они оставили тебе жизнь — зачем? Ведь много проще было убить тебя. Думаю, твоему брату, королю Оме, они так и сказали: ты мертв. Твоя смерть сразу решала столько вопросов, спасала столько жизней. Но они оставили ее тебе, и не верится, что они сделали это без умысла. Вот уже триста двадцать лет Совет Мудрых приговаривал королевских детей к смерти, так что о жалости говорить не приходится. Ты меня слушаешь?
Они говорили, что делают это по просьбе короля Готара — но что им просьба смертного! Вполне вероятно, что Готар имел против них что-то, что помешало им отказать ему. Но это слабое предположение, ням-ням. Если даже вообразить, что Готар имел какой-нибудь сильный амулет или нечто в этом роде, то откуда он его достал? И где эта вещь теперь? Конечно, существует еще один вариант. Если дело не в них самих и не в какой-то третьей силе, то только в тебе! — И Фабер Фибель удовлетворенно взмахнул когтистыми лапами.
— Что это значит? Я нужен Мудрым? Я обладаю какой-то силой?
— Не знаю, не думаю. По крайней мере сейчас ты обыкновенный человек. Но ты умен, вынослив и храбр. Может быть, Мудрые полагают, что такой человек мог бы им пригодиться в ближайшем времени. На войне, например.
— Королевство не воюет! У нас не осталось внешних врагов!
— Кто знает, о чем думают Мудрые, ням-ням. Хотя, может быть, я не прав.
Свельф замолчал. Хельви ошарашенно смотрел на него: Фабер Фибель так долго и складно говорил, как же может он ошибаться! Сам принц не привык ставить под сомнение свои слова.
— Кто такие Мудрые? Откуда они взялись? В Последнюю войну Наследников это ведь их злая магия разрушила королевство?
— Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Мудрые — это Мудрые, бессмертные и творящие благо. То, что они вынуждены были, ням-ням, вмешаться в Последнюю войну, поверь мне, продиктовано особенными обстоятельствами.
— И что же мне теперь делать?! — воскликнул Хельви.
— Не знаю. Ты можешь пока пожить здесь, но не думаю, что это будет весело. В конце концов, ты можешь поступить на службу к какому-нибудь князю альвов. Их много, и они не слишком ладят друг с другом, ням-ням.
— К альвам? К Младшим?
— Ну да, — пожал плечами свельф.
— Разве это возможно?
— Почему нет? Младшим нет дела до дурацких решений ваших властей о прекращении всяческого общения с нами. Альвы ценят людей-наемников, даром что даже ты на голову выше самого высокого княжеского бойца-альва. Только помни, что, по законам твоего королевства, уйдя к Младшим, ты не сможешь вернуться домой. Но ведь ты в какой-то степени уже нарушил это правило? Правда, об этом никто пока не знает. Так что гости и не торопись — подумай хорошо.
И свельф снова занялся своими чашками. Хельви встал и поправил шкуры на топчане. Он мог стоять, не наклоняясь, но потолок заканчивался как раз над его головой. Неожиданно он уловил легкое колебание. Хельви поднял голову и увидел, как то, что он принял за деревянные сваи, слегка подергивается, словно пропуская через себя воду. Стараясь сохранять спокойствие, Хельв обвел глазами комнату. Полки тоже странно подергивались и изменяли форму: становились то квадратными, то прямоугольными. Да и сама комната, тихо шурша, понемногу сжималась и разжималась. Хельви сел.
— Эта комната дышит!
Свельф удивленно посмотрел на Хельви:
— Конечно. Ведь это дерево.
Удивляться уже не было сил. Они позавтракали какими-то кусочками, внешне напоминавшими глину, а на вкус — траву, зато очень сытными. Сидя на топчане, Хельви даже не пытался разглядывать пищу, а сразу клал кусочек в рот. Фабер Фибель, напротив, критически разглядывал и смаковал «глинку». От стен шел какой-то шум, словно там кто-то оживленно разговаривал. В комнате стоял приятный полумрак, только корешки толстых книг поблескивали золотом, которым были вытеснены полустертые уже буквы неизвестного языка.
— Фабер Фибель, я хотел бы задать тебе вопрос.
— Да, принц, ням-ням, — немедленно отозвался свельф.
— Не обижайся, пожалуйста, но это странно — мы с Учителем изучали Младшие народы, но про свельфов я ничего не слышал.
— Ничего удивительного, — запыхтел Фабер Фибель, — а про глифов или висов ты слышал?
— Нет, — грустно сказал Хельви. Кажется, свельф все-таки обиделся.
— Улиды — так называли нас давным-давно люди, в эпоху Долгого Братства. Тогда мы жили бок о бок с вами как добрые соседи. Конечно, не все Младшие уживались так легко с людьми: сильвестры или гриффоны — они и тогда сторонились вас. Но мы, свельфы, и альвы, и глифы хорошо уживались в королевстве. Люди тогда были любознательны и часто приходили к свельфам и глифам обменяться знанием. Так жили мы многие века в мире и спокойствии, ням-ням. Какие браслеты и посуду ковали карлы Дальнего побережья, какие драгоценные камни шлифовали гриффоны, а уж крепче той стали, которую лили висы, я не знаю ничего на свете, разве только… Ну, не о том сейчас. Земля тогда была плодородна, и радостна была жизнь людей.
— Отчего же все это закончилось? — взволнованно спросил Хельви.
— Что-то произошло. В один день замутнились все наши магические кристаллы, и руны не желали больше предсказывать будущее. Ни гриффоны, ни альвы уже не приходили к людям, а потом и сами люди куда-то пропали. Испуганные и забытые, засели мы в своих жилищах, но запасы кончились, и нам пришлось выступить. Мы скрылись по домам, когда на улице светило солнышко, зеленела молодая травка и чудесные птицы Фа вили гнезда на вершинах Черных гор, а когда вышли из них, попали в выжженную пустыню. Ни зеленой травы, ни птиц, ни людей, только бурая земля и тусклое солнце, едва светившее в черных тучах. И тогда появились хозяева холмов, ням-ням. Многие свельфы и глифы погибли в неравных схватках с этими страшными созданиями. Остальные бежали — сначала в леса, затем еще дальше. Что-то произошло со всеми — все боялись друг друга, страх гнал нас вперед. Так я попал в Тихий лес.
— Это случилось после войны Наследников?
— О нет, раньше. Я сам видел Халлена — сначала ребенком, а потом взрослым воином. Он часто ходил к сильфам, да и нас, свельфов, не забывал. Очень интересный, очень наивный человек, ням-ням.
— Как же, интересный! — не выдержал Хельви. — Клятвопреступник, лжец, колдун и самозванец, злодей и убийца! Халлен Темный, разрушитель Мира!
— Да нет, всего лишь человек. Он хотел узнать сокровенное. Но мы не могли помочь ему — наших знаний было недостаточно. Только Мудрые могли бы подсказать ему, если бы захотели.
— Но в Шоллвете жил Мудрый!
— Да, — в голосе свельфа зазвучала такая боль, что Хельви вздрогнул, — там жил Мудрый, да будет проклято его имя во все времена.
— После войны Младшие ушли на север. Отчего же ты остался? — Хельви решил сменить неприятный для хозяина разговор о Мудром.
— Лес большой, в нем всем хватит места. После войны мы ушли в глубь, в самую чащу его, люди сюда не приходят. Но, честно говоря, есть еще причина: мне бы хотелось, чтобы все вернулось. Почему бы нам снова не жить всем вместе, ням-ням? Я прожил не одну сотню лет, дорогой принц, но должен тебе признаться, что никогда не был так счастлив, как во времена Долгого Братства, когда я гулял по лесам с любопытными человеческими детишками и учил их разным немудреным штукам. Поэтому-то я и остался жить здесь, не очень далеко от людей. Может, все еще вернется на круги своя?
Хельви не хотелось расстраивать старого свельфа, и он промолчал.
— Кто такие хозяева холмов?
Фабер Фибель вздохнул и прожевал очередной кусочек «глинки».
— Я не могу объяснить тебе всего, ням-ням, потому что не знаю точно, а объяснять по мелочи — только путать тебя. Но мне кажется, что ты еще узнаешь обо всем случившемся гораздо больше, чем я. Тогда уж, пожалуйста, не забудь обо мне, старом свельфе, приди, расскажи, ням-ням. А теперь тебе пора идти.
— Как! Куда?
— Кажется, мы договорились о том, что ты пойдешь к альвам. Кстати, они знают историю королевства Синих озер гораздо полнее, чем я. Там тебе будет интересно, ням-ням.
Хельви сидел, совершенно убитый. Конечно, он хотел идти, но не сейчас — через неделю, через пару Дней. Ему ужасно хотелось отдохнуть, просто лежать на топчане и болтать со свельфом о старых днях — особенно теперь, когда он совершенно никому не нужен. И вот опять ему указывают на дверь…
— Я не гоню тебя, — как-то устало сказал свелъф, — но тебе нужно идти — сейчас это самое главное, ты потом поймешь.
— О да! — горячо воскликнул Хельви. — И ты, и Айнидейл говорите одно и то же: все это для тебя, для твоего блага, ты должен понять, а пока — убирайся вон!
— Это не так. Я не хочу, чтобы ты уходил, но пойми: даже на королевской короне свет клином не сошелся! Мало ли корон на свете, ням-ням. А ты потерял всего-навсего одну и решил теперь, что жизнь кончена, что ты больше никому ничем не обязан и тебе нет ни до кого дела. Это заблуждение! Именно в тот миг, когда кто-то что-то теряет, у него появляется дело до остальных. Поэтому ты должен идти: ты бросил вызов судьбе, будь же достоин его. Я приготовил тебе кое-что в дорогу, — Фабер Фибель подал Хельви небольшую пастушью сумку из сыромятной кожи, — немного еды и плащ, ням-ням. А вот твой меч я тебе не верну. В Тихом лесу он не сможет защитить тебя, скорее будет стоить тебе головы, не спрашивай почему. Кроме того, принцам королевской крови очень везет в нашем лесу на хорошие мечи. Думаю, что ты потратишь не много времени на поиск оружия. У меня есть для тебя еще один подарок, ням-ням.
Свельф протянул Хельви лапу, и в его грубых пальцах с когтями полыхнула белым огнем какая-то вещица. Фабер Фибель поднес раскрытую ладонь к лицу мальчика. Это была короткая серебряная цепочка, очень изящно сделанная, украшенная тремя камнями, по-видимому недрагоценными, черными, с матовым блеском. Они невольно притягивали взгляд и так удачно, естественно сочетались с серебряной вязью украшения, что, казалось, цепочка эта была создана не ювелиром, а так и родилась где-то в камне, в толще горных пород.
— Это — тебе, на память от меня, ням-ням.
— Спасибо, Фабер Фибель! — Хельви был расстроган. Он оглянулся, ища глазами ожидающую его дверь. — Но как же я выйду?
— Так же, как и вошел, — безмятежно сказал свельф, — дай мне руку и думай о чем-нибудь хорошем. Готов?
— Да. Прощай, свельф. Спасибо за спасение и за цепочку.
Низкий глухой звук раздался где-то над их головами, потом Хельви почувствовал, что на него навалилось что-то ужасно тяжелое, в глазах зарябили цветные круги, дышать стало невозможно. И мальчик потерял сознание.
ГЛАВА 3
Над головой Хельви шумели деревья. Их прозрачные зеленые листочки нет-нет да пропускали горячий желтый луч, вспыхивая при этом как угли. Где-то высоко свистели птицы. Земля, на которой лежал изгнанник, была теплой и сухой, покрытой, словно шерсткой, мелкой колючей травкой.
Хельви поднял голову и огляделся. Это был овраг, густо поросший лесом. Выбраться из него не составляло особенного труда — некоторые деревья будто специально образовывали лесенку из корней До самого края провала. Мысль о том, что у свельфа он прогостил несколько дольше, чем предполагалось, не удивила принца. Внимательно изучив хранившуюся у Айнидейла библиотеку, Хельви знал случаи, когда гостеприимство Младших могло растянуться на сотни лет, в то время как приглашенный человек думал, что это — всего один день. Идти по лесу летом гораздо приятнее, чем зимой, сказал себе Хельв и полез наверх.
Местность вокруг оврага была совсем незнакомая. Здесь рос лес, но не старый, мертвый, а молодой, с нежными стволами и густыми гибкими кронами. На деревьях зеленели мелкие весенние листочки. После некоторого раздумья Хельви решил свернуть направо — подальше от оврага. Никаких тропинок видно не было, но идти между деревьев было легко. Вскоре овраг остался далеко позади.
Возвращаться в Нонг, пожалуй, не имело смысла — едва ли он сможет пройти первую же заставу. Правда, теперь он снова способен говорить, но если лучникам прикажут стрелять именем короля… Значит, как говорит свельф, нужно идти в лес и искать Младших. С одной стороны, это интересное приключение. Но как примут его алъвы, да и отыщет ли он их в большом лесу?
Тут только Хельви обратил внимание на то, что тело нестерпимо ноет, а ноги так просто сводит от боли. Он опустился на траву. За спиной пышно рос дикий шиповник, так что подкрасться сзади враг не сможет. Да и какие враги в Тихом лесу?
Хельви внимательно осмотрел руки и ноги. Вполне возможно, что свельф наложил какое-то заклятие, только полный идиот может слепо довериться Младшим. Но руки-ноги были целы, зато с одеждой случился конфуз: она была чистой и аккуратной, словно Хельви и не проболтался целую зиму в норе у свельфа, но стала безнадежно мала. Сапоги же были готовы порваться — настолько сильно была натянута кожа на пальцах. Положительно, он здорово вырос за зиму на водичке Фабер Фибеля. Проблема состояла в том, что найти новую одежду и обувь не представлялось возможным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52