Земля оказалась почти неузнаваема: больше не было полярных шапок, моря изменили свои очертания, неизвестные города, неизвестный язык, непонятные люди. На всё это напрашивался один ответ, и от него он приходил в состояние, близкое к панике.
Сразу после посадки Сарис Хронна неожиданно бежал (почему?), а он и его спутники были разобщены. Затем появился человек в голубом, который разговаривал с ним в помещении, полном загадочных машин — они жужжали, щёлкали и вспыхивали. Потом одна из них сработала, и наступила темнота. Он погрузился в дремоту, наполненную бормотанием каких-то голосов. И сейчас он проснулся, голый и одинокий.
Медленно он окинул взглядом свою клетку. Это была крохотная комната, в центре её стоял топчан, в углу — раковина умывальника, будто бы вырастающая из зелёного мягкого резиноподобного пола. В стене маленький зарешеченный вентилятор. Двери, как ни искал, он не обнаружил.
Ленгли чувствовал себя потерянным и пытался взять в руки все мужество, которым обладал. Ему хотелось плакать, но события последних дней слишком опустошили его.
«Пегги, — думал он. — Они могли вернуть хотя бы твою фотографию. Ведь это все, что у меня осталось».
Что-то щёлкнуло у дальней стены, открылась ранее незаметная дверь, вошли трое.
Звук заставил Ленгли подскочить на месте, и это же дало ему понять, насколько натянуты у него нервы.
Он откинулся назад, пытаясь уловить детали внешнего облика незнакомцев. Но это оказалось трудными. Они принадлежали к другой цивилизации, их одежда и тело создавали впечатление, которое трудно описать, потому, что не хватало понятий.
Двое были гигантами семи футов ростом, мускулистые тела затянуты в тщательно подогнанные плотные чёрные мундиры, головы выбриты. У них почти не было различий, широкие коричневые лица были совершенно одинаковы. Близнецы?
Третий был гораздо ниже, чуть меньше среднего роста, гибкий, изящный. Он носил белую тунику, темно-голубой плащ, мягкие котурны на ногах и что-то ещё, и солнечный круг с глазом был на его груди таким же, как и у двоих за его спиной. Ленгли заметил гладкую красно-коричневую кожу, высокие скулы, чуть приподнятые углы глаз; прямые чёрные волосы тщательно уложены на голове по кругу. Лицо этого человека можно было бы назвать красивым — широкий лоб, блестящие чёрные глаза, вздёрнутый нос, пухлые губы, движения его создавали впечатление нервной натуры.
Все трое были вооружены.
Ленгли почувствовал себя беспомощным и бессильным из-за наготы. Он попытался сделать непроницаемое лицо, но сомнительно, чтобы у него это вышло. Перехватило дыхание.
Шедший впереди изящно кивнул ему.
— Капитан Эдвард Ленгли, — сказал он, — произнося слова с сильным акцентом. Его голос был тихим, резонирующим, подобным великолепно настроенному инструменту.
— Да.
Пришедший говорил на чужом языке, но Ленгли понимал его так, как если бы это был его язык. Это был носовой, высокотональный язык, но с простой и логичной грамматикой. Среди всех чувств Ленгли ощутил огромное удивление своим собственным знаниям, взявшимся вроде бы ниоткуда.
— Позвольте представиться. Я Министр Чантхаваар Танг во Лаурин, начальник оперативного отдела Соларного политехнического Разведывательного корпуса, и, надеюсь, ваш друг.
Ленгли чувствовал, что его мозг цепенеет, но всё же пытается анализировать сказанное. Существует три формы обращения: к высшим, к низшим и к равным. Чантхаваар использовал последнюю, причём в вежливой, дружелюбной манере. Его фамилия имела префикс «во Лаурин», очевидный эквивалент префиксов «фон» или «де» в эпоху Ленгли. Однако, только низшие слои аристократии имели такие украшения, высшие же носили титулы, подобные древним королям.
— Спасибо, сэр, — ответил он сдержанно.
— Вы должны извинить нас, мы могли показаться вам невежливыми, — сказал Чантхаваар со странной привлекательной улыбкой. — Ваши товарищи в безопасности, и вы можете встретиться с ними. Однако, как космонавты, вы должны понять, что мы вынуждены были так поступить со свалившимися к нам на головы неизвестными.
Он дал знак одному из охранников, и тот положил на стол свёрток с одеждой. Одежда была подобна той, которую носил Чантхаваар, но без военного символа и пылающей звезды.
— Если вы не возражаете, капитан, то примите её, это обычная одежда свободнорождённого, и в ней вы будете чувствовать себя сообразно своему положению.
Ленгли взял в руки одежду. Материал был мягким, приятным на ощупь. Чантхаваар показал ему, как пользоваться застёжками, которые являлись эквивалентом пуговиц. Затем он с запанибратским видом присел на койку и помог Ленгли одеть её. Охрана в это время напряжённо следила за дверью.
— Вы понимаете, что произошло с вами? — спросил Чантхаваар.
— Да… Я думаю…, — ответил Ленгли нерешительно.
— Я попрошу вас рассказать об этом, — голос Чантхаваара был мягким. — Ваш журнал перевели, и таким образом я узнал, что вам не удалось полностью наладить суперпривод.
— Существует соответствующая теория, — сказал Ленгли. — Согласно ей корабль движется через гиперпространство.
— Ваша теория неверна, это выяснилось вскоре после вашего вылета. В действительности корабль проектировался на волновые пакеты, восстанавливаясь в точке выхода, его вещество существовало в виде электромагнитных волн, обладающих свойством обратной транспозиции в другой точке пространства-времени. Примерно так специалисты объяснили мне, и я не претендую на полное понимание математического аппарата этой теории. Конечно, для пассажиров на борту время не изменяется, но для внешнего наблюдателя скорость корабля не превышает скорости света. Лучшей системы не было найдено, и я сомневаюсь, что она существует. Ближайшая звезда — Альфа Центавра, и путешествие до неё занимает сейчас четыре с половиной года.
— Мы не знали этого, — сказал Ленгли горько. — Для нас главной проблемой было позиционирование. Из-за этого мы так много времени потратили на доводку нашей системы, так и не занявшись вопросом потребного для полёта времени. Мы считали, что теряли время только для определения своего положения среди звёзд. Неудивительно, что так сложно было найти Землю, она двигалась по своей орбите, так же, как и Солнце, а мы этого не знали и рвались домой. — Внутри него все ныло от жгучей боли. — Мы преодолели более пяти тысяч световых лет. Наверное, на столько же лет мы и опоздали с возвращением.
Чантхаваар кивнул.
— Я не думаю, — Ленгли проговорил с проблеском надежды. — Я не думаю, что вы можете отправить нас назад, в прошлое?
— Увы, извините, — сказал Чантхаваар. — Путешествия во времени невозможны даже теоретически. В наше время есть многое, чего не было в вашу эпоху: антигравитация, генная инженерия, преображённые Марс и Венера, обитаемые луны Юпитера, но, без сомнения, чудо путешествия во времени недоступно даже волшебнику.
Ленгли проговорил неуверенно:
— Что же случилось за все это время?
Чантхаваар пожал плечами.
— Как и следовало ожидать. Перенаселение, исчерпание природных ресурсов, войны, голод, эпидемии, уменьшение населения, коллапс и следующий цикл. Я не думаю, что вы найдёте нынешних людей слишком отличными от прежних.
— Объясните мне, пожалуйста, что вы сделали со мной?
— Обучение языку? Это несложно. Обычный гипнотический процесс, совершенно автоматизированный, и даже не использующий высшие отделы мозга. Вы были подключены к этой системе и, как я вижу, результат вполне удовлетворительный.
Он чувствовал смертельную тоску, мозг как бы раздваивался, хотя и пытался, чисто машинально или, повинуясь инстинкту самосохранения, сосредотачиваться на деталях. Нет! Нет! Что угодно… Только все теперь безразлично.
— Каков этот мир сейчас? И что я буду в нём делать?
Чантхаваар подался вперёд и впился в него внимательным взглядом. Ленгли усилием воли заставил себя быть внимательным.
— Межзвёздная эмиграция началась примерно в ваше время — но не очень интенсивно, из-за ограниченности суперпривода и относительного недостатка пригодных к обитанию планет. Затем последовал трудный период, после него — коллапс, и большинство беженцев, покинувших Сол, постарались скрыть свои маршруты, опасаясь, как бы их не нашли позднее. Мы предполагаем, что существует множество таких затерянных колоний, раскиданных по Галактике, и что некоторые из них могли развиться в очень своеобразные цивилизации, но как мы предполагаем, по оценке и косвенным контактам, они находятся не далее двухсот световых лет. У кого могли быть причины углубиться далее? Продолжим далее… Как мне помнится, произошло двадцать восемь мировых войн, вернувших Солнечную систему к варварству и уничтоживших колонии на ближайших звёздах. Восстановление потребовало много времени, но около двух тысяч лет назад Солнечная система объединилась вокруг Технона, и это продолжается до сих пор. Колонизация возобновилась, но уже преобладает тенденция размещать колонии ближе к дому, под контролем, до тех пор, пока эмиграция была предохранительным клапаном, помогающим избавиться от тех, кто был недоволен новым порядком.
Но так долго продолжаться не могло. Расстояния громадны. Различные природные условия породили разницу в цивилизациях — иное мышление и жизнь. Около тысячи лет назад колонии откололись и, после войны, мы признали их независимость. Сейчас существует около дюжины таких миров, с которыми мы поддерживаем отношения — Лига Альфа Центавра — наиболее мощная из них.
Если вы захотите узнать больше о внешней Вселенной, вам надлежит разговаривать с членами Коммерческого Общества. А сейчас, я думаю, лучше вернуться к современной Земле.
— Да, я хотел спросить, — сказал Ленгли, — что такое Технон?
— Технон — это гигантский социоматематический компьютер, постоянно получающий информацию от своих агентов и вырабатывающий решения по основной политике, основываясь на их докладах. Машина более надёжна, менее эгоистична, не склонна к взяткам, как люди, — Чантхаваар усмехнулся. — Да и зачем человеку мучиться размышлениями?
— Мне показалось, что существуют классы, в том числе и аристократы?
— Да, если это можно так назвать. Это те, кто участвует в осуществлении политики Технона и принимает мелкие ежедневные решения. Для этой цели существует класс Министров. Под ними — Общинники. Это наследственное, но не неподвижное образование, чтобы, скажем, Общинник не мог возвыситься до Министра.
— Там, где мы были, — сказал Ленгли медленно, — мы всегда считали, что лучше управлять случайностью, чем полагаться на неё, а ведь наследственность — дело случая.
— В наше время это не имеет значения. Я же говорил о генной инженерии, — Чантхаваар положил руку ему на плечо и слегка сжал его. Это был не дружественный жест, как заметил Ленгли, а скорее отличие от обычая. — Послушайте, капитан, я не посылаю вас к дьяволу за то, что вы сказали, но другие могут сделать это и гораздо дальше. Это я намекнул.
— Чантхаваар, что мы можем… я и мои друзья… делать? — Ленгли почувствовал смущение и раздражение в своём голосе.
— Ваше положение вдвойне необычно, не так ли? Я назвался вашим патроном, и вы получите квазиминистерский ранг. На некоторое время… Это, кстати, не благотворительность. Технон имеет фонд на непредвиденные обстоятельства, и вы были классифицированы, как непредвиденное обстоятельство. Окончательно мы найдём вам какое-нибудь занятие, но не беспокойтесь относительно перехода в Общинники. Если ничего не изменится, ваши знания о прошлом позволят вам стать историками и посвятить этому оставшуюся часть жизни.
Ленгли кивнул. Ему было все равно, так или по-другому. Пегги уже нет в живых. Да, Пегги умерла. За пять тысяч лет она стала пылью, глубина её глаз и её губы, от неё осталась только его память. Он пытался вернуть себя к реальности, сосредоточиться на важных деталях, необходимых для выживания в этом новом мире, но воспоминание терзало, его как нож.
Он никогда не увидит её снова!
И ребёнок стал пылью, и его друзья стали пылью, и его народ стал пылью: мир жизни и радости, величественных зданий, песен, слез и желаний, стал несколькими пыльными листами в каком-нибудь забытом архиве. Как будто бы и он сам превратился в призрак.
Ленгли нагнул голову, ему хотелось плакать, а Чантхаваар смотрел ему в глаза.
— Это не шутка, — сказал Чантхаваар доброжелательно, и добавил спустя мгновение. — Учтите мой совет и пока сосредоточьтесь на текущих делах. Это должно помочь.
— Да, — сказал Ленгли, не глядя на него.
— Вы же собираетесь пустить здесь корни?
— Я подумаю.
— Ленгли, ладно, если захотите, можете отправить куда-нибудь, — и затем он неожиданно резко добавил. — Очнитесь! Попытайтесь развлечься. Я покажу вам некоторые интересные чудеса.
Ленгли сидел, уставившись в пол.
— Есть одно дело, в котором вы можете помочь уже сейчас, — сказал Чантхаваар. — Из-за него я и явился к вам, хотя мог бы вызвать вас в свой кабинет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27