Точно так же «челноки» позже доставляли пассажиров на землю. До Челябинска время такого полета экономилось почти вдвое.
К его удивлению полет прошел совершенно нормально. Тан после набор а высоты выглянул в иллюминатор, увидел сплошную пелену облаков и тут же задремал, прикрыв колени пледом. Шаки скорее от скуки затеяла легкий флирт с каким-то командированным, сидевшим от нее через проход. Тот послушно вызывал стюардессу, прося принести для Шаки то журнал, то напитки, пока той самой не надоела игра и она занялась своими и так ухоженными ногтями, шлифуя их до остроты бритвы маленькой алмазной пилочкой. Один Бакаль ерзал в кресле, как подросток, приподнимался, желая заглянуть через дремлющего Тана в иллюминатор, и вновь откидывался на спинку кресла. Наконец Денис нашел ему занятие, подсунув кроссворд из «Огонька».
Челябинск встретил по-летнему жарким солнцем и свежим ветерком, налетавшим со стороны гор. Оставаться в городе не имело смысла, до Зыбки - так называлась искомая деревня - по шоссе была пара часов пути, и Денис прямо в аэропорту срядился с местным шофером доставить их туда немедленно.
До этого Денис ни разу не бывал на Урале, предпочитая ездить на отдых то в Крым, то в Триест, то в Грецию. В школе по льготной путевке побывал в Штатах, смотрел Большой Каньон. Урал все это время оставался близкой и пыльной провинцией, сейчас это мнение приходилось срочно менять.
Ничего похожего на Скалистые горы Америки тут не было. Округлые, поросшие лесом вершины плавно изгибались, придавая ландшафту мягкий, уютный рельеф. Ветер вбивал в форточку плотные запахи бора, свежей травы и цветов, а если на поворотах шофер сбрасывал газ, то вместе с запахами в кабину врывалось птичье многоголосье и отчаянный стрекот кузнечиков.
До чего хорошо! Минут на двадцать Денис забыл и про своих спутников, и про то, куда и зачем они едут.
Деревня открылась в седловине между напиравших друг на друга гор. Сверху, с дороги, хорошо были видны три нитки улиц, дома, крытые где железом, где черепицей. На многих крышах рядом с печными трубами поблескивали тарелки спутниковых антенн. Крыши двух домов состояли из ячеистых солнечных аккумуляторов, получавших в последние годы все большее распространение.
Высадив пассажиров на плошали около магазинчика, шофер тут же развернул машину и умчался вверх по дороге, поднимая за собой клубы пыли.
- Надо было уточнить, слышал ли шофер что-нибудь о Громовой плеши, - запоздало вспомнил Бакаль.
Крепко сбитый, насупившийся, сунув руки в карманы джинсов, он стоял посреди деревенской плошали, как молодой бычок, оглядывая происходящее исподлобья, словно не доверял разлившемуся вокруг покою и подозревал о надвигающейся опасности. Денис поймал себя на мысли, что если в городе их группа смотрелась вполне уместно, то здесь, среди тишины и неспешного движения жизни они напоминают цирковую труппу, отправившуюся на халтуру в глубинку. Не хватало только клеток и дрессированных животных.
Но животные не замедлили явиться сами. Пока Денис разглядывал по очереди вывески магазина, затем небольшого кинотеатра, судя по афише оборудованного «блю-тон-звуком», на площадь вышел огромный черный козел и нагло уставился на приезжих янтарно-желтыми бесстрашными глазами. Шаки пошла козлу навстречу, как к родному, но тот вдруг низко опустил рога и, ловко поддев девушку под коленку, резко сдал назад. Не ожидавшая такого коварства, Шаки с размаху села в пыль. Козел отступил на пару шагов, игриво встряхнул бородой и приготовился к новой атаке.
- Вот я тебя, Адмирал! - раздался крик из-за спины, и, обернувшись, Денис увидел, как из бокового проулка на площадь, ведя за руль велосипед, на котором вместо седока красовалась небольшая копешка сена, вышел мужичок, облаченный в пиджак и кепку с пуговкой. Облик аборигена никак не вязался ни со спутниковым антеннами, ни с «блю-тон-звуком», ни с солнечными аккумуляторами вместо крыш. Мужичок был исконно расейский, свой в доску и одновременно загадочный и неуловимый, как улыбка Джоконды. - Это -Адмирал, - пояснил мужичок и попытался пнуть козла, который при виде хозяина смиренно потрусил прочь. - Он приезжих не любит. В прошлом голу ему туристы в хлеб табака насыпали. Вот с тех пор и невзлюбил.
- Громовая плешь, - вместо «здрасьте» почему-то сказал Денис.
Слова прозвучали, как пароль.
- Туристы, - уже уверенно продолжил мужичок. - Клад искать будете?
- Клад? - удивился Бакаль.
- А как же! - Мужичок победоносно вскинул заросший редкой щетиной подбородок, поглядел на небо и торжественно, словно декламируя на сиене, почти запел привычный текст. - Давно это было: то ли в Отечественную войну, то ли еще раньше. Влюбился барин в красивую деваху из нашей деревни, да не знал, как к ней подступиться...
- Постой-постой, - прервал его рассказ-песню Денис. - Какой барин, при чем тут Отечественная война? Тогда и бар никаких не было.
Мужичок негодующе взглянул на него, поправил копешку сена, рискующую свалиться с велосипеда, и сурово напомнил:
- Барин был гусар.
- И ездил на танке, - в тон ему хмуро буркнул Денис. Придурковатый абориген начал его раздражать.
- Барин ездил на коне, он с французами воевал.
- Вот что, - вконец рассердился Денис. - Мы спрашивали про Громовую плешь. Это такое место, куда молнии часто бьют, - сформулировал он для большей ясности. - Это ведь где-то недалеко от Зыбки.
- А я тебе про что толкую, - в свою очередь обиделся мужичок. - Ты думаешь, я ничего не понимаю? Вон и интуристы у тебя, ты им только переведи все толком. Особенно этой, - он ткнул пальцем в сторону Шаки. - Негры в нашу деревню только один раз приезжали по обмену опытом. Из штата Айова.
- Слушай, кончай ваньку валять, - Шаки уперла руки в бока и уставилась на мужичка как на вредное насекомое. - Есть тут у вас Громовая плешь или нет?
- Батюшки, наша! - удивился мужичок. - А по виду чистая американка. У тебя негром кто был, папа или мама? - поинтересовался он.
- И папа, и мама.
Денис увидел, как у Шаки хищно задвигались ноздри, и попытался смягчить обстановку.
- Ты про гусара рассказывал, - напомнил он. ,
- Да, а тут французы сильно наступать стали, - вернулся мужичок к своему повествованию.
- Откуда здесь, на Урале, быть французам? - опять ничего не понял Денис. - Потом, в Отечественную они нашими союзниками были.
- Скажешь тоже, - изумился мужичок. - Это Наполеон-то наш союзник? Да он Москву сжег.
- Слушай, - взмолился Денис, ощущая себя пациентом психушки. - Ты или рассказывай толком, или... вали отсюда, - неожиданно добавил он.
- Это вы сейчас отсюда повалите, - оскорбился мужичок. - До ближайшего райцентра. Видали мы таких резвых. Приехали клад искать, а разрешение у вас на это имеется?
Из магазина вышли, держа каждый, как гранаты, по бутылке водки, два здоровых парня и с интересом стали прислушиваться к идущей уже на повышенных тонах беседе. Больше всего сейчас Денису хотелось, чтобы инцидент не перерос в открытый конфликт. В конце концов, приехали они сюда совсем не за этим. Взглянув еще раз в сторону магазина, он принял самое верное в этой ситуации решение.
- Выпьем за встречу, - предложил он.
- У нас кроме водки здесь ничего не продают, - все еще обиженно и язвительно, но уже не агрессивно напомнил мужичок. - Виски только в райцентре.
- Я тоже предпочитаю водку, - слукавил Денис. - Пару пузырей хватит?
- Тогда пойдем ко мне, - совсем отмяк абориген. - Я недалеко живу.
За водкой, которую, кстати, пришлось пить в основном Денису - Бакаль отхлебнул с интересом, да так и просидел с одной рюмкой весь вечер, а Тан и Шаки отказались пить вовсе - разъяснилась наконец путаница с кладом, французами и гусаром. Деревня оказалась полностью переселенческой. Переехала она на Урал со Смоленщины в начале прошлого века, на бесплатно раздаваемые земли. Клад, вернее, сундучок с деньгами, якобы привез сюда сын той самой девахи, которую хотел ублажить гусар. Деньги-то он отдать успел и даже насладился любовью красивой селянки, обещая вернуться и жениться, но, очевидно, погиб на войне с проклятым супостатом. Хранить в доме клад крестьянская семья, опасаясь разбоя, не хотела и зарыла сундучок, изредка пользуясь его содержимым, где-то недалеко от деревни. Говорят, на той самой Громовой плеши.
- Да это прямо вон за той горкой, завтра покажу, - обещал уже сильно пьяненький мужичок, назвавшийся Алексеем. - Только ту поляну уже рыли-перерыли всю. И местные, и приезжие. Ничего не нашли.
- Люди у вас здесь горят, - напомнил Алексею Тан.
- Сгоришь, если в тебя молния вдарит, - не поддаваясь мистике, стоял на своем Алексей. - А молнии в ту поляну колотят при каждой грозе. В клад бьют, - нелогично продолжил он.
Местом для ночевки Денис выбрал сеновал, в избе было по-летнему душно. Жена хозяина Настя, встретив сначала гостей не очень приветливо, под конец прониклась необъяснимой симпатией к Шаки, называла ее «черненькая ты моя» и увела спать от мужиков в сени, где стояла и ее кровать. Всю ночь оттуда слышались бабий шепоток, вздохи и смех. Больше всего Денис опасался, как бы Шаки не наговорила лишнего. Еще он думал о Сеймуре и Аните. Телефонный звонок Сеймура настиг его в машине, по дороге в Зыбки. Правда, в своем сообщении англичанин был скуп: долетели нормально, погода - дрянь, чуть позже перезвонит. Больше на связь он не выходил. Денис попытался представить, как будут действовать Сеймур и Анита на месте, но скоро выпитое взяло свое, и он крепко уснул, не видя, как в щель между неплотно пригнанными досками крыши на сеновал втекает призрачный звездный свет.
15. Анита
Вместе с наступлением лета Архангельск переживал начало туристического сезона. В аэропорту было довольно оживленно, то и дело по внутреннему радио объявляли, что такого-то или такую-то ожидают около комнаты администрации. Основную массу приезжих составляла молодежь. Все проходы между креслами были забиты яркими разноцветными рюкзаками.
Анита время от времени испытующе взглядывала на Сеймура, но тот оставался мрачно-спокоен, лишь иногда на его невозмутимом лице двигались желваки.
- А дальше куда? - решилась Анита на вопрос, когда Сеймур вдруг остановился посреди зала, прямо посреди людского мельтешения. Пассажиры обходили его, как столб.
- Еще не знаю. - Сеймур чутко повел носом, как собака, пытающаяся взять след. - Не знаю, - повторил он. - Надо подумать.
Карту севера России изучали накануне отлета. Копаясь в банке данных о маршрутах передвижения, Сеймур и Анита то и дело натыкались на сведения о красотах северного края, здесь же приводились расписания движения водных и наземных видов транспорта, упоминались архитектурные памятники. Все это было совсем не то, что нужно. Никаких сообщений о замеченных аномалиях, никаких сведений о событиях, могущих хоть как-то указать на изменение течения линейного времени.
Наконец Анита потянула Сеймура за рукав - надо хотя бы выбраться из аэропорта на свежий воздух.
- Куда двигаемся дальше?
- Туда, - махнул рукой Сеймур куда-то на север.
- Там море, - напомнила Анита. Гаррет равнодушно пожал плечами.
Так или иначе, цель их поездки находилась либо на островах, либо на Беломорско-Кулойском плато. Что-либо советовать Сеймуру Анита не решалась. Как и остальным членам команды, ей приходилось верить ему на слово. Сама она не чувствовала ничего и, если говорить честно, предпочла бы отправиться к Громовой плеши. Тан дал хоть какое-то объяснение наблюдающемуся на Урале феномену.
Заезжать в город Сеймур отказался наотрез. Там ничего нет, повторял он. Пусто.
Покинув забитый пассажирами терминал, вышли под мелкий моросящий дождичек. Водная взвесь, растворенная в воздухе, окутывала все вокруг призрачным туманом. Сеймур позвонил по мобильному телефону, сообщил Денису, что они прибыли на место, и, не обращая внимания на сырость, отрешенно уселся на скамейку.. Анита стояла рядом, как послушная девочка, терпеливо дожидаясь какого-либо решения. В это время с ней попытались познакомиться двое студентов. Свои не новые уже штормовки они носили с изысканной элегантностью артельных старателей конца прошлого века. Всем видом парни подчеркивали, что в этих краях они не новички.
Один из них, белобрысый и пухлощекий, удивительно походил на ученика суконщика Бергмана. Такие же светлые поросячьи глазки, такой же прерывистый смех. Анита внимательно поглядела на него, и этого оказалось достаточно, чтобы студент перешел в атаку.
- Вы здесь в первый раз, - утвердительно сказал он, снисходительно оглядев легкое платье Аниты. - Едете с отцом на острова?
Анита перехватила взгляд студента, устремленный на Сеймура, и кивнула.
- Да разве там отдых, - студент брякнул на землю свой тяжелый рюкзак. - Поехали лучше с нами. Мы пойдем пешком от деревни к деревне. Будем собирать фольклор, - словно разговор шел о грибах, продолжил он. - Вы поете?
Оставшись без опеки Дениса, Анита робела. Сеймур казался ей ненадежным спутником, но не поддержать его она не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
К его удивлению полет прошел совершенно нормально. Тан после набор а высоты выглянул в иллюминатор, увидел сплошную пелену облаков и тут же задремал, прикрыв колени пледом. Шаки скорее от скуки затеяла легкий флирт с каким-то командированным, сидевшим от нее через проход. Тот послушно вызывал стюардессу, прося принести для Шаки то журнал, то напитки, пока той самой не надоела игра и она занялась своими и так ухоженными ногтями, шлифуя их до остроты бритвы маленькой алмазной пилочкой. Один Бакаль ерзал в кресле, как подросток, приподнимался, желая заглянуть через дремлющего Тана в иллюминатор, и вновь откидывался на спинку кресла. Наконец Денис нашел ему занятие, подсунув кроссворд из «Огонька».
Челябинск встретил по-летнему жарким солнцем и свежим ветерком, налетавшим со стороны гор. Оставаться в городе не имело смысла, до Зыбки - так называлась искомая деревня - по шоссе была пара часов пути, и Денис прямо в аэропорту срядился с местным шофером доставить их туда немедленно.
До этого Денис ни разу не бывал на Урале, предпочитая ездить на отдых то в Крым, то в Триест, то в Грецию. В школе по льготной путевке побывал в Штатах, смотрел Большой Каньон. Урал все это время оставался близкой и пыльной провинцией, сейчас это мнение приходилось срочно менять.
Ничего похожего на Скалистые горы Америки тут не было. Округлые, поросшие лесом вершины плавно изгибались, придавая ландшафту мягкий, уютный рельеф. Ветер вбивал в форточку плотные запахи бора, свежей травы и цветов, а если на поворотах шофер сбрасывал газ, то вместе с запахами в кабину врывалось птичье многоголосье и отчаянный стрекот кузнечиков.
До чего хорошо! Минут на двадцать Денис забыл и про своих спутников, и про то, куда и зачем они едут.
Деревня открылась в седловине между напиравших друг на друга гор. Сверху, с дороги, хорошо были видны три нитки улиц, дома, крытые где железом, где черепицей. На многих крышах рядом с печными трубами поблескивали тарелки спутниковых антенн. Крыши двух домов состояли из ячеистых солнечных аккумуляторов, получавших в последние годы все большее распространение.
Высадив пассажиров на плошали около магазинчика, шофер тут же развернул машину и умчался вверх по дороге, поднимая за собой клубы пыли.
- Надо было уточнить, слышал ли шофер что-нибудь о Громовой плеши, - запоздало вспомнил Бакаль.
Крепко сбитый, насупившийся, сунув руки в карманы джинсов, он стоял посреди деревенской плошали, как молодой бычок, оглядывая происходящее исподлобья, словно не доверял разлившемуся вокруг покою и подозревал о надвигающейся опасности. Денис поймал себя на мысли, что если в городе их группа смотрелась вполне уместно, то здесь, среди тишины и неспешного движения жизни они напоминают цирковую труппу, отправившуюся на халтуру в глубинку. Не хватало только клеток и дрессированных животных.
Но животные не замедлили явиться сами. Пока Денис разглядывал по очереди вывески магазина, затем небольшого кинотеатра, судя по афише оборудованного «блю-тон-звуком», на площадь вышел огромный черный козел и нагло уставился на приезжих янтарно-желтыми бесстрашными глазами. Шаки пошла козлу навстречу, как к родному, но тот вдруг низко опустил рога и, ловко поддев девушку под коленку, резко сдал назад. Не ожидавшая такого коварства, Шаки с размаху села в пыль. Козел отступил на пару шагов, игриво встряхнул бородой и приготовился к новой атаке.
- Вот я тебя, Адмирал! - раздался крик из-за спины, и, обернувшись, Денис увидел, как из бокового проулка на площадь, ведя за руль велосипед, на котором вместо седока красовалась небольшая копешка сена, вышел мужичок, облаченный в пиджак и кепку с пуговкой. Облик аборигена никак не вязался ни со спутниковым антеннами, ни с «блю-тон-звуком», ни с солнечными аккумуляторами вместо крыш. Мужичок был исконно расейский, свой в доску и одновременно загадочный и неуловимый, как улыбка Джоконды. - Это -Адмирал, - пояснил мужичок и попытался пнуть козла, который при виде хозяина смиренно потрусил прочь. - Он приезжих не любит. В прошлом голу ему туристы в хлеб табака насыпали. Вот с тех пор и невзлюбил.
- Громовая плешь, - вместо «здрасьте» почему-то сказал Денис.
Слова прозвучали, как пароль.
- Туристы, - уже уверенно продолжил мужичок. - Клад искать будете?
- Клад? - удивился Бакаль.
- А как же! - Мужичок победоносно вскинул заросший редкой щетиной подбородок, поглядел на небо и торжественно, словно декламируя на сиене, почти запел привычный текст. - Давно это было: то ли в Отечественную войну, то ли еще раньше. Влюбился барин в красивую деваху из нашей деревни, да не знал, как к ней подступиться...
- Постой-постой, - прервал его рассказ-песню Денис. - Какой барин, при чем тут Отечественная война? Тогда и бар никаких не было.
Мужичок негодующе взглянул на него, поправил копешку сена, рискующую свалиться с велосипеда, и сурово напомнил:
- Барин был гусар.
- И ездил на танке, - в тон ему хмуро буркнул Денис. Придурковатый абориген начал его раздражать.
- Барин ездил на коне, он с французами воевал.
- Вот что, - вконец рассердился Денис. - Мы спрашивали про Громовую плешь. Это такое место, куда молнии часто бьют, - сформулировал он для большей ясности. - Это ведь где-то недалеко от Зыбки.
- А я тебе про что толкую, - в свою очередь обиделся мужичок. - Ты думаешь, я ничего не понимаю? Вон и интуристы у тебя, ты им только переведи все толком. Особенно этой, - он ткнул пальцем в сторону Шаки. - Негры в нашу деревню только один раз приезжали по обмену опытом. Из штата Айова.
- Слушай, кончай ваньку валять, - Шаки уперла руки в бока и уставилась на мужичка как на вредное насекомое. - Есть тут у вас Громовая плешь или нет?
- Батюшки, наша! - удивился мужичок. - А по виду чистая американка. У тебя негром кто был, папа или мама? - поинтересовался он.
- И папа, и мама.
Денис увидел, как у Шаки хищно задвигались ноздри, и попытался смягчить обстановку.
- Ты про гусара рассказывал, - напомнил он. ,
- Да, а тут французы сильно наступать стали, - вернулся мужичок к своему повествованию.
- Откуда здесь, на Урале, быть французам? - опять ничего не понял Денис. - Потом, в Отечественную они нашими союзниками были.
- Скажешь тоже, - изумился мужичок. - Это Наполеон-то наш союзник? Да он Москву сжег.
- Слушай, - взмолился Денис, ощущая себя пациентом психушки. - Ты или рассказывай толком, или... вали отсюда, - неожиданно добавил он.
- Это вы сейчас отсюда повалите, - оскорбился мужичок. - До ближайшего райцентра. Видали мы таких резвых. Приехали клад искать, а разрешение у вас на это имеется?
Из магазина вышли, держа каждый, как гранаты, по бутылке водки, два здоровых парня и с интересом стали прислушиваться к идущей уже на повышенных тонах беседе. Больше всего сейчас Денису хотелось, чтобы инцидент не перерос в открытый конфликт. В конце концов, приехали они сюда совсем не за этим. Взглянув еще раз в сторону магазина, он принял самое верное в этой ситуации решение.
- Выпьем за встречу, - предложил он.
- У нас кроме водки здесь ничего не продают, - все еще обиженно и язвительно, но уже не агрессивно напомнил мужичок. - Виски только в райцентре.
- Я тоже предпочитаю водку, - слукавил Денис. - Пару пузырей хватит?
- Тогда пойдем ко мне, - совсем отмяк абориген. - Я недалеко живу.
За водкой, которую, кстати, пришлось пить в основном Денису - Бакаль отхлебнул с интересом, да так и просидел с одной рюмкой весь вечер, а Тан и Шаки отказались пить вовсе - разъяснилась наконец путаница с кладом, французами и гусаром. Деревня оказалась полностью переселенческой. Переехала она на Урал со Смоленщины в начале прошлого века, на бесплатно раздаваемые земли. Клад, вернее, сундучок с деньгами, якобы привез сюда сын той самой девахи, которую хотел ублажить гусар. Деньги-то он отдать успел и даже насладился любовью красивой селянки, обещая вернуться и жениться, но, очевидно, погиб на войне с проклятым супостатом. Хранить в доме клад крестьянская семья, опасаясь разбоя, не хотела и зарыла сундучок, изредка пользуясь его содержимым, где-то недалеко от деревни. Говорят, на той самой Громовой плеши.
- Да это прямо вон за той горкой, завтра покажу, - обещал уже сильно пьяненький мужичок, назвавшийся Алексеем. - Только ту поляну уже рыли-перерыли всю. И местные, и приезжие. Ничего не нашли.
- Люди у вас здесь горят, - напомнил Алексею Тан.
- Сгоришь, если в тебя молния вдарит, - не поддаваясь мистике, стоял на своем Алексей. - А молнии в ту поляну колотят при каждой грозе. В клад бьют, - нелогично продолжил он.
Местом для ночевки Денис выбрал сеновал, в избе было по-летнему душно. Жена хозяина Настя, встретив сначала гостей не очень приветливо, под конец прониклась необъяснимой симпатией к Шаки, называла ее «черненькая ты моя» и увела спать от мужиков в сени, где стояла и ее кровать. Всю ночь оттуда слышались бабий шепоток, вздохи и смех. Больше всего Денис опасался, как бы Шаки не наговорила лишнего. Еще он думал о Сеймуре и Аните. Телефонный звонок Сеймура настиг его в машине, по дороге в Зыбки. Правда, в своем сообщении англичанин был скуп: долетели нормально, погода - дрянь, чуть позже перезвонит. Больше на связь он не выходил. Денис попытался представить, как будут действовать Сеймур и Анита на месте, но скоро выпитое взяло свое, и он крепко уснул, не видя, как в щель между неплотно пригнанными досками крыши на сеновал втекает призрачный звездный свет.
15. Анита
Вместе с наступлением лета Архангельск переживал начало туристического сезона. В аэропорту было довольно оживленно, то и дело по внутреннему радио объявляли, что такого-то или такую-то ожидают около комнаты администрации. Основную массу приезжих составляла молодежь. Все проходы между креслами были забиты яркими разноцветными рюкзаками.
Анита время от времени испытующе взглядывала на Сеймура, но тот оставался мрачно-спокоен, лишь иногда на его невозмутимом лице двигались желваки.
- А дальше куда? - решилась Анита на вопрос, когда Сеймур вдруг остановился посреди зала, прямо посреди людского мельтешения. Пассажиры обходили его, как столб.
- Еще не знаю. - Сеймур чутко повел носом, как собака, пытающаяся взять след. - Не знаю, - повторил он. - Надо подумать.
Карту севера России изучали накануне отлета. Копаясь в банке данных о маршрутах передвижения, Сеймур и Анита то и дело натыкались на сведения о красотах северного края, здесь же приводились расписания движения водных и наземных видов транспорта, упоминались архитектурные памятники. Все это было совсем не то, что нужно. Никаких сообщений о замеченных аномалиях, никаких сведений о событиях, могущих хоть как-то указать на изменение течения линейного времени.
Наконец Анита потянула Сеймура за рукав - надо хотя бы выбраться из аэропорта на свежий воздух.
- Куда двигаемся дальше?
- Туда, - махнул рукой Сеймур куда-то на север.
- Там море, - напомнила Анита. Гаррет равнодушно пожал плечами.
Так или иначе, цель их поездки находилась либо на островах, либо на Беломорско-Кулойском плато. Что-либо советовать Сеймуру Анита не решалась. Как и остальным членам команды, ей приходилось верить ему на слово. Сама она не чувствовала ничего и, если говорить честно, предпочла бы отправиться к Громовой плеши. Тан дал хоть какое-то объяснение наблюдающемуся на Урале феномену.
Заезжать в город Сеймур отказался наотрез. Там ничего нет, повторял он. Пусто.
Покинув забитый пассажирами терминал, вышли под мелкий моросящий дождичек. Водная взвесь, растворенная в воздухе, окутывала все вокруг призрачным туманом. Сеймур позвонил по мобильному телефону, сообщил Денису, что они прибыли на место, и, не обращая внимания на сырость, отрешенно уселся на скамейку.. Анита стояла рядом, как послушная девочка, терпеливо дожидаясь какого-либо решения. В это время с ней попытались познакомиться двое студентов. Свои не новые уже штормовки они носили с изысканной элегантностью артельных старателей конца прошлого века. Всем видом парни подчеркивали, что в этих краях они не новички.
Один из них, белобрысый и пухлощекий, удивительно походил на ученика суконщика Бергмана. Такие же светлые поросячьи глазки, такой же прерывистый смех. Анита внимательно поглядела на него, и этого оказалось достаточно, чтобы студент перешел в атаку.
- Вы здесь в первый раз, - утвердительно сказал он, снисходительно оглядев легкое платье Аниты. - Едете с отцом на острова?
Анита перехватила взгляд студента, устремленный на Сеймура, и кивнула.
- Да разве там отдых, - студент брякнул на землю свой тяжелый рюкзак. - Поехали лучше с нами. Мы пойдем пешком от деревни к деревне. Будем собирать фольклор, - словно разговор шел о грибах, продолжил он. - Вы поете?
Оставшись без опеки Дениса, Анита робела. Сеймур казался ей ненадежным спутником, но не поддержать его она не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47