Торенте смущался всех, он был относительно молод, чуть за тридцать, и лишь недавно стал Первым в семье. Семья Торенте – коммерсанты, третий ранг, конечно, он себя чувствовал неуютно среди «перворанговых», и отец, и я старались сгладить ситуацию, как могли. Бабушка подарила Илис собственноручно вышитую шаль, красную с желтыми цветами. Илис вяло среагировала, потому что не знала ценности этой вещи. Пришлось подключаться мне, я принялась восторгаться и втолковывать Илис, что значит вышивать шелком по шелку. Когда до нее дошло, она тоже разразилась восторгами. Бабушка, помявшись, достала еще один сверток и подарила мне со словами, что, мол, вышила это для меня, но не знала, ношу ли я такое, и так далее и тому подобное. Это оказалась черная шаль, расшитая синими птицами, бабушка угадала, я буду это носить. О чем я тут же сообщила и расцеловала ее в обе щеки. Она смутилась еще больше, но была очень довольна. После раздачи подарков бабушка принялась поглядывать на меня с жалостью, а на отца с осуждением, мол, что ж ты на девочку такую ответственность взвалил, некстом сделал. Я поинтересовалась у Торенте, как растет его малыш, чем его очень удивила. Ну не такая же я хамка, чтоб не просмотреть эгофайлы родственников, перед тем как с ними общаться. Мы поговорили, потом вдвоем с отцом вышли их проводить. Этикет – серьезная штука; то, что я пошла провожать, означало, что я подтверждаю наше родство, и в случае чего Торенте могут рассчитывать на посильную помощь с моей стороны. Мы раскланялись с дядей и расцеловались на прощание с бабушкой, та шепнула мне:
– Я старая женщина, и моя жизнь была счастливой, потому что у меня два сына, один взлетел, один остался рядом. Поспеши с детьми, деточка, и не обижайся на совет.
– Спасибо, бабушка, я последую ему, – ответила я серьезно. Совет действительно хороший.
Следующей прилетела Лана, как всегда лучащаяся теплотой и весельем, поздравила сына и невестку. Совершенно очаровала Илис и пообещала ей любую помощь хоть советом, хоть делом. У меня отлегло от сердца, нам с Илис вряд ли уже когда-нибудь стать подругами после совершенного ею предательства, но не иметь человека, с которым можно просто поговорить, обсудить ситуацию – ужасно. Теперь же Лана со свойственными ей терпением и добротой будет втолковывать невестке, что к чему в незнакомом ей обществе синто.
А потом пошло-поехало – послы, дипломаты один за другим, кого-то отец отводил перекинуться словом, кого-то мне надо было развлекать, с кем-то Ронан заболтался. Илис стоически это все переносила. Были и безопасники, леди Шур попыталась по своей привычке сказать что-нибудь гадостное в адрес невесты, но отец каким-то образом отвлек ее на полуслове, и каверза не удалась. Шур все равно бросала страстные взгляды то на Ронана, то на отца, а мне высказала за пустую грязную посуду в комнате. В общем, нагадила, как могла. Когда она все же ушла, мы втроем синхронно прошептали «хвала Судьбе». А Илис выдала: «Вот гадюка ядовитая», чем вызвала у нас с отцом приступ хохота, Ронан же прозвища Шур не знал. Все остальные безопасники были коротки и деловиты. Отдельной делегацией пришли Бялки во главе со своим лордом. Илис обрадовалась им, как родным, неудивительно, ведь они были единственными гостями со стороны невесты.
К вечеру у меня отваливались руки и ноги. Когда мы уже никого не ждали, в дверях показался Даниэль. Я его не приглашала, не рискнула, но не мог же он без приглашения прийти. Как позже выяснилось, его пригласил отец. Подарком от Даниэля была большая корзинка клубники, которую мы тут же оприходовали с медом все впятером. После такого сумасшедшего дня у нас начался жор, и мы отправились на кухню в поисках недоеденного. Даниэль на автомате принялся мне помогать, Илис смотрела на нашу слаженную работу, а потом шепотом спросила у Ронана: «А это кто?»
– Моя половинка, – ответила я за брата. Илис призадумалась, продолжать ли вопросы, и решила пока подождать. Молодец, растет на глазах.
После перекуса отец пригласил Даниэля в кабинет, я пошла вместе с ним. На этот раз выставить меня отцу не удастся, то, что касается Даниэля, касается и меня. Отец, как всегда без лишних вступлений, перешел к сути дела.
– Мне предстоит командировка на Деправити сроком от одного месяца до пяти, и мне нужен секретарь с навыками работы с потоками информации, владеющий оружием, осторожный и здравомыслящий. По сути, мне нужен Синоби, Шур или Соболев, но эти семьи сейчас не расположены заключать подобные контракты в обычном порядке, только через Совет. Меня это не устраивает. Так вот, господин Ташин, я подумал, что вы соответствуете, пусть и не в полной мере, моим требованиям, и решил предложить вам контракт.
Глаза Даниэля азартно блеснули, но он смолчал, ожидая продолжения.
– Вынужден предупредить, что Деправити – весьма гадкое и опасное место, я даже затрудняюсь дать оценку опасности контракта, не зная текущей обстановки на планете. Вы имеете представление, что такое Деправити и как там живут?
– Как в пиратском секторе, – спокойно ответил Даниэль.
– Да, почти. И денежный вопрос… Я смогу вам заплатить, как служащему второго ранга, и оплатить военную медстраховку.
Я открыла рот, чтобы влезть в разговор, но…
– Лорд Викен, я согласен. Единственное мое условие, если вы останетесь довольны мной, вы рассмотрите возможность принятия меня в семью.
– Согласен, – отозвался отец.
– Да подождите… – не выдержала я. – Даниэль, пойми меня правильно… Уверен ли ты, что вынесешь это возвращение к прошлому, причем к прошлому в ухудшенном варианте? На Деправити творится такое, что у обычных людей вызывает… тошноту и шок.
Даниэль взял меня за руку и посмотрел в глаза.
– Поверь мне, я понимаю, что меня ждет. – Тут он перевел взгляд на отца. – И я с этим справлюсь, вы не пожалеете о своем выборе, лорд Викен.
– Ты еще не восстановился, – я выбросила последний козырь.
– У меня на данный момент нет проблем с работой каких-либо органов и систем. Что касается мышечного тонуса, то я перешел на вторую ступень «раскачки», не идеально, но пройдет. Не так ли? – и он опять взглянул на отца.
Папа кивнул и строго на меня посмотрел. Да я и без его взгляда поняла, что больше сопротивляться нельзя.
– У вас двое суток, чтобы закрыть текущие дела, господин Ташин. Всего доброго, – и отец вышел, оставив нас вдвоем.
– Ара-Лин, – Даниэль нежно взял меня за руку, – пожалуйста, поверь мне, все будет хорошо.
Я улыбнулась этой милой чуши.
– Да уж постарайся! – ответила с наигранной злостью. – Вы мне нужны оба, живые и невредимые.
Даниэль закивал головой, убеждая, что именно так и будет.
Как я ни боялась за него, но прекрасно понимала, что значит для него этот контракт: это не только легализация наших отношений и вступление в семью, это возможность ЖИТЬ. А не проживать в глухой деревне, выполняя работу, предназначенную для старика, не имея никаких перспектив на будущее.
Я посмотрела в его большие черные глаза и в который раз подивилась тому теплому, спокойному восхищению, с каким он на меня смотрел. Так смотрят на рассвет или закат, на что-то вечно прекрасное и между тем обыденное. Я сказала лорду Грюндеру, что не слишком богата, чтобы разбрасываться такими подарками Судьбы. Да, отношение Даниэля ко мне было редким и богатым подарком, я знала, что он выполнит любую мою просьбу, даже ценой своей жизни. И при этом он ничего не требовал, не навязывал себя. В нашем мире, где самодостаточность и здоровый эгоизм обязательное условие для всех, где любовь не подразумевает взаимного ограничения свободы, а только безусловную помощь друг другу, никто не отдаст свою жизнь за любовь. В нашем мире цена жизни больше любви, ее цена – долг. Долг перед родителями, семьей, позже – детьми, обществом в целом. У нас история о Ромео и Джульетте вызывает лишь недоумение, и ее мало кто знает, она непонятна, неинтересна, глупа. Но Судьба, какое ж это странное чувство, знать, что кто-то умрет без тебя. Мы никогда это не обсуждали, но я четко знала, что если умру я, умрет и Даниэль, он не сможет без меня жить.
Я не хочу его терять, он мне нужен! Мне нужно его восхищение и безусловная поддержка во всем, нужна его готовность сделать для меня все. И я заткну любого, кто попытается меня осудить или сказать что-то плохое о нем! Я сделаю все, что в моих силах, и даже больше.
– Мой свет, моя жизнь, – шептал Даниэль, сжимая меня в объятиях. Сколько времени так прошло?
– Не смотри на меня так больше, – и еле слышно добавил мне на ухо: – Иначе я умру от счастья.
Я отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо, он усмехнулся.
– Я тебе умру, – сказала я грубовато и легонько стукнула его. Ну не выношу я долго такого накала эмоций. Я потянула его прочь из кабинета, к брату, к Илис, рядом с которыми надо сдерживаться и не выплескивать свои чувства.
На кухне мы застали Эзру, он самым последним поздравил молодых, и судя по растерянному лицу Ронана, держащего пласт-чек, сумма-подарок была велика. Увидев Даниэля, Эзра подобрался, как сторожевой пес при виде чужого, раздумывая, лаять или нет.
– Отец заключил контракт с господином Ташином, – поспешила сказать я, – он будет его секретарем на время командировки.
Эзра еще раз глянул на Даниэля и признал за своего. Я поцеловала брата, Илис и Эзру за компанию, сказала, что иду спать и, взяв Даниэля за руку, пошла к себе наверх.
Проснувшись рано утром, мы приготовили завтрак на всех, поели, и я провела Даниэля до калитки, где поджидал таксофлаер.
– Только не надо, как в прошлый раз, – сказал он мне полушутя, напоминая что тогда, проводив его, я помчалась на смертную дуэль.
– Прошлое в прошлом, – засмеявшись, ответила я. – Увидимся, наверное, только на проводах…
Он кивнул, и мы легко обнялись, как родственники, я поцеловала его в щеку. Вот ведь странно, иногда все так просто, а иногда между нами такое напряжение, что, кажется, вот-вот искры полетят…
Когда я вернулась в дом, то застала на кухне отца и решила поговорить с ним о том, как вытащить брата Илис. Высказала свои идеи, он их в принципе одобрил и, подумав, выдал мне список людей, способных помочь на том или ином этапе. Я была ему страшно благодарна за такую помощь и за то, что он не стал сомневаться, по плечу ли мне задуманное.
Остался еще один вопрос.
– И когда мне надо возвращаться на Дезерт? – убитым тоном поинтересовалась я. Дело в том, что после привольной жизни на Синто Дезерт казался кошмарным сном, уж очень тяжелыми были последние месяцы, а теперь к тому же я лишилась своей защиты и опоры в лице Дарела Вольфа. Так что о возвращении на Дезерт я думала в прямом смысле слова с содроганием и судорогами в желудке.
Отец окинул меня оценивающим взглядом.
– Расслабься.
Я не спешила верить и проявлять радость.
– Но ведь у тебя были планы и стратегические интересы, – осторожно заметила я.
– Были. Теперь их нет. Нам неожиданно повезло, что добыча с налета на пиратов оказалась столь большой, семья теперь обеспечена, да и ты тоже. Нет нужды вести дела на Дезерте, ежедневно рискуя тобой.
Я не смогла сдержать улыбки, но…
– А как же спецкурсанты?
– Я передаю это дело и все контакты Шур, она уже поделится с Синоби. Кстати, сегодня я буду обговаривать подробности сделки.
– Их не думают забирать на Синто?
– Думают, просто надо выбрать момент, когда Соденберг даст согласие на приемлемых условиях. Кстати, Ронану придется выделить время и ввести в курс дела своего преемника – экономиста. По большому счету, хорошо, что вы там больше не нужны.
Я удивленно подняла брови.
– Вы для дезертцев – дети, хоть и иностранцы, а ты еще и женщина. Восемнадцать, девятнадцать – это не возраст, ты ж видишь, какая разница между тобой и курсантами. Много крови попили и с меня, и с Ронана, пока хоть какие-то предложения стали внедряться. Я понимаю, как тебе было тяжело, но твоему брату тоже было не так легко, как он рассказывал.
Я задумалась о причинах, почему братец скрывал истинное положение дел, меня отвлек вопрос отца.
– Ты действительно сама решила расспросить русов о «Гевалтиге»?
Я вздрогнула и опустила глаза. Молча закивала.
– Зачем?
Я пожала плечами, по-прежнему не поднимая взгляда на отца.
– Хотела узнать больше, вдруг когда-нибудь будет возможность… – я не стала договаривать, понимая, что поисковую экспедицию ради достойного захоронения одного человека никто посылать не будет, да и чем больше времени проходит, тем меньше шансов на успех.
– Они сказали только это? – допытывался отец.
– Лепехин говорил что-то о ренегате, – ответила я.
– Да, такова была легенда твоей матери, и если бы тогда она не смогла сделать то, что сделала, это перестало быть легендой.
Я от удивления забыла обо всем.
– Отец, что ты говоришь? Ведь все прописывается в контракте, и он хранится; в случае чего можно его поднять… Разве нет?
– Лин-Ара провалилась, – задумчиво сказал отец, – и ей пришлось импровизировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91