Помалкивали и солнечные мониторы, они не показывали никаких нарушений или изменений. Правда, судить о том, в порядке приборы или нет, Михаил мог, лишь осмотрев их кожухи, одетые в мощную противометеоритную обшивку и бронепластик. Так что же встревожило его? Посреди тишины и неподвижности Луны неприятно было ощущать подобные чувства, и Михаил поежился, хотя в скафандре ему вовсе не было холодно.
И тут он понял.
– Фалес. Покажи мне Солнце.
Зажмурившись, он запрокинул голову и обратил взгляд к ослепительно сиявшему светилу.
Открыв глаза, Михаил начал осматривать Солнце, показавшееся ему подозрительным.
Середина лицевой пластины блокировала большую часть света диска Солнца. Но зато Михаил мог довольно сносно видеть атмосферу светила – корону, рассеянное свечение, высота которого во много раз превосходила диаметр Солнца. Корона на вид была гладкой и всегда напоминала Михаилу перламутр. Но он знал, что за внешней гладкостью скрывается электромагнитное поле такой чудовищной мощности, перед которой меркнут любые достижения человечества. На самом деле именно мощность электромагнитного излучения солнечной короны служила главной причиной изменений в космической погоде, и именно изучению этих изменений и посвятил свою жизнь Михаил.
В центре короны он видел собственно диск Солнца. Благодаря светофильтрам лицевой пластины яркость светила была приглушена, оно выглядело как раскаленный докрасна уголь. Михаил дал команду увеличить изображение и стал различать зерна – гранулы, громадные конвективные ячейки, словно бы черепицей покрывавшие поверхность Солнца. А ближе к самой середине диска он разглядел более темное пятно. Это явно была не гранула, но площадь имела более обширную.
– Активная область… – прошептал Михаил.
– И к тому же большая, – добавил Фалес.
– У меня нет с собой каталога… Это двенадцать тысяч шестьсот восемьдесят седьмая?
На протяжении десятков лет люди присваивали номера областям с повышенной активностью на Солнце – источникам вспышек и прочих возмущений.
– Нет, – без запинки ответил Фалес. – Активная область двенадцать тысяч шестьсот восемьдесят семь в данный момент остывает, и расположена она немного западнее.
– Так что же тогда…
– У этой области нет номера. Она совсем новая.
Михаил присвистнул. Обычно активные области развивались за несколько дней. Наблюдая за солнечным резонансом – мощными медленными звуковыми волнами, проходящими сквозь структуру звезды, – как правило, можно было зарегистрировать появление новых активных областей на противоположной стороне Солнца еще до того, как величавое вращение светила выносило их на обозрение. Но эта «зверюга», судя по всему, представляла собой нечто иное.
– Солнце сегодня неспокойное, – пробормотал Михаил.
– Михаил, твой голос звучит непривычно. Ты заподозрил наличие активной области еще до того, как попросил меня начать сеанс наблюдения?
Михаил уже давно жил здесь один и общался с Фалесом, поэтому его не слишком удивило это проявление любопытства со стороны компьютера.
– С опытом такие штуки начинаешь ощущать инстинктивно.
– Область чувств человека остается загадкой, верно, Михаил?
– Это точно.
Краем глаза Михаил заметил, как что-то мелькнуло на фоне тени. Он отвернулся от Солнца. Как только лицевая пластина деполяризовалась, он различил огонек, ползущий в его сторону через поле лунной тени. Для Михаила это было почти такое же редкое зрелище, как встревоженный лик Солнца.
– Кажется, ко мне кто-то идет в гости. Фалес, ты бы лучше поглядел, достаточно ли у нас горячей воды для душа.
Он развернулся и тронулся в обратный путь по тропе, стараясь ступать осторожно, несмотря на волнение.
– Похоже, денек сегодня предстоит горячий, – сказал он.
3
Королевское общество
Шиобэн Макгоррэн в одиночестве, прижав к уху трубку телефона, сидела в глубоком кресле. Она развернула и держала перед собой на коленях персональный софт-скрин. Рядом на красивом столике стояла чашка с редкостно горьким кофе. Шиобэн репетировала доклад, который ей уже меньше чем через полчаса предстояло произносить перед аудиторией, состоящей сплошь из высокопоставленного начальства.
Она прочитала вслух:
– Две тысячи тридцать седьмой год обещает стать самым значительным для космологии после две тысячи третьего года, когда впервые были точно определены основные компоненты Вселенной – пропорции барионной материи, темной материи и темной энергии. В две тысячи третьем году мне было одиннадцать лет, и я помню, какое волнение испытала, когда были получены результаты работы микроволнового анизотропического зонда «Уилкинсон». Наверное, я была не слишком типичным подростком! Но для меня МАЗ был роботом-Колумбом. Этот отважный космический зонд был послан на поиски темноматериального Китая, но на пути наткнулся на темноматериальную Америку. И точно так же, как открытия Колумба навсегда запечатлели в умах людей географию Земли, так в две тысячи третьем году мы познали географию Вселенной. А теперь, в две тысячи тридцать седьмом, благодаря результатам, которых мы ожидаем от анизотропического зонта «Квинтэссенция», мы…
В комнате мигнул свет, и Шиобэн услышала голос матери.
– И так далее, и тому подобное, – проворчала Мария. Динамик телефона немного усиливал ее легкий ирландский акцент. – Насколько я понимаю, наговорив еще уйму технической галиматьи насчет этой древней космической посудины, ты, в конце концов, доползешь до сути дела.
Шиобэн сдержала вздох.
– Мама, я – королевский астроном, а это – Королевское общество. Я делаю основной доклад! Так что от меня как раз ждут того самого, что ты назвала «технической галиматьей»!
– С аналогиями, детка, у тебя всегда было плоховато.
– А вот ты могла бы меня хоть капельку поддержать. – Шиобэн отпила немного кофе, стараясь не пролить ни капли на свой лучший костюм. – То есть ты представь себе, где сегодня находится твоя детка.
Она нажала на клавишу видеосвязи, чтобы мать увидела ее.
Это были апартаменты в офисе Королевского общества в лондонском Сити, на Карлтон-террас. Со всех сторон Шиобэн окружала дорогая антикварная мебель. Она сидела рядом с камином, над головой висела красивая хрустальная люстра.
– Какая милая комнатка, – мурлыкнула Мария. – Знаешь, все-таки за многое викторианцам стоит сказать спасибо.
– Королевское общество намного старее викторианцев…
– А вот здесь никаких люстр нет, ты уж мне поверь, – перебила ее Мария. – Ничего нет, кроме вонючих стариков и старух, включая меня.
– Иллюстрация к демографической статистике.
Мария находилась в больнице Гая, неподалеку от Лондонского моста, всего в ста метрах от Карлтон-террас. Она ожидала консультации по поводу рака кожи. Для людей, которым довелось состариться под «дырявым» небом, это было очень распространенное заболевание, и Мария сидела в очереди.
Шиобэн услышала раздраженные голоса рядом с матерью.
– Какая-то проблема?
– Перепалка возле автомата с напитками, – объяснила Мария. – У кого-то не сработал кредитный чип-имплантат. Тут вообще все на взводе. Странный какой-то день, правда? Может быть, это все из-за сегодняшнего странного неба?
Шиобэн огляделась по сторонам.
– Тут не спокойнее.
До начала конференции оставалось совсем немного времени, и она радовалась тому, что ее оставили одну с чашкой кофе и дали возможность просмотреть доклад. Правда, чувство долга заставило ее оторваться от подготовки к выступлению и позвонить матери в больницу. Но теперь, похоже, все сгрудились у окон и смотрели на небо. «Забавно это, должно быть, выглядит, – подумала Шиобэн. – Известные ученые толкаются у окна, будто ребятишки, пытающиеся хоть одним глазком увидеть эстрадную звезду». Но на что они смотрели?
– Мама, что ты имеешь в виду под «странным небом»?
Мария язвительно отозвалась:
– Может быть, тебе стоит самой взглянуть? Ты ведь королевский астроном, и…
В трубке зажужжало, связь прервалась. Шиобэн от изумления на миг замерла. Такого прежде никогда не случалось.
– Аристотель, пожалуйста, перезвони.
– Хорошо, Шиобэн.
Через пару секунд вернулся голос матери.
– Алло?
– Это я, – сказала Шиобэн. – Мама, профессиональные астрономы в наши дни не слишком часто смотрят на звезды.
Особенно это касалось космологов – коллег Шиобэн, чьи интересы касались Вселенной в громадных масштабах пространства и времени, а вовсе не горстки космических объектов, видимых невооруженным глазом.
– Но наверняка и ты видела сегодня утром полярное сияние.
Конечно видела. В середине лета Шиобэн всегда вставала около шести, чтобы успеть пробежаться трусцой по Гайд-парку до того, как жара станет невыносимой. Этим утром, несмотря на то, что солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, Шиобэн разглядела на севере ало-зеленое сияние – явно трехмерное. Яркие занавесы и ленты – грандиозное магнитно-плазменное шоу над Землей.
Мария сказала:
– Полярные сияния – они же как-то связаны с солнцем, да?
– Да. Вспышки, солнечный ветер.
К стыду своему, Шиобэн обнаружила, что не уверена в том, что солнечный цикл в данный момент – в стадии максимума. Хороший же из нее получился королевский астроном!
Невзирая на то, что полярное сияние, несомненно, являло собой очень впечатляющее зрелище и таким ярким на широте Лондона бывало крайне редко, Шиобэн знала: оно представляет собой всего-навсего вторичный эффект взаимодействия солнечной плазмы с магнитным полем Земли и потому особого интереса не вызывает. Шиобэн продолжала свою утреннюю пробежку, не ощущая ни малейшего желания присоединиться к таращащимся на небо с раскрытыми ртами горожанам, выгуливавшим в парке собак. И уж конечно, она совсем не переживала из-за того, что пропустила те мгновения, когда некоторые не на шутку струхнули и принялись названивать в городские службы чрезвычайных ситуаций, решив, что где-то в Лондоне полыхает пожар.
Все собравшиеся у окна молчали.
«А вот это довольно странно», – решила Шиобэн.
Она поставила чашку на стол и с телефоном в руке пошла к окну. Не так-то много она смогла увидеть из-за спин столпившихся космологов: клочок зелени в парке, чистое голубое небо. Окно было закрыто наглухо, чтобы могли работать кондиционеры, но Шиобэн показалось, что она слышит уличный шум – гудки машин, вой сирен.
Ее, стоящую позади всех, заметил Тоби Питт. Симпатяга с габаритами медведя, Тоби работал в Королевском обществе. Он был организатором и куратором сегодняшней конференции.
– Шиобэн! – воскликнул Тоби. – Обещаю, я не стану отпускать шуточки по адресу королевского астронома, которая самой последней проявила интерес к тому, что творится в небе.
Шиобэн показала ему свой телефон.
– Я могла и не смотреть. Мне мама все рассказала.
– Но, между прочим, зрелище потрясающее. Пойдем посмотрим.
Он обнял своей массивной ручищей ее плечи и, чередуя применение силы с обаятельными улыбками, сумел провести Шиобэн через толпу к окну.
Из окон офиса Королевского общества в Сити открывался неплохой вид на Мэлл и лежащий за этой улицей Сент-Джеймсский парк. Трава в парке имела роскошный изумрудный цвет. Теперь здесь высаживали не местный сорт газонной травы, а ее грубую, устойчивую к засухе разновидность, импортируемую из южного Техаса. Бессчетные дождевальные установки распыляли воду, и брызги сверкали в воздухе маленькими радугами.
Между тем уличное движение на Мэлл застопорилось. «Умные» автомобили спокойно выстраивались в оптимальные очереди друг за другом, но их разозленные водители остервенело жали на гудки. Во влажном воздухе от асфальта постепенно поднималось раскаленное марево. Посмотрев влево, Шиобэн увидела разделительные полосы и мигающие светофоры. Мигали они явно как попало, поэтому неудивительно, что образовались такие пробки.
Шиобэн посмотрела на небо. Высоко стоявшее солнце наполняло светом безоблачный воздух. Но стоило прикрыть глаза рукой – и становились различимы контуры лент полярного сияния. Помимо завывания гудков автомобилей с улицы доносился приглушенный толстым окном грохот. Судя по всему, автомобильные пробки образовались по всему городу, а не только на Мэлл.
В первый раз за день Шиобэн стало немного не по себе. Она подумала о своей дочери, Пердите. Та сегодня была в колледже. Двадцатилетняя здравомыслящая девушка. И все-таки…
На миг стало тише. Свет мигнул. Люди, собравшиеся у окна, занервничали, зашевелились. Обернувшись, Шиобэн увидела, что люстры погасли. А тише стало потому, что, видимо, отключилась система кондиционирования воздуха.
Тоби Питт кому-то что-то быстро протараторил по телефону, потом поднял руки вверх и объявил:
– Дамы и господа, беспокоиться не о чем. Мы не одиноки. Что-то в этом роде произошло повсюду в этой части Лондона. Но у нас имеется аварийный генератор, и его вскоре включат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
И тут он понял.
– Фалес. Покажи мне Солнце.
Зажмурившись, он запрокинул голову и обратил взгляд к ослепительно сиявшему светилу.
Открыв глаза, Михаил начал осматривать Солнце, показавшееся ему подозрительным.
Середина лицевой пластины блокировала большую часть света диска Солнца. Но зато Михаил мог довольно сносно видеть атмосферу светила – корону, рассеянное свечение, высота которого во много раз превосходила диаметр Солнца. Корона на вид была гладкой и всегда напоминала Михаилу перламутр. Но он знал, что за внешней гладкостью скрывается электромагнитное поле такой чудовищной мощности, перед которой меркнут любые достижения человечества. На самом деле именно мощность электромагнитного излучения солнечной короны служила главной причиной изменений в космической погоде, и именно изучению этих изменений и посвятил свою жизнь Михаил.
В центре короны он видел собственно диск Солнца. Благодаря светофильтрам лицевой пластины яркость светила была приглушена, оно выглядело как раскаленный докрасна уголь. Михаил дал команду увеличить изображение и стал различать зерна – гранулы, громадные конвективные ячейки, словно бы черепицей покрывавшие поверхность Солнца. А ближе к самой середине диска он разглядел более темное пятно. Это явно была не гранула, но площадь имела более обширную.
– Активная область… – прошептал Михаил.
– И к тому же большая, – добавил Фалес.
– У меня нет с собой каталога… Это двенадцать тысяч шестьсот восемьдесят седьмая?
На протяжении десятков лет люди присваивали номера областям с повышенной активностью на Солнце – источникам вспышек и прочих возмущений.
– Нет, – без запинки ответил Фалес. – Активная область двенадцать тысяч шестьсот восемьдесят семь в данный момент остывает, и расположена она немного западнее.
– Так что же тогда…
– У этой области нет номера. Она совсем новая.
Михаил присвистнул. Обычно активные области развивались за несколько дней. Наблюдая за солнечным резонансом – мощными медленными звуковыми волнами, проходящими сквозь структуру звезды, – как правило, можно было зарегистрировать появление новых активных областей на противоположной стороне Солнца еще до того, как величавое вращение светила выносило их на обозрение. Но эта «зверюга», судя по всему, представляла собой нечто иное.
– Солнце сегодня неспокойное, – пробормотал Михаил.
– Михаил, твой голос звучит непривычно. Ты заподозрил наличие активной области еще до того, как попросил меня начать сеанс наблюдения?
Михаил уже давно жил здесь один и общался с Фалесом, поэтому его не слишком удивило это проявление любопытства со стороны компьютера.
– С опытом такие штуки начинаешь ощущать инстинктивно.
– Область чувств человека остается загадкой, верно, Михаил?
– Это точно.
Краем глаза Михаил заметил, как что-то мелькнуло на фоне тени. Он отвернулся от Солнца. Как только лицевая пластина деполяризовалась, он различил огонек, ползущий в его сторону через поле лунной тени. Для Михаила это было почти такое же редкое зрелище, как встревоженный лик Солнца.
– Кажется, ко мне кто-то идет в гости. Фалес, ты бы лучше поглядел, достаточно ли у нас горячей воды для душа.
Он развернулся и тронулся в обратный путь по тропе, стараясь ступать осторожно, несмотря на волнение.
– Похоже, денек сегодня предстоит горячий, – сказал он.
3
Королевское общество
Шиобэн Макгоррэн в одиночестве, прижав к уху трубку телефона, сидела в глубоком кресле. Она развернула и держала перед собой на коленях персональный софт-скрин. Рядом на красивом столике стояла чашка с редкостно горьким кофе. Шиобэн репетировала доклад, который ей уже меньше чем через полчаса предстояло произносить перед аудиторией, состоящей сплошь из высокопоставленного начальства.
Она прочитала вслух:
– Две тысячи тридцать седьмой год обещает стать самым значительным для космологии после две тысячи третьего года, когда впервые были точно определены основные компоненты Вселенной – пропорции барионной материи, темной материи и темной энергии. В две тысячи третьем году мне было одиннадцать лет, и я помню, какое волнение испытала, когда были получены результаты работы микроволнового анизотропического зонда «Уилкинсон». Наверное, я была не слишком типичным подростком! Но для меня МАЗ был роботом-Колумбом. Этот отважный космический зонд был послан на поиски темноматериального Китая, но на пути наткнулся на темноматериальную Америку. И точно так же, как открытия Колумба навсегда запечатлели в умах людей географию Земли, так в две тысячи третьем году мы познали географию Вселенной. А теперь, в две тысячи тридцать седьмом, благодаря результатам, которых мы ожидаем от анизотропического зонта «Квинтэссенция», мы…
В комнате мигнул свет, и Шиобэн услышала голос матери.
– И так далее, и тому подобное, – проворчала Мария. Динамик телефона немного усиливал ее легкий ирландский акцент. – Насколько я понимаю, наговорив еще уйму технической галиматьи насчет этой древней космической посудины, ты, в конце концов, доползешь до сути дела.
Шиобэн сдержала вздох.
– Мама, я – королевский астроном, а это – Королевское общество. Я делаю основной доклад! Так что от меня как раз ждут того самого, что ты назвала «технической галиматьей»!
– С аналогиями, детка, у тебя всегда было плоховато.
– А вот ты могла бы меня хоть капельку поддержать. – Шиобэн отпила немного кофе, стараясь не пролить ни капли на свой лучший костюм. – То есть ты представь себе, где сегодня находится твоя детка.
Она нажала на клавишу видеосвязи, чтобы мать увидела ее.
Это были апартаменты в офисе Королевского общества в лондонском Сити, на Карлтон-террас. Со всех сторон Шиобэн окружала дорогая антикварная мебель. Она сидела рядом с камином, над головой висела красивая хрустальная люстра.
– Какая милая комнатка, – мурлыкнула Мария. – Знаешь, все-таки за многое викторианцам стоит сказать спасибо.
– Королевское общество намного старее викторианцев…
– А вот здесь никаких люстр нет, ты уж мне поверь, – перебила ее Мария. – Ничего нет, кроме вонючих стариков и старух, включая меня.
– Иллюстрация к демографической статистике.
Мария находилась в больнице Гая, неподалеку от Лондонского моста, всего в ста метрах от Карлтон-террас. Она ожидала консультации по поводу рака кожи. Для людей, которым довелось состариться под «дырявым» небом, это было очень распространенное заболевание, и Мария сидела в очереди.
Шиобэн услышала раздраженные голоса рядом с матерью.
– Какая-то проблема?
– Перепалка возле автомата с напитками, – объяснила Мария. – У кого-то не сработал кредитный чип-имплантат. Тут вообще все на взводе. Странный какой-то день, правда? Может быть, это все из-за сегодняшнего странного неба?
Шиобэн огляделась по сторонам.
– Тут не спокойнее.
До начала конференции оставалось совсем немного времени, и она радовалась тому, что ее оставили одну с чашкой кофе и дали возможность просмотреть доклад. Правда, чувство долга заставило ее оторваться от подготовки к выступлению и позвонить матери в больницу. Но теперь, похоже, все сгрудились у окон и смотрели на небо. «Забавно это, должно быть, выглядит, – подумала Шиобэн. – Известные ученые толкаются у окна, будто ребятишки, пытающиеся хоть одним глазком увидеть эстрадную звезду». Но на что они смотрели?
– Мама, что ты имеешь в виду под «странным небом»?
Мария язвительно отозвалась:
– Может быть, тебе стоит самой взглянуть? Ты ведь королевский астроном, и…
В трубке зажужжало, связь прервалась. Шиобэн от изумления на миг замерла. Такого прежде никогда не случалось.
– Аристотель, пожалуйста, перезвони.
– Хорошо, Шиобэн.
Через пару секунд вернулся голос матери.
– Алло?
– Это я, – сказала Шиобэн. – Мама, профессиональные астрономы в наши дни не слишком часто смотрят на звезды.
Особенно это касалось космологов – коллег Шиобэн, чьи интересы касались Вселенной в громадных масштабах пространства и времени, а вовсе не горстки космических объектов, видимых невооруженным глазом.
– Но наверняка и ты видела сегодня утром полярное сияние.
Конечно видела. В середине лета Шиобэн всегда вставала около шести, чтобы успеть пробежаться трусцой по Гайд-парку до того, как жара станет невыносимой. Этим утром, несмотря на то, что солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, Шиобэн разглядела на севере ало-зеленое сияние – явно трехмерное. Яркие занавесы и ленты – грандиозное магнитно-плазменное шоу над Землей.
Мария сказала:
– Полярные сияния – они же как-то связаны с солнцем, да?
– Да. Вспышки, солнечный ветер.
К стыду своему, Шиобэн обнаружила, что не уверена в том, что солнечный цикл в данный момент – в стадии максимума. Хороший же из нее получился королевский астроном!
Невзирая на то, что полярное сияние, несомненно, являло собой очень впечатляющее зрелище и таким ярким на широте Лондона бывало крайне редко, Шиобэн знала: оно представляет собой всего-навсего вторичный эффект взаимодействия солнечной плазмы с магнитным полем Земли и потому особого интереса не вызывает. Шиобэн продолжала свою утреннюю пробежку, не ощущая ни малейшего желания присоединиться к таращащимся на небо с раскрытыми ртами горожанам, выгуливавшим в парке собак. И уж конечно, она совсем не переживала из-за того, что пропустила те мгновения, когда некоторые не на шутку струхнули и принялись названивать в городские службы чрезвычайных ситуаций, решив, что где-то в Лондоне полыхает пожар.
Все собравшиеся у окна молчали.
«А вот это довольно странно», – решила Шиобэн.
Она поставила чашку на стол и с телефоном в руке пошла к окну. Не так-то много она смогла увидеть из-за спин столпившихся космологов: клочок зелени в парке, чистое голубое небо. Окно было закрыто наглухо, чтобы могли работать кондиционеры, но Шиобэн показалось, что она слышит уличный шум – гудки машин, вой сирен.
Ее, стоящую позади всех, заметил Тоби Питт. Симпатяга с габаритами медведя, Тоби работал в Королевском обществе. Он был организатором и куратором сегодняшней конференции.
– Шиобэн! – воскликнул Тоби. – Обещаю, я не стану отпускать шуточки по адресу королевского астронома, которая самой последней проявила интерес к тому, что творится в небе.
Шиобэн показала ему свой телефон.
– Я могла и не смотреть. Мне мама все рассказала.
– Но, между прочим, зрелище потрясающее. Пойдем посмотрим.
Он обнял своей массивной ручищей ее плечи и, чередуя применение силы с обаятельными улыбками, сумел провести Шиобэн через толпу к окну.
Из окон офиса Королевского общества в Сити открывался неплохой вид на Мэлл и лежащий за этой улицей Сент-Джеймсский парк. Трава в парке имела роскошный изумрудный цвет. Теперь здесь высаживали не местный сорт газонной травы, а ее грубую, устойчивую к засухе разновидность, импортируемую из южного Техаса. Бессчетные дождевальные установки распыляли воду, и брызги сверкали в воздухе маленькими радугами.
Между тем уличное движение на Мэлл застопорилось. «Умные» автомобили спокойно выстраивались в оптимальные очереди друг за другом, но их разозленные водители остервенело жали на гудки. Во влажном воздухе от асфальта постепенно поднималось раскаленное марево. Посмотрев влево, Шиобэн увидела разделительные полосы и мигающие светофоры. Мигали они явно как попало, поэтому неудивительно, что образовались такие пробки.
Шиобэн посмотрела на небо. Высоко стоявшее солнце наполняло светом безоблачный воздух. Но стоило прикрыть глаза рукой – и становились различимы контуры лент полярного сияния. Помимо завывания гудков автомобилей с улицы доносился приглушенный толстым окном грохот. Судя по всему, автомобильные пробки образовались по всему городу, а не только на Мэлл.
В первый раз за день Шиобэн стало немного не по себе. Она подумала о своей дочери, Пердите. Та сегодня была в колледже. Двадцатилетняя здравомыслящая девушка. И все-таки…
На миг стало тише. Свет мигнул. Люди, собравшиеся у окна, занервничали, зашевелились. Обернувшись, Шиобэн увидела, что люстры погасли. А тише стало потому, что, видимо, отключилась система кондиционирования воздуха.
Тоби Питт кому-то что-то быстро протараторил по телефону, потом поднял руки вверх и объявил:
– Дамы и господа, беспокоиться не о чем. Мы не одиноки. Что-то в этом роде произошло повсюду в этой части Лондона. Но у нас имеется аварийный генератор, и его вскоре включат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49