На какое-то время убийца отключился. Наконец он начал приходить в себя.
— Веди. В полицию, — повторил Харлоу. Это была самая тяжелая поездка из всех, которые знал Харлоу. Водитель находился в полубессознательном состоянии, к тому же он вел машину только одной рукой, другой прижимая окровавленный платок к размозженному лицу. На счастье, улицы были пустынны и до полицейского участка оказалось всего десять минут езды.
Харлоу полувтолкнул, полувтащил несчастного итальянца в участок, сунул его не очень вежливо на скамью и подошел к перегородке дежурного. Двое высоких, могучих и не особенно вежливых полицейских — по форме можно было определить в одном из них инспектора, а в другом сержанта — с интересом наблюдали за его действиями, затем с некоторым даже сочувствием принялись рассматривать человека на скамейке, закрывающего руками окровавленное лицо.
— Я хочу заявить на этого человека, — произнес Харлоу.
— Думается, что это скорее ему следует заявить на вас, — хмыкнув, ответил инспектор.
— Вам, должно быть, необходимо установить мою личность? — Харлоу сделал вид, что не обратил на эти слова внимания.
Он вынул паспорт и водительское удостоверение, но инспектор махнул рукой, даже не посмотрев на них.
— Полиция знает вас в лицо лучше, чем любого преступника в Европе. Но я полагал, мистер Харлоу, что ваш спорт — автогонки, а не бокс.
Сержант, который все еще разглядывал итальянца, тронул инспектора за руку.
— Так, так, так, — сказал он. — Да ведь перед нами наш старый приятель Луиджи Легкая Рука. Правда, сейчас трудно узнаваемый. — Он взглянул на Харлоу. — Как вам удалось с ним познакомиться, сэр?
— Он пожаловал ко мне в гости. Прошу прощения, но пришлось применить к нему недозволенные приемы.
— Оправдания излишни, — остановил его инспектор. — Луиджи требуется регулярно учить уму-разуму, желательно раз в неделю. Но, кажется, в этот раз он получил вперед на месяц. А это что...
Не произнося ни слова, Харлоу извлек нож и пистолет из своих карманов и выложил их перед инспектором.
— С такими доспехами ему обеспечено минимум лет пять, — кивнул тот. — Вы будете предъявлять обвинение?
— Пожалуйста, сделайте это за меня. У меня очень много дел. Я загляну позже, если позволите. Не думаю, что Луиджи пришел меня ограбить. Думаю, он пришел меня убить. Я бы хотел выяснить, кто именно подослал его ко мне.
— Будьте уверены, мы это выясним, мистер Харлоу. — Лицо инспектора исказила гримаса, не сулившая Луиджи ничего хорошего.
Харлоу поблагодарил их, вышел, сел в «рено» и двинулся обратно. Он без угрызений совести решил воспользоваться машиной Луиджи, зная, что вряд ли тому в ближайшее время она могла понадобиться. Они потратили десять минут, чтобы добраться с Луиджи до полицейского участка. Теперь же Харлоу потребовалось всего четыре минуты тридцать секунд, чтобы поставить «рено» в пятидесяти ярдах от высоких роликовых ворот гаража «Коронадо». Дверь была замкнута, но изнутри сквозь щели пробивался свет.
Пятнадцать минут Харлоу провел в ожидании, но вот он резко сжался, пригнувшись вперед. Маленькая боковая дверь возле ворот открылась и выпустила четверых. При слабом уличном освещении, еще более слабом, чем на улице Жерар, Харлоу без всякого труда узнал в них Джекобсона, Нойбауэра и Траккиа. Четвертого он раньше не видел: наверное, это был один из новых механиков. Предоставив закрывать дверь другим, Джекобсон перешел через улицу в направлении виллы. Он не глядел по сторонам и не бросил даже взгляда в направлении черного «рено» Харлоу — слишком много таких маленьких машин бегает по улицам Марселя.
Трое других, осмотрев дверь, сели в «ситроен» и завели мотор. Машина Харлоу без света двинулась следом за ними. На шоссе они увеличили скорость, и обе машины теперь шли по городскому предместью, сохраняя постоянную дистанцию. Только однажды, когда повстречался полицейский автомобиль, Харлоу отстал и вынужден был включить свет, но он без труда нагнал оторвавшуюся машину.
Наконец они въехали в лучший район города, на широкий, с тройной полосой движения бульвар, обсаженный деревьями. Высокие виллы прятались здесь за высокими кирпичными стенами по обе стороны дороги. «Ситроен» свернул за идеально выверенный угол, и пятнадцать секунд спустя Харлоу, включив сигнал поворота, свернул туда же. Впереди, ярдах в ста пятидесяти, он увидел «ситроен», остановившийся возле виллы на перекрестке. Один из сидящих в нем вышел из машины — это был Траккиа, он направлялся к воротам с ключом в руке. Харлоу прибавил скорость и промчался мимо, но двое в «ситроене» не обратили на него никакого внимания: как раз в этот момент ворота открылись.
Харлоу свернул в первую попавшуюся боковую улицу и остановился. Выйдя из машины, он натянул на себя черное пальто Луиджи, поднял воротник и пошел обратно на бульвар с висящей на углу табличкой «Жорж Санд»: его интересовала вилла, в которую заехал «ситроен». Она называлась «Эрмитаж», уединение, — название показалось Харлоу претенциозным. Стена с этой стороны улицы была высотой футов десять и покрыта по верху вмазанными в цемент осколками стекла. Ворота же оказались высоки и сверху заканчивались острыми зубцами. Ярдах в двадцати от ворот располагалась другая вилла, старая, в стиле короля Эдуарда, со старинным балконом. Свет пробивался из нее сквозь щели в занавесках.
С предосторожностью Харлоу проверил ворота. Они оказались замкнуты. Он огляделся, чтобы убедиться, что бульвар пустынен, затем извлек связку ключей на кольце. И, изучив замок, опробовал его своими ключами. Потом сложил их обратно в карман и пошел прочь. На первый раз было достаточно.
Пятнадцать минут спустя Харлоу оставил машину на одной невзрачной маленькой улочке, почти на пешеходной дорожке. Он поднялся от нее вверх по ступеням к подъезду и не успел даже нажать кнопку звонка, как дверь открылась. Пожилой человек, толстый, с каштановыми волосами, кутающийся в китайский халат, пригласил его внутрь. Комната, в которую он ввел Харлоу, представляла собой нечто среднее между электронной лабораторией и затемненным помещением для проявления фотопленки. Она была полна внушительно выглядевшего самого современного оборудования и аппаратуры. Похоже, некоторые образцы были просто уникальны. Здесь же стояли два комфортабельных кресла с подлокотниками. Пожилой человек указал Харлоу на одно из них.
— Алексис Даннет предупредил меня, но вы явились в очень неудобное время, Джонни Харлоу. Пожалуйста, садитесь, — проговорил он.
— Я явился|к тому же по крайне неприятному делу, Джианкарло, и у меня очень мало времени, чтобы рассиживаться. — Он вытащил из кармана кассету с фотопленкой. — Как долго вы будете ее проявлять и когда можно будет получить увеличенные снимки?
— Сколько их?
— Кадров, вы имеете в виду? Шестьдесят. Беретесь или нет?
— Для меня это немного. — Джианкарло произнес это насмешливо. — Днем будет готово.
— Жан-Клод в городе? — спросил Харлоу.
— Тце! Тце! Тце! Нужен код? — Харлоу кивнул. — Да, он здесь. Я постараюсь выяснить, что он может сделать.
Возвращаясь на виллу, Харлоу обдумывал, что ему сказать Джекобсону. Можно предположить, что тот уже проверил его комнату. Отсутствие Харлоу для него, конечно, не будет неожиданностью: ни один уважающий себя убийца не оставит следов, выводящих на тех, кто его нанял, и уж тем более не оставит в комнате рядом труп — в Марселе хватает воды, а грузило достать нетрудно, если знаешь, где искать. Луиджи Легкая Рука, конечно, это знал.
Но Джекобсона хватит легкий сердечный приступ, когда он вновь увидит Харлоу сегодня в шесть утра. Если он не увидится с ним до шести, то в конце концов тот начнет размышлять, где же провел Харлоу все это время, долгие ночные часы, за кем ходил, куда и зачем. И он решил, что лучше будет встретиться с Джекобсоном сейчас.
Выбора не было. Он столкнулся с Джекобсоном, когда тот выходил из виллы. Харлоу с интересом отметил про себя, во-первых, связку ключей, висевшую на руке Джекобсона, — вне сомнения, он направлялся в гараж, чтобы сообщить о выполнении операции своим друзьям и коллегам, и, во-вторых, выражение чрезвычайного замешательства, появившееся на лице Джекобсона при виде Харлоу, представшего пред ним, должно быть, как дух покойного. Однако Джекобсон довольно быстро пришел в себя, и его обычная невозмутимость вернулась к нему.
— Четыре часа утра? — Состояние Джекобсона можно было заметить только по его неестественно громкому и напряженному голосу. — Где вас черти носят, Харлоу?
— А разве кто-то сказал, что вы мой хозяин, Джекобсон?
— А как же, черт возьми! Сейчас я твой хозяин, Харлоу. Я ищу тебя уже целый час. И уже собирался звонить в полицию.
— Вот вышло бы здорово! Я как раз возвращаюсь именно оттуда.
— Вы были... что вы сказали, Харлоу?
— Я сказал, что возвращаюсь из полиции, куда только что сдал собственными руками одного типа, который заявился ко мне ночью с пистолетом и ножом в руках. Не думаю, что он приходил рассказывать мне на ночь сказки. Он оказался не очень хорошо подготовлен к своему делу. И сейчас сам находится в госпитальной постели под наблюдением полицейского наряда.
— Войдем-ка в дом. Я хочу поподробнее узнать об этом деле, — сказал Джекобсон.
Они вошли, и Харлоу рассказал Джекобсону ровно столько, сколько, считал, ему нужно знать, чтобы не проявлять этой ночью излишней активности, и закончил рассказ словами:
— Господи, как я устал! Я усну буквально через минуту.
Он вернулся в свое спартанское убежище и сразу занял пост у окна. Не прошло и трех минут, как на улице появился Джекобсон, по-прежнему со связкой ключей на руке. Он шел в направлении улицы Жерар, по всей вероятности, к гаражу «Коронадо». Каковы были его намерения, Харлоу пока не знал и не особенно интересовался этим.
Он просто тоже вышел из дома, сел в «рено» Луиджи и поехал в противоположную сторону от той, в какую направился Джекобсон. Миновав четыре квартала, он повернул в узкий переулок, выключил мотор, проверил, заперты ли изнутри дверцы, поставил будильник на пять сорок пять и приготовился спать. По сравнению с виллой это место было не столь комфортабельным, зато более безопасным. Так считал Джонни Харлоу.
Глава 9
Когда Харлоу и близнецы вошли в гараж «Коронадо», едва рассветало. Джекобсон и один из новых механиков были уже на месте. Они выглядели усталыми, как и должны были выглядеть, как считал Харлоу.
— Кажется, вы говорили о двух ваших парнях? — спросил он.
— Один из них не появился. Как только придет, — проворчал в ответ Джекобсон, — немедленно уволю. Давайте начинать освобождать транспортер и грузиться.
Сверкающий летний день с приметами недавно прошедшего дождя был в разгаре, когда, с зажженными огнями, транспортер Харлоу выполз на улицу Жерар.
— Отправляйтесь в дорогу втроем. Я приеду в Виньоль после вас через час или два. Нужно здесь доделать одно дело, — сказал Джекобсон.
Харлоу не стал расспрашивать, что за дела у него. Во-первых, он знал, что Джекобсон обязательно солжет, о чем бы его ни спросили. Во-вторых, он полагал, что знает и его планы: Джекобсону необходимо успеть встретиться со своими сообщниками из «Эрмитажа» с улицы Жорж Санд и сообщить им о невезении Луиджи Легкая Рука. Так что ему и не нужно было ничего говорить, он просто уехал.
К большой радости близнецов, поездка в Виньоль не была повторением ужасного путешествия от Монца к Марселю. Харлоу вел машину спокойно. Сейчас у него был запас времени. К тому же он понимал, что силы его на исходе, как и способность быть сосредоточенным. Вдобавок, едва они отъехали от Марселя, пошел дождь, сначала мелкий, моросящий, потом все более усиливающийся. Несмотря на это, транспортер прибыл на место ровно в одиннадцать тридцать.
Остановив транспортер на полпути между стоянкой и большим деревенским домом, на заросшем возвышении, Харлоу выскочил из кабины. Близнецы последовали за ним. Уже шел сильный дождь, все небо затянуло тучами. Харлоу огляделся, серый — и пустынный Виньольский трек заставил его потянуться и зевнуть.
— Дом, долгожданный приют. Господи, как же я устал! И как голоден! Поглядим, чем нас нынче попотчуют.
Еда была самая неприхотливая, но все трое с жадностью набросились на нее. Пока они ели, закусочная постепенно заполнялась завсегдатаями — большей частью рабочими и служащими трека. Многие узнавали Харлоу, но большинство делали вид, что не знают его. Джонни это совершенно не тронуло. Он встал уже со своего места и направился к выходу, когда дверь неожиданно распахнулась и вошла Мэри. Она радостно улыбнулась, бросилась ему на шею и крепко поцеловала. У Харлоу даже в горле запершило от волнения и нежности к девушке. Оглядев кантину, он увидел, что все обедающие тоже смотрят с интересом на них.
— Ты как-то говорила, что очень замкнута, — заметил он.
— Конечно, благодарю за напоминание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Веди. В полицию, — повторил Харлоу. Это была самая тяжелая поездка из всех, которые знал Харлоу. Водитель находился в полубессознательном состоянии, к тому же он вел машину только одной рукой, другой прижимая окровавленный платок к размозженному лицу. На счастье, улицы были пустынны и до полицейского участка оказалось всего десять минут езды.
Харлоу полувтолкнул, полувтащил несчастного итальянца в участок, сунул его не очень вежливо на скамью и подошел к перегородке дежурного. Двое высоких, могучих и не особенно вежливых полицейских — по форме можно было определить в одном из них инспектора, а в другом сержанта — с интересом наблюдали за его действиями, затем с некоторым даже сочувствием принялись рассматривать человека на скамейке, закрывающего руками окровавленное лицо.
— Я хочу заявить на этого человека, — произнес Харлоу.
— Думается, что это скорее ему следует заявить на вас, — хмыкнув, ответил инспектор.
— Вам, должно быть, необходимо установить мою личность? — Харлоу сделал вид, что не обратил на эти слова внимания.
Он вынул паспорт и водительское удостоверение, но инспектор махнул рукой, даже не посмотрев на них.
— Полиция знает вас в лицо лучше, чем любого преступника в Европе. Но я полагал, мистер Харлоу, что ваш спорт — автогонки, а не бокс.
Сержант, который все еще разглядывал итальянца, тронул инспектора за руку.
— Так, так, так, — сказал он. — Да ведь перед нами наш старый приятель Луиджи Легкая Рука. Правда, сейчас трудно узнаваемый. — Он взглянул на Харлоу. — Как вам удалось с ним познакомиться, сэр?
— Он пожаловал ко мне в гости. Прошу прощения, но пришлось применить к нему недозволенные приемы.
— Оправдания излишни, — остановил его инспектор. — Луиджи требуется регулярно учить уму-разуму, желательно раз в неделю. Но, кажется, в этот раз он получил вперед на месяц. А это что...
Не произнося ни слова, Харлоу извлек нож и пистолет из своих карманов и выложил их перед инспектором.
— С такими доспехами ему обеспечено минимум лет пять, — кивнул тот. — Вы будете предъявлять обвинение?
— Пожалуйста, сделайте это за меня. У меня очень много дел. Я загляну позже, если позволите. Не думаю, что Луиджи пришел меня ограбить. Думаю, он пришел меня убить. Я бы хотел выяснить, кто именно подослал его ко мне.
— Будьте уверены, мы это выясним, мистер Харлоу. — Лицо инспектора исказила гримаса, не сулившая Луиджи ничего хорошего.
Харлоу поблагодарил их, вышел, сел в «рено» и двинулся обратно. Он без угрызений совести решил воспользоваться машиной Луиджи, зная, что вряд ли тому в ближайшее время она могла понадобиться. Они потратили десять минут, чтобы добраться с Луиджи до полицейского участка. Теперь же Харлоу потребовалось всего четыре минуты тридцать секунд, чтобы поставить «рено» в пятидесяти ярдах от высоких роликовых ворот гаража «Коронадо». Дверь была замкнута, но изнутри сквозь щели пробивался свет.
Пятнадцать минут Харлоу провел в ожидании, но вот он резко сжался, пригнувшись вперед. Маленькая боковая дверь возле ворот открылась и выпустила четверых. При слабом уличном освещении, еще более слабом, чем на улице Жерар, Харлоу без всякого труда узнал в них Джекобсона, Нойбауэра и Траккиа. Четвертого он раньше не видел: наверное, это был один из новых механиков. Предоставив закрывать дверь другим, Джекобсон перешел через улицу в направлении виллы. Он не глядел по сторонам и не бросил даже взгляда в направлении черного «рено» Харлоу — слишком много таких маленьких машин бегает по улицам Марселя.
Трое других, осмотрев дверь, сели в «ситроен» и завели мотор. Машина Харлоу без света двинулась следом за ними. На шоссе они увеличили скорость, и обе машины теперь шли по городскому предместью, сохраняя постоянную дистанцию. Только однажды, когда повстречался полицейский автомобиль, Харлоу отстал и вынужден был включить свет, но он без труда нагнал оторвавшуюся машину.
Наконец они въехали в лучший район города, на широкий, с тройной полосой движения бульвар, обсаженный деревьями. Высокие виллы прятались здесь за высокими кирпичными стенами по обе стороны дороги. «Ситроен» свернул за идеально выверенный угол, и пятнадцать секунд спустя Харлоу, включив сигнал поворота, свернул туда же. Впереди, ярдах в ста пятидесяти, он увидел «ситроен», остановившийся возле виллы на перекрестке. Один из сидящих в нем вышел из машины — это был Траккиа, он направлялся к воротам с ключом в руке. Харлоу прибавил скорость и промчался мимо, но двое в «ситроене» не обратили на него никакого внимания: как раз в этот момент ворота открылись.
Харлоу свернул в первую попавшуюся боковую улицу и остановился. Выйдя из машины, он натянул на себя черное пальто Луиджи, поднял воротник и пошел обратно на бульвар с висящей на углу табличкой «Жорж Санд»: его интересовала вилла, в которую заехал «ситроен». Она называлась «Эрмитаж», уединение, — название показалось Харлоу претенциозным. Стена с этой стороны улицы была высотой футов десять и покрыта по верху вмазанными в цемент осколками стекла. Ворота же оказались высоки и сверху заканчивались острыми зубцами. Ярдах в двадцати от ворот располагалась другая вилла, старая, в стиле короля Эдуарда, со старинным балконом. Свет пробивался из нее сквозь щели в занавесках.
С предосторожностью Харлоу проверил ворота. Они оказались замкнуты. Он огляделся, чтобы убедиться, что бульвар пустынен, затем извлек связку ключей на кольце. И, изучив замок, опробовал его своими ключами. Потом сложил их обратно в карман и пошел прочь. На первый раз было достаточно.
Пятнадцать минут спустя Харлоу оставил машину на одной невзрачной маленькой улочке, почти на пешеходной дорожке. Он поднялся от нее вверх по ступеням к подъезду и не успел даже нажать кнопку звонка, как дверь открылась. Пожилой человек, толстый, с каштановыми волосами, кутающийся в китайский халат, пригласил его внутрь. Комната, в которую он ввел Харлоу, представляла собой нечто среднее между электронной лабораторией и затемненным помещением для проявления фотопленки. Она была полна внушительно выглядевшего самого современного оборудования и аппаратуры. Похоже, некоторые образцы были просто уникальны. Здесь же стояли два комфортабельных кресла с подлокотниками. Пожилой человек указал Харлоу на одно из них.
— Алексис Даннет предупредил меня, но вы явились в очень неудобное время, Джонни Харлоу. Пожалуйста, садитесь, — проговорил он.
— Я явился|к тому же по крайне неприятному делу, Джианкарло, и у меня очень мало времени, чтобы рассиживаться. — Он вытащил из кармана кассету с фотопленкой. — Как долго вы будете ее проявлять и когда можно будет получить увеличенные снимки?
— Сколько их?
— Кадров, вы имеете в виду? Шестьдесят. Беретесь или нет?
— Для меня это немного. — Джианкарло произнес это насмешливо. — Днем будет готово.
— Жан-Клод в городе? — спросил Харлоу.
— Тце! Тце! Тце! Нужен код? — Харлоу кивнул. — Да, он здесь. Я постараюсь выяснить, что он может сделать.
Возвращаясь на виллу, Харлоу обдумывал, что ему сказать Джекобсону. Можно предположить, что тот уже проверил его комнату. Отсутствие Харлоу для него, конечно, не будет неожиданностью: ни один уважающий себя убийца не оставит следов, выводящих на тех, кто его нанял, и уж тем более не оставит в комнате рядом труп — в Марселе хватает воды, а грузило достать нетрудно, если знаешь, где искать. Луиджи Легкая Рука, конечно, это знал.
Но Джекобсона хватит легкий сердечный приступ, когда он вновь увидит Харлоу сегодня в шесть утра. Если он не увидится с ним до шести, то в конце концов тот начнет размышлять, где же провел Харлоу все это время, долгие ночные часы, за кем ходил, куда и зачем. И он решил, что лучше будет встретиться с Джекобсоном сейчас.
Выбора не было. Он столкнулся с Джекобсоном, когда тот выходил из виллы. Харлоу с интересом отметил про себя, во-первых, связку ключей, висевшую на руке Джекобсона, — вне сомнения, он направлялся в гараж, чтобы сообщить о выполнении операции своим друзьям и коллегам, и, во-вторых, выражение чрезвычайного замешательства, появившееся на лице Джекобсона при виде Харлоу, представшего пред ним, должно быть, как дух покойного. Однако Джекобсон довольно быстро пришел в себя, и его обычная невозмутимость вернулась к нему.
— Четыре часа утра? — Состояние Джекобсона можно было заметить только по его неестественно громкому и напряженному голосу. — Где вас черти носят, Харлоу?
— А разве кто-то сказал, что вы мой хозяин, Джекобсон?
— А как же, черт возьми! Сейчас я твой хозяин, Харлоу. Я ищу тебя уже целый час. И уже собирался звонить в полицию.
— Вот вышло бы здорово! Я как раз возвращаюсь именно оттуда.
— Вы были... что вы сказали, Харлоу?
— Я сказал, что возвращаюсь из полиции, куда только что сдал собственными руками одного типа, который заявился ко мне ночью с пистолетом и ножом в руках. Не думаю, что он приходил рассказывать мне на ночь сказки. Он оказался не очень хорошо подготовлен к своему делу. И сейчас сам находится в госпитальной постели под наблюдением полицейского наряда.
— Войдем-ка в дом. Я хочу поподробнее узнать об этом деле, — сказал Джекобсон.
Они вошли, и Харлоу рассказал Джекобсону ровно столько, сколько, считал, ему нужно знать, чтобы не проявлять этой ночью излишней активности, и закончил рассказ словами:
— Господи, как я устал! Я усну буквально через минуту.
Он вернулся в свое спартанское убежище и сразу занял пост у окна. Не прошло и трех минут, как на улице появился Джекобсон, по-прежнему со связкой ключей на руке. Он шел в направлении улицы Жерар, по всей вероятности, к гаражу «Коронадо». Каковы были его намерения, Харлоу пока не знал и не особенно интересовался этим.
Он просто тоже вышел из дома, сел в «рено» Луиджи и поехал в противоположную сторону от той, в какую направился Джекобсон. Миновав четыре квартала, он повернул в узкий переулок, выключил мотор, проверил, заперты ли изнутри дверцы, поставил будильник на пять сорок пять и приготовился спать. По сравнению с виллой это место было не столь комфортабельным, зато более безопасным. Так считал Джонни Харлоу.
Глава 9
Когда Харлоу и близнецы вошли в гараж «Коронадо», едва рассветало. Джекобсон и один из новых механиков были уже на месте. Они выглядели усталыми, как и должны были выглядеть, как считал Харлоу.
— Кажется, вы говорили о двух ваших парнях? — спросил он.
— Один из них не появился. Как только придет, — проворчал в ответ Джекобсон, — немедленно уволю. Давайте начинать освобождать транспортер и грузиться.
Сверкающий летний день с приметами недавно прошедшего дождя был в разгаре, когда, с зажженными огнями, транспортер Харлоу выполз на улицу Жерар.
— Отправляйтесь в дорогу втроем. Я приеду в Виньоль после вас через час или два. Нужно здесь доделать одно дело, — сказал Джекобсон.
Харлоу не стал расспрашивать, что за дела у него. Во-первых, он знал, что Джекобсон обязательно солжет, о чем бы его ни спросили. Во-вторых, он полагал, что знает и его планы: Джекобсону необходимо успеть встретиться со своими сообщниками из «Эрмитажа» с улицы Жорж Санд и сообщить им о невезении Луиджи Легкая Рука. Так что ему и не нужно было ничего говорить, он просто уехал.
К большой радости близнецов, поездка в Виньоль не была повторением ужасного путешествия от Монца к Марселю. Харлоу вел машину спокойно. Сейчас у него был запас времени. К тому же он понимал, что силы его на исходе, как и способность быть сосредоточенным. Вдобавок, едва они отъехали от Марселя, пошел дождь, сначала мелкий, моросящий, потом все более усиливающийся. Несмотря на это, транспортер прибыл на место ровно в одиннадцать тридцать.
Остановив транспортер на полпути между стоянкой и большим деревенским домом, на заросшем возвышении, Харлоу выскочил из кабины. Близнецы последовали за ним. Уже шел сильный дождь, все небо затянуло тучами. Харлоу огляделся, серый — и пустынный Виньольский трек заставил его потянуться и зевнуть.
— Дом, долгожданный приют. Господи, как же я устал! И как голоден! Поглядим, чем нас нынче попотчуют.
Еда была самая неприхотливая, но все трое с жадностью набросились на нее. Пока они ели, закусочная постепенно заполнялась завсегдатаями — большей частью рабочими и служащими трека. Многие узнавали Харлоу, но большинство делали вид, что не знают его. Джонни это совершенно не тронуло. Он встал уже со своего места и направился к выходу, когда дверь неожиданно распахнулась и вошла Мэри. Она радостно улыбнулась, бросилась ему на шею и крепко поцеловала. У Харлоу даже в горле запершило от волнения и нежности к девушке. Оглядев кантину, он увидел, что все обедающие тоже смотрят с интересом на них.
— Ты как-то говорила, что очень замкнута, — заметил он.
— Конечно, благодарю за напоминание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24