Забавная легенда! И те люди, что куют мечи с этим странным клеймом – рука, сокрушающая башню, – явно верят в нее!
Поднявшись, он подошел к тяжелой резной двери и распахнул ее. В круглом зале с фонтаном посередине – своеобразной приемной Совета архонтов – томились десять человек в полотняных военных туниках и шлемах с серебряными дельфинами. Капитаны стрелков. Высшие армейские офицеры, находившиеся под непосредственной командой Бридеса. Среди них был и Тарконес; лицо оружейника казалось хмурым и напряженным.
Блейд подошел к нему и крепко пожал руку. Потом кивнул офицерам в сторону двери:
– Заходите, друзья. Когда на носу война, ваш совет не будет лишним.
Капитаны вошли тесной группой и расселись на табуретах у стены. Разведчик обвел их взглядом. Не только Тарконес выглядел мрачным, все бравые воины пребывали в явном унынии.
Повернувшись к овальному столу, Блейд произнес:
– На моей родине принято, чтобы первыми говорили младшие.
Салкас, а за ним и остальные архонты, согласно кивнули.
– Пусть будет так, – Салкас махнул рукой и повелел капитанам: – Говорите!
Однако капитаны безмолвствовали. Блейд решил задать наводящий вопрос:
– Готовы воевать, храбрейшие мужи?
– Как? – довольно высокий мужчина с густыми черными усами потянул из ножен свой короткий клинок. – С этим – против их мечей и их силы?
– А что, твои люди разучились стрелять из луков?
– Бесполезно, мой господин. Наши стрелы не пробьют доспехи нуров. Они же закованы в сталь с ног до головы!
Этого разведчик не ожидал. После секундного раздумья он поинтересовался:
– А если бить в лицо?
– Тоже ничего не даст, господин, – теперь ему ответил невысокий коренастый крепыш, сидевший рядом с усачем. – Как говорят наши братья из Халлота, у них кованые шлемы с прорезями для глаз. А халлотцам можно верить – они сами вынуждены мастерить эти доспехи для нуров… – коренастый покачал головой. – Может, два лучника из моих трех сотен угодят в такую узкую щель за пятьдесят локтей… – он помолчал, что-то прикидывая. – Да, двое, не больше.
– А у меня в отряде вообще не найдется таких искусников, – заметил третий из капитанов и поднял смущенный взгляд на Блейда. – Не считай нас трусами, господин. Мы готовы сражаться! Но как? В поле они скосят нас словно траву… и десять, и двадцать, и тридцать тысяч… всех, кого соберем. Укреплений на острове нет. Да разве мы усидим под защитой стен и валов, когда нуры начнут разрушать город и расправляться с нашими семьями?
Он был прав, и Блейд понимал это. Легковооруженные, даже собравшись в огромном числе, не выдержат удара тяжелой пехоты. Примеров тому в истории не счесть – начиная от ассирийских завоеваний и кончая крахом империй инков и ацтеков, которые были уничтожены несколькими сотнями испанских конкистадоров. Если же еще учесть и чудовищную силу нуров… Возможно, их могла остановить фаланга наподобие македонской – с длинными копьями и большими щитами, – но Блейду было ясно, что он не успеет за оставшееся время обучить и снарядить сколько-нибудь значительный отряд.
Что же еще оставалось? Партизанская война, в которой он был так искусен еще с тех лет, когда в далеком пятьдесят девятом совсем молодым лейтенантом командовал отрядом африканских повстанцев? Да, она имела шансы на успех. Взять несколько тысяч крепких бойцов и уйти в горы и джунгли… За полгода можно перебить всех нуров – по одному, по двое… заманивать в ловушки небольшие группы, уничтожать мелкие карательные отряды…
Блейд несколько раз рассмотрел эту возможность – и отверг ее. Слишком многим рисковали островитяне, ибо им было что терять. Териут, прекрасный город с многотысячным населением, становился заложником их покорности… Да что там Териут! Весь благодатный Тери и остальные острова архипелага! За полгода нуры превратят в прах и пепел десятки поселений, уничтожат сотни тысяч людей! Всех в горы не уведешь…
Чем чаще он думал о предстоящей войне, тем более похожей казалась ему ситуация на походы конкистадоров Писарро и Кортеса. С одной стороны – богатая и мирная земля, где не имеют понятия о военном искусстве; с другой – дружина захватчиков, профессиональных солдат, прибывающих из-за моря, опытных, жестоких и неимоверно могучих… На самом деле, положение было еще хуже – в отличие от ацтеков териоты не вели завоевательных войн и не имели многочисленных армий. Предположим, размышлял Блейд, если бы Монтесума знал, чего можно ожидать от бледнолицых пришельцев, что бы он сделал? Спалил Тенотчитлан и ушел в горы? Скорее всего, так…
Впрочем, эти рассуждения имели чисто академический интерес. Териоты были одновременно и слабее, и сильнее древнеамериканских индейцев; они не содержали орд диких воинов и не любили крови, но находились на гораздо более высоком культурном уровне. Прекрасные мореходы и кораблестроители, кузнецы и металлурги, великолепные инженеры… Они знали законы механики не хуже римлян и имели тысячи искусных ремесленников. Именно тут лежал ключ к решению проблемы!
Блейд повернулся к Зитрасису, флотоводцу.
– Скажи, достопочтенный, сколько больших стрелометов стоит на каждом военном корабле?
– Стрелометов? – Зитрасис удивленно поднял густые брови. – Ни одного. Мы же не собираемся бить китов!
Разведчик скрипнул зубами.
– Ладно! Кто скажет мне, сколько таких стрелометов и больших метательных копий к ним можно изготовить за десять дней? Со всем напряжением сил?
– Ну, я полагаю… – начал Зитрасис, но его прервал хриплый голос оружейника:
– Стрелометы собирают в моих мастерских, и я точно знаю – если работать в три смены, мы изготовим две такие машины за сутки. И полсотни дротиков к ним – если будет железо или бронза.
– От Тери до Халлота плыть пять дней, – медленно произнес Блейд. – Предположим, еще пять дней понадобится нурам на сборы… Значит, они могут появиться здесь через половину месяца. Тридцать метательных машин… по шесть на корабль…
Это было немного, но все же лучше, чем ничего. Разведчик поднялся и, описывая круги около стола, начал объяснять териотам свою тактику. Архонты и капитаны следили за ним, поворачивая головы то направо, то налево.
– Мы должны уничтожить врага, не вступая с ним в соприкосновение, – говорил Блейд. – Для этого есть только одна возможность – использовать мощные метательные орудия. И атаку надо провести внезапно и с максимальной эффективностью. Значит, так! Пять-шесть наших парусников, оборудованных стрелометами, встречают суда северян в море… Я думаю, у них будет три корабля – больше не нужно, чтобы перевезти полтысячи воинов. Мы забрасываем их большими стрелами и пускаем на дно… Вместе с нурами в железных панцирях! А если кто из них захочет поплавать, мы ему поможем – гарпунами!
Бридес, военачальник, который с начала заседания не проронил ни слова – он славился своей молчаливостью и спокойствием – вдруг произнес:
– Первый раз слышу, чтобы копьем, даже очень большим, можно было потопить корабль…
– Можно, пятый архонт, – Блейд прекратил свое безостановочное кружение и в упор поглядел на Бридеса, мускулистого пятидесятилетнего здоровяка. – Можно, мой генерал! Если копий будет много, и они понесут пучки горящей пакли! Хорошо смоченной в масле!
– О! – этот звук вырвался одновременно у Бридеса и Зитрасиса; люди военные, они все поняли с полуслова. У стены, где сидели капитаны, раздался возбужденный гул.
– Можно метать кувшины с ворванью! – воскликнул усатый.
– И стрелы! Подожженные стрелы!
– Дротики – с расстояния сотни локтей!
– Если у нас хватит стрелометов на шесть кораблей…
– …то при двукратном превосходстве в численности мы спалим их дотла!
Внезапно поднялся Салкас. Обычно второй архонт выглядел весьма величественно: прямая, несмотря на возраст, спина, острый взгляд, длинная седая борода, под которой пряталась серебряная цепь с дельфином; сейчас, однако, вид у него был самый разнесчастный.
– И кого же вы собираетесь спалить дотла? – негромко произнес он во внезапно наступившей тишине. – Наших братьев из Халлота? Ведь подневольных сахралтов-мореходов будет на трех кораблях тоже не меньше пятисот!
В зале Совета повисло мрачное молчание. Старик повернулся к Блейду и долго смотрел на него, чуть склонив голову к плечу и моргая прозрачными пергаментными веками. Наконец он сказал:
– Ты – великий боец, Рисарс. Великий герой! Никогда бы не подумал, что найдется человек, способный в поединке один на один справиться с лучшим воином нуров! Но ты смог это сделать… И прости меня, старика, не сказавшего тебе заранее, каков будет твой противник. Я вижу теперь, что ошибался, боясь поколебать твое мужество… – он сделал паузу, потом снял свой серебряный венец и, покряхтывая, стащил через голову цепь. – Ты, Рисарс, и сейчас бы мог нас спасти – сжечь в море корабли халлотцев вместе с отрядами северян. Знаешь, что будет потом? Фарал Мит'Канни снарядит целый флот, заставит сахралтов из Халлота тоже построить огненные стрелометы… и мы с ними начнем жечь и крушить друг друга по всем морям! – старый архонт резко сдвинул к середине стола цепь и венец и вдруг выкрикнул: – Нет! Не будет этого, пока я правлю архипелагом! И если вы, молодые, – его цепкий взгляд скользнул по лицам Бридеса, Зитрасиса и застывших у стены офицеров, – если вы решите сжечь наших братьев, я слагаю с себя звание архонта!
Блейд задумался лишь на секунду. Он понимал уже, что блестящий его план провалился, но не сожалел об этом. Все, что сказал старик, было верным – и не только верным, но мудрым и благородным. Не всегда лучшее тактическое решение является таковым с точки зрения долговременной стратегии.
Шагнув к своему креслу, Блейд, словно капитулируя, поднял обе руки.
– Все! Вопрос о морском сражении исчерпан! – он пододвинул к Салкасу регалии архонта. – Надень цепь и венец, достопочтенный. Отныне нуры становятся моей личной проблемой. Они идут сюда не жечь и грабить Териут, который их кормит; они идут за мной. И я либо разделаюсь с ними, либо умру! – разведчик перевел дух и продолжал: – Не один териот не обнажит меча, не выпустит стрелы, чтобы не подвергать ваш народ мести северян. Вы скажете, что я – безумец и бунтовщик, с которым вам самим справиться не под силу… И вы снимете с себя всякую ответственность! Я же попрошу у вас иной помощи, не мечом, но золотом… тайной помощи, о которой нуры не смогут дознаться.
– Все, что ты захочешь, Рисарс… Все, что в наших силах…
– Многого я не попрошу, Салкас. Помни одно: я – бунтовщик, которого не поддерживает ни один из териотов…
– Вот уж нет! – внезапно рявкнул Тарконес, вскочив на ноги и с грохотом опрокидывая табурет.
* * *
Блейд и Тарконес стояли посреди небольшого, но пышного сада, замкнутого кольцом стен беломраморной ратуши Териута. Все было решено и обговорено; архонты и капитаны разошлись, и только они двое задержались здесь, чтобы обсудить детали плана.
– Ты сделаешь мне ручные стрелометы, кузнец, – Блейд вытащил из поясной сумки пергаментный свиток и уголек, затем быстрыми движениями набросал чертеж арбалета. – Лук небольшой, но выгнуть его нужно из прочной и гибкой стали… найди ее… где хочешь, но найди!
Оружейник молча кивнул, разглядывая рисунок.
– Тетиву на такой штуке руками не натянешь… Вот, здесь рычаг и рукоять, которую надо вращать… – объясняя, разведчик водил пальцем по пергаменту. – Зато стрела обладает огромной силой удара! Ее наконечник тоже надо изготовить из лучшей стали, бронза тут не годится.
– Ты думаешь, из этой игрушки можно пробить доспехи нурешников?
Впервые Блейд слышал, чтобы кузнец упомянул презрительное прозвище северян. Он положил руку на плечо Тарконеса.
– Я не думаю, Тарко, я знаю. Видишь ли, эту броню можно прошибить либо из такого стреломета – запомни, он называется арбалетом, – либо из длинного… – он чуть не сказал «английского», – лука. Но лук нам не сделать. Я даже не знаю, растут ли у вас подходящие деревья… И потом, чтобы научиться стрелять из него, нужна целая жизнь…
Разведчик устремил затуманенный взгляд на струю фонтана, сверкавшую на солнце алмазными отблесками. Перед мысленным его взором поднялись ряды суровых рослых людей в зеленых кафтанах и стальных шлемах, с шестифутовыми луками в руках. Спокойные, несокрушимые, уверенные, стояли они на равнине, по которой, вздымая клубы пыли, неслась в стремительную атаку бронированная рыцарская конница. В грохоте тысяч копыт, в звоне доспехов и свисте рассекаемого стрелами воздуха, под хриплый рев боевых труб Лилия и Лев сходились при Кресси и при Пуатье – и гордые бароны Франции падали на землю у ног английских йоменов… Десятками, сотнями!
Блейд вздрогнул, освобождаясь от наваждения. Ах, если бы у него был отряд таких парней! Ни один нур не высадился бы живым на благословенные берега Тери…
– Твой дух витал где-то далеко? – темные глаза кузнеца смотрели вопрошающе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Поднявшись, он подошел к тяжелой резной двери и распахнул ее. В круглом зале с фонтаном посередине – своеобразной приемной Совета архонтов – томились десять человек в полотняных военных туниках и шлемах с серебряными дельфинами. Капитаны стрелков. Высшие армейские офицеры, находившиеся под непосредственной командой Бридеса. Среди них был и Тарконес; лицо оружейника казалось хмурым и напряженным.
Блейд подошел к нему и крепко пожал руку. Потом кивнул офицерам в сторону двери:
– Заходите, друзья. Когда на носу война, ваш совет не будет лишним.
Капитаны вошли тесной группой и расселись на табуретах у стены. Разведчик обвел их взглядом. Не только Тарконес выглядел мрачным, все бравые воины пребывали в явном унынии.
Повернувшись к овальному столу, Блейд произнес:
– На моей родине принято, чтобы первыми говорили младшие.
Салкас, а за ним и остальные архонты, согласно кивнули.
– Пусть будет так, – Салкас махнул рукой и повелел капитанам: – Говорите!
Однако капитаны безмолвствовали. Блейд решил задать наводящий вопрос:
– Готовы воевать, храбрейшие мужи?
– Как? – довольно высокий мужчина с густыми черными усами потянул из ножен свой короткий клинок. – С этим – против их мечей и их силы?
– А что, твои люди разучились стрелять из луков?
– Бесполезно, мой господин. Наши стрелы не пробьют доспехи нуров. Они же закованы в сталь с ног до головы!
Этого разведчик не ожидал. После секундного раздумья он поинтересовался:
– А если бить в лицо?
– Тоже ничего не даст, господин, – теперь ему ответил невысокий коренастый крепыш, сидевший рядом с усачем. – Как говорят наши братья из Халлота, у них кованые шлемы с прорезями для глаз. А халлотцам можно верить – они сами вынуждены мастерить эти доспехи для нуров… – коренастый покачал головой. – Может, два лучника из моих трех сотен угодят в такую узкую щель за пятьдесят локтей… – он помолчал, что-то прикидывая. – Да, двое, не больше.
– А у меня в отряде вообще не найдется таких искусников, – заметил третий из капитанов и поднял смущенный взгляд на Блейда. – Не считай нас трусами, господин. Мы готовы сражаться! Но как? В поле они скосят нас словно траву… и десять, и двадцать, и тридцать тысяч… всех, кого соберем. Укреплений на острове нет. Да разве мы усидим под защитой стен и валов, когда нуры начнут разрушать город и расправляться с нашими семьями?
Он был прав, и Блейд понимал это. Легковооруженные, даже собравшись в огромном числе, не выдержат удара тяжелой пехоты. Примеров тому в истории не счесть – начиная от ассирийских завоеваний и кончая крахом империй инков и ацтеков, которые были уничтожены несколькими сотнями испанских конкистадоров. Если же еще учесть и чудовищную силу нуров… Возможно, их могла остановить фаланга наподобие македонской – с длинными копьями и большими щитами, – но Блейду было ясно, что он не успеет за оставшееся время обучить и снарядить сколько-нибудь значительный отряд.
Что же еще оставалось? Партизанская война, в которой он был так искусен еще с тех лет, когда в далеком пятьдесят девятом совсем молодым лейтенантом командовал отрядом африканских повстанцев? Да, она имела шансы на успех. Взять несколько тысяч крепких бойцов и уйти в горы и джунгли… За полгода можно перебить всех нуров – по одному, по двое… заманивать в ловушки небольшие группы, уничтожать мелкие карательные отряды…
Блейд несколько раз рассмотрел эту возможность – и отверг ее. Слишком многим рисковали островитяне, ибо им было что терять. Териут, прекрасный город с многотысячным населением, становился заложником их покорности… Да что там Териут! Весь благодатный Тери и остальные острова архипелага! За полгода нуры превратят в прах и пепел десятки поселений, уничтожат сотни тысяч людей! Всех в горы не уведешь…
Чем чаще он думал о предстоящей войне, тем более похожей казалась ему ситуация на походы конкистадоров Писарро и Кортеса. С одной стороны – богатая и мирная земля, где не имеют понятия о военном искусстве; с другой – дружина захватчиков, профессиональных солдат, прибывающих из-за моря, опытных, жестоких и неимоверно могучих… На самом деле, положение было еще хуже – в отличие от ацтеков териоты не вели завоевательных войн и не имели многочисленных армий. Предположим, размышлял Блейд, если бы Монтесума знал, чего можно ожидать от бледнолицых пришельцев, что бы он сделал? Спалил Тенотчитлан и ушел в горы? Скорее всего, так…
Впрочем, эти рассуждения имели чисто академический интерес. Териоты были одновременно и слабее, и сильнее древнеамериканских индейцев; они не содержали орд диких воинов и не любили крови, но находились на гораздо более высоком культурном уровне. Прекрасные мореходы и кораблестроители, кузнецы и металлурги, великолепные инженеры… Они знали законы механики не хуже римлян и имели тысячи искусных ремесленников. Именно тут лежал ключ к решению проблемы!
Блейд повернулся к Зитрасису, флотоводцу.
– Скажи, достопочтенный, сколько больших стрелометов стоит на каждом военном корабле?
– Стрелометов? – Зитрасис удивленно поднял густые брови. – Ни одного. Мы же не собираемся бить китов!
Разведчик скрипнул зубами.
– Ладно! Кто скажет мне, сколько таких стрелометов и больших метательных копий к ним можно изготовить за десять дней? Со всем напряжением сил?
– Ну, я полагаю… – начал Зитрасис, но его прервал хриплый голос оружейника:
– Стрелометы собирают в моих мастерских, и я точно знаю – если работать в три смены, мы изготовим две такие машины за сутки. И полсотни дротиков к ним – если будет железо или бронза.
– От Тери до Халлота плыть пять дней, – медленно произнес Блейд. – Предположим, еще пять дней понадобится нурам на сборы… Значит, они могут появиться здесь через половину месяца. Тридцать метательных машин… по шесть на корабль…
Это было немного, но все же лучше, чем ничего. Разведчик поднялся и, описывая круги около стола, начал объяснять териотам свою тактику. Архонты и капитаны следили за ним, поворачивая головы то направо, то налево.
– Мы должны уничтожить врага, не вступая с ним в соприкосновение, – говорил Блейд. – Для этого есть только одна возможность – использовать мощные метательные орудия. И атаку надо провести внезапно и с максимальной эффективностью. Значит, так! Пять-шесть наших парусников, оборудованных стрелометами, встречают суда северян в море… Я думаю, у них будет три корабля – больше не нужно, чтобы перевезти полтысячи воинов. Мы забрасываем их большими стрелами и пускаем на дно… Вместе с нурами в железных панцирях! А если кто из них захочет поплавать, мы ему поможем – гарпунами!
Бридес, военачальник, который с начала заседания не проронил ни слова – он славился своей молчаливостью и спокойствием – вдруг произнес:
– Первый раз слышу, чтобы копьем, даже очень большим, можно было потопить корабль…
– Можно, пятый архонт, – Блейд прекратил свое безостановочное кружение и в упор поглядел на Бридеса, мускулистого пятидесятилетнего здоровяка. – Можно, мой генерал! Если копий будет много, и они понесут пучки горящей пакли! Хорошо смоченной в масле!
– О! – этот звук вырвался одновременно у Бридеса и Зитрасиса; люди военные, они все поняли с полуслова. У стены, где сидели капитаны, раздался возбужденный гул.
– Можно метать кувшины с ворванью! – воскликнул усатый.
– И стрелы! Подожженные стрелы!
– Дротики – с расстояния сотни локтей!
– Если у нас хватит стрелометов на шесть кораблей…
– …то при двукратном превосходстве в численности мы спалим их дотла!
Внезапно поднялся Салкас. Обычно второй архонт выглядел весьма величественно: прямая, несмотря на возраст, спина, острый взгляд, длинная седая борода, под которой пряталась серебряная цепь с дельфином; сейчас, однако, вид у него был самый разнесчастный.
– И кого же вы собираетесь спалить дотла? – негромко произнес он во внезапно наступившей тишине. – Наших братьев из Халлота? Ведь подневольных сахралтов-мореходов будет на трех кораблях тоже не меньше пятисот!
В зале Совета повисло мрачное молчание. Старик повернулся к Блейду и долго смотрел на него, чуть склонив голову к плечу и моргая прозрачными пергаментными веками. Наконец он сказал:
– Ты – великий боец, Рисарс. Великий герой! Никогда бы не подумал, что найдется человек, способный в поединке один на один справиться с лучшим воином нуров! Но ты смог это сделать… И прости меня, старика, не сказавшего тебе заранее, каков будет твой противник. Я вижу теперь, что ошибался, боясь поколебать твое мужество… – он сделал паузу, потом снял свой серебряный венец и, покряхтывая, стащил через голову цепь. – Ты, Рисарс, и сейчас бы мог нас спасти – сжечь в море корабли халлотцев вместе с отрядами северян. Знаешь, что будет потом? Фарал Мит'Канни снарядит целый флот, заставит сахралтов из Халлота тоже построить огненные стрелометы… и мы с ними начнем жечь и крушить друг друга по всем морям! – старый архонт резко сдвинул к середине стола цепь и венец и вдруг выкрикнул: – Нет! Не будет этого, пока я правлю архипелагом! И если вы, молодые, – его цепкий взгляд скользнул по лицам Бридеса, Зитрасиса и застывших у стены офицеров, – если вы решите сжечь наших братьев, я слагаю с себя звание архонта!
Блейд задумался лишь на секунду. Он понимал уже, что блестящий его план провалился, но не сожалел об этом. Все, что сказал старик, было верным – и не только верным, но мудрым и благородным. Не всегда лучшее тактическое решение является таковым с точки зрения долговременной стратегии.
Шагнув к своему креслу, Блейд, словно капитулируя, поднял обе руки.
– Все! Вопрос о морском сражении исчерпан! – он пододвинул к Салкасу регалии архонта. – Надень цепь и венец, достопочтенный. Отныне нуры становятся моей личной проблемой. Они идут сюда не жечь и грабить Териут, который их кормит; они идут за мной. И я либо разделаюсь с ними, либо умру! – разведчик перевел дух и продолжал: – Не один териот не обнажит меча, не выпустит стрелы, чтобы не подвергать ваш народ мести северян. Вы скажете, что я – безумец и бунтовщик, с которым вам самим справиться не под силу… И вы снимете с себя всякую ответственность! Я же попрошу у вас иной помощи, не мечом, но золотом… тайной помощи, о которой нуры не смогут дознаться.
– Все, что ты захочешь, Рисарс… Все, что в наших силах…
– Многого я не попрошу, Салкас. Помни одно: я – бунтовщик, которого не поддерживает ни один из териотов…
– Вот уж нет! – внезапно рявкнул Тарконес, вскочив на ноги и с грохотом опрокидывая табурет.
* * *
Блейд и Тарконес стояли посреди небольшого, но пышного сада, замкнутого кольцом стен беломраморной ратуши Териута. Все было решено и обговорено; архонты и капитаны разошлись, и только они двое задержались здесь, чтобы обсудить детали плана.
– Ты сделаешь мне ручные стрелометы, кузнец, – Блейд вытащил из поясной сумки пергаментный свиток и уголек, затем быстрыми движениями набросал чертеж арбалета. – Лук небольшой, но выгнуть его нужно из прочной и гибкой стали… найди ее… где хочешь, но найди!
Оружейник молча кивнул, разглядывая рисунок.
– Тетиву на такой штуке руками не натянешь… Вот, здесь рычаг и рукоять, которую надо вращать… – объясняя, разведчик водил пальцем по пергаменту. – Зато стрела обладает огромной силой удара! Ее наконечник тоже надо изготовить из лучшей стали, бронза тут не годится.
– Ты думаешь, из этой игрушки можно пробить доспехи нурешников?
Впервые Блейд слышал, чтобы кузнец упомянул презрительное прозвище северян. Он положил руку на плечо Тарконеса.
– Я не думаю, Тарко, я знаю. Видишь ли, эту броню можно прошибить либо из такого стреломета – запомни, он называется арбалетом, – либо из длинного… – он чуть не сказал «английского», – лука. Но лук нам не сделать. Я даже не знаю, растут ли у вас подходящие деревья… И потом, чтобы научиться стрелять из него, нужна целая жизнь…
Разведчик устремил затуманенный взгляд на струю фонтана, сверкавшую на солнце алмазными отблесками. Перед мысленным его взором поднялись ряды суровых рослых людей в зеленых кафтанах и стальных шлемах, с шестифутовыми луками в руках. Спокойные, несокрушимые, уверенные, стояли они на равнине, по которой, вздымая клубы пыли, неслась в стремительную атаку бронированная рыцарская конница. В грохоте тысяч копыт, в звоне доспехов и свисте рассекаемого стрелами воздуха, под хриплый рев боевых труб Лилия и Лев сходились при Кресси и при Пуатье – и гордые бароны Франции падали на землю у ног английских йоменов… Десятками, сотнями!
Блейд вздрогнул, освобождаясь от наваждения. Ах, если бы у него был отряд таких парней! Ни один нур не высадился бы живым на благословенные берега Тери…
– Твой дух витал где-то далеко? – темные глаза кузнеца смотрели вопрошающе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31