И вы появились.
- Какой дедушка? - опять ничего не понял Бакаль.
- Мой. И смотрите внимательно под ноги. Фонарей у нас мало.
Вместе с недоумением Бакаль внезапно ощутил нечто вроде охотничьего азарта, вернее - предчувствие удачи. Интуиция подсказывала ему, что следует довериться незнакомке и не задавать больше глупых вопросов. В конце концов, чего им бояться? А девушка что-то знает, хотя и недоговаривает.
- Как вас зовут? - Денис старался быть вежливым.
- Илнэ, - на ходу бросила девушка.
Больше за весь путь ею не было произнесено ни слова.
Шли по улицам, застроенным в основном одноэтажными домами. Здесь, совсем недалеко от залитого огнями реклам Якутска царила патриархальная тишь. Молчаливые северные собаки, устроившиеся на ночлег у изгородей, когда люди проходили мимо, лишь провожали их взглядом.
Нужный дом с двускатной крышей ничем не выделялся в ряду таких же. Бакаль начал уже подумывать о розыгрыше или, что казалось невероятным, о засаде, но Денис, угадав его мысли, тихо сказал:
- Если что, уйдем, и все.
Девушка загремела ключами, отпирая дверь. Двор был тих и пуст.
- А дома-то кто-нибудь есть? - спросила Шаки, глядя на неосвещенные окна.
- Дедушка ждет, - не вдаваясь в подробности, сказала Илнэ. - Слышите?
Действительно, когда открылась дверь, до Бакаля донеслось какое-то невнятное бормотание, похожее на молитву.
Бормотание вдруг оборвалось, и, едва Илнэ распахнула дверь, ведущую из сеней в комнату, послышался строгий вопрос:
- Привела?
На низкой скамеечке горела, тихо потрескивая фитильком, крохотная лампада. Ее огонька хватало лишь на то, чтобы освещать пару половиц и сложенные на коленях руки говорящего. Лицо оставалось в темноте.
- Я не уверена, что это те, о ком ты мне говорил, - призналась Илнэ.
- Ты не ошиблась. Пусть подойдут ближе.
Внезапно Бакаль испытал робость. Похоже, и остальные чувствовали себя не лучше. Ситуация казалась таинственной и непонятной. Лишь Шаки вдруг коротко вскрикнула, а потом стремительно шагнула в темноту. Она присела на корточки и, взяв в руки ладонь невидимого остальным собеседника, осторожно погладила ее. Потом тихо спросила: - Исануси?
- Нет, - последовал раздраженный ответ. - Разве ты еще не поняла? Я не ловец колдунов.
Тогда Шаки торопливо добавила:
- Мы не несем зла. Мы ищем.
- Знаю, но не уверен, что это вам надо.
- Зажгите свет, - потребовал Денис. - Обойдемся без ритуалов.
В ответ на это Шаки негодующе всплеснула руками, но Илнэ послушно повернула выключатель. Под потолком зажглась тусклая лампочка.
Большая комната оказалась почти свободной от мебели, но никто даже не подумал разглядывать обстановку, все взгляды были устремлены на сидящего на полу старика, который по-прежнему не отрывал глаз от огонька лампады, словно в нем было заключено средоточие мира.
На мгновение Бакалю стало ясно, что со стариком они где-то раньше встречались, но он тут же отогнал от себя эту мысль как абсурдную. Было, конечно, что-то общее между верховным жрецом Ах Кин Маем и этим старым якутом, встретившимся Бакалю через несколько столетий на совсем другом континенте, но это сходство было не внешним. А в чем оно заключалось, Бакаль определить не мог.
- Откуда вы знали, что мы придем и будем спрашивать про Елюю Черкечех? - спросил Бакаль, чувствуя себя довольно нелепо.
Якут по-прежнему продолжал сидеть, подогнув ноги, а все остальные, кроме Шаки, стояли вокруг, невольно склонившись, словно кланялись.
Взгляд старика медленно оторвался от пламени лампады, фитилек, жалобно затрещав, вдруг погас, испустив тонкую струю дыма. Узкие щелки век старика не давали уловить выражение глаз, но Бакаль мог поклясться, что они блеснули насмешливо.
- Мертвые сказали, что придут мертвые, чтобы искать мертвых. - Якут, кряхтя, попытался подняться. Шаки тут же придержала его за локоть. - Но я вас не боюсь, - продолжил старик, растирая поясницу. - Скоро я сам стану, как вы. Поэтому скажу, как найти Елюю Черкечех. А живым там делать нечего.
- Почему вы решили, что мы мертвые? - спросил вдруг Денис. - Разве мы похожи на духов или привидения?
- Зачем объяснять то, что и так видно, - старик даже не повернул голову в его сторону. - Но вы хотите найти то, чего на самом деле нет. Елюю Черкечех поможет вам убедиться в этом. Если вы, конечно, вернетесь оттуда обратно в этот мир.
- А разве Долина Смерти принадлежит другому миру? - вновь спросил Денис.
- Там вход в мир мертвых. Не всякий, войдя в него, может вернуться. Но вам будет проще, чем другим.
- Так вы знаете дорогу? Вы бывали там?
- Нет! - Резкий ответ старика не предполагал дальнейших объяснений, но, взглянув в широко распахнутые испуганные глаза Аниты, якут медленно пожевал губами и тихо сказал: - Никто не знает дорогу в Елюю Черкечех. Ее не существует. Долина то возникает, то исчезает посреди тайги. Родители говорили, что там стоят металлические юрты, в которых живут чужие боги. Иногда, находясь рядом, можно услышать, как Тыа-иччита - наш лесной дух - бьется с пришельцами. Тогда стонут деревья и в небе вспыхивают зарницы. Редко кто, попав в Елюю Черкечех, возвращается обратно.
- Тогда как же вы... - попробовал уточнить Бакаль.
- Однажды мой отец, - словно не слыша его, продолжал якут, - шел с товарищем по тайге и вел в поводу коня. Отец был молодой и сильный и не верил ни в Тыа-иччита, ни в других духов. Вдруг налетел ветер, раскачал ель, затрещал сухой сук, конь испугался, вырвал уздечку из рук и убежал. Долго отец гнался за конем, целый день и еще ночь, пока не поймал. И только схватил уздечку, как увидел - товарищ стоит рядом и продолжает разговор, как будто ничего не случилось. Приятель ему не поверил, что он сутки бегал и искал коня, хотя одежда отца была вся порвана в клочья о ветки деревьев, а сам он едва не падал от усталости. Тогда отец пошел к шаману, и шаман сказал, что он попал в Елюю Черкечех. Потом отец женился, а когда родился я, отнес ребенка к шаману, чтобы он научил меня разговору с духами.
- Ты умеешь слышать то, что не слышат другие? - спросила Шаки.
- Как и ты, - тихо ответил старик. - Но я не мертвый.
- Но как вы укажете дорогу, если не знаете, где находится долина? - вновь не выдержал Денис.
- Все изменилось, - пробормотал старик, и на этот раз оставив вопрос без ответа. - Тайга стала другая, люди - другие, но Елюю Черкечех по-прежнему находится там, где всегда. А дорога... Пойдемте, птица укажет вам дорогу.
- Какая птица?.. - невольно вырвалось у Бакаля, но Шаки торопливо прикрыла ему рот ладонью.
Старик поплелся во двор, все молча последовали за ним.
На крыльце якут остановился, повернулся вновь к дому лицом и поднял голову. Проследив за его взглядом, Бакаль увидел прибитую к стрехе палку, а на палке деревянную фигурку птицы, величиной с голубя. На ее шею, как чулок, была натянута голова мертвой горлицы.
- Скажи путникам, как найти дорогу туда, где кончаются все дороги, где место жизни заняла смерть, где вместо дня продолжается ночь, - тихо попросил старик. - Пусть мертвые идут к мертвым.
Бакаль вдруг с ужасом увидел, как деревянная фигурка слабо шевельнулась, несколько раз открылся и закрылся клюв с каплей засохшей крови в уголке, но глаза птицы оставались безжизненными, подернутые белой пленкой.
- Там, где ветер, - послышался из-под стрехи странный свистящий голос, напоминающий шепелявую скороговорку лесного сквозняка, - скосил ели, как траву. Там, где живет вечный туман. Там, где есть тропа, но нет пути. Там вы найдете Елюю Черкечех. Там...
И птица замолкла.
18. Тан
Старенький дизельный катер глухо стучал движком, иногда захлебываясь на очередном такте. Вилюй упорно пытался оттащить катер обратно к устью, поддавал в борта тугими волнами. Более пологий правый берег был сплошь покрыт ельником, на правом громоздились скалы с лесистыми вершинами и голыми гладкими склонами.
В Промышленном можно было сесть на рейсовый «Метеор» и стремительно промчаться по реке, но нужна была именно тихоходная посудина, позволяющая внимательно следить за берегами и дающая возможность причалить в любом месте. Птица (если дорогу им действительно объясняла птица) не сказала ничего конкретного, а старик-шаман сразу после того, как птица замолчала, также отказался с ними говорить. Пусть мертвые идут к мертвым... Вот и все.
В начале пути за берегами Вилюя следили все. Стояли, вцепившись в поручни, смотрели по сторонам, как матросы Колумба на четвертый месяц плавания. Постепенно это занятие надоело. Разбрелись кто куда. Шаки, постелив надувной матрасик, легла на корме, Сеймур и Анита - они в последнее время стали неразлучны - уселись прямо на палубу, опершись спинами о шлюпку, и о чем-то беседовали. Бакаль уткнулся в свои записи, Денис терзал персональный компьютер. А Тан заступил на дежурство - сейчас его очередь.
Катерок из Промышленного направлялся домой, в Кысыл. Денис довольно быстро сумел договориться с капитаном, Иваном Матвеевичем, что тот провезет всю их компанию по Вилюю и высадит по первому требованию там, где укажут. Одетый в меховую безрукавку поверх тельняшки с продранными локтями Иван Матвеевич сурово щурил глаза, жевал, перекидывая из одного угла рта в другой, папиросу, что-то прикидывал в уме, разглядывая Шаки и Аниту с особенным интересом, спрашивал о багаже. Потом отчаянно махнул рукой, словно сделка шла о продаже катера, а не об обычной прогулке, и, жестко стиснув ладонь Дениса, назвал свою цену. Присутствующий при этом разговоре Тан понимал, что для порядка надо хотя бы поторговаться, но Денис лишь кивнул в ответ и с трудом выдрал свою кисть из мертвого капитанского захвата.
Кроме Ивана Матвеевича команду катера составлял бурят Сережа, внешне удивительно походивший на Тана - их без натяжки можно было принять за братьев. Сейчас Сережа возился где-то в недрах трюма, бездельничать ему Иван Матвеевич не давал.
В Промышленном по совету Ивана Матвеевича приобрели подходящую для путешествия одежду - геологические робы с накомарниками, резиновые сапоги и три палатки. Капитан явно подозревал, что интерес пассажиров выходит за рамки обычного пикника, но виду не подавал и подыгрывал приезжим, указывая на особенно живописные участки реки.
- Вот на этом мысу знатная рыбалка, - орал он, обращаясь к Тану из рубки и тыча пальцем в сторону скалистого берега. - Пять минут - и уха!
Тан послушно кивал головой и разводил руками, мол, нет, не то, поплывем дальше.
Никаких точных ориентиров птицей названо не было. Что-то там о ветре, который косит ели, как траву, о тропе, по которой нет пути... То ли былина, то ли легенда. Чушь, одним словом.
К вечеру небо разъяснило, в низко бегущих сплошных облаках стали появляться прорехи, в которые прорывались ослепительные солнечные лучи. Тогда река как будто вздрагивала, вспыхивала глубокой синевой, темная зелень елей становилась изумрудной. Глядя на скалы, Тан вспоминал перевалы Тянь-Шаня, караван, с которым он путешествовал в Лхасу, пока вдруг не поймал себя на мысли, что думает о том, чего уже давным-давно нет. Даже родная Урга теперь называется Улан-Батором. А ведь все когда-то казалось незыблемым и вечным.
Аномалии времени в Елюю Черкечех, если они, конечно, найдут эту долину, несомненно, существуют. На это указывает все, вплоть до сказаний якутов. Но природа этих аномалий все же неясна. Ведь может получиться так, что вызваны они чем-то, похожим на тот самый «Ящик Пандоры», который обнаружился на полуострове Канин. С другой стороны, Сеймур утверждает - это что-то другое.
Тан искоса взглянул на Гаррета. Тот, казалось, напрочь забыл о цели экспедиции, настолько увлеченно беседовал с Анитой. Сеймур в последнее время изменился, стал более открытым, словоохотливым. Да и у Аниты появился мечтательный блеск в глазах. Похоже, девчонка влюбилась.
Почувствовав, что отвлекся, Тан упрямо тряхнул головой и вновь стал внимательно наблюдать за берегами. Не давала покоя странная встреча с шаманом, стоило им очутиться вблизи цели путешествия. Старик словно поджидал их, зная, кто и зачем пожалует в город. Значит, он обладает способностями предвидеть и предугадывать. Способностями того же порядка, какими наделены, скажем, Денис или Сеймур. Странно, что люди, целиком положившись на созданные ими самими машины, так и не научились придавать значение скрытому в них умению видеть невидимое. Хотя, если вдуматься, звучит это глупо.
Что-то подсказывало Тану, что и эта экспедиция не принесет нужного результата. Скорее всего, они столкнулись с искривлениями линейного времени, вызванными не генератором, а другими источниками. Время то завязывается в узел, то распутывается в Елюю Черкечех благодаря каким-то особенным свойствам местности. На это указывает, в частности, довольно обширная территория, на которой эти свойства проявляются. Хотя кто его знает...
От неподвижного стояния затекла спина, и Тан сделал несколько разминочных упражнений, словно собирался после этого продемонстрировать умение мгновенно перемещать свое тело во времени в манере знаменитого корейского мастера единоборств Ким Дук Ока, но его гимнастику заметил один лишь Иван Матвеевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
- Какой дедушка? - опять ничего не понял Бакаль.
- Мой. И смотрите внимательно под ноги. Фонарей у нас мало.
Вместе с недоумением Бакаль внезапно ощутил нечто вроде охотничьего азарта, вернее - предчувствие удачи. Интуиция подсказывала ему, что следует довериться незнакомке и не задавать больше глупых вопросов. В конце концов, чего им бояться? А девушка что-то знает, хотя и недоговаривает.
- Как вас зовут? - Денис старался быть вежливым.
- Илнэ, - на ходу бросила девушка.
Больше за весь путь ею не было произнесено ни слова.
Шли по улицам, застроенным в основном одноэтажными домами. Здесь, совсем недалеко от залитого огнями реклам Якутска царила патриархальная тишь. Молчаливые северные собаки, устроившиеся на ночлег у изгородей, когда люди проходили мимо, лишь провожали их взглядом.
Нужный дом с двускатной крышей ничем не выделялся в ряду таких же. Бакаль начал уже подумывать о розыгрыше или, что казалось невероятным, о засаде, но Денис, угадав его мысли, тихо сказал:
- Если что, уйдем, и все.
Девушка загремела ключами, отпирая дверь. Двор был тих и пуст.
- А дома-то кто-нибудь есть? - спросила Шаки, глядя на неосвещенные окна.
- Дедушка ждет, - не вдаваясь в подробности, сказала Илнэ. - Слышите?
Действительно, когда открылась дверь, до Бакаля донеслось какое-то невнятное бормотание, похожее на молитву.
Бормотание вдруг оборвалось, и, едва Илнэ распахнула дверь, ведущую из сеней в комнату, послышался строгий вопрос:
- Привела?
На низкой скамеечке горела, тихо потрескивая фитильком, крохотная лампада. Ее огонька хватало лишь на то, чтобы освещать пару половиц и сложенные на коленях руки говорящего. Лицо оставалось в темноте.
- Я не уверена, что это те, о ком ты мне говорил, - призналась Илнэ.
- Ты не ошиблась. Пусть подойдут ближе.
Внезапно Бакаль испытал робость. Похоже, и остальные чувствовали себя не лучше. Ситуация казалась таинственной и непонятной. Лишь Шаки вдруг коротко вскрикнула, а потом стремительно шагнула в темноту. Она присела на корточки и, взяв в руки ладонь невидимого остальным собеседника, осторожно погладила ее. Потом тихо спросила: - Исануси?
- Нет, - последовал раздраженный ответ. - Разве ты еще не поняла? Я не ловец колдунов.
Тогда Шаки торопливо добавила:
- Мы не несем зла. Мы ищем.
- Знаю, но не уверен, что это вам надо.
- Зажгите свет, - потребовал Денис. - Обойдемся без ритуалов.
В ответ на это Шаки негодующе всплеснула руками, но Илнэ послушно повернула выключатель. Под потолком зажглась тусклая лампочка.
Большая комната оказалась почти свободной от мебели, но никто даже не подумал разглядывать обстановку, все взгляды были устремлены на сидящего на полу старика, который по-прежнему не отрывал глаз от огонька лампады, словно в нем было заключено средоточие мира.
На мгновение Бакалю стало ясно, что со стариком они где-то раньше встречались, но он тут же отогнал от себя эту мысль как абсурдную. Было, конечно, что-то общее между верховным жрецом Ах Кин Маем и этим старым якутом, встретившимся Бакалю через несколько столетий на совсем другом континенте, но это сходство было не внешним. А в чем оно заключалось, Бакаль определить не мог.
- Откуда вы знали, что мы придем и будем спрашивать про Елюю Черкечех? - спросил Бакаль, чувствуя себя довольно нелепо.
Якут по-прежнему продолжал сидеть, подогнув ноги, а все остальные, кроме Шаки, стояли вокруг, невольно склонившись, словно кланялись.
Взгляд старика медленно оторвался от пламени лампады, фитилек, жалобно затрещав, вдруг погас, испустив тонкую струю дыма. Узкие щелки век старика не давали уловить выражение глаз, но Бакаль мог поклясться, что они блеснули насмешливо.
- Мертвые сказали, что придут мертвые, чтобы искать мертвых. - Якут, кряхтя, попытался подняться. Шаки тут же придержала его за локоть. - Но я вас не боюсь, - продолжил старик, растирая поясницу. - Скоро я сам стану, как вы. Поэтому скажу, как найти Елюю Черкечех. А живым там делать нечего.
- Почему вы решили, что мы мертвые? - спросил вдруг Денис. - Разве мы похожи на духов или привидения?
- Зачем объяснять то, что и так видно, - старик даже не повернул голову в его сторону. - Но вы хотите найти то, чего на самом деле нет. Елюю Черкечех поможет вам убедиться в этом. Если вы, конечно, вернетесь оттуда обратно в этот мир.
- А разве Долина Смерти принадлежит другому миру? - вновь спросил Денис.
- Там вход в мир мертвых. Не всякий, войдя в него, может вернуться. Но вам будет проще, чем другим.
- Так вы знаете дорогу? Вы бывали там?
- Нет! - Резкий ответ старика не предполагал дальнейших объяснений, но, взглянув в широко распахнутые испуганные глаза Аниты, якут медленно пожевал губами и тихо сказал: - Никто не знает дорогу в Елюю Черкечех. Ее не существует. Долина то возникает, то исчезает посреди тайги. Родители говорили, что там стоят металлические юрты, в которых живут чужие боги. Иногда, находясь рядом, можно услышать, как Тыа-иччита - наш лесной дух - бьется с пришельцами. Тогда стонут деревья и в небе вспыхивают зарницы. Редко кто, попав в Елюю Черкечех, возвращается обратно.
- Тогда как же вы... - попробовал уточнить Бакаль.
- Однажды мой отец, - словно не слыша его, продолжал якут, - шел с товарищем по тайге и вел в поводу коня. Отец был молодой и сильный и не верил ни в Тыа-иччита, ни в других духов. Вдруг налетел ветер, раскачал ель, затрещал сухой сук, конь испугался, вырвал уздечку из рук и убежал. Долго отец гнался за конем, целый день и еще ночь, пока не поймал. И только схватил уздечку, как увидел - товарищ стоит рядом и продолжает разговор, как будто ничего не случилось. Приятель ему не поверил, что он сутки бегал и искал коня, хотя одежда отца была вся порвана в клочья о ветки деревьев, а сам он едва не падал от усталости. Тогда отец пошел к шаману, и шаман сказал, что он попал в Елюю Черкечех. Потом отец женился, а когда родился я, отнес ребенка к шаману, чтобы он научил меня разговору с духами.
- Ты умеешь слышать то, что не слышат другие? - спросила Шаки.
- Как и ты, - тихо ответил старик. - Но я не мертвый.
- Но как вы укажете дорогу, если не знаете, где находится долина? - вновь не выдержал Денис.
- Все изменилось, - пробормотал старик, и на этот раз оставив вопрос без ответа. - Тайга стала другая, люди - другие, но Елюю Черкечех по-прежнему находится там, где всегда. А дорога... Пойдемте, птица укажет вам дорогу.
- Какая птица?.. - невольно вырвалось у Бакаля, но Шаки торопливо прикрыла ему рот ладонью.
Старик поплелся во двор, все молча последовали за ним.
На крыльце якут остановился, повернулся вновь к дому лицом и поднял голову. Проследив за его взглядом, Бакаль увидел прибитую к стрехе палку, а на палке деревянную фигурку птицы, величиной с голубя. На ее шею, как чулок, была натянута голова мертвой горлицы.
- Скажи путникам, как найти дорогу туда, где кончаются все дороги, где место жизни заняла смерть, где вместо дня продолжается ночь, - тихо попросил старик. - Пусть мертвые идут к мертвым.
Бакаль вдруг с ужасом увидел, как деревянная фигурка слабо шевельнулась, несколько раз открылся и закрылся клюв с каплей засохшей крови в уголке, но глаза птицы оставались безжизненными, подернутые белой пленкой.
- Там, где ветер, - послышался из-под стрехи странный свистящий голос, напоминающий шепелявую скороговорку лесного сквозняка, - скосил ели, как траву. Там, где живет вечный туман. Там, где есть тропа, но нет пути. Там вы найдете Елюю Черкечех. Там...
И птица замолкла.
18. Тан
Старенький дизельный катер глухо стучал движком, иногда захлебываясь на очередном такте. Вилюй упорно пытался оттащить катер обратно к устью, поддавал в борта тугими волнами. Более пологий правый берег был сплошь покрыт ельником, на правом громоздились скалы с лесистыми вершинами и голыми гладкими склонами.
В Промышленном можно было сесть на рейсовый «Метеор» и стремительно промчаться по реке, но нужна была именно тихоходная посудина, позволяющая внимательно следить за берегами и дающая возможность причалить в любом месте. Птица (если дорогу им действительно объясняла птица) не сказала ничего конкретного, а старик-шаман сразу после того, как птица замолчала, также отказался с ними говорить. Пусть мертвые идут к мертвым... Вот и все.
В начале пути за берегами Вилюя следили все. Стояли, вцепившись в поручни, смотрели по сторонам, как матросы Колумба на четвертый месяц плавания. Постепенно это занятие надоело. Разбрелись кто куда. Шаки, постелив надувной матрасик, легла на корме, Сеймур и Анита - они в последнее время стали неразлучны - уселись прямо на палубу, опершись спинами о шлюпку, и о чем-то беседовали. Бакаль уткнулся в свои записи, Денис терзал персональный компьютер. А Тан заступил на дежурство - сейчас его очередь.
Катерок из Промышленного направлялся домой, в Кысыл. Денис довольно быстро сумел договориться с капитаном, Иваном Матвеевичем, что тот провезет всю их компанию по Вилюю и высадит по первому требованию там, где укажут. Одетый в меховую безрукавку поверх тельняшки с продранными локтями Иван Матвеевич сурово щурил глаза, жевал, перекидывая из одного угла рта в другой, папиросу, что-то прикидывал в уме, разглядывая Шаки и Аниту с особенным интересом, спрашивал о багаже. Потом отчаянно махнул рукой, словно сделка шла о продаже катера, а не об обычной прогулке, и, жестко стиснув ладонь Дениса, назвал свою цену. Присутствующий при этом разговоре Тан понимал, что для порядка надо хотя бы поторговаться, но Денис лишь кивнул в ответ и с трудом выдрал свою кисть из мертвого капитанского захвата.
Кроме Ивана Матвеевича команду катера составлял бурят Сережа, внешне удивительно походивший на Тана - их без натяжки можно было принять за братьев. Сейчас Сережа возился где-то в недрах трюма, бездельничать ему Иван Матвеевич не давал.
В Промышленном по совету Ивана Матвеевича приобрели подходящую для путешествия одежду - геологические робы с накомарниками, резиновые сапоги и три палатки. Капитан явно подозревал, что интерес пассажиров выходит за рамки обычного пикника, но виду не подавал и подыгрывал приезжим, указывая на особенно живописные участки реки.
- Вот на этом мысу знатная рыбалка, - орал он, обращаясь к Тану из рубки и тыча пальцем в сторону скалистого берега. - Пять минут - и уха!
Тан послушно кивал головой и разводил руками, мол, нет, не то, поплывем дальше.
Никаких точных ориентиров птицей названо не было. Что-то там о ветре, который косит ели, как траву, о тропе, по которой нет пути... То ли былина, то ли легенда. Чушь, одним словом.
К вечеру небо разъяснило, в низко бегущих сплошных облаках стали появляться прорехи, в которые прорывались ослепительные солнечные лучи. Тогда река как будто вздрагивала, вспыхивала глубокой синевой, темная зелень елей становилась изумрудной. Глядя на скалы, Тан вспоминал перевалы Тянь-Шаня, караван, с которым он путешествовал в Лхасу, пока вдруг не поймал себя на мысли, что думает о том, чего уже давным-давно нет. Даже родная Урга теперь называется Улан-Батором. А ведь все когда-то казалось незыблемым и вечным.
Аномалии времени в Елюю Черкечех, если они, конечно, найдут эту долину, несомненно, существуют. На это указывает все, вплоть до сказаний якутов. Но природа этих аномалий все же неясна. Ведь может получиться так, что вызваны они чем-то, похожим на тот самый «Ящик Пандоры», который обнаружился на полуострове Канин. С другой стороны, Сеймур утверждает - это что-то другое.
Тан искоса взглянул на Гаррета. Тот, казалось, напрочь забыл о цели экспедиции, настолько увлеченно беседовал с Анитой. Сеймур в последнее время изменился, стал более открытым, словоохотливым. Да и у Аниты появился мечтательный блеск в глазах. Похоже, девчонка влюбилась.
Почувствовав, что отвлекся, Тан упрямо тряхнул головой и вновь стал внимательно наблюдать за берегами. Не давала покоя странная встреча с шаманом, стоило им очутиться вблизи цели путешествия. Старик словно поджидал их, зная, кто и зачем пожалует в город. Значит, он обладает способностями предвидеть и предугадывать. Способностями того же порядка, какими наделены, скажем, Денис или Сеймур. Странно, что люди, целиком положившись на созданные ими самими машины, так и не научились придавать значение скрытому в них умению видеть невидимое. Хотя, если вдуматься, звучит это глупо.
Что-то подсказывало Тану, что и эта экспедиция не принесет нужного результата. Скорее всего, они столкнулись с искривлениями линейного времени, вызванными не генератором, а другими источниками. Время то завязывается в узел, то распутывается в Елюю Черкечех благодаря каким-то особенным свойствам местности. На это указывает, в частности, довольно обширная территория, на которой эти свойства проявляются. Хотя кто его знает...
От неподвижного стояния затекла спина, и Тан сделал несколько разминочных упражнений, словно собирался после этого продемонстрировать умение мгновенно перемещать свое тело во времени в манере знаменитого корейского мастера единоборств Ким Дук Ока, но его гимнастику заметил один лишь Иван Матвеевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47