Но отдать его заведомым ведьмам! А когда я лично являюсь выполнить ритуал изгнания бесов из этих развалин, что нахожу я, как не общество ведьм, прячущих среди себя одну из них в чародейском трансе!
Он гневным жестом показал на беспамятную Эйлию, обмякшую на руках у Дамиона.
Аббат Холм вышел вперед в сопровождении приора Дола.
– Мне очень жаль, что так вышло, Ана. Не знаю, как это произошло – могу поклясться, что никто из братства ничего никому не говорил…
Приор с видом одновременно беспокойным и робким прокашлялся и добавил:
– Знаешь, Ана, наверное, вам действительно лучше бы уйти.
– Нет! – Один из помощников патриарха пришпорил коня, и в свете факелов Дамион узнал его лицо. Это был тот темноволосый, коренастый, который проник в библиотеку Академии с Йомаром. – Нельзя ее отпускать! Она должна быть наказана!
– Она будет наказана, Хирон, – мрачно заверил его патриарх. – И другие ведьмы тоже.
Дамион вдруг до тошноты ясно понял, как выглядит, стоя здесь среди развалин, одетый в ошметки доспехов паладина, с бесчувственной юной девой на руках и рядом с ним женщина, только что признавшая себя ведьмой. Подавляя дикое желание засмеяться, что было бы катастрофой, он положил Эйлию на траву и начал стаскивать с себя броню.
– Мы не колдуны, ваше преосвященство. Я только освободил Лорелин и вот эту другую девушку. Их держали в плену в развалинах…
– Слышите? Это она – эта девушка Лорелин, источник ереси! О ней говорилось в тех письмах, что приходили вам. Ее надо сейчас же взять, и священника тоже! – выкрикнул человек, которого звали Хироном.
Дамион подошел к монахам, но аббат Холм опустил глаза к земле.
– Прости, Дамион, – сказал он.
– Это и есть Дамион Атариэль? – Глаза патриарха были как льдины. – Отойди со мной в сторону. Я желаю говорить с тобой.
Дамион неохотно повиновался. Они отошли на несколько шагов по освещенным факелами развалинам.
– Горестно мне, сын мой, видеть тебя в подобном облачении, – произнес патриарх Зима. – Тебе известно, конечно же, что ты совершил серьезный проступок, облачившись в одеяние мирянина без благословения. Не говорю уже о том, что ты взял в руки оружие.
Дамион посмотрел на перевязь, которую так и не успел снять.
– Я… – начал он, но патриарх перебил:
– Я получил письмо, оставленное тобою у тебя в келье, где ты просишь освободить тебя от обетов священнослужителя. Я рад, что тебе хотя бы хватило чести снять с себя священный сан раньше, чем броситься в это сомнительное предприятие – не перебивай меня! – в отличие от тех монахов, что все еще облачены в одежды своего ордена. Услышав впервые о твоей роли в доставке того свитка в Маурайнию, я посчитал, что ты не хотел дурного и был лишь орудием в чужих руках. Не перебивай! Ты еще можешь быть прощен, вероятно. Тебя прельстила, очевидно, эта юная женщина, эта Лорелин, заманила в свой ковен…
– Я не участвовал ни в чем таком, ваше преосвященство, я могу подтвердить это под любой клятвой! И Лорелин тоже. Нас обоих держали здесь в плену, в подземелье этих развалин, и мы помогли друг другу сбежать. Я хотел вернуть ее сестрам…
– Боюсь, для этого уже слишком поздно, – произнес старший из двоих, качая головой. – Подобная ересь распространяется, как зараза, ее трудно искоренить, когда она закрепится в умах людей, и она способна перекидываться на других. Если Лорелин вернется в монастырь, она заразит других учениц. Что до тебя, то на возвращение твое к служению нет надежды, чего, хочется думать, нельзя сказать о спасении твоей души.
– Моей души? – Дамион вдруг разозлился. – А вас не смущают души тех зимбурийцев, с которыми вы прибыли и которые почитают Валдура?
– Ничего подобного они не делают. Они отвергли своего языческого бога и обратились к Вере.
– Правда? Вот этого вашего помощника Хирона я уже видел. Он рыскал по библиотеке, выискивая свиток. Можете спросить его – зачем!
Патриарх остался невозмутим.
– Дабы искоренить его вредное влияние на вас, разумеется. Медалар Хирон муж достойный, и пользуется моим безоговорочным доверием.
– Он лазутчик! – Дамион почти кричал. – Лазутчик царя Халазара!
Патриарх Зима покраснел от гнева, но с усилием взял себя в руки, вернув лицу серьезно-мрачное выражение.
– Не возвышай голоса, сын мой, равно и не противоречь мне. Ты не освобожден еще от своих обетов, в том числе обета послушания. Я дам тебе последнюю возможность искупить вину. Помоги мне вытоптать эту ересь раньше, чем она распространится. Открой мне тайное место, где собирается этот ковен и лежит свиток лжеписания, который ты им отдал.
Дамион оглянулся на вооруженных зимбурийцев, увидел на их лицах выражение наглого удовлетворения.
– И что вы… с ними сделаете? – спросил он.
– То, что должно. Дело не только в том, что они искали спасения в этой юной особе, а не в Вере. Они также совершили серьезные преступления, за которые должны дать ответ.
Дамион колебался. Последователи Модриана заслужили наказание, но, насколько ему было известно, люди Аны никого не обидели, а открыть место сбора одной группы значило выдать и другую. Несправедливо ведь будет наказывать одних за преступления других?
Подождав немного, патриарх пожал плечами – красноречивый жест.
– Я тебе дал все возможности спастись, но ты твердо решил погубить себя. Теперь ни слова более: все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя на суде.
– На суде? – повторил Дамион. – То есть… то есть инквизиция?
– Не будь глупцом. Это дело властей светских, и им в руки будешь ты передан.
– Но вся эта чушь насчет демонов – это же Темные Века!
– Эти поселяне до сих пор живут в Темных Веках, – ответил патриарх. Голос его изменился, стал почти проникновенным. – Суеверия не всегда можно искоренить разумом. Для тебя это, быть может, чушь, но для них реальность. Эти люди пришли ко мне с верой, что я смогу избавить их от страхов, и я должен проследить, чтобы это было сделано, даже если в чем-то мне придется притвориться. Это я обязан сделать ради них.
Дамион глядел, холодея, в это непроницаемое лицо. Наконец-то он понял. Он сам, Ана, Лорелин, монахи, немереи – этот человек воспользуется всеми, как и своими зимбурийскими «новообращенными», ради собственной выгоды и карьеры. Никакие доводы Дамиона поколебать его не могут. Планы его уже составлены.
Возвращаясь к остальным, Дамион искал глазами взгляд аббата Холма – и встретил его. Старик с несчастным и тревожным видом заговорил:
– Ваше преосвященство, можно ли нам…
– Замолчи, монах! – громко и звучно прервал его патриарх Зима. – Ты и твой приор позволили этим немерейским колдунам заниматься своим богомерзким искусством и вредить добрым людям всей округи! Лишь развращенный пастырь дозволит волкам рыскать возле его овец. Вы также хранили свиток, который есть источник ереси. Возвращайтесь же со мной в Академию и покажите мне потайное гнездо этих ведьм.
Полузимбуриец жестом велел Йомару следовать за собой: очевидно, он не подозревал предательства со стороны раба. Йомар повиновался с опущенной головой, не глядя на Дамиона и его спутников. Глаза чернокожего стали как погасшие черные угли. Хирон достал из седельной сумки свернутый в трубку пергамент и помахал им перед Дамионом с мерзкой улыбочкой.
– Вот письмо от самого верховного патриарха, за его подписью и печатью. Братия ордена Святого Атариэля обвиняется в нарушении обетов, выразившемся в общении с колдунами. Предводительница ковена Ана должна понести кару за преступления перед Богом и людьми, а с нею все ее присные, равно как и ее демонские фамилиары, вселившиеся в тела серой кошки и волка…
Перед глазами Дамиона мелькали буквы, начертанные трясущимся почерком выжившего из ума старика. Что еще мог наплести ему Норвин Зима?
– Одержимые демонами животные подлежат уничтожению, и обряд изгнания демонов должен быть выполнен на развалинах, дабы изгнать оттуда призрака. Но приговор Аны может быть смягчен, буде она чистосердечно раскается и назовет все имена членов своего ковена. Подпись: его преосвященство Пий Девятый, верховный патриарх.
Тут раздался жуткий вой, и Дамион повернулся к Серой Метелке, которая устроилась на залитом светом бастионе подобно горгулье, злобно глядя на толпу. Не меньше дюжины других кошек выстроились рядом с ней. Глаза их отражали огни факелов, производя сильнейший эффект.
– Демоны! Демоны! – крикнул кто-то.
Волк вырвался из рук Аны и бросился в толпу, щелкая зубами и рыча на тех, кто угрожал его хозяйке. Охваченная паникой толпа бросилась врассыпную. Но патриарх, монахи и зимбурийцы остались стоять, как и Ана и окружившие ее молодые люди.
– Вы, аббат и приор, идите со мной, – повторил Зима. – Я раскопаю ваш заговор до донышка, даже если это будет последнее из деяний моей жизни. Хирон, обвиненных в ведьмовстве поручаю тебе. Отвези их в город и сдай в тюрьму. Я займусь ими, когда закончу здесь.
Он и два монаха зашагали обратно к Академии, оставив Ану, священника и девушек с зимбурийцами.
– Вы пойдете с нами, – распорядился Хирон. Он и его люди окружили пленников.
– Нет! – закричала Лорелин. – Я ничего плохого не сделала! Никто из нас ничего плохого не делал!
Хирон не ответил – только положил руку на рукоять меча. Дамион в отчаянии встал перед Лорелин и вытащил свой клинок. Зимбурийцы спешились и стали надвигаться на него, и тут он со свистом взмахнул мечом – они остановились от неожиданности. На сопротивление они явно не рассчитывали. У Дамиона мало было надежды победить при таких шансах, но хотя бы он оттянет момент пленения. Он снова взмахнул мечом, и звук рассекающего воздух клинка опьянил, как вино. Он не бессилен. Он не сдастся без боя.
– Остановись, дурак! – мрачно буркнул Йомар. – Не видишь, что ли, насколько их больше?
– Обезоружить его! – велел Хирон.
Трое вышли вперед с обнаженными клинками. Дамион на миг застыл в нерешительности, кровь еще бурлила в жилах. Его окружили, и он опустил меч. Старший презрительно взмахнул своим оружием и выбил меч из руки Дамиона.
Ана вышла вперед и положила руку ему на локоть. Прикосновение было легче сухого листа, но успокоило Дамиона. Ана повернулась к Хирону:
– Нет необходимости действовать силой. Мы идем с вами. Раздался еще один вой сверху, и Метелка прыгнула на землю, подбежала к Ане и вскочила в ее сложенные руки.
– Фамилиар! – вскрикнул кто-то из зимбурийцев, поднимая оружие.
– Дурак! – фыркнул Хирон. – Неужто ты веришь в чепуху, которую накарябал их выживший из ума верховный жрец? Это просто облезлая старая кошка, ничего больше. Внимание, пленники! Вперед!
Эйлию донесли до повозки, которая стояла рядом, брошенная, и загрузили туда ее бесчувственное тело. Ану, все еще с кошкой на руках, и Лорелин заставили туда влезть, а за ними Дамиона. Закрыли и застегнули задний борт. Один зимбурийцев встал перед конем, взял под уздцы и повел. Остальные, включая Йомара, сели на коней и поехали, ведя в поводу лошадь своего товарища и белого коня, которого зимбурийцы посчитали военным трофеем.
В мрачном молчании они ехали, казалось, несколько лиг. Внезапно Дамион, смотрящий за дорогой, обратился к конвоирам:
– Куда вы нас везете? Это не дорога в город!
– К морю, – ответил Хирон, поворачиваясь в седле и осклабясь.
Дамион уставился недоуменно:
– То есть как это – к морю? Вам приказали доставить нас в тюрьму!
Хирон рассмеялся – как ворон закаркал.
– В тюрьму? Ну что вы, как можно! Вы едете к монарху.
– Зачем королю Стефону…
– Царю Халазару, – изогнулись в усмешке тонкие губы командира. – Он вас ждет на корабле недалеко от берега.
Ана встала и выглянула из-за деревянного борта повозки:
– Командир, – сказала она своим спокойным голосом, – вам нужна только я. Чтобы найти то, что вы ищете, вам понадобится моя помощь. У меня есть то, что вам нужно. – Она полезла в глубокий карман платья и вытащила свиток пергамента. Несколько зимбурийцев невольно ахнули, и Дамион с ними. Хирон что-то по-зимбурийски выкрикнул, и процессия остановилась. Он подъехал к телеге и выхватил пергамент из старческой руки.
– Да, это документ, который вы ищете, – сказала старуха, – тот свиток с морской картой, где показан путь в Тринисию. И я знаю то, чего карта не показывает: точное местоположение Камня Звезд. Отпустите этих молодых людей, и я буду вам проводником. Буду помогать вам не за страх, а за совесть.
Полукровка-лазутчик еще раз хрипло засмеялся.
– И еще как будешь! Я уж постараюсь, старая карга. Но твоя драгоценная принцесса, – он показал на Лорелин, – тоже поедет. Неужто ты думаешь, что зимбурийцы хуже тебя знают пророчества? Халазар не будет спускать глаз со своей соперницы.
И он дал сигнал человеку у коня двигаться дальше.
– Она никак здесь не замешана, как и вторая девушка, – попыталась возразить Ана, показывая тростью на неподвижно лежащую Эйлию. – И священник. Они не из моего ковена.
– И ты думаешь, я тебе поверю, ведьма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Он гневным жестом показал на беспамятную Эйлию, обмякшую на руках у Дамиона.
Аббат Холм вышел вперед в сопровождении приора Дола.
– Мне очень жаль, что так вышло, Ана. Не знаю, как это произошло – могу поклясться, что никто из братства ничего никому не говорил…
Приор с видом одновременно беспокойным и робким прокашлялся и добавил:
– Знаешь, Ана, наверное, вам действительно лучше бы уйти.
– Нет! – Один из помощников патриарха пришпорил коня, и в свете факелов Дамион узнал его лицо. Это был тот темноволосый, коренастый, который проник в библиотеку Академии с Йомаром. – Нельзя ее отпускать! Она должна быть наказана!
– Она будет наказана, Хирон, – мрачно заверил его патриарх. – И другие ведьмы тоже.
Дамион вдруг до тошноты ясно понял, как выглядит, стоя здесь среди развалин, одетый в ошметки доспехов паладина, с бесчувственной юной девой на руках и рядом с ним женщина, только что признавшая себя ведьмой. Подавляя дикое желание засмеяться, что было бы катастрофой, он положил Эйлию на траву и начал стаскивать с себя броню.
– Мы не колдуны, ваше преосвященство. Я только освободил Лорелин и вот эту другую девушку. Их держали в плену в развалинах…
– Слышите? Это она – эта девушка Лорелин, источник ереси! О ней говорилось в тех письмах, что приходили вам. Ее надо сейчас же взять, и священника тоже! – выкрикнул человек, которого звали Хироном.
Дамион подошел к монахам, но аббат Холм опустил глаза к земле.
– Прости, Дамион, – сказал он.
– Это и есть Дамион Атариэль? – Глаза патриарха были как льдины. – Отойди со мной в сторону. Я желаю говорить с тобой.
Дамион неохотно повиновался. Они отошли на несколько шагов по освещенным факелами развалинам.
– Горестно мне, сын мой, видеть тебя в подобном облачении, – произнес патриарх Зима. – Тебе известно, конечно же, что ты совершил серьезный проступок, облачившись в одеяние мирянина без благословения. Не говорю уже о том, что ты взял в руки оружие.
Дамион посмотрел на перевязь, которую так и не успел снять.
– Я… – начал он, но патриарх перебил:
– Я получил письмо, оставленное тобою у тебя в келье, где ты просишь освободить тебя от обетов священнослужителя. Я рад, что тебе хотя бы хватило чести снять с себя священный сан раньше, чем броситься в это сомнительное предприятие – не перебивай меня! – в отличие от тех монахов, что все еще облачены в одежды своего ордена. Услышав впервые о твоей роли в доставке того свитка в Маурайнию, я посчитал, что ты не хотел дурного и был лишь орудием в чужих руках. Не перебивай! Ты еще можешь быть прощен, вероятно. Тебя прельстила, очевидно, эта юная женщина, эта Лорелин, заманила в свой ковен…
– Я не участвовал ни в чем таком, ваше преосвященство, я могу подтвердить это под любой клятвой! И Лорелин тоже. Нас обоих держали здесь в плену, в подземелье этих развалин, и мы помогли друг другу сбежать. Я хотел вернуть ее сестрам…
– Боюсь, для этого уже слишком поздно, – произнес старший из двоих, качая головой. – Подобная ересь распространяется, как зараза, ее трудно искоренить, когда она закрепится в умах людей, и она способна перекидываться на других. Если Лорелин вернется в монастырь, она заразит других учениц. Что до тебя, то на возвращение твое к служению нет надежды, чего, хочется думать, нельзя сказать о спасении твоей души.
– Моей души? – Дамион вдруг разозлился. – А вас не смущают души тех зимбурийцев, с которыми вы прибыли и которые почитают Валдура?
– Ничего подобного они не делают. Они отвергли своего языческого бога и обратились к Вере.
– Правда? Вот этого вашего помощника Хирона я уже видел. Он рыскал по библиотеке, выискивая свиток. Можете спросить его – зачем!
Патриарх остался невозмутим.
– Дабы искоренить его вредное влияние на вас, разумеется. Медалар Хирон муж достойный, и пользуется моим безоговорочным доверием.
– Он лазутчик! – Дамион почти кричал. – Лазутчик царя Халазара!
Патриарх Зима покраснел от гнева, но с усилием взял себя в руки, вернув лицу серьезно-мрачное выражение.
– Не возвышай голоса, сын мой, равно и не противоречь мне. Ты не освобожден еще от своих обетов, в том числе обета послушания. Я дам тебе последнюю возможность искупить вину. Помоги мне вытоптать эту ересь раньше, чем она распространится. Открой мне тайное место, где собирается этот ковен и лежит свиток лжеписания, который ты им отдал.
Дамион оглянулся на вооруженных зимбурийцев, увидел на их лицах выражение наглого удовлетворения.
– И что вы… с ними сделаете? – спросил он.
– То, что должно. Дело не только в том, что они искали спасения в этой юной особе, а не в Вере. Они также совершили серьезные преступления, за которые должны дать ответ.
Дамион колебался. Последователи Модриана заслужили наказание, но, насколько ему было известно, люди Аны никого не обидели, а открыть место сбора одной группы значило выдать и другую. Несправедливо ведь будет наказывать одних за преступления других?
Подождав немного, патриарх пожал плечами – красноречивый жест.
– Я тебе дал все возможности спастись, но ты твердо решил погубить себя. Теперь ни слова более: все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя на суде.
– На суде? – повторил Дамион. – То есть… то есть инквизиция?
– Не будь глупцом. Это дело властей светских, и им в руки будешь ты передан.
– Но вся эта чушь насчет демонов – это же Темные Века!
– Эти поселяне до сих пор живут в Темных Веках, – ответил патриарх. Голос его изменился, стал почти проникновенным. – Суеверия не всегда можно искоренить разумом. Для тебя это, быть может, чушь, но для них реальность. Эти люди пришли ко мне с верой, что я смогу избавить их от страхов, и я должен проследить, чтобы это было сделано, даже если в чем-то мне придется притвориться. Это я обязан сделать ради них.
Дамион глядел, холодея, в это непроницаемое лицо. Наконец-то он понял. Он сам, Ана, Лорелин, монахи, немереи – этот человек воспользуется всеми, как и своими зимбурийскими «новообращенными», ради собственной выгоды и карьеры. Никакие доводы Дамиона поколебать его не могут. Планы его уже составлены.
Возвращаясь к остальным, Дамион искал глазами взгляд аббата Холма – и встретил его. Старик с несчастным и тревожным видом заговорил:
– Ваше преосвященство, можно ли нам…
– Замолчи, монах! – громко и звучно прервал его патриарх Зима. – Ты и твой приор позволили этим немерейским колдунам заниматься своим богомерзким искусством и вредить добрым людям всей округи! Лишь развращенный пастырь дозволит волкам рыскать возле его овец. Вы также хранили свиток, который есть источник ереси. Возвращайтесь же со мной в Академию и покажите мне потайное гнездо этих ведьм.
Полузимбуриец жестом велел Йомару следовать за собой: очевидно, он не подозревал предательства со стороны раба. Йомар повиновался с опущенной головой, не глядя на Дамиона и его спутников. Глаза чернокожего стали как погасшие черные угли. Хирон достал из седельной сумки свернутый в трубку пергамент и помахал им перед Дамионом с мерзкой улыбочкой.
– Вот письмо от самого верховного патриарха, за его подписью и печатью. Братия ордена Святого Атариэля обвиняется в нарушении обетов, выразившемся в общении с колдунами. Предводительница ковена Ана должна понести кару за преступления перед Богом и людьми, а с нею все ее присные, равно как и ее демонские фамилиары, вселившиеся в тела серой кошки и волка…
Перед глазами Дамиона мелькали буквы, начертанные трясущимся почерком выжившего из ума старика. Что еще мог наплести ему Норвин Зима?
– Одержимые демонами животные подлежат уничтожению, и обряд изгнания демонов должен быть выполнен на развалинах, дабы изгнать оттуда призрака. Но приговор Аны может быть смягчен, буде она чистосердечно раскается и назовет все имена членов своего ковена. Подпись: его преосвященство Пий Девятый, верховный патриарх.
Тут раздался жуткий вой, и Дамион повернулся к Серой Метелке, которая устроилась на залитом светом бастионе подобно горгулье, злобно глядя на толпу. Не меньше дюжины других кошек выстроились рядом с ней. Глаза их отражали огни факелов, производя сильнейший эффект.
– Демоны! Демоны! – крикнул кто-то.
Волк вырвался из рук Аны и бросился в толпу, щелкая зубами и рыча на тех, кто угрожал его хозяйке. Охваченная паникой толпа бросилась врассыпную. Но патриарх, монахи и зимбурийцы остались стоять, как и Ана и окружившие ее молодые люди.
– Вы, аббат и приор, идите со мной, – повторил Зима. – Я раскопаю ваш заговор до донышка, даже если это будет последнее из деяний моей жизни. Хирон, обвиненных в ведьмовстве поручаю тебе. Отвези их в город и сдай в тюрьму. Я займусь ими, когда закончу здесь.
Он и два монаха зашагали обратно к Академии, оставив Ану, священника и девушек с зимбурийцами.
– Вы пойдете с нами, – распорядился Хирон. Он и его люди окружили пленников.
– Нет! – закричала Лорелин. – Я ничего плохого не сделала! Никто из нас ничего плохого не делал!
Хирон не ответил – только положил руку на рукоять меча. Дамион в отчаянии встал перед Лорелин и вытащил свой клинок. Зимбурийцы спешились и стали надвигаться на него, и тут он со свистом взмахнул мечом – они остановились от неожиданности. На сопротивление они явно не рассчитывали. У Дамиона мало было надежды победить при таких шансах, но хотя бы он оттянет момент пленения. Он снова взмахнул мечом, и звук рассекающего воздух клинка опьянил, как вино. Он не бессилен. Он не сдастся без боя.
– Остановись, дурак! – мрачно буркнул Йомар. – Не видишь, что ли, насколько их больше?
– Обезоружить его! – велел Хирон.
Трое вышли вперед с обнаженными клинками. Дамион на миг застыл в нерешительности, кровь еще бурлила в жилах. Его окружили, и он опустил меч. Старший презрительно взмахнул своим оружием и выбил меч из руки Дамиона.
Ана вышла вперед и положила руку ему на локоть. Прикосновение было легче сухого листа, но успокоило Дамиона. Ана повернулась к Хирону:
– Нет необходимости действовать силой. Мы идем с вами. Раздался еще один вой сверху, и Метелка прыгнула на землю, подбежала к Ане и вскочила в ее сложенные руки.
– Фамилиар! – вскрикнул кто-то из зимбурийцев, поднимая оружие.
– Дурак! – фыркнул Хирон. – Неужто ты веришь в чепуху, которую накарябал их выживший из ума верховный жрец? Это просто облезлая старая кошка, ничего больше. Внимание, пленники! Вперед!
Эйлию донесли до повозки, которая стояла рядом, брошенная, и загрузили туда ее бесчувственное тело. Ану, все еще с кошкой на руках, и Лорелин заставили туда влезть, а за ними Дамиона. Закрыли и застегнули задний борт. Один зимбурийцев встал перед конем, взял под уздцы и повел. Остальные, включая Йомара, сели на коней и поехали, ведя в поводу лошадь своего товарища и белого коня, которого зимбурийцы посчитали военным трофеем.
В мрачном молчании они ехали, казалось, несколько лиг. Внезапно Дамион, смотрящий за дорогой, обратился к конвоирам:
– Куда вы нас везете? Это не дорога в город!
– К морю, – ответил Хирон, поворачиваясь в седле и осклабясь.
Дамион уставился недоуменно:
– То есть как это – к морю? Вам приказали доставить нас в тюрьму!
Хирон рассмеялся – как ворон закаркал.
– В тюрьму? Ну что вы, как можно! Вы едете к монарху.
– Зачем королю Стефону…
– Царю Халазару, – изогнулись в усмешке тонкие губы командира. – Он вас ждет на корабле недалеко от берега.
Ана встала и выглянула из-за деревянного борта повозки:
– Командир, – сказала она своим спокойным голосом, – вам нужна только я. Чтобы найти то, что вы ищете, вам понадобится моя помощь. У меня есть то, что вам нужно. – Она полезла в глубокий карман платья и вытащила свиток пергамента. Несколько зимбурийцев невольно ахнули, и Дамион с ними. Хирон что-то по-зимбурийски выкрикнул, и процессия остановилась. Он подъехал к телеге и выхватил пергамент из старческой руки.
– Да, это документ, который вы ищете, – сказала старуха, – тот свиток с морской картой, где показан путь в Тринисию. И я знаю то, чего карта не показывает: точное местоположение Камня Звезд. Отпустите этих молодых людей, и я буду вам проводником. Буду помогать вам не за страх, а за совесть.
Полукровка-лазутчик еще раз хрипло засмеялся.
– И еще как будешь! Я уж постараюсь, старая карга. Но твоя драгоценная принцесса, – он показал на Лорелин, – тоже поедет. Неужто ты думаешь, что зимбурийцы хуже тебя знают пророчества? Халазар не будет спускать глаз со своей соперницы.
И он дал сигнал человеку у коня двигаться дальше.
– Она никак здесь не замешана, как и вторая девушка, – попыталась возразить Ана, показывая тростью на неподвижно лежащую Эйлию. – И священник. Они не из моего ковена.
– И ты думаешь, я тебе поверю, ведьма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63