— Пошла как по маслу, — констатировал он.
— Прекрасно. — Тальбот бросил взгляд на бомбу, прикинул размеры отверстия в фюзеляже и сказал: — Бомбу будет вытащить не так просто: мешают зажимы. Нам придется расширить отверстие. Вы сможете это сделать, капитан?
— Без особого труда. Но тогда нам придется опустить фюзеляж до прежнего положения. Я согласен с Ван Гельдером. Рисковать нельзя. Необходимо, чтобы в секции было как можно больше воды, чтобы уменьшить жар от газовых горелок. Понадобится пара часов, чтобы все сделать. Может быть, чуть больше, но лучше, наверное, подождать два-три лишних часа, чем оказаться сами знаете где.
— Так мне сейчас откручивать гайки? — спросил Ван Гельдер.
— Нет, пока не надо. Сейчас бомба прочно закреплена, и не дай бог, если вдруг резко изменится погода. Бомбу начнет швырять по всему отсеку. Думаю, это не лучшее решение.
— Согласен с вами.
* * *
Тальбот и Ван Гельдер по возвращении на борт «Ариадны» сидели в пустой кают-компании и пили кофе. Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вошел радист, который протянул Тальботу радиограмму. Он быстро пробежал ее глазами и передал Ван Гельдеру, который дважды прочитал ее, а затем с удивлением посмотрел на своего командира.
— Похоже, сэр, я был несправедлив к ФБР. Выходит, по ночам они все-таки работают.
— Даже не стесняются поднимать с постели других, например служащих банка, и заставляют их работать. Судя по радиограмме, таинственный друг Андропулоса Джордж Скеперцис знаком с еще более таинственными Кирьякосом Кадзаневакисом и Томасом Томпсоном.
— Если Джордж Скеперцис внес в последнее время на счета каждого из них по миллиону долларов и снабжал их деньгами ранее, значит, знакомство не мимолетное. К несчастью, единственный человек, который мог бы опознать их троих, банковский служащий, занимавшийся их счетами, куда-то переведен. Они пишут, что наводят справки. Бог его знает, что они хотят этим сказать.
— Все понятно: ФБР собирается вытащить несчастного банковского клерка прямо из постели и привезти на опознание.
— Как-то не могу себе представить, чтобы генералы и адмиралы добровольно согласились принимать участие в подобной процедуре.
— А в ней нет необходимости. В ФБР или в Пентагоне наверняка есть необходимые фотографии. — Тальбот привычно посмотрел в иллюминатор. — Так, рассвет явно вступает в свои права. Дождь почти прекратился, чуть-чуть покрапывает. Предлагаю связаться с военно-воздушной базой в Ираклионе и попросить их, если они, конечно, будут так любезны, отыскать водолазный корабль «Таормина».
* * *
Завтрак подходил к концу. За столом сидели адмирал, двое ученых, Тальбот и Ван Гельдер. Раздался стук в дверь, и в каюту вошел посыльный с «Килчаррана», который сказал:
— Капитан Монтгомери только что закончил работы по расширению отверстия в верхней части корпуса бомбардировщика и собирается вновь поднимать самолет. Он приглашает вас к себе на борт. В первую очередь он хотел бы видеть первого помощника Ван Гельдера.
— Да не я ему нужен, — с улыбкой произнес Ван Гельдер, — а мой гаечный ключ. Как будто у него на борту их нет.
— Не могу отказываться от такого зрелища, — произнес Хокинс и посмотрел на Бенсона и Уикрэма. — Уверен, господа, и вы не откажетесь. В конце концов, это же воистину историческое событие. Настоящую атомную бомбу не часто поднимают из воды на палубу корабля.
* * *
— У вас возникли затруднения, капитан? — спросил адмирал. — Вы какой-то мрачноватый.
Монтгомери, перегнувшись через леерное ограждение, уставился на фюзеляж, верхняя часть которого вновь возвышалась над уровнем моря.
— Да не мрачноватый я, просто задумчивый. Вот мы вытащим бомбу из самолета и перенесем ее на «Ангелину» — и потом «Ангелина» отправится в путь, правильно?
Хокинс кивнул. Монтгомери послюнявил палец и поднял его вверх.
— Но для этого нужен ветер. К сожалению, он стих.
— Хуже не придумаешь. Что ж, если нам удастся перенести бомбу на «Ангелину» без всяких неприятностей, то мы отбуксируем парусник.
— И как же, сэр? — спросил Ван Гельдер.
— С помощью вельбота «Ариадны». Не включая мотора, конечно. С помощью гребцов.
— Откуда мы знаем, как отреагирует хитроумное устройство бомбы на ритмический скрип весел? Не примет ли она его за вибрацию двигателей? Нельзя забывать, сэр, что это все-таки акустическое устройство.
— Тогда мы воспользуемся опытом прошлого — обмотанными веслами.
— Но «Ангелина», сэр, имеет водоизмещение в восемьдесят или сто тонн. Даже сильнейшие наши гребцы не смогут делать более одной морской мили в час. Да будь это самые сильные мужчины в мире, им пришлось бы выкладываться до конца. Самые сильные и опытные команды — участницы гребных гонок из Оксфорда, Кембриджа и «Тэмз-Тайдуэй» — начинают выдыхаться через двадцать минут. Мы не спортсмены и потому выдержим от силы минут десять, то есть пройдем полмили, если повезет. Потом будем делать в час четверть мили, а до пролива Касос около сотни миль.
— Когда мне потребуется, чтобы меня утешили и придали мужества, — сказал Хокинс, — я буду обращаться только к вам. Лучше человека не найдешь. Вы прямо дышите оптимизмом. Профессор Уотерспун, что вы скажете?
— Ночь была совершенно нетипичной для этих мест, а утро вполне нормальное. Ветра нет. Так и должно быть. Ветер в этих местах начинает дуть после полудня. Обычно это северный или северо-западный ветер.
— А если ветер подует с юга или с юго-востока? — поинтересовался Ван Гельдер. — Грести будет совершенно невозможно, наоборот, нас будет отбрасывать назад. Представляете себе такую картину — «Ангелину» несет на скалы Санторина?
— Я смотрю, вы вошли в роль утешителя, — сказал Хокинс — Может, будете так любезны и воздержитесь от своих замечаний?
— Дело тут не в утешении. Лично я вижу себя скорее в роли Кассандры, — заметил Ван Гельдер.
— Что еще за Кассандра?
— Прекрасная дочь Приама, царя Трои, — пояснил Денхольм. — Пророчества этой принцессы всегда сбывались, хотя по велению Аполлона в них никто никогда не верил.
— А вот я равнодушен к греческой мифологии, — признался Монтгомери. — Если бы речь шла о лепреконах или гномах, я бы еще послушал. А так — нам надо работать. Мистер Данфорт, — обратился он к своему первому помощнику, — отберите дюжину человек, только дюжину, пусть они подведут «Ангелину» к нашему левому борту. Как только бомба будет вынута, мы продвинем фюзеляж вперед и «Ангелина» займет его место.
Под руководством Монтгомери крюк деррика был отсоединен от подъемного кольца, а сам деррик слегка повернули по направлению к корме, так чтобы крюк висел точно по центру прямоугольного отверстия в фюзеляже. Монтгомери, Ван Гельдер и Каррингтон спустились по сходням на фюзеляж. Ван Гельдер держал в руках разводной ключ, а Каррингтон — две затягивающиеся веревочные петли, каждая с двумя прикрепленными шнурами: один — в два с половиной метра длиной, второй — в четыре раза длиннее. Ван Гельдер и Каррингтон спустились в грузовой отсек, подсунули и затянули веревочные петли на суживающихся концах атомной мины, в то время как Монтгомери, остававшийся наверху, довернул стрелу деррика так, чтобы крюк пришелся точно над центром бомбы. Крюк опустили с помощью лебедки, пока он не завис в метре от бомбы.
Ни одна из восьми гаек крепления не оказала серьезного сопротивления Ван Гельдеру. Как только одно из креплений освобождалось, Каррингтон подтягивал или ослаблял два коротких шнура, соединивших петли с крюком. Через три минуты атомная мина была освобождена из плена, а еще через полминуты медленно, со всеми мыслимыми предосторожностями поднята над фюзеляжем самолета. Два более длинных шнура, соединенных с петлями, были заброшены на палубу «Килчаррана», где с их помощью мину держали параллельно корпусу корабля.
Монтгомери опять занялся лебедкой. Мину поднимали, пока она не оказалась на одном уровне с палубой. Угол наклона деррика был увеличен, и мину аккуратно подвели к обложенному резиновыми подушками борту «Килчаррана». Этот маневр был необходим, чтобы мина случайно не ударилась о левые крепления фок-мачты «Ангелины», когда корабли встанут рядом.
Казалось, прошла целая вечность, но на самом деле подвести «Ангелину» к «Килчаррану» удалось всего за полчаса. Оттянуть фюзеляж самолета вперед, чтобы освободить место люгеру, было просто. Поддерживаемый понтонами, он находился в состоянии нейтральной плавучести, и эта задача была под силу одному человеку. Но водоизмещение «Ангелины» равнялось восьмидесяти тоннам, и даже дюжина матросов с трудом подтягивали ее вперед, подтвердив таким образом слова Ван Гельдера, что отвести люгер на веслах будет почти невозможно. Наконец «Ангелина» встала на место, атомная бомба была осторожно уложена в специально приготовленную для нее люльку и закреплена.
— Рутинное дело, ничего особенного, — равнодушно произнес Монтгомери, обращаясь к Хокинсу. Если он и испытывал чувства облегчения и удовлетворения, то никак их не показывал. — Ничего неожиданного не могло произойти и не произошло. Осталось дождаться только небольшого ветерка, отправить парусник в путь, и все наши тревоги останутся позади.
— Может быть, наши тревоги только начинаются, — возразил Ван Гельдер.
Хокинс бросил на него подозрительный взгляд.
— И что нам следует ожидать после столь загадочного пророчества?
— Небольшой ветерок уже есть, сэр, — заметил Ван Гельдер, поднимая вверх облизанный указательный палец. — К несчастью, это не северо-западный, а юго-восточный ветер. Это, если не ошибаюсь, знаменитый «эрос». Кстати, я о нем читал сегодня ночью, — продолжал Ван Гельдер менторским тоном. — В летние месяцы такой ветер бывает крайне редко, но бывает. Думаю, профессор Уотерспун подтвердит мои слова.
Уотерспун с мрачным видом кивнул головой:
— Этот неприятный штормовой ветер достигает иногда семи-восьми баллов. Как я понимаю, радиооператоры на «Килчарране» и на «Ариадне» малость расслабились и уменьшили бдительность. Это вполне объяснимо, если учесть, через что им пришлось пройти. Хотя в прогнозах погоды наверняка были сообщения об этом ветре. Если он будет усиливаться, любые попытки управлять «Ангелиной» или оттащить ее куда-нибудь закончатся тем, что ее вынесет не на скалы Санторина, как я предполагал, а на острова Сикинос или Фолегандрос, где, насколько мне известно, есть немногочисленное население. Если же «эрос» начнет дуть с востока, то ее вынесет на остров Милос, где проживает пять тысяч человек.
— Конечно, я не римский император, но вы знаете, что делали с гонцами, которые приносили плохие вести? — произнес Хокинс.
— Отрубали головы.
В то утро людям, принесшим плохие вести, пришлось худо по обе стороны Атлантики.
* * *
Президент Соединенных Штатов находился в Овальном кабинете уже в пять часов утра. Этот немолодой уже человек выглядел еще более постаревшим. На озабоченном лице стали заметны многочисленные морщины, а загар приобрел какой-то сероватый оттенок. Но его глаза были неожиданно ясными для человека, который провел бессонную ночь.
— Я начинаю жалеть, господа, не только тех несчастных на Санторине, но и всех остальных, в том числе себя и вас.
В роли господ выступали председатель объединенного комитета начальников штабов, Ричард Холлисон из ФБР, министр обороны Джон Хейман и сэр Джон Трэверс, посол Великобритании.
— Наверное, мне стоит извиниться за то, что я собрал вас в такое время, но, откровенно говоря, мне не до церемоний. Себя мне жаль больше всех. — Президент начал перебирать бумаги на своем столе. — Адмирал Хокинс и его коллеги, можно сказать, сидят верхом на бомбе, готовой взорваться в любой момент. Против них абсолютно все: и природа, и обстоятельства. Когда я получил от адмирала последнее сообщение, то решил, что все, дошел до предела. Оказывается, еще нет. — Он с тоской посмотрел на заместителя начальника ФБР. — Ричард, вы не должны были так поступать со мной.
— Прошу прощения, господин президент. — Холлисон, по-видимому, действительно испытывал чувство сожаления, хотя и скрывал его под маской недовольства. — Это не просто плохие новости, это сокрушительные известия, которые затронут вас, но прежде всего генерала. Я до сих пор не могу прийти в себя и поверить, что это на самом деле произошло.
— А я готов поверить в случившееся, — произнес сэр Джон Трэверс, — и готов пойти ко дну вместе с лучшими из вас, хотя не совсем понимаю, о чем вы говорите.
— И в этом я тоже виноват, — со вздохом произнес президент. — Это не значит, что мы были небрежны, просто никак не могли выкроить времени. Ричард, посол не имел возможности ознакомиться с соответствующими документами. Пожалуйста, обрисуйте ему и нам ситуацию.
— Много времени это не займет. Положение, сэр Джон, из ряда вон выходящее. Оно затрагивает всех американцев, и Пентагон в особенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29