за весь нар-р-род, – устало пояснил ссутулившийся огр. – Тепер-р-рь ты – Огр-р-рПр-р-ротектор-р-р…
Так… Мало мне султаната Хисахского, теперь еще и Огрия. Отличие только одно – здесь мне хотя бы не надо искать заместителя. Старейшины способны сладить с народом без всякого Ог-рПротектора – справлялись же тысячелетия со времен Войны Сил, покуда браслет, то есть перстень, лежал в пещере…
Худшие мои подозрения оправдались в полном масштабе. Причем осознали важность момента все присутствующие– Хирра с Алир застыли, словно громом прибитые, только что не дымясь, а Келла затихла, словно змейка-линейка, прикинувшаяся веточкой, судя по всему, поняв, что своими неудержимыми шалостями втравила мужа и повелителя в слишком серьезное дело. Насколько глубоко – оставалось только предполагать. Хотя один вопрос необходимо прояснить сразу же.
– Что ж мне, теперь руку себе рубить, чтоб из долины выйти?
– Да иди куда хочешь, как пр-р-раво на Р-р-реликвию отр-р-работаешь, – отмахнулся старик. – Летто Полпер-р-ревязи до того, как отр-р-рекся, на вашу эльфийскую войну за День пр-р-ротив Ночи ходил, пер-р-рстня не снимая…
– Отчего же тогда он его с пальцем-то отрубил? – не сумел я сдержать вопрос, хоть и произнес его тихо-тихо.
– Оттого, что один с той войны пр-р-ришел, – горько бросил огр. – Из всех. А в ОгроГвар-р-рдии тр-р-ри тысячи в стр-р-рою стояло… Никого не убер-р-рег.
Пределы ответственности ОгрПротектора за народ прояснились. Уж чего-чего, а гнать огров на войну лично я никак не собираюсь, некогда сам возвратившись с нее не в полном комплекте. Равно как и морить подотчетный народ каким-либо иным способом. Так что за целость окольцованной конечности можно не опасаться.
Заодно стало понятно, что за доспехи лежат в пещере. Действительно с самой Войны Сил. Вот она, цена огрского миролюбия – в те стародавние времена вся численность народа первых детей Матери была немногим больше нынешнего населения долины. Так что незадачливый огрский полководец разом положил за эльфийские разборки чуть ли не всех взрослых мужчин своей крови. После такого не знаю, что себе рубить надо.
Хотя кто теперь разберет… В те времена все народы, кроме гномов, подвели себя к такому же пределу, по большому счету, лишь ради того чтобы мир остался прежним. Это начиналось все за победу Дня или Ночи на вечные времена, а завершали войну те, кому больше жизни хотелось удержать в должных пределах разбушевавшиеся времена суток. Даже основатель династии Предвечных Королей и его победоносный брат-мар-шалиссимус бились за то же, а отнюдь не за победу своих богов.
Поэтому не мне судить последнего огрского полководца, сгинувшего по пути в Хисах вместе со своим вышестоящим начальством и всем Священным Воинством Хтангской Династии. В конце концов, здесь и сейчас, в Огрогорье, отвоевывая право на Реликвию, нужную для планового маготехобслуживания мира, я заканчиваю их работу.
Эта мысль почти примирила меня со случившимся. Во всяком случае, придала некий смысл непредвиденному попаданию в ОгрПротекторы за счет какой-никакой, а все-таки преемственности в целях. Приняв случившееся, можно было строить планы на будущее.
– Что теперь делать-то? – вопрос получился расплывчатый, под любой ответ. Но слов, которые прозвучали, я никак не ожидал услышать.
– Завтр-р-ракать, – слегка раздраженно буркнул старый огр. – Как р-р-раз свар-р-рилось…
Причем недовольство в голосе старейшины проистекало никак не из факта моего нечаянного узурпаторства. Скорее из непонимания непутевым новичком-ОгрПротектором первичности таких простых и очевидных истин, как необходимость своевременно пожрать.
В своем сдержанном негодовании ОгроСта-роста был прав. Забыть о том, ради чего, собственно, мы сюда и пришли, было совершенно непозволительно. Тем более раз уже все готово! Серьезные разговоры могут и подождать, когда дело доходит до раздачи у котла. У огров это процедура основательная и серьезная, едва ли не более, чем все прочие.
Свою порцию как почетные гости, победители в Сакральной Игре и прочая мы получили почти что первыми – сразу после плачущего карапуза мне по плечо и его мамаши, отчаявшейся успокоить изголодавшееся чадо. После этого оставалось лишь отойти в сторонку и хорошенько поработать ложками, не мешая прочим желающим.
То, что столь своевременно «сварилось», скорее, было годно для обеда, чем для завтрака – острая, густая и наваристая похлебка из фасоли с копченой рогачиной. Горячая, вкусная и в совершенно невообразимом количестве. Да еще с ржаным огрским хлебом, от души нарубленным толстыми, с палец, ломтями. Не с человеческий, понятно, а с огрский, перстень с которого мне вместо браслета впору…
На сытый желудок все обстоятельства, и уже имевшие место, и предстоящие, не несли в себе зримой угрозы. Так что ОгрТинга, который должен назначить нам новое задание, я ждал даже с нетерпением. Лучше поторопиться с исполнением следующих огрских прихотей. Отдых, конечно, лишним не бывает, но затягивать его на всю зиму не хотелось бы.
Ждать пришлось куда меньше, чем можно было предположить. Только-только всем народом успели миски песком оттереть и сполоснуть, как подоспело очередное всеобщее собрание. Так, для простоты и удобства, раз уж все равно сошлись вместе.
Шествие к помосту с кубическими колоннами в связи с послетрапезной ленцой растянулось минут на пятнадцать. Да еще столько же подтягивались отставшие, кряхтя и отдуваясь. Едва удалось преодолеть соблазн усесться на ступени перед помостом, ожидая, покуда все соберутся.
Наконец к месту собраний стянулось все наличное население Ограда. Куда больше, чем в прошлый раз – большинство уходивших за перевал, чтобы погулять по поводу Сакральной Игры, уже вернулось. Не до самого же Анарисса провожать проигравших, надо и тамошней огрской диаспоре оставить развлечение.
Надеюсь, больше от всенародного собрания можно не ждать санитарно-хозяйственных заданий тектонического масштаба. Состав сменился, мужская половина населения вернулась к домашним очагам. Так что дела нам с семейством теперь предстоят серьезные, в полный огрский рост.
Процедура опроса народных ходатаев не слишком отличалась от прошлой, только на этот раз старейшине горного народа не пришлось спихивать с помоста никого из просителей. Угрюмые мужики, выходившие к скамье, в своих пожеланиях были кратки, а по размерам иногда превосходили своего единоличного представителя. Один за другим они поднимались на помост, гулко и неразборчиво взрыкивали ему на ухо и тут же без промедления отходили прочь.
Такое единодушие не оставляло сомнений в том, что предстоит совершить очередному Избраннику Судьбы, нечаянному ОгрПротектору и все тому же Собачьему Глазу Пойнтеру ради доверившегося ему народа. Однако форма, в которую ОгроСтароста облек просьбу избавить своих собратьев от вековой напасти, оказалась совершенно неожиданной:
– Ср-р-ребр-р-рор-р-речку вер-р-рните… Пр-р-редел пр-р-ришел Огр-р-раду.
При всей громовой торжественности сказанное прозвучало настолько грустно и обреченно, что даже я почувствовал долю стыда. За разгромленный Сакральный Стадион, за пожар, который нечем тушить, кроме песка…
Мировая Погибель внезапно проступила здесь, на окраине обитаемых земель, зримой неопровержимой приметой. Среброречка, заморозивший ее демон, Реликвия – все собралось в неразделимый клубок. Мир нуждался в исправлении весь, от баланса стихий до последней мелочи.
– Вернем.
В это слово мне удалось вложить все передуманное за недолгие секунды. И еще то, что «Пойнтер всегда все возвращает на место». Огры могут не знать истории с Храмом, ведущей меня от Реликвии к Реликвии, но это ничего не меняет. Даже того, что на сей раз возвращать придется взятое задолго до меня – Длань Справедливости, Среброречку… А также спокойный сон без ночных визитеров и задержавшихся на столетия детских страхов одной светлой эльфи.
Может, мне и показачось, но, услышав единственное слово согласия, громадный старик словно слегка распрямился, расправил сведенные многолетним грузом плечи. Видимо, истребленной с изрядным перебором в средствах земле-кройки ему хватило, чтобы поверить – вернем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41