— Выражение лица Серегила не говорило ни о чем, кроме задумчивого интереса, — как у человека, рассматривающего лошадь, которую он собирается купить.
Действительно, Алек достаточно привлекателен, думал Серегил, забавляясь смущением своего спутника, — строен и быстр в движениях, с умными синими глазами и светлой кожей; парень легко краснеет и явно не умеет скрывать своих чувств. Впрочем, этому легко помочь, хотя иногда лицо простака — вещь полезная. Растрепанные золотистые волосы выглядели так, словно их ровняли не ножницами, а охотничьим ножом… скоро они отрастут, и тогда парня можно будет привести в приличный вид. И все же было что-то еще, что занимало Серегила больше, чем внешность Алека. У парня ловкие руки, он быстро схватывает — а этому научить нельзя, — и он задает вопросы.
Алек кончил одеваться и протянул руку за серебряной монетой, которую ему дал Серегил, чтобы положить ее в кошелек, привешенный к одолженному поясу.
— Подожди секунду. Посмотри, как я это делаю. — Серегил достал из собственного кошелька еще одну монету, поставил ее на ребро на ладонь, потом быстрым движением перевернул руку и поймал монету прежде, чем она успела упасть. — Хочешь попробовать?
Озадаченный, но заинтересованный, Алек попытался повторить фокус. Первый раз он уронил монету, второй и третий — почти поймал ее кончиками пальцев, на четвертый, однако, схватил ее, не дав пролететь и нескольких дюймов.
Серегил одобрительно кивнул:
— Недурно. Теперь попробуй левой рукой. Когда Алек научился ловить монету обеими руками, Серегил предложил ему использовать только указательный и большой пальцы, а потом делать то же самое с закрытыми глазами.
— Ага, это, пожалуй, для тебя слишком просто. Попробуй-ка сделать так,
— предложил Серегил.
Он положил монету на землю и опустил руку рядом — в дюйме от монеты Незаметным движением мизинца Серегил задвинул монету под ладонь, даже не потревожив пыль; когда он поднял руку, монеты под ней не оказалось Серегил с комичными ужимками вытряхнул ее из рукава туники и показал Алеку, как делается этот фокус. И снова Алек сумел повторить уловку всего после нескольких попыток.
— У тебя руки прирожденного воришки, — заметил Серегил. — Пожалуй, лучше не показывать тебе другие приемы.
Как ни двусмыслен был этот комплимент, Алек широко улыбнулся, извлекая монету из рукава в последний раз.
Беглецы быстро поели, потом уничтожили все следы своего пребывания на поляне — засыпали кострище листьями, а объедки кинули в озеро. Пока они занимались всем этим, Серегил размышлял о том, что можно сделать из парня с такими задатками, как у Алека. Юноша был смышлен и на удивление складно говорил, а сочетание упрямой настойчивости с поразительной общительностью открывало интересные перспективы. Если его обучить, дать ему возможность пообтесаться…
Тряхнув головой, Серегил отогнал эти мысли.
Но когда они садились на лошадей, крошечная сова пролетела над поляной и уселась на сухом дереве. Моргая круглыми глазами от яркого послеполуденного света, птица взъерошила перья и несколько раз прокричала свое мелодичное «туу», «туу», «туу».
Серегил почтительно поклонился ей: собственная посланница Светоносного, появившаяся среди бела дня, — знамение, которым не стоит пренебрегать.
— Как ты думаешь, почему это сова вылетела на охоту так рано? — спросил Алек.
Серегил задумчиво покачал головой:
— Понятия не имею, Алек. понятия не имею.
Холодный ветер закружил первые невесомые снежинки, когда путники двинулись в путь сквозь деревья на горном склоне.
Бросив поводья своей гнедой кобылы, Серегил, ехавший позади Алека, внимательно осмотрел лес: не заметно ли следов солдат Асенгаи. На украденном ими накануне жеребце седла не было, и Алеку приходилось держаться руками и ногами; ему удавалось не свалиться, но дорога оказалась нелегкой, и беглецам было не до разговоров.
Они достигли края холмистого взгорья на закате и остановились, спрятавшись от возможной погони за деревьями. Перед ними до далекого горизонта расстилалась однообразная травянистая равнина. Ветер стонал над пустынными холмами, взметая плюмажи мелкого снега. Мятое серое одеяло облаков нависало низко над землей.
— Пальчики Иллиора, как же я ненавижу холод! — воскликнул Серегил, поправляя капюшон плаща и натягивая перчатки.
— А ты еще советовал мне искупаться, — поддел его Алек. — Это пока цветочки, ягодки нас ждут впереди… — Он резко оборвал фразу, вытаращив на Серегила глаза. — Но ты же… Ты поклялся именем Иллиора!
— Ну а ты клянешься Далной. Что из того?
— Иллиором клянутся только южане. Ты оттуда? Из Трех Царств?
— Ну в общем-то да, — ответил Серегил, забавляясь простодушным изумлением юноши. Для большинства северян Три Царства были чем-то вроде сказочной страны из легенд, которые рассказывают барды. Скажи он: «Я с невидимой стороны Луны» — впечатление было бы таким же. — Ты что-нибудь знаешь о тех краях?
— Очень мало Золотой путь ведет туда через Вольд — до Майсены. Большинство караванщиков, которых я встречал, были тамошними жителями, хотя среди них попадались и скаланцы. Скала ведь рядом с Майсеной, верно?
— Более или менее. Это огромный полуостров между Внутренним и Осиатским морями. На запад от Майсены лежит Пленимар, другой полуостров, его омывает Гетвейдский океан. Золотой путь, как ты называешь его, — основной торговый маршрут между Тремя Царствами и северными землями.
— И из какой же страны ты сам?
— О, я не сижу на месте.
Если Алек и заметил, каким уклончивым был ответ, он не стал настаивать.
— Некоторые торговцы рассказывают, что на юге водятся драконы и живут могущественные волшебники. Я видел однажды волшебницу на ярмарке. — При этом воспоминании лицо юноши оживилось; как обычно, эмоции на нем можно было читать как по раскрытой книге. — За небольшую плату она извлекала саламандр из куриных яиц и заставляла пламя гореть синим и красным.
— Правда? — Серегилу случалось совершать эти заезженные фокусы и самому. Тем не менее он ценил впечатление, производимое ими на неискушенных зрителей.
— И однажды купец-скаланец начал плести басни о том, будто улицы в их городах вымощены золотом, — продолжал Алек. — Только я ему не поверил. Он тогда хотел выкупить меня у отца и забрать с собой — мне было лет восемь или девять. Ума не приложу, зачем я мог ему понадобиться.
— В самом деле — зачем? — поднял бровь Серегил, старательно изгоняя из своего голоса всякое выражение. К счастью, Алека больше занимали другие темы.
— Я слышал, что Скала и Пленимар все время воюют между собой.
Серегил криво улыбнулся:
— Не все время, но часто.
— И почему?
— Ох, это очень старая проблема и к тому же очень сложная. На этот раз, как я понимаю, они оспаривают друг у друга контроль над Золотым путем.
— На этот раз? — Глаза Алека широко раскрылись. — Они снова собираются воевать? И пошлют своих солдат сюда?
— Похоже на то. Некоторые считают, что Пленимар собирается выгнать из этих мест скаланских и майсенских купцов и установить тут свое владычество, включая северные поселения.
— Ты хочешь сказать — завоевать их?
— Ну, зная замашки пленимарцев, другого от них ожидать не приходится.
— Но тогда почему я ничего об этом не слышал? В Стоун Торе даже на ярмарке никто не говорил о войне!
— Стоун Тор далеко от оживленных торговых путей, — напомнил ему Серегил. — Да и вообще очень немногие северяне пока что поняли, что к чему,
— кроме тех, кого пленимарцы уже переманили на свою сторону. Сейчас дела обстоят так, что ни одна из сторон не сможет ничего предпринять до весны.
— А Асенгаи и тот тип Морден — они что, на стороне пленимарцев?
— Интересный вопрос. — Серегил поглубже натянул капюшон — По— моему, наши лошадки совсем обленились и еле плетутся, тебе не кажется? Нам ведь до темноты еще немало нужно проехать.
Путь по взгорью был нетруден, и путники скакали, пока не начало смеркаться. Алек знал, где находится источник, — у него они и решили разбить лагерь.
Юноша прекрасно ориентировался на пустынной равнине, но мог себе представить, как чувствует себя его спутник:
Серегил все время тревожно оглядывался, пытаясь разглядеть в наступающих сумерках дальние горы и понять, насколько они уже углубились в холмы.
Но горы скоро скрылись в сгущающемся сумраке и взвихренном ветром снеге. Серегил мог определить направление только по изредка проглядывавшему бледным пятном сквозь тучи солнцу.
— Нам придется экономить ту еду, что у тебя с собой, — сказал Алек, когда они остановились на ночлег. — Дичь по большей части откочевала уже к югу, да я и не могу подстрелить ничего, ведь лука у меня нет, — добавил он с горечью.
— У меня хватит сыра и колбасы для нас обоих, — успокоил его Серегил. — А ты ловко управляешься с луком?
— Довольно ловко. — Без лука Алек чувствовал себя так, словно лишился руки. Лук, который у него отняли солдаты Асенгаи, был самым удачным из всех, что Алек изготовил.
Спешившись, путники стали собирать топливо для костра, но нашли только редкие тощие кустики, ветки которых сгорали так быстро, что почти не давали тепла. Найдя хоть немного защищенное от ветра место, Алек и Серегил, прижавшись друг к другу, принялись за свой холодный ужин.
— Ты сказал, что вражда между Скалой и Пленимаром — старая проблема, — наконец проговорил Алек. — Что ты имел в виду?
— Это длинная история, — хмыкнул Серегил, плотнее закутываясь в плащ. — Впрочем, длинная история поможет нам скоротать длинную ночь. Для начала… Знаешь ли ты, что Три Царства были когда-то одной страной?
— Нет.
— Ну так вот, они были едины, и правил ими царь-жрец из династии Иерофантов. Первый Иерофант со своими людьми прибыл откуда-то из-за Гетвейдского океана больше двух тысяч лет назад. Это у них твой народ научился почитать Далну-Создателя, Иллиора и других богов. Впервые они высадились на побережье Пленимарского полуострова, и Беншал, столица Пленимара, построен на том месте, где раньше находилось поселение, основанное первым Иерофантом.
Алек скептически прищурился; ему трудно было поверить в существование такого древнего города, как и в то, что божество, которому он привык поклоняться, столь экзотического происхождения. Но он не стал высказывать сомнения, чтобы не перебивать рассказчика.
— Шли годы, и эти люди расселились по берегам Внутреннего и Осиатского mopeй, неся с собой свои верования. Они основали поселения, которые с течением времени превратились в Майсену и Скалу, — продолжал Серегил.
— И они принесли на север веру в Далну?
— Правильно. Подданные Иерофанта поклонялись Священной Четверке: Далне-Создателю, Астеллусу-Страннику, которых ты знаешь, и Иллиору-Светоносному и Сакору-Пламени, почитание которых в здешних местах не привилось.
Но возвращаясь к истории Трех Царств… Их единство продлилось недолго. По мере того как проходило время, разные районы находили собственные интересы. Пленимарцы, например, навсегда остались у Гетвейдского океана — водного пространства, которое ты и вообразить себе не можешь. Они и до сих пор великие мореплаватели и путешественники. Именно пленимарцы проплыли на юг до пролива Бал и открыли страну ауренфэйе…
— Погоди! Ауренфэйе? Вроде тех фэйе, что живут за перевалом Дохлого Ворона? — взволнованно перебил Серегила Алек и тут же покраснел, услышав, как Серегил засмеялся.
— Точно. Этот твой древний народ по-настоящему называется «хадрилфэйе». Говорят, они — потомки тех ауренфэйе, что добрались до северных земель еще до Иерофанта. Ауренен — земля ауренфэйе — лежит на юг от Трех Царств, за Осиатским морем и Ашекскими горами.
— Значит, ауренфэйе тоже не люди?
— Нет. «Фэйе» на их языке значит «народ», или «принадлежащие». Аура — так они называют Иллиора. Так что ауренфэйе — «народ Иллиора». Но это совсем другая история…
— Но они на самом деле существуют? — настаивал Алек. Об этом Серегил раньше ничего не говорил. — Ты их когда-нибудь видел? На кого они похожи?
Серегил улыбнулся:
— Они не так уж отличаются от нас с тобой. Ни рогов, ни хвостов. Наоборот, они по большей части красивый народ. Основное отличие ауренфэйе от людей — это что они обычно живут по триста — четыреста лет.
— Ну да! — фыркнул Алек, не сомневаясь, что Серегил его разыгрывает.
— Думай как хочешь, но только это правда. Однако самое главное в другом, они первыми научились использовать магию. Не то чтобы все ауренфэйе стали волшебниками. конечно…
— Жрецы тоже знакомы с магией, — перебил его Алек. — Особенно дризиды. Давным-давно, когда ДалнаСоздатель еще жил среди людей, он явился женщине по имени Дризия и раскрыл ей все тайны на свете. Так что ее потомки — дризиды — могут черпать силу земли и знают целебные свойства растений и камней Некоторые из них даже понимают язык зверей.
Серегил посмотрел на Алека со своей обычной кривой усмешкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Действительно, Алек достаточно привлекателен, думал Серегил, забавляясь смущением своего спутника, — строен и быстр в движениях, с умными синими глазами и светлой кожей; парень легко краснеет и явно не умеет скрывать своих чувств. Впрочем, этому легко помочь, хотя иногда лицо простака — вещь полезная. Растрепанные золотистые волосы выглядели так, словно их ровняли не ножницами, а охотничьим ножом… скоро они отрастут, и тогда парня можно будет привести в приличный вид. И все же было что-то еще, что занимало Серегила больше, чем внешность Алека. У парня ловкие руки, он быстро схватывает — а этому научить нельзя, — и он задает вопросы.
Алек кончил одеваться и протянул руку за серебряной монетой, которую ему дал Серегил, чтобы положить ее в кошелек, привешенный к одолженному поясу.
— Подожди секунду. Посмотри, как я это делаю. — Серегил достал из собственного кошелька еще одну монету, поставил ее на ребро на ладонь, потом быстрым движением перевернул руку и поймал монету прежде, чем она успела упасть. — Хочешь попробовать?
Озадаченный, но заинтересованный, Алек попытался повторить фокус. Первый раз он уронил монету, второй и третий — почти поймал ее кончиками пальцев, на четвертый, однако, схватил ее, не дав пролететь и нескольких дюймов.
Серегил одобрительно кивнул:
— Недурно. Теперь попробуй левой рукой. Когда Алек научился ловить монету обеими руками, Серегил предложил ему использовать только указательный и большой пальцы, а потом делать то же самое с закрытыми глазами.
— Ага, это, пожалуй, для тебя слишком просто. Попробуй-ка сделать так,
— предложил Серегил.
Он положил монету на землю и опустил руку рядом — в дюйме от монеты Незаметным движением мизинца Серегил задвинул монету под ладонь, даже не потревожив пыль; когда он поднял руку, монеты под ней не оказалось Серегил с комичными ужимками вытряхнул ее из рукава туники и показал Алеку, как делается этот фокус. И снова Алек сумел повторить уловку всего после нескольких попыток.
— У тебя руки прирожденного воришки, — заметил Серегил. — Пожалуй, лучше не показывать тебе другие приемы.
Как ни двусмыслен был этот комплимент, Алек широко улыбнулся, извлекая монету из рукава в последний раз.
Беглецы быстро поели, потом уничтожили все следы своего пребывания на поляне — засыпали кострище листьями, а объедки кинули в озеро. Пока они занимались всем этим, Серегил размышлял о том, что можно сделать из парня с такими задатками, как у Алека. Юноша был смышлен и на удивление складно говорил, а сочетание упрямой настойчивости с поразительной общительностью открывало интересные перспективы. Если его обучить, дать ему возможность пообтесаться…
Тряхнув головой, Серегил отогнал эти мысли.
Но когда они садились на лошадей, крошечная сова пролетела над поляной и уселась на сухом дереве. Моргая круглыми глазами от яркого послеполуденного света, птица взъерошила перья и несколько раз прокричала свое мелодичное «туу», «туу», «туу».
Серегил почтительно поклонился ей: собственная посланница Светоносного, появившаяся среди бела дня, — знамение, которым не стоит пренебрегать.
— Как ты думаешь, почему это сова вылетела на охоту так рано? — спросил Алек.
Серегил задумчиво покачал головой:
— Понятия не имею, Алек. понятия не имею.
Холодный ветер закружил первые невесомые снежинки, когда путники двинулись в путь сквозь деревья на горном склоне.
Бросив поводья своей гнедой кобылы, Серегил, ехавший позади Алека, внимательно осмотрел лес: не заметно ли следов солдат Асенгаи. На украденном ими накануне жеребце седла не было, и Алеку приходилось держаться руками и ногами; ему удавалось не свалиться, но дорога оказалась нелегкой, и беглецам было не до разговоров.
Они достигли края холмистого взгорья на закате и остановились, спрятавшись от возможной погони за деревьями. Перед ними до далекого горизонта расстилалась однообразная травянистая равнина. Ветер стонал над пустынными холмами, взметая плюмажи мелкого снега. Мятое серое одеяло облаков нависало низко над землей.
— Пальчики Иллиора, как же я ненавижу холод! — воскликнул Серегил, поправляя капюшон плаща и натягивая перчатки.
— А ты еще советовал мне искупаться, — поддел его Алек. — Это пока цветочки, ягодки нас ждут впереди… — Он резко оборвал фразу, вытаращив на Серегила глаза. — Но ты же… Ты поклялся именем Иллиора!
— Ну а ты клянешься Далной. Что из того?
— Иллиором клянутся только южане. Ты оттуда? Из Трех Царств?
— Ну в общем-то да, — ответил Серегил, забавляясь простодушным изумлением юноши. Для большинства северян Три Царства были чем-то вроде сказочной страны из легенд, которые рассказывают барды. Скажи он: «Я с невидимой стороны Луны» — впечатление было бы таким же. — Ты что-нибудь знаешь о тех краях?
— Очень мало Золотой путь ведет туда через Вольд — до Майсены. Большинство караванщиков, которых я встречал, были тамошними жителями, хотя среди них попадались и скаланцы. Скала ведь рядом с Майсеной, верно?
— Более или менее. Это огромный полуостров между Внутренним и Осиатским морями. На запад от Майсены лежит Пленимар, другой полуостров, его омывает Гетвейдский океан. Золотой путь, как ты называешь его, — основной торговый маршрут между Тремя Царствами и северными землями.
— И из какой же страны ты сам?
— О, я не сижу на месте.
Если Алек и заметил, каким уклончивым был ответ, он не стал настаивать.
— Некоторые торговцы рассказывают, что на юге водятся драконы и живут могущественные волшебники. Я видел однажды волшебницу на ярмарке. — При этом воспоминании лицо юноши оживилось; как обычно, эмоции на нем можно было читать как по раскрытой книге. — За небольшую плату она извлекала саламандр из куриных яиц и заставляла пламя гореть синим и красным.
— Правда? — Серегилу случалось совершать эти заезженные фокусы и самому. Тем не менее он ценил впечатление, производимое ими на неискушенных зрителей.
— И однажды купец-скаланец начал плести басни о том, будто улицы в их городах вымощены золотом, — продолжал Алек. — Только я ему не поверил. Он тогда хотел выкупить меня у отца и забрать с собой — мне было лет восемь или девять. Ума не приложу, зачем я мог ему понадобиться.
— В самом деле — зачем? — поднял бровь Серегил, старательно изгоняя из своего голоса всякое выражение. К счастью, Алека больше занимали другие темы.
— Я слышал, что Скала и Пленимар все время воюют между собой.
Серегил криво улыбнулся:
— Не все время, но часто.
— И почему?
— Ох, это очень старая проблема и к тому же очень сложная. На этот раз, как я понимаю, они оспаривают друг у друга контроль над Золотым путем.
— На этот раз? — Глаза Алека широко раскрылись. — Они снова собираются воевать? И пошлют своих солдат сюда?
— Похоже на то. Некоторые считают, что Пленимар собирается выгнать из этих мест скаланских и майсенских купцов и установить тут свое владычество, включая северные поселения.
— Ты хочешь сказать — завоевать их?
— Ну, зная замашки пленимарцев, другого от них ожидать не приходится.
— Но тогда почему я ничего об этом не слышал? В Стоун Торе даже на ярмарке никто не говорил о войне!
— Стоун Тор далеко от оживленных торговых путей, — напомнил ему Серегил. — Да и вообще очень немногие северяне пока что поняли, что к чему,
— кроме тех, кого пленимарцы уже переманили на свою сторону. Сейчас дела обстоят так, что ни одна из сторон не сможет ничего предпринять до весны.
— А Асенгаи и тот тип Морден — они что, на стороне пленимарцев?
— Интересный вопрос. — Серегил поглубже натянул капюшон — По— моему, наши лошадки совсем обленились и еле плетутся, тебе не кажется? Нам ведь до темноты еще немало нужно проехать.
Путь по взгорью был нетруден, и путники скакали, пока не начало смеркаться. Алек знал, где находится источник, — у него они и решили разбить лагерь.
Юноша прекрасно ориентировался на пустынной равнине, но мог себе представить, как чувствует себя его спутник:
Серегил все время тревожно оглядывался, пытаясь разглядеть в наступающих сумерках дальние горы и понять, насколько они уже углубились в холмы.
Но горы скоро скрылись в сгущающемся сумраке и взвихренном ветром снеге. Серегил мог определить направление только по изредка проглядывавшему бледным пятном сквозь тучи солнцу.
— Нам придется экономить ту еду, что у тебя с собой, — сказал Алек, когда они остановились на ночлег. — Дичь по большей части откочевала уже к югу, да я и не могу подстрелить ничего, ведь лука у меня нет, — добавил он с горечью.
— У меня хватит сыра и колбасы для нас обоих, — успокоил его Серегил. — А ты ловко управляешься с луком?
— Довольно ловко. — Без лука Алек чувствовал себя так, словно лишился руки. Лук, который у него отняли солдаты Асенгаи, был самым удачным из всех, что Алек изготовил.
Спешившись, путники стали собирать топливо для костра, но нашли только редкие тощие кустики, ветки которых сгорали так быстро, что почти не давали тепла. Найдя хоть немного защищенное от ветра место, Алек и Серегил, прижавшись друг к другу, принялись за свой холодный ужин.
— Ты сказал, что вражда между Скалой и Пленимаром — старая проблема, — наконец проговорил Алек. — Что ты имел в виду?
— Это длинная история, — хмыкнул Серегил, плотнее закутываясь в плащ. — Впрочем, длинная история поможет нам скоротать длинную ночь. Для начала… Знаешь ли ты, что Три Царства были когда-то одной страной?
— Нет.
— Ну так вот, они были едины, и правил ими царь-жрец из династии Иерофантов. Первый Иерофант со своими людьми прибыл откуда-то из-за Гетвейдского океана больше двух тысяч лет назад. Это у них твой народ научился почитать Далну-Создателя, Иллиора и других богов. Впервые они высадились на побережье Пленимарского полуострова, и Беншал, столица Пленимара, построен на том месте, где раньше находилось поселение, основанное первым Иерофантом.
Алек скептически прищурился; ему трудно было поверить в существование такого древнего города, как и в то, что божество, которому он привык поклоняться, столь экзотического происхождения. Но он не стал высказывать сомнения, чтобы не перебивать рассказчика.
— Шли годы, и эти люди расселились по берегам Внутреннего и Осиатского mopeй, неся с собой свои верования. Они основали поселения, которые с течением времени превратились в Майсену и Скалу, — продолжал Серегил.
— И они принесли на север веру в Далну?
— Правильно. Подданные Иерофанта поклонялись Священной Четверке: Далне-Создателю, Астеллусу-Страннику, которых ты знаешь, и Иллиору-Светоносному и Сакору-Пламени, почитание которых в здешних местах не привилось.
Но возвращаясь к истории Трех Царств… Их единство продлилось недолго. По мере того как проходило время, разные районы находили собственные интересы. Пленимарцы, например, навсегда остались у Гетвейдского океана — водного пространства, которое ты и вообразить себе не можешь. Они и до сих пор великие мореплаватели и путешественники. Именно пленимарцы проплыли на юг до пролива Бал и открыли страну ауренфэйе…
— Погоди! Ауренфэйе? Вроде тех фэйе, что живут за перевалом Дохлого Ворона? — взволнованно перебил Серегила Алек и тут же покраснел, услышав, как Серегил засмеялся.
— Точно. Этот твой древний народ по-настоящему называется «хадрилфэйе». Говорят, они — потомки тех ауренфэйе, что добрались до северных земель еще до Иерофанта. Ауренен — земля ауренфэйе — лежит на юг от Трех Царств, за Осиатским морем и Ашекскими горами.
— Значит, ауренфэйе тоже не люди?
— Нет. «Фэйе» на их языке значит «народ», или «принадлежащие». Аура — так они называют Иллиора. Так что ауренфэйе — «народ Иллиора». Но это совсем другая история…
— Но они на самом деле существуют? — настаивал Алек. Об этом Серегил раньше ничего не говорил. — Ты их когда-нибудь видел? На кого они похожи?
Серегил улыбнулся:
— Они не так уж отличаются от нас с тобой. Ни рогов, ни хвостов. Наоборот, они по большей части красивый народ. Основное отличие ауренфэйе от людей — это что они обычно живут по триста — четыреста лет.
— Ну да! — фыркнул Алек, не сомневаясь, что Серегил его разыгрывает.
— Думай как хочешь, но только это правда. Однако самое главное в другом, они первыми научились использовать магию. Не то чтобы все ауренфэйе стали волшебниками. конечно…
— Жрецы тоже знакомы с магией, — перебил его Алек. — Особенно дризиды. Давным-давно, когда ДалнаСоздатель еще жил среди людей, он явился женщине по имени Дризия и раскрыл ей все тайны на свете. Так что ее потомки — дризиды — могут черпать силу земли и знают целебные свойства растений и камней Некоторые из них даже понимают язык зверей.
Серегил посмотрел на Алека со своей обычной кривой усмешкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76