– Огр-р-родр-р-рево Сакр-р-ральное!!! – отметив мое внимание к полумертвому растительному исполину, пояснил старейшина. – Пр-р-ри-ношениями покр-р-рыто!
На мой взгляд, «пр-р-риношения», в смысле хлам этот канатно-полотняный, и были не менее чем вполовину виной плачевного состояния Ог-родрева. Одной многовековой засухой тут дело не обошлось, не иначе тряпки с веревками его придушили.
Впрочем, традиция наряжать живые деревья хуже, чем Приснодрево, очищенное от коры и перевернутое вниз вершиной, держится во многих деревнях от Мекана до Альтийских гор. Таким образом селяне ублажают местных духов, относительно которых современная магия никак не сойдется во мнениях, существуют они или нет.
Однако у тех, кто побывал в Мекане, сомнений на эту тему не водится, а у меня, по причине личного знакомства с Великим Всем – и подавно. Все нерожденные боги из таких поднялись, в том числе и Породители разумных рас. А здесь, в северных горах, обрела имя и личность сама Судьба, которую огры избрали себе в покровительницы. Это они неглупо сделали…
Так вот кому посвящены приношения на Ог-родреве! Уж Судьбе-то даже я шнурка с шеи не пожалел бы. Дерево и новое вырастет, если нынешнее паломники задавят или пополам переломят щедростью поклонения величайшей из нерожденных!
Под такие размышления мы добрели до ближайшей постройки, культовой или административной – по виду не разберешь. При взгляде на это сооружение как-то сразу верилось, что Заброшенные Гробницы в Тесайре строили именно огры.
До того же Опрокинутого Зиккурата или Ворот Лжи ему, разумеется, было далеко. Всего-то каменная площадка, вознесенная на неполный человеческий рост да украшенная четырьмя почти кубическими столбами, расставленными квадратом с промежутком чуть шире собственной толщины. Но дух величественных и невразумительных строений эпохи, предшествующей Войне Сил, угадывался однозначно.
Перед самым помостом, обходя его слева, старейшина притормозил, и мохнатая лавина остального населения Ограда мягким топотком обтекла нас, забрав еще левее и столпившись впереди, у дальней стороны помоста. Старик тем временем вовсе застрял и, остановившись, огромной ручищей указал нам на сооружение. Дескать, пожалуйте, гости дорогие, специально для вас местечко приготовлено.
Для нас так для нас. Обогнув следом за всеми помост, я во главе семейства подошел к промежутку' меж каменных кубов и, стараясь сохранить достоинство, взобрался наверх по очень кстати оказавшимся там ступеням в полтора фута каждая. Женам и подопечной то же действие удалось куда изящнее из-за изначальной эльфьей длин-ноногости и большего роста.
Это ли величественное зрелище или что иное вызвало в толпе взрыв ликования – неясно.
Ситуацию не прояснило даже замечание старейшины, поднявшегося следом.
– Добр-р-рая пр-р-римета, в Пр-р-раведный Пр-р-роем пр-р-рошли!!! – обрадовался он не пойми чему.
В какой же еще, если весь народ перед этим выстроился? Не особый труд прогуляться лишнюю пару дюжин ярдов, чтобы сразу занять правильное место, не блуждая зря среди каменных кубов. Еще неизвестно, какой там магии намешано или прибилось от многовековых суеверий. Этак войдешь не в тот проем или вообще не с той ноги на помост ступишь, а выйдешь обратно невесть где, невесть кем и невесть с каким проклятием в довесок. После гипершкафа хорошо, что я обычных дверей и порогов не начал опасаться. А мог бы, не будь столь уверен в своих профессиональных способностях…
Здоровенный старик, присутствие которого сразу сделало несколько тесноватым даже столь праведный проем, меж тем степенно указал на каменную скамью, посередке разделенную надвое встроенным подобием кресла из грубо обработанных плит. Кто-то заботливо застелил и его, и сиденья по сторонам чем-то вроде ковра толщиной дюйма в полтора, с грубым узором, которым только огрят по ночам пугать.
Если б не выбивающиеся нитки и прочие признаки плетения, это произведение ткацкого искусства можно было бы принять за шкуру, снятую с какого-нибудь полярного дракона. Из тех, что нерп подо льдом гоняют да белых медведей в полыньи сдергивают, а чтобы добыть воздух для дыхания, айсберг насквозь рогом пробивают. Перводракон их породил то ли от касаток с кашалотами, то ли от еще какой зверюги немыслимой хищности. Самая знатная добыча в Огрофьордах, если раньше не зажует вусмерть дюжины две охотников на каяках из нерпичьих шкур…
Так или иначе, на каменном сиденье ранней, да не теплой горной осенью лишней не будет что такая шкурища, что ее заменитель ручной выделки. Хирра с Келлой уже заняли места по правую руку от кресла, а колеблющуюся и с опаской взирающую на псевдошкуру Алир усадили между собой, притянув за обе руки.
Я тоже заколебался перед тем, как усесться, но по другой причине. На скамье, занятой семейством, места уже не было, а устраиваться в одиночку на оставшейся не хотелось. Кого бы из жен перегнать на нее для компании?
Но перегонять никого не пришлось. Вместо того чтобы устроиться на сообразном его размерам почетном месте, старейшина в одиночку занял всю свободную скамью, не оставив мне сомнений в необходимости карабкаться на сиденье огрского трона. Хорошо хоть в ширину тот не уступал солидному дивану… В конце концов, запрыгивать на невысокие плетни спиной вперед я умею, пусть и не на ферме вырос. Дольше топтаться перед креслом было совсем нелепо – и так уже дождался от заботливого огра повторного приглашения:
– Пр-р-рисядем, в ногах пр-р-равды нет. Пор-р-ра к делу пр-р-риступать…
– Других старейшин ждать не будем? – огляделся я, удивленный отсутствием традиционной орды чиновников принимающей стороны.
– Каких др-р-ругих? Меня одного р-р-разве мало?! – искренне удивился огр.
Воистину, его и одного хватало с избытком. Но неужели правительство целого народа может ограничиваться всего-навсего одним старейшиной? Это получается мироустройство даже не времен Войны Сил, а совсем уж сказочное, легендарной поры рождения разумных рас…
– Др-р-ругих стар-р-рост не дер-р-ржим. Спр-р-равляюсь сам, – подтвердил мою догадку старик, на удивление не обидевшись. – Огр-р-рТинг всенар-р-родный изр-р-редка собир-р-раем, когда совсем тр-р-рудно…
Надо же… Старейшина да тинг, созываемый время от времени – вот и все правительство. Более серьезной государственности у огров в помине нет по причине полного отсутствия склонности к созданию таковой. Действительной или тщательно изображаемой – пока неясно.
Внезапно меня осенила мысль, еще более удивительная и неприятная. Огрская манера справляться с оргвопросами означала, кроме всего прочего, еще и то, что придется иметь дело разом со всеми, с целым народом, как с одним его представителем. Без уверток и путаницы, напрямую, без всякой возможности тихонько договориться с верхушкой в обход всех прочих. И то, что я уже поминал насчет церемоний и прочих двусмысленностей, усиливается во столько раз, сколько первых детей Матери собралось на торжественную встречу…
Словно в подтверждение моих мыслей, Огро-Староста объявил:
– Пр-р-редставьтесь нар-р-роду, гости дор-р-рогие!
Отчего же не представиться? Ввиду серьезности случая я не стал перекладывать эту обязанность на Хирру, которая обычно служит герольдом нашего семейства, а сам зачитал внушительный список владений и титулов, привешенных к моему несложному имени и кличке, тоже сделавшейся составной частью сего безобразия. Затем и жен с подопечной обозначил перед огрским обществом в соответствии с тем порядком, по которому я тут выхожу ответчиком за всех. Здесь, в горах, все устроено в противоположность придворному этикету: не нижестоящий за вышепостав-ленного говорит, а наоборот, главный – за всех своих.
– Хугге Гр-р-ромовило, Огр-р-роСтар-р-рос-та, – в свою очередь представился старейшина сообразно тому же правилу. В сравнении с нашим эльфийским многословием это прозвучало куда более внушительно, даже без поправки на гро-могласность огра, которой, похоже, он и был обязан прибавкой к имени. Процесс представления получился очень торжественным и кратким…
Если бы не то, что, следуя помянутому уже горному этикету, ОгроСтароста взялся представлять поименно весь свой народ!!!
Только теперь я понял, отчего принимать приветствия положено сидя. Выстоять на ногах предстоящие нам часы вряд ли было возможно без урона здоровью, даже с учетом краткости огрских имен. Но раз уж заведен такой порядок, в подтверждение моим размышлениям об устройстве здешнего общества – надо вытерпеть все до конца.
Оглянувшись украдкой на семейство, я с некоторым облегчением отметил, что жены и подопечная тоже прониклись важностью момента и приготовились к долгой процедуре личного знакомства с населением огрской столицы, после чего смирился с происходящим. В конце концов, другого способа поближе узнать изрядную долю целого народа не придумаешь.
Один за другим обитатели горной долины подходили и представлялись в меру фантазии и способностей. Все пять с небольшим тысяч. Степенные отцы семейств и совсем еще несерьезные молодцы, матери с выводками укутанных в меха огрят, кокетливые девицы ростом едва ли не вдвое выше меня…
К исходу четвертого часа церемонии у меня рябило в глазах от разнообразия приветствий. Перед гостями прошли парадом любопытство, опасение и безразличие, все возможные варианты отношения. Кто кланялся с достоинством, кто, приплясывая, взмахивал войлочной шапкой, а кто и просто отходил, буркнув свое имя в сторону. От неловкости, наверное – огры, они чем крупнее, тем застенчивее.
Наибольшим ростом и стеснительностью обладал тринадцатифутовый здоровяк в кожаном кузнечном фартуке. Ни одну из пары кувалд у него за поясом лично я бы и с места не сдвинул, а жены смогли бы своротить разве что втроем с подопечной. Имечко, едва пробившееся сквозь растительность, покрывавшую почти всю физиономию кузнеца, очень ему подходило – Тугге Полторы Бороды… огрских полторы, а человеческих – с дюжину, наверное. При взгляде на голову местного мастера горна и наковальни становилось понятно выражение «мохнатый шар». Запомнился он не только поэтому, но и потому, что ОгроСтароста с сожалением откомментировал исключительный даже для огра размер кузнеца:
– Какой игр-рок был, пока Пр-равило не пер-рер-рос… Тепер-рь нельзя ему на поле, а пр-реж-де…
Что за игра и каково ее Правило, я с налету не понял. Да и не слишком стремился понять, уносимый в далекие сонные дали неторопливой процессией имен и приветствий. Так и не знаю, к примеру, пригрезились или на деле обозначили знакомство со мной Вавве Горный Поток, Ухха Дробило, Динген Сын Сыновей, Мугге Длинные Штаны и прочие достойные представители огр-ского племени…
Убаюкивающие прозвища горного народа гудели, словно ветер в скалах, угрожающе и тяжко, как вроде и положено бы. Тем не менее чего-то в них не хватало, какого-то лейтмотива, ставшего уже привычным за недолгое пребывание здесь…
А, вот, понял! Даже проснулся от нежданного озарения.
– А почему в именах нет «р-р-р»? – тихонько спросил я, с трудом дотянувшись до уха Огро-Старосты.
– Чтобы отличить их от остальных слов! – обернувшись, он посмотрел на меня как на полного несмышленыша. – Имена, они самые важные, им нельзя с др-р-ругими словами мешаться!
Понятно… Правда, в изложении ОгроСтарос-ты отголосок вполне корректного закона симво-лометрии звучал, как детская тайна. Игрушечный секрет, передаваемый друг другу с большими от страха глазами и доверяемый первому встречному под самую страшную клятву. С угрозой в случае ее нарушения неотвратимыми бедствиями, которые могут прийти лишь в незамутненно-зверское сознание вчерашнего младенца…
Мне вот, однако, доверили это сакральное знание и без подобного ритуала. Обнадеживает. Может, все-таки удастся столь же легко справиться и с нашей миссией. Как конфету у ребенка отобрать – так обычно говорится.
Все бы хорошо, только один из великих магов древности как-то сказал, что придумавший эту поговорку' никогда не пробовал осуществить ее на деле. То есть вырвать сладость, игрушку' или полузадушенного домашнего дракончика из цепких и жестоких детских ручонок.
Умиляться детством и его законами можно только извне, обладая короткой памятью и завидной способностью к самообману. Главные черты начала жизни – не умильность и доброта, а безответственность и неспособность задуматься над последствиями. По мне, лучше уж холодноватая расчетливость взрослого…
Так что с ограми, при всей их непосредственности, имеет смысл держать ухо востро. Они могут быть страшны не злыми намерениями, а совсем напротив – невинностью. Раздавят походя и не заметят, что насмерть, как тот ребенок дракончи-ка, лягушку' или иную живую мелочь. Размеры перворожденным детям Матери в этом очень способствуют.
Тут, кстати, вообще вскрывается интересная зависимость – похоже, внутренний возраст расы впрямую завязан на рост ее представителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41