Прутик вздрогнул. Там никого не было — там никогда никого не было. Насмешливые рожи, которые он видел краешком глаза, издевались и глумились над ним, но исчезали каждый раз, когда он поворачивался к ним. Ничего не оставалось, кроме призрачной туманной дымки. Он был один. Один-одинешенек.
И все же у него снова и снова возникало чувство, что за ним наблюдают. Это чувство безжалостно терзало его.
«Вот здесь, — нашептывал кто-то или что-то. — Здесь! Здесь!» Или это был звук пролетевшего ветерка, теплого и маслянистого, окутывающего древние деревья?
Голова у Прутика шла кругом, он был сбит с толку и не мог понять, верить ли тому, что видит и слышит. Деревья покачивались, их ветки протягивались к нему, их деревянные пальцы цеплялись за его одежду, тянули за волосы.
— Оставьте меня одного! — прокричал Прутик.
— Одного… одного… — ответило эхо.
— Я не останусь здесь навсегда!
— Навсегда…
Прутик надел железную перчатку бурого рыцаря себе на руку и вытащил из ножен меч отца — это не позволит ему забыть, кто он такой: Прутик, сын Облачного Волка. Но меч тотчас пробудил печальные воспоминания, при которых Прутик снова ощутил чувство вины и стыда.
Облачный Волк наверняка решил, что Хитрован силой увлек Прутика на борт «Громобоя». Но все было совсем иначе. Он пошел добровольно. Более того, именно он и открыл предателю, что Облачный Волк — его отец. Поступив таким образом, он сделал отца уязвимым. Это было все равно что ударить его ножом в спину.
— Я не хотел, — бормотал Прутик. — На самом деле, нет. О, отец, прости мое упрямое невежество, мою чрезвычайную глупость, мое полное отсутствие здравого смысла…
Мерцающие глаза и сверкающие зубы возникали в полусвете и кружились на краю его сознания. Прутик поднял руку в перчатке и ударил себя по голове. Лучше не рассуждать об отсутствии здравого смысла в Сумеречном Лесу.
Когда он опустил руку, то заметил, что слой мельчайшей пыли скользит по полированной поверхности перчатки подобно жидкости. Только благодаря ей, этой перчатке, Прутик мог быть уверен, что встреча с бурым рыцарем оказалась не просто плодом его фантазии.
— Ты ищешь грозофракс, — сказал Прутик. — Ты ищешь экипаж «Громобоя» и ищешь выход отсюда.
Он продолжал идти, пошатываясь и спотыкаясь. Все дальше и дальше. Казалось, что время остановилось. Он не испытывал голода. Его не мучила жажда. Он совсем не устал. И все-таки, пока он шел сквозь мерцающие чащи леса, охваченный колдовским оцепенением, его беспокойство росло.
Ветер усилился, теребя листья на деревьях и смахивая с них сверкающий покров из мельчайших кристаллов, дождем сыпавшихся вниз, на блестящую землю. Прутик замер, зачарованный этим зрелищем. И когда сверкающий дождь прошел, он услышал звук, высокий и нежный, как переливы чудесной музыки.
Когда звук стал громче, Прутик остановился и наклонил голову набок. Что бы это могло быть? Кажется, это доносится слева.
— Я Прутик, — напомнил он себе, сжимая меч рукой в перчатке. — Я должен покинуть это место. Я не стану таким, как бурый рыцарь.
— … как бурый рыцарь… — эхом ответил лес.
Пробираясь сквозь чащу и подлесок, Прутик пошел в направлении, откуда доносилась неземная музыка, и изо всех сил старался не обращать внимания на вопли, раздававшиеся где-то вдалеке. Прямо впереди него среди мрака блеснул яркий серебристый свет. Прутик бросился туда со всех ног. Он мечом торопливо прорубал себе путь через подлесок, а перчаткой отводил в сторону колючие ветви. Он подбирался все ближе. Сладкий, похожий на запах миндаля аромат донесся до него. Свет стал ярче, а музыка еще громче.
И он увидел…
Одним концом погрузившись в землю, а другим зигзагообразно уходя в небо, высился величественный кристалл. Это был тот самый сноп молний, теперь затвердевший, рождение которого из чрева Великой Бури он видел.
Прутик обомлел. «Грозофракс!»
Вблизи сноп молний был еще более удивительным, чем в воображении Прутика. Без единого пятнышка, совершенный и гладкий, как стекло, он пульсировал чистым белым светом. Мальчик понял, что музыка доносилась сверху — с его зазубренной вершины.
«Он трещит, — с тревогой подумал Прутик. — И разламывается!»
В этот миг раздался громкий звон, похожий на гул колокола, и огромный кусок кристалла отломился и вместе с дождем маленьких сверкающих частичек полетел вниз прямо на Прутика. Он отпрыгнул назад, упав на землю, и в страхе наблюдал, как с громким ударом и подняв облако бурой пыли осколок приземлился как раз туда, где он только что стоял.
Звон раздался снова, и еще два больших куска рухнули рядом с первым. Они тоже врезались в землю, и все три сразу же исчезли в ней.
«Они сами себя хоронят», — догадался Прутик.
Он помнил, что в абсолютной темноте щепотка грозофракса весит больше, чем тысяча бревен железного дерева, и теперь мог видеть, как это выглядит на практике. Находящаяся в темноте под землей и поэтому неимоверно тяжелая масса гигантских осколков притягивала к себе часть, оказавшуюся наверху.
Бац, бац, бац. Бац. Бац-бац. Упало еще несколько осколков. Прутик отполз подальше, испугавшись, что какой-нибудь из них приземлится прямо на него. Одни были маленькие, другие побольше, но все они тотчас уходили в землю.
Затем началась симфония скрежета и звона, сноп молний накренился, и Прутик заметил, что вся глыба целиком стала погружаться. Именно это являлось причиной того, что вершина трещала и раскалывалась.
Прутик покачал головой. Даже если бы «Громобой» бросил якорь здесь, над этой поляной, как трудно было бы добыть грозофракс! Неожиданно последний осколок грозофракса, издав прощальный чмок, скрылся под землей.
— Исчез! — прошептал Прутик.
Он встал и оглядел поляну. За исключением сгоревших и поломанных веток не осталось никаких признаков того, что здесь когда-либо был грозофракс. Эхо разнесло далекий хохот.
— Исчез! — повторил Прутик, отказываясь верить своим глазам.
Все эти годы ожидания Великой Бури. Все эти опасности, которые приходилось преодолевать во время преследования. Сломанная мачта. Прыжок с небесного корабля. Потеря отца. И ради чего? Ради снопа молний, который исчез под землей, при этом чуть не убив его, Прутика!
«Хотя, — подумал Прутик с содроганием, — он бы наверняка не убил меня. Осколок мог сломать мне позвоночник или проломить череп, но я бы не умер». У Прутика мороз пробежал по коже при мысли о том, что было бы в таком случае.
— И вот все, что осталось. — Прутик в сердцах ударил ногой по сверкавшим кристаллам, лежавшим на поверхности, как иней, и бывшим слишком мелкими, для того чтобы уйти под землю вместе с остальными. Облако переливающейся пыли поднялось в воздух. Прутику стало тошно. Ему хотелось плакать. Ему хотелось кричать. — Преследование бури! — с горечью выругался он. — Занятие для идиотов, вот что это такое!
— И все же, несмотря ни на что, до странности притягательное! — услышал он за спиной надтреснутый тонкий голос.
Прутик вздрогнул, затем возвел глаза к небу: меньше всего ему хотелось снова встретить бурого рыцаря!
— Прутик, — опять раздался голос, — это ведь ты, не так ли?
— Да! — огрызнулся Прутик и стремительно повернулся. — Это… — Он осекся. Это был не бурый рыцарь, а также не фантом, не монстр и не световой фокус. — Вы! — воскликнул он в изумлении.
— Да, на самом деле это я, — сказал Профессор Света, неуклюже выглядывая откуда-то снизу. — Хотя, боюсь, сильно потрепанный. Я так и не смог освоить управление этими крыльями, — объяснил он. — И в результате…
Прутик, разинув рот, в ужасе смотрел на него.
— Неужели я так плохо выгляжу? — спросил Профессор и слабо вздохнул.
У Прутика комок подкатил к горлу.
— Ваша шея, — прошептал он. — Она…
— Сломана, — закончил Профессор. — Увы, это так. — Он поднял руки, обхватил голову и поднял ее вверх так, чтобы встретиться глазами с Прутиком. — А так лучше? — спросил он и попробовал улыбнуться.
Прутик кивнул. В следующее мгновение, однако, Профессор чихнул от пыли и голова вернулась в исходное положение. Прутик с трудом подавил приступ тошноты.
— Нам надо ее починить, — сказал он и отвернулся якобы в поисках того, что можно использовать для починки, но главным образом затем, чтобы не смотреть на отваливающуюся голову. — Палка, — деловито пробормотал он. — Подождите! — крикнул он и скрылся за деревьями.
Через минуту он вернулся, неся в вытянутой руке длинную и, по меркам Сумеречного Леса, прямую ветку, которую отломал от стоящего неподалеку дерева.
— Если я положу ее вдоль вашей спины, вот так, и плотно привяжу веревкой вот… так. Готово.
Он отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой. Казалось, что у Профессора из позвоночника растет молодое деревце.
— А теперь сама голова, — тараторил Прутик, вытаскивая из кармана пиратской куртки бинт. — Этого должно хватить. Давайте-ка посмотрим.
Профессор, чей подбородок лежал на груди, поднял глаза так высоко, как мог.
— Что ты собираешься делать? — спросил он.
— Если вы снова поднимете голову, — продолжал Прутик, — я примотаю ее к ветке, чтобы она больше не падала.
— Отличная идея, — с энтузиазмом поддержал Профессор. Он опять поднял голову и аккуратно прислонил ее к ветке.
Прутик обмотал бинт несколько раз вокруг лба Профессора и временной опоры, скрепляя их. Когда бинт закончился, он разорвал его конец надвое и завязал двойным узлом.
— Вот, — сказал он.
Профессор убрал руки. Его голова оставалась прямо поднятой. Прутик вздохнул с облегчением.
— Выдающаяся импровизация! — воскликнул Профессор Света. — Должен сказать, что Тем Кородер был прав. Ты действительно весьма сообразительный паренек.
Прутик вздрогнул от удовольствия и удивления.
— Тем? — переспросил он. — Тем здесь или?.. — Призрачный свет радостно вспыхнул и моментально погас. У Прутика упало сердце, когда он понял свою ошибку. — Или вы разговаривали с ним на борту «Громобоя»? — закончил он.
— Нет-нет, — ответил Профессор. — Мы с ним и двумя словами не перекинулись на борту корабля. Нет, он здесь, в Сумеречном Лесу… — Недоумение отразилось на лице Профессора. — Мы были вместе лишь мгновение назад. Мы… Я смотрел на… — Он неуклюже повернулся и взглянул на Прутика. — Я не могу вспомнить, на что я смотрел.
Прутик кивнул и с тревогой наблюдал за колеблющимися тенями.
— Это место коварное, — тихо сказал он. — Здесь что-то такое… Или кто-то — я не знаю. Но я вижу лица, на которых не могу остановить взгляд, и слышу голоса, которые смолкают, когда я прислушиваюсь к ним.
— Так и есть, — мечтательно произнес Профессор. — Вопросы, ищущие ответов. Теоремы, требующие доказательств…
— Конечно, — продолжал Прутик, поднимая меч рукой, одетой в перчатку, — если бы не это… Меч напоминает мне, откуда я родом и кто я такой. Железная перчатка — о том, каким я никогда не должен стать. Без них, боюсь, я бы мигом потерял себя здесь. О, Профессор, мы должны как можно скорее покинуть этот лес!
Профессор вздохнул, но не пошевелился.
— Прутик, — тихо сказал он. — Моя шея была сломана при падении. Только потому, что я приземлился в этом лесу, я еще жив. Я не могу покинуть бессмертный Сумеречный Лес. Я бы умер в тот миг, когда переступил его границу.
Прутик в отчаянии покачал головой. Разумеется, это было правдой.
— Но это не так и плохо. Теперь я могу изучать грозофракс вечно, — улыбнулся Профессор. — А чего еще мог бы желать Профессор Света?
Прутик невесело улыбнулся в ответ. Если Профессор не может идти, то с чем останется он? Снова один? Он не мог вынести этой мысли.
— Профессор, — робко спросил Прутик. — Но вы ведь поможете мне найти остальных, правда?
Профессор повернулся и серьезно посмотрел на него.
— За кого ты меня принимаешь? — возмутился он. — Мы, академики Санктафракса, вовсе не такие негодяи, как этот вероломный мерзавец; этот выскочка, этот точильщик ножей Вилникс Подлиниус, и не важно, что, быть может, ты слышал о нас другое.
— Прошу прощения, я совсем не хотел сказать… — замялся Прутик. — Просто… Я не мог… Я не могу…
— Ну успокойся, успокойся, Прутик, — проговорил Профессор.
— Я должен уйти отсюда! — крикнул Прутик. — Пока не слишком поздно.
— … слишком поздно… слишком поздно… — дразнил лес.
Профессор неуклюже обнял Прутика за плечи.
— Даю слово, что не покину тебя, — заверил он мальчика. — В конце концов, — Профессор указал на ветку, поддерживающую его голову, — за добро следует платить добром.
— Спасибо, — всхлипнул Прутик и поднял взгляд. — Я…
Профессор смотрел вдаль, а на его губах играла улыбка. Вновь его сознанием овладели коварные призраки и фантомы, витавшие в самых темных уголках леса.
— Свет, воплощенный в твердом теле, — мечтательно прошептал Профессор. — Свет, ставший цельным.
— Профессор! — тревожно закричал Прутик. — Профессор! Вы дали мне слово!
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
КАПИТАН ПРУТИК
— Профессор! — крикнул Прутик прямо в ухо своему попутчику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31