Люди из деревень, которые пытаются поселиться на берегу, через поколение вымирают. Мы разделяем и легенды, и судьбу.
Джон оглянулся на Оакситля.
– Тетолы?
– Теотли, – поправил его индеец.
– Легенды говорят, что от этих тварей и были все беды. Они правят твоим народом и пытались уничтожить мой…
– Мой «народ», как ты его называешь, не одинаков. Некоторые невежественны, потому что всем заправляют теотли и жрецы. Они верят в то, что им говорят: что только кровь угодна богам, только кровь обеспечивает урожай, только кровь дает душе вечную жизнь в потустороннем мире. Но даже и тогда многие следуют обычаям только из страха перед теотлями и жрецами с их инструментами. Толтеки бегут через горы, чтобы жить здесь, и есть люди вроде меня, ацтеки, присоединившиеся к людям-мангустам, чтобы сражаться со своими бывшими соплеменниками.
– Прости меня, – сказал Джон.
– Все наши предки лишились величия. Это единственное, в чем мы уверены. Все прочее – путаница и противоречия, потому что теотли, мой народ, твой народ и лоа, которых теотли поклялись уничтожить, воюют между собой. И мы с тобой, Джон, – всего лишь маленькие капли в этой древней буре.
Воздушный корабль снижался все больше, но им, по-видимому, все же должно было удаться далеко миновать искореженную землю.
– Что ж, так тому и быть. – Вспышка Оакситля удивила Джона. Сам он держал свои мысли при себе: какими бы печальными ни были обстоятельства, что бы ни таила в себе история, для него ничто не могло оправдать тех грабежей и пренебрежения к человеческой жизни, которые несли в Нанагаду ацтеки.
Оакситль вел огромную, более легкую, чем воздух, машину вниз – к верхушкам деревьев бескрайних зеленых джунглей в глубине Нанагады. Когда ветер начал сносить их обратно, он включил двигатель.
– Ты нигде не видишь прогалины? – спросил он после того, как несколько минут пристально всматривался в горизонт.
– Ничего похожего, – ответил Джон.
– Проклятие! – Оакситль посмотрел на циферблаты на панели перед собой и закусил губу: ему явно хотелось, чтобы дирижабль еще какое-то время продержался в воздухе. – Нам следовало бы сесть сейчас, пока мы еще что-то можем сделать. Кто знает, когда корабль начнет падать.
Индеец направил аэростат к верхушкам деревьев, и он запрыгал, задевая ветви. Теперь, глядя вниз, Джон мог различить просветы в зеленой стене. Оакситль высунулся, накренив корзину, и стал всматриваться в приближающуюся землю.
– Лучше, похоже, не найти, – сказал он. Джон кивнул.
– Ну, теперь держись. – Оакситль дернул за рычаг рядом со своим сиденьем; крепление мотора за корзиной заскрипело. Нос корабля пошел вниз, и тут Оакситль дал полный газ. Воздушный корабль устремился к деревьям.
Верхние ветки, тонкие и густо покрытые листьями, начали царапать корзину. Звук напоминал скрип песка под днищем ялика, но становился все громче по мере того как они падали все ниже. Мягкое поскрипывание превратилось в громкий треск. Обломилась одна большая ветка, потом еще несколько.
Дирижабль замер неподвижно.
– Можешь ты до чего-нибудь дотянуться? – спросил Оакситль.
Джон посмотрел на согнутые ветки, просунувшиеся в дыры, образовавшиеся в стенках корзины. Ближайшая из крупных веток – та, что остановила падение дирижабля, – выглядела достаточно крепкой, чтобы выдержать его вес.
– Да. А ты?
Оакситль отстегнул ремни. Двигался он осторожно и медленно. Присев на корточки на сиденье, он взялся за свой мешок и связку дротиков.
– Тебе придется лезть первым, – сказал он Джону. Тот тоже отстегнул ремни. «Спокойно», – сказал он себе.
Ухватившись за конец ветки правой рукой, он вонзил крюк в другую и выскользнул из корзины. Ветки согнулись, и Джон оказался на четыре-пять футов ниже корзины. Изогнувшись и обхватив ветку ногами, он головой вниз пополз к стволу. Добравшись, он с кряхтением зацепился за него крюком и прижался спиной к коре.
– О'кей, я добрался, – крикнул Джон.
Оакситль тоже ухватился за ветку и выпрыгнул из корзины. Ветка согнулась и затрещала. Испугавшись, Оакситль стал как можно скорее ползти к стволу, и Джон протянул ему руку. Далеко внизу в просветах между листьями виднелась земля; солнечные лучи расплывчатыми столбами уходили вниз, пронзая прохладный сумрак.
– Трудно будет увидеть солнце, когда мы спустимся под деревья, – сказал Джон. – Ты представляешь, где мы оказались? – Карта местности начала возникать перед мысленным взором Джона.
– Не очень, но это ничего. – Оакситль начал спускаться на следующую ветку.
Джон вонзил крюк поглубже и ухватил Оакситля за руку. Человек-мангуст оглянулся.
– В чем дело? – рявкнул он.
– Смотри, куда ступаешь.
Ветка под сапогом Оакситля обломилась в облаке гнили и полетела вниз, стряхивая с листьев капли росы, семена и грязь; все это водопадом посыпалось на землю.
– Спасибо. – Оакситль ухватился за соседнюю ветку. Джон стал спускаться следом за ним; чем ниже он опускался, тем сумрачнее становилось вокруг.
Оакситль помедлил, вложил дротик в свою копьеметалку и с силой метнул его в оболочку воздушного корабля, проделав в ней дыру.
– Это не даст ему взлететь, – объяснил он, – теперь, когда он освободился от нашего веса.
Действительно, дирижабль, избавленный от пассажиров, снова пытался подняться.
Оказавшись поддеревом, Оакситль вынул компас, определил направление на север и вскинул на плечо мешок и связку дротиков.
– Мы гораздо дальше от своей цели, чем мне хотелось бы. Нужно двигаться быстро: наш дирижабль заметят с любого ацтекского судна, если они есть поблизости; с них могли видеть то, что произошло, и попытаться нас поймать.
Он двинулся сквозь чащу, и Джон последовал за ним.
– Разве мы такая уж важная цель? Оакситль пожал плечами.
– Если бы мы с дирижабля делали снимки, на которых видно расположение ацтекской армии и ее точное местонахождение, в погоню могли бы послать еще один аэростат и отряд пеших воинов.
Верно замечено… Джон ускорил шаг. «Опять идти, – подумал он, отводя в сторону колючую лиану, – только теперь в правильном направлении». На север, к Кэпитол-сити.
Глава 22
Рельсы тянулись на мили, прорезая влажную зелень джунглей на своем пути к северной оконечности полуострова Нанагада. Солнце еще не рассеяло висящую над всем дымку тумана, придававшую сумрачный вид опушке, вдоль которой тянулись серые деревянные мостки.
Тизок стоял, глядя на длинный товарный поезд, с грохотом проносящийся мимо. С высокой насыпи иногда падал гравий, колеса равномерно стучали.
Потом наступила тишина, и последний вагон растаял вдали. Тизок поправил серый плащ, который делал его незаметным, и двинулся дальше.
Хухутеотль, древний бог, распоряжавшийся созданным еще в незапамятные времена калпилли – советом вождей, куда входил и Тизок, – дал это важное поручение лично ему. Как того требовала традиция, установившаяся с тех пор, как в обычай тысячи лет назад вошли Цветочные войны, жрец-воин должен был впереди армии явиться в город, который предполагалось захватить, и предложить жителям сдаться. Побежденные отдавали своих богов, свои богатства и подчинялись верховной власти ацтеков.
Тизок гордился тем, что может так спокойно идти навстречу смерти.
Он поднялся на невысокий холм и посмотрел вдоль рельсов. Пути вели вниз по склону и упирались в огромную скалу на оконечности полуострова.
Только это была не скала, вдруг понял Тизок, а город, Кэпитол-сити.
Он стоял, и до него медленно доходило, что же он видит. Этот «город», который ожидало завоевание, городом в обычном смысле слова не был. Огромные стены как горный хребет перегораживали весь полуостров.
Сколько же человек там живет? Пораженный Тизок решил, что не меньше полумиллиона. Могучая стена взмывала вверх, и он видел на ней укрепления и даже дорогу. Мысль о том, что его народ не сможет захватить этот город, была бы святотатством, так что Тизок сказал себе, что Кэпитол-сити станет прекрасной драгоценностью в короне ацтекской империи.
Ему следовало сделать свою работу.
Тизок переложил корявый и грязный дорожный посох в левую руку, сбросил свой неприметный серый плащ и двинулся вперед.
Люди таращили на него глаза. Он стоял перед массивной стеной, среди торговцев и лавок на улице, тянувшейся снаружи. Люди глазели на его перья, на раскраску, покрывавшую все его тело, на символы, вытканные на его одежде.
Некоторые даже знали, кто такой Тизок.
Тизок смотрел в глаза предателям, поселившимся в Кэпитол-сити, беглецам, которые называли себя толтеками. Эти трусы покинули свою настоящую родину и спрятались здесь; они первыми окажутся на алтаре после того, как город падет. Их кровь ознаменует начало нового царствования.
Он пошел по улице, и вскоре толпа вокруг стала еще больше, а вперед вышли воины, вооруженные ружьями; их заплетенные в косы волосы спускались до плеч.
– Я жрец Тизок, – громко крикнул он. – Я ацтек, и я пришел с вестью для ваших военачальников и калпилли. – Он ткнул посохом в воинов с ружьями. – Отведите меня к своим вождям и жрецам. Я должен сообщить условия вашей сдачи.
По собравшейся на улице толпе пробежал шепот. Все головы повернулись в его сторону. Кто-то плюнул ему под ноги.
– Да кем ты себя считаешь? – завопила женщина, торговавшая ямсом с тележки.
Тизок повторил свои слова. Он еще недоговорил, когда брошенный кем-то камень угодил ему в затылок. Тизок упал на колени, но не схватился за рану, а позволил крови течь по спине. «Это дар Хухутеотлю», – прошептал он.
Толпа кинулась на него. Тизок не стал пытаться защитить лицо от ударов. Он ощутил вкус крови, почувствовал, как она течет по шее.
Его топтали, сломали ему сначала руку, потом ногу.
«Я – жертва для тебя», – сказал Тизок небу. Будь эти люди цивилизованными, его отвели бы к вождям, стали бы обсуждать условия и или договорились о размере дани, или вышли бы на битву. Этой дикости не позволили бы случиться.
Однако Тизок не ожидал многого от сброда, который волок его по улице. Он слышал, как ломаются его кости.
Потом бедно одетые воины отогнали толпу от Тизока, ударами прикладов утихомиривая особенно рьяных его мучителей. Тизока за сломанную руку потащили куда-то. Он почти ничего не видел и только жалел, что не может позволить себе стонать.
Тизока поставили на колени; кто-то приблизился к нему, и пыль, поднятая черными начищенными сапогами, полетела ему в глаза. Рука рванула его за подбородок, и сломанная челюсть вонзилась ему в горло.
– Мы – воины-мангусты. Ты пришел сообщить условия? Тизок попробовал заговорить, и из углов рта потекла кровь.
– Ты вождь воинов-мангустов? Окружившие Тизока люди покачали головами.
– Можешь передать нам свое послание, – сказали они. Тизок вздохнул. Ему отказано даже в чести доставить послание тем, кому оно предназначено…
– Треть вашего золота, треть припасов, ваших машин и ваших молодых людей должны быть доставлены как дань Хаи Тлатоани, Великому Законодателю, и его богам.
Стоявший впереди воин покачал головой. Его дреды всколыхнулись и рассыпались по мускулистым плечам.
– Вам придется меня убить, прежде чем такое случится, – искренне сказал он.
Тизок кивнул.
– Так и будет. – В глазах у него потемнело, и он прошептал: – Хухутеотль, не забудь меня…
Хухутеотль?
Из горла Тизока с последним вздохом хлынула кровь.
Часть вторая
КЭПИТОЛ-СИТИ
Глава 23
Поезд замедлил ход, приблизившись к туннелю, ведущему внутрь Кэпитол-сити. Стук колес громко отдавался от стен, а потом, когда вагон вынырнул из темноты, Хайдан увидел белье, развешанное на просушку на балконе в нескольких сотнях футов над поездом. Город показался Хайдану более забитым людьми, чем несколько дней назад, когда он уезжал. Вдоль путей появилось больше лавчонок, больше усталых глаз смотрело ему вслед.
– Я уже и забыла, как приятно возвращаться в Кэпитол-сити, – сказала старая женщина, сидевшая напротив него. – Я отсутствовала тридцать лет. А теперь семья отправила меня по железной дороге в город, где безопасно. Ты слышал? Ацтеки наступают.
Хайдан посмотрел на женщину и битком набитые чемоданы у ее ног. Вагон был полон людей, стремящихся в город, и их багажа. Не оставалось ни клочка свободного пространства, был завален даже проход. В Бателтоне из-за последних билетов у кассы началась драка. Хайдана раздражало, что Дихана не сумела сохранить новость о нашествии в тайне еще немного… теперь воинам-мангустам будет труднее передвигаться.
По крыше вагона протопали ноги. Дерзкие мальчишки бегали по крыше поезда, перекликаясь пронзительными голосами, которые не мог заглушить даже гудок.
Сколько же в них энергии!
Хайдан бросил взгляд на гладкий камень стены. Если и существовало доказательство прошлого могущества, теперь утраченного, размышлял он, то оно в этом чудовище-городе, выдолбившем пустоты в скале, воздвигшем укрепления, стены и здания; их могли создать только таинственные и мощные машины отцов-прародителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Джон оглянулся на Оакситля.
– Тетолы?
– Теотли, – поправил его индеец.
– Легенды говорят, что от этих тварей и были все беды. Они правят твоим народом и пытались уничтожить мой…
– Мой «народ», как ты его называешь, не одинаков. Некоторые невежественны, потому что всем заправляют теотли и жрецы. Они верят в то, что им говорят: что только кровь угодна богам, только кровь обеспечивает урожай, только кровь дает душе вечную жизнь в потустороннем мире. Но даже и тогда многие следуют обычаям только из страха перед теотлями и жрецами с их инструментами. Толтеки бегут через горы, чтобы жить здесь, и есть люди вроде меня, ацтеки, присоединившиеся к людям-мангустам, чтобы сражаться со своими бывшими соплеменниками.
– Прости меня, – сказал Джон.
– Все наши предки лишились величия. Это единственное, в чем мы уверены. Все прочее – путаница и противоречия, потому что теотли, мой народ, твой народ и лоа, которых теотли поклялись уничтожить, воюют между собой. И мы с тобой, Джон, – всего лишь маленькие капли в этой древней буре.
Воздушный корабль снижался все больше, но им, по-видимому, все же должно было удаться далеко миновать искореженную землю.
– Что ж, так тому и быть. – Вспышка Оакситля удивила Джона. Сам он держал свои мысли при себе: какими бы печальными ни были обстоятельства, что бы ни таила в себе история, для него ничто не могло оправдать тех грабежей и пренебрежения к человеческой жизни, которые несли в Нанагаду ацтеки.
Оакситль вел огромную, более легкую, чем воздух, машину вниз – к верхушкам деревьев бескрайних зеленых джунглей в глубине Нанагады. Когда ветер начал сносить их обратно, он включил двигатель.
– Ты нигде не видишь прогалины? – спросил он после того, как несколько минут пристально всматривался в горизонт.
– Ничего похожего, – ответил Джон.
– Проклятие! – Оакситль посмотрел на циферблаты на панели перед собой и закусил губу: ему явно хотелось, чтобы дирижабль еще какое-то время продержался в воздухе. – Нам следовало бы сесть сейчас, пока мы еще что-то можем сделать. Кто знает, когда корабль начнет падать.
Индеец направил аэростат к верхушкам деревьев, и он запрыгал, задевая ветви. Теперь, глядя вниз, Джон мог различить просветы в зеленой стене. Оакситль высунулся, накренив корзину, и стал всматриваться в приближающуюся землю.
– Лучше, похоже, не найти, – сказал он. Джон кивнул.
– Ну, теперь держись. – Оакситль дернул за рычаг рядом со своим сиденьем; крепление мотора за корзиной заскрипело. Нос корабля пошел вниз, и тут Оакситль дал полный газ. Воздушный корабль устремился к деревьям.
Верхние ветки, тонкие и густо покрытые листьями, начали царапать корзину. Звук напоминал скрип песка под днищем ялика, но становился все громче по мере того как они падали все ниже. Мягкое поскрипывание превратилось в громкий треск. Обломилась одна большая ветка, потом еще несколько.
Дирижабль замер неподвижно.
– Можешь ты до чего-нибудь дотянуться? – спросил Оакситль.
Джон посмотрел на согнутые ветки, просунувшиеся в дыры, образовавшиеся в стенках корзины. Ближайшая из крупных веток – та, что остановила падение дирижабля, – выглядела достаточно крепкой, чтобы выдержать его вес.
– Да. А ты?
Оакситль отстегнул ремни. Двигался он осторожно и медленно. Присев на корточки на сиденье, он взялся за свой мешок и связку дротиков.
– Тебе придется лезть первым, – сказал он Джону. Тот тоже отстегнул ремни. «Спокойно», – сказал он себе.
Ухватившись за конец ветки правой рукой, он вонзил крюк в другую и выскользнул из корзины. Ветки согнулись, и Джон оказался на четыре-пять футов ниже корзины. Изогнувшись и обхватив ветку ногами, он головой вниз пополз к стволу. Добравшись, он с кряхтением зацепился за него крюком и прижался спиной к коре.
– О'кей, я добрался, – крикнул Джон.
Оакситль тоже ухватился за ветку и выпрыгнул из корзины. Ветка согнулась и затрещала. Испугавшись, Оакситль стал как можно скорее ползти к стволу, и Джон протянул ему руку. Далеко внизу в просветах между листьями виднелась земля; солнечные лучи расплывчатыми столбами уходили вниз, пронзая прохладный сумрак.
– Трудно будет увидеть солнце, когда мы спустимся под деревья, – сказал Джон. – Ты представляешь, где мы оказались? – Карта местности начала возникать перед мысленным взором Джона.
– Не очень, но это ничего. – Оакситль начал спускаться на следующую ветку.
Джон вонзил крюк поглубже и ухватил Оакситля за руку. Человек-мангуст оглянулся.
– В чем дело? – рявкнул он.
– Смотри, куда ступаешь.
Ветка под сапогом Оакситля обломилась в облаке гнили и полетела вниз, стряхивая с листьев капли росы, семена и грязь; все это водопадом посыпалось на землю.
– Спасибо. – Оакситль ухватился за соседнюю ветку. Джон стал спускаться следом за ним; чем ниже он опускался, тем сумрачнее становилось вокруг.
Оакситль помедлил, вложил дротик в свою копьеметалку и с силой метнул его в оболочку воздушного корабля, проделав в ней дыру.
– Это не даст ему взлететь, – объяснил он, – теперь, когда он освободился от нашего веса.
Действительно, дирижабль, избавленный от пассажиров, снова пытался подняться.
Оказавшись поддеревом, Оакситль вынул компас, определил направление на север и вскинул на плечо мешок и связку дротиков.
– Мы гораздо дальше от своей цели, чем мне хотелось бы. Нужно двигаться быстро: наш дирижабль заметят с любого ацтекского судна, если они есть поблизости; с них могли видеть то, что произошло, и попытаться нас поймать.
Он двинулся сквозь чащу, и Джон последовал за ним.
– Разве мы такая уж важная цель? Оакситль пожал плечами.
– Если бы мы с дирижабля делали снимки, на которых видно расположение ацтекской армии и ее точное местонахождение, в погоню могли бы послать еще один аэростат и отряд пеших воинов.
Верно замечено… Джон ускорил шаг. «Опять идти, – подумал он, отводя в сторону колючую лиану, – только теперь в правильном направлении». На север, к Кэпитол-сити.
Глава 22
Рельсы тянулись на мили, прорезая влажную зелень джунглей на своем пути к северной оконечности полуострова Нанагада. Солнце еще не рассеяло висящую над всем дымку тумана, придававшую сумрачный вид опушке, вдоль которой тянулись серые деревянные мостки.
Тизок стоял, глядя на длинный товарный поезд, с грохотом проносящийся мимо. С высокой насыпи иногда падал гравий, колеса равномерно стучали.
Потом наступила тишина, и последний вагон растаял вдали. Тизок поправил серый плащ, который делал его незаметным, и двинулся дальше.
Хухутеотль, древний бог, распоряжавшийся созданным еще в незапамятные времена калпилли – советом вождей, куда входил и Тизок, – дал это важное поручение лично ему. Как того требовала традиция, установившаяся с тех пор, как в обычай тысячи лет назад вошли Цветочные войны, жрец-воин должен был впереди армии явиться в город, который предполагалось захватить, и предложить жителям сдаться. Побежденные отдавали своих богов, свои богатства и подчинялись верховной власти ацтеков.
Тизок гордился тем, что может так спокойно идти навстречу смерти.
Он поднялся на невысокий холм и посмотрел вдоль рельсов. Пути вели вниз по склону и упирались в огромную скалу на оконечности полуострова.
Только это была не скала, вдруг понял Тизок, а город, Кэпитол-сити.
Он стоял, и до него медленно доходило, что же он видит. Этот «город», который ожидало завоевание, городом в обычном смысле слова не был. Огромные стены как горный хребет перегораживали весь полуостров.
Сколько же человек там живет? Пораженный Тизок решил, что не меньше полумиллиона. Могучая стена взмывала вверх, и он видел на ней укрепления и даже дорогу. Мысль о том, что его народ не сможет захватить этот город, была бы святотатством, так что Тизок сказал себе, что Кэпитол-сити станет прекрасной драгоценностью в короне ацтекской империи.
Ему следовало сделать свою работу.
Тизок переложил корявый и грязный дорожный посох в левую руку, сбросил свой неприметный серый плащ и двинулся вперед.
Люди таращили на него глаза. Он стоял перед массивной стеной, среди торговцев и лавок на улице, тянувшейся снаружи. Люди глазели на его перья, на раскраску, покрывавшую все его тело, на символы, вытканные на его одежде.
Некоторые даже знали, кто такой Тизок.
Тизок смотрел в глаза предателям, поселившимся в Кэпитол-сити, беглецам, которые называли себя толтеками. Эти трусы покинули свою настоящую родину и спрятались здесь; они первыми окажутся на алтаре после того, как город падет. Их кровь ознаменует начало нового царствования.
Он пошел по улице, и вскоре толпа вокруг стала еще больше, а вперед вышли воины, вооруженные ружьями; их заплетенные в косы волосы спускались до плеч.
– Я жрец Тизок, – громко крикнул он. – Я ацтек, и я пришел с вестью для ваших военачальников и калпилли. – Он ткнул посохом в воинов с ружьями. – Отведите меня к своим вождям и жрецам. Я должен сообщить условия вашей сдачи.
По собравшейся на улице толпе пробежал шепот. Все головы повернулись в его сторону. Кто-то плюнул ему под ноги.
– Да кем ты себя считаешь? – завопила женщина, торговавшая ямсом с тележки.
Тизок повторил свои слова. Он еще недоговорил, когда брошенный кем-то камень угодил ему в затылок. Тизок упал на колени, но не схватился за рану, а позволил крови течь по спине. «Это дар Хухутеотлю», – прошептал он.
Толпа кинулась на него. Тизок не стал пытаться защитить лицо от ударов. Он ощутил вкус крови, почувствовал, как она течет по шее.
Его топтали, сломали ему сначала руку, потом ногу.
«Я – жертва для тебя», – сказал Тизок небу. Будь эти люди цивилизованными, его отвели бы к вождям, стали бы обсуждать условия и или договорились о размере дани, или вышли бы на битву. Этой дикости не позволили бы случиться.
Однако Тизок не ожидал многого от сброда, который волок его по улице. Он слышал, как ломаются его кости.
Потом бедно одетые воины отогнали толпу от Тизока, ударами прикладов утихомиривая особенно рьяных его мучителей. Тизока за сломанную руку потащили куда-то. Он почти ничего не видел и только жалел, что не может позволить себе стонать.
Тизока поставили на колени; кто-то приблизился к нему, и пыль, поднятая черными начищенными сапогами, полетела ему в глаза. Рука рванула его за подбородок, и сломанная челюсть вонзилась ему в горло.
– Мы – воины-мангусты. Ты пришел сообщить условия? Тизок попробовал заговорить, и из углов рта потекла кровь.
– Ты вождь воинов-мангустов? Окружившие Тизока люди покачали головами.
– Можешь передать нам свое послание, – сказали они. Тизок вздохнул. Ему отказано даже в чести доставить послание тем, кому оно предназначено…
– Треть вашего золота, треть припасов, ваших машин и ваших молодых людей должны быть доставлены как дань Хаи Тлатоани, Великому Законодателю, и его богам.
Стоявший впереди воин покачал головой. Его дреды всколыхнулись и рассыпались по мускулистым плечам.
– Вам придется меня убить, прежде чем такое случится, – искренне сказал он.
Тизок кивнул.
– Так и будет. – В глазах у него потемнело, и он прошептал: – Хухутеотль, не забудь меня…
Хухутеотль?
Из горла Тизока с последним вздохом хлынула кровь.
Часть вторая
КЭПИТОЛ-СИТИ
Глава 23
Поезд замедлил ход, приблизившись к туннелю, ведущему внутрь Кэпитол-сити. Стук колес громко отдавался от стен, а потом, когда вагон вынырнул из темноты, Хайдан увидел белье, развешанное на просушку на балконе в нескольких сотнях футов над поездом. Город показался Хайдану более забитым людьми, чем несколько дней назад, когда он уезжал. Вдоль путей появилось больше лавчонок, больше усталых глаз смотрело ему вслед.
– Я уже и забыла, как приятно возвращаться в Кэпитол-сити, – сказала старая женщина, сидевшая напротив него. – Я отсутствовала тридцать лет. А теперь семья отправила меня по железной дороге в город, где безопасно. Ты слышал? Ацтеки наступают.
Хайдан посмотрел на женщину и битком набитые чемоданы у ее ног. Вагон был полон людей, стремящихся в город, и их багажа. Не оставалось ни клочка свободного пространства, был завален даже проход. В Бателтоне из-за последних билетов у кассы началась драка. Хайдана раздражало, что Дихана не сумела сохранить новость о нашествии в тайне еще немного… теперь воинам-мангустам будет труднее передвигаться.
По крыше вагона протопали ноги. Дерзкие мальчишки бегали по крыше поезда, перекликаясь пронзительными голосами, которые не мог заглушить даже гудок.
Сколько же в них энергии!
Хайдан бросил взгляд на гладкий камень стены. Если и существовало доказательство прошлого могущества, теперь утраченного, размышлял он, то оно в этом чудовище-городе, выдолбившем пустоты в скале, воздвигшем укрепления, стены и здания; их могли создать только таинственные и мощные машины отцов-прародителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51