«О чем же они там треплются?» – задал себе вопрос Мышелов. Черт побери, где звук? Вспомнив, что поначалу ему также не был слышен разговор Хисвет и ее компаньонок, он сконцентрировал все внимание на слухе, стараясь сделать так, чтобы он проникал сквозь толщу земли так же легко, как и зрение.
Сначала у него ничего не вышло, и он подумал, что, должно быть, слишком торопится. Он расслабился и стал думать о другом. Тут Квармаль как раз взмахнул длинным тонким жезлом, который был у него в руке, и тем самым привлек внимание Мышелова к карте Невона на стене. Это было настоящее произведение искусства, и он решил рассмотреть ее получше, просто для удовольствия. Цветовая гамма карты соответствовала природным краскам: моря и озера были голубыми и синими, пустыни – желтыми, снег и лед – белыми и так далее. На западе, вблизи ярко-синего Крайнего моря, четко вырисовывались пурпурные очертания Квармалла: даже если бы картограф написал на нем: «Ты здесь», это и то не было бы более очевидно.
К северу от него карта была покрыта сыпью небольших белых овалов – Голодные горы. За ними простирался обширный коричневый участок, пересеченный синей ниточкой, – хлебные поля и река Хлал. Там, где Хлал впадал в более светлое Срединное море, на восточном берегу великой реки, виднелся Ланкмар.
В верхней части карты темно-зеленые просторы Земли Восьми Городов упирались в покрытые снегом горы Пляшущих Троллей, к северу от которых тянулась однообразная белизна Стылых Пустошей. За ними, в левом верхнем углу карты, среди яркой синевы Крайнего моря Мышелов увидел то, чего никогда в жизни не видел ни на одной карте, – Льдистый остров. Он выглядел крохотным. Мышелов содрогнулся, воочию увидев расстояние, отделявшее сто от родной гавани. Хоть бы это оказался кошмарный сон, взмолился он про себя.
Его взгляд вновь пустился в странствие по карте, теперь в другую сторону. За Стылыми Пустошами, за Морем Монстров он увидел еще кое-что новое для себя: овальное черное пятно с яркой сапфировой искрой посредине – Царство Теней, обитель Смерти. В Восточной Империи любой картограф, осмелившийся хотя бы намеком указать на ее местоположение, немедленно был бы казнен.
По всей карте были разбросаны загадочно мерцавшие фиолетовые искры – особенно много их скопилось возле больших городов, а кое-где горели ярко-красные пятнышки, – можно было подумать, что владелец щедро утыкал карту булавками с аметистовыми головками, а на рубиновые поскупился. Что бы это значило? Мышелов с неудовольствием отметил, что одна из редких красных точек находилась на Льдистом острове, прямо возле Соленой Гавани.
И тут до Серого дошло, что на протяжении нескольких последних минут какой-то тихий, но явственный звук достигает его слуха. Он напоминал шелест, который могли бы издавать тысячи и тысячи собранных в одном месте морских раковин. Это были вентиляторы, приводимые в действие рабами при помощи ступального колеса. Десять лет минуло с тех пор, как он, Мышелов, служил в этих пещерах телохранителем Принца Гваая, но раз услышав этот звук, его никогда не забудешь.
Теперь к непрерывному шелесту вентиляторов начал примешиваться еще один звук, отдаленно напоминающий рев, смягченный до шепота. Звук этот явно совпадал с движениями губ старого Квармаля. Вслушавшись в это шипение, наводившее на мысль о жаждущих отмщения духах, Мышелов понял, что это верхнеквармаллийский язык. Сделав еще одно усилие, он с торжеством разобрал первую фразу: «Караваны сокровищ из Куша». С этими словами Квармаль щелкнул своим жезлом по силуэту тропической страны, изображенной на карте чуть ниже Квармалла. Дальше Мышелов уже понимал весь диалог целиком. Хотя он и придерживался чрезвычайно высокого мнения о своих лингвистических способностях, но в этом случае даже он вынужден был признать, что без вмешательства магии дело тут не обошлось.
Квармаль. Итак, дражайший Ингварль, сын моих чресл и наследник моих пещер, хотя первейшей обязанностью властелина Квармалла и является месть врагам и недоброжелателям своего королевства, но запомни, никогда мщение не должно осуществляться ценой разглашения тайны о местонахождении нашего подземного города. Вот почему на этой карте так много фиолетовых точек, символизирующих наших шпионов и тайных союзников, и так мало красных, означающих наемных убийц.
Ингварль. Значит ли это, что число льстецов и двурушников всегда должно преобладать над числом отважных воинов?
Квармаль. Не многие из моих наемников – воины. Большинство из них отнимают драгоценную жизнь при помощи сладких, как сон, ядов или усыпляющих заклятий, прекрасных, как грезы любви.
Ингварль. Почему нельзя всегда действовать открыто, как на войне!
Квармаль. Нетерпение молодости! Квармалл пытался вести войну и проиграл. Теперь настало время действовать медленно, но наверняка. В связи с этим позволь тебя спросить: кому может доверять принц Квармалла?
Ингварль. Тебе, отец. Но не матери. Брату – никогда! Но он может доверять подругам-наложницам, если они приходятся ему сестрами и, следовательно, прошли его выучку и покорны его воле.
Со своего сокрытого в толще земли наблюдательного поста Мышелов увидел, как раздуваемый воздушной струей занавес в конце покоя раздвинулся и через него, минуя беспрестанно шагавшего на месте раба, вошла обнаженная девочка. Она была того же возраста, что и Ингварль, вдвое худее его, зеленовато-белые волосы коротко подстрижены. Неся узкий длинный кинжал с обоюдоострым лезвием впереди себя, она неумолимо приближалась к ничего не подозревавшему мальчику. Двигалась она легко, но чуть прихрамывала на левую ногу. Лицо ее было лишено всякого выражения – как у лунатика.
Квармаль. Которой из сестер можно доверять? Скажем, Иссе?
Ингварль. Больше, чем младшим подругам-наложницам, поскольку она прошла более длительную выучку.
Квармаль. Рад это слышать. Оглянись.
Ингварль обернулся и застыл.
Квармаль дал ему осознать всю серьезность положения. Не отрываясь, точно готовящийся к прыжку леопард, смотрел он на детей. Жезл в правой руке был у него наготове. Левую руку он держал на уровне головы на расстоянии фута от своего лица.
Девочка достигла места, откуда можно было нанести удар.
Быстрый, точно нападающая змея, Ингварль выхватил из-за пояса кинжал.
Его престарелый родитель стукнул своим жезлом по костяшкам пальцев правой руки мальчика, и оружие бессильно звякнуло о каменный пол.
Преданный вторично, Ингварль окончательно остолбенел.
И тут же средний палец левой руки Квармаля соскользнул с подушечки большого и со щелчком, больше всего похожим на щелканье извозчичьего кнута, опустился точно в ложбинку между прижатым к ладони безымянным и основанием большого пальца. И еще раз. И еще.
При звуке первого щелчка девочка споткнулась, ее кинжал замер на расстоянии ладони от живота Ингварля, глаза широко распахнулись.
Со вторым щелчком в них отразилось понимание всей чудовищности предпринятой попытки. Она побледнела.
С третьим щелчком глаза ее закатились, веки сомкнулись, точно ужас перед содеянным лишил ее чувств. Кинжал выпал из ее пальцев и, ударившись о пол со всего размаху, отскочил в сторону. Она качнулась вперед. Жезл Квармаля вылетел из-за плеча изумленного мальчика, и его медный наконечник уперся ей в солнечное сплетение. Ее сомкнутые веки сморщились, точно она хотела мигнуть с закрытыми глазами, лицо побледнело еще больше.
– Поддержи Иссу, иначе она упадет, – приказал Квармаль сыну. К его чести, Ингварль справился довольно быстро, подхватив падающую навзничь худенькую фигурку за плечи и под коленки.
– Положи ее сюда, – продолжал Квармаль, указывая на стол подле себя.
Ингварль выполнил указания отца. Похоже, что в этой семье все приучены действовать быстро и без суеты, когда того требует дело, подумал Мышелов.
Квармаль. Учебная демонстрация застигла тебя врасплох. (Он произнес эти слова без всякого выражения, почти небрежно.) Ты привык к безопасности наших подземных пещер и не подготовился к возможному нападению. Сестра, даже самая хорошо обученная, не заслуживает доверия, в особенности если рядом есть кто-то, кто может повлиять на нее. Чтобы преподать тебе наглядный урок, я ввел Иссу в транс и заставил ее действовать помимо ее воли, потом отменил заклятие.
Ингварль. Ты отменил заклятие, щелкнув три раза пальцами? (Старый Квармаль кивнул.) А что если твоя отмена не сработала?
Квармаль. Ты видел, как быстро и уверенно остановил я падение Иссы при помощи жезла и при его же помощи не позволил тебе раньше времени прервать урок и заодно предотвратил порчу драгоценного имущества Квармалла.
Ингварль. Но что если бы жезл тоже не подействовал?
Квармаль. Что ж, и это не беда – там, откуда ты взялся, есть еще. Неужели ты думаешь, что отец, позволивший наиболее одаренным старшим сыновьям поубивать друг друга ради блага страны, пожалел бы тебя в аналогичных обстоятельствах? Кроме того, я стремился преподать тебе урок недоверия ко всем, не исключая и меня.
Ингварль. Ты добился желаемого, почтенный родитель.
Квармаль (поднимая ногу Иссы, чтобы поближе рассмотреть красные круги на пятке и у основания большого пальца). Зачем было калечить драгоценную собственность Квармалла?
Ингварль (хмуро). Эту часть тела обычно не выставляют на всеобщее обозрение, так что красоте это не вредит.
Квармаль. Не вредит? Разве хромота – это признак привлекательности? Можно было догадаться использовать для воспитательных целей пах или подмышку.
Ингварль. Преклоняюсь перед твоей мудростью, почтенный родитель. Научи же меня искусству накладывать заклятия.
Квармаль. Всему свое время, сынок. Сейчас я должен привести в чувство Иссу.
Старик больно ущипнул девочку за грудь, отчего она тут же открыла глаза и со свистом втянула в себя воздух. Но он не успел обратиться к ней: взгляд его стал рассеянным, а рука сжалась вокруг плеча мальчика. Тот сморщился от боли.
– В окружающих нас скалах прячется невидимый враг, – прошипел старый волшебник. – Он появился, пока я обучал тебя.
Дети, взглянув в его рубиновые глаза, задрожали от страха.
Мышелов в своей земляной тюрьме ощутил какое-то движение. Окружающие пласты сдавили его так, что он едва мог дышать, потом их давление ослабло настолько, что он почувствовал себя почти свободным. Так повторилось несколько раз. Можно было подумать, что наверху расхаживают колоссы, под ногами которых пружинит земля.
Старый Квармаль в своей заклинательной комнате вновь обрел дар речи:
– Это мой враг двенадцатилетней давности, защитник Гваая, король воров и разрушитель империй, Серый Мышелов. Он как-то разузнал о моем замысле извести его дружка (должно быть, Шильба и Нингобль ему подсказали) и явился сюда шпионить за мной. Натравить на него червей-бурильщиков и ядовитых кротов! Выпустить на свободу пауков и слизняков, чей яд прожигает камень насквозь!
Этих угроз, которые Мышелов прекрасно слышал и почти принял всерьез, было более чем достаточно. Когда земляные пласты в очередной раз выжали из него весь временный запас дыхания, он отключился.
Глава 26
Всю жизнь Пшаури руководствовался одним неписаным правилом – достигать своей цели с минимальными усилиями. Поэтому он никогда не строил планов заранее, а всегда находил помощников на месте и черпал вдохновение из ситуации. Так что, когда он наконец вскарабкался по залитому лунным светом восточному склону вулкана Черный Огонь и, выпрямившись в полный рост на самом краю его кратера, ощутил всю мощь северного ветра, никакие предчувствия его не мучили.
Первое, что он увидел, был черный камень, размером и формой напоминающий череп. Он наклонился вперед и ощупал его. Камень оказался не шершавым, как обычные куски вулканического пепла или застывшей лавы, но гладким и тяжелым, словно свинец, – именно поэтому ярящиеся вокруг кратера ветры и не смогли сбросить его в долину.
Собравшись с духом, Пшаури окинул взглядом затянутое облаками ночное небо. Он снова почуял угрозу с юго-востока: казалось, нечто вот-вот появится оттуда, широко шагая на призрачных ногах-ходулях, или склонится над кратером с небосвода.
Он сделал три шага вперед и уставился в узкое глубокое жерло вулкана.
Крохотное красновато-розовое озерко лавы внизу выглядело удивительно спокойным, однако на своих обожженных ледяным ветром щеках он немедленно почувствовал жар его дыхания.
Его рука так и рвалась к сумке, где лежал талисман иноземного бога, врага его отца, чтобы выхватить его оттуда и зашвырнуть в жерло, пока ночь не собрала свои злые силы.
Но, точно прочитав его мысли, маленький, но тяжелый Усмиритель Водоворота ожил и забился, ища выхода, стремясь разорвать удерживавшую его сумку, колошматя его по ногам и гениталиям, причиняя мучительную боль.
Пшаури продолжал действовать, не удивляясь сверхъестественности происходящего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49