Туннель направо на первом уровне ведет к Камню, а на шестом — к переходу на восьмой.
Иду направо. Через триста метров понимаю, что нахожусь на шестом уровне. Передо мной возникает провал шириной метров десять и глубиной около пятидесяти. Стена абсолютно гладкая, веревку закрепить не за что. Я задумываюсь, но очень скоро понимаю, что времени на размышления у меня нет. Сзади опускается плита и начинает медленно, но неотвратимо двигаться в мою сторону, выталкивая меня в пропасть. Зондаж плиты в оптическом и акустическом диапазонах ничего не дает. Значит, выход не здесь. А где?
Начинаю исследовать провал. Время идет, плита приближается, а я все не могу найти выхода. Подо мной уже остается полоса чуть шире ступни, и я начинаю готовиться к падению и всем “неприятностям”, которые с этим связаны, и, самое главное, к очередной потере времени. Вдруг гравилокатор нащупывает аномалию с пониженной тяжестью. Она далековато, но выхода нет, плита уже сталкивает меня вниз. Толчок посильнее, и “рыбкой” — к аномалии. Долечу — спасусь, не долечу…
Аномалия подхватывает меня в десяти метрах от пола и плавно опускает на камень. Уф! Пронесло!
Впрочем, сие еще неведомо. Я на восьмом уровне, а куда дальше? На плане видно, что… Время меня побери! Я буквально в пятидесяти метрах от Красного Камня! Вот он! Сейчас по этому туннелю прямо, потом, через сорок метров направо. Вперед! Но едва я ступаю в туннель, как из стен, пола и потолка выдвигаются и начинают мерно смыкаться и размыкаться различные весьма остро отточенные режущие плоскости, маятники, штыкообразные и серпообразные орудия.
Так. Интересно. В принципе, если не распускать нервы, то между ними можно проскочить. Представить, например, что они резиновые. Я осторожно двигаюсь вперед. Плоскости и орудия начинают двигаться быстрее и хаотичнее. Делаю шаг назад. Характер движения не меняется. Два шага вперед, движение ускоряется.
Понятно. Этот туннель так просто не пройти. Смотрю на план. Если идти в обход, то я удалюсь от Камня метров на пятьсот, и он “убежит” на другой уровень. Да и ловушек на этих метрах будет множество. Я свирепею. Вот оно, рядом, а не укусишь! Слепая ярость охватывает меня. Вместо того чтобы зондировать стены, пол и потолок в поисках отключающей клавиши, срываю с плеча бластер и даю по всем этим механизмам, вдоль туннеля, такой заряд, что бластер нагревается у меня в руках, а сам я слепну минуты на две.
Когда способность видеть восстанавливается, взору моему предстает оплавленный туннель, из стен, пола и потолка которого торчат, слегка шевелясь, жалкие обрубки некогда адских приспособлений для расчленения тел. Я не верю своим глазам. Неужели все так просто? Осторожно шагаю в туннель. Ничего. Осматриваюсь и быстро иду вперед, держа, однако, бластер наготове. Но ничего не происходит. Свернув направо, оказываюсь в шестиугольном зале, освещенном призрачным красным светом. В середине зала лежит большой многогранный светящийся изнутри красный кристалл.
Уняв невольную дрожь в коленях, я подхожу к кристаллу и задумываюсь. Чем отколоть образец? Беру в руки резак и включаю виброусилитель. Никакого эффекта. Тогда я перехожу в ультразвуковой режим и усиливаю интенсивность. Камень вспыхивает разноцветными искрами, и к моим ногам падает его копия величиной с кулак. Я подбираю кристалл, облегченно вздохнув. Треть дела сделана. Осталось найти Андрея и выйти из Лабиринта вместе с ним.
На вызов Андрей не отвечает. Присаживаюсь у стены и при призрачном свете Красного Камня подкрепляюсь из своего комплекта. После нескольких глотков кофе чувствую, как сильно я устал. Вызвав еще раз безрезультатно Андрея, растягиваюсь на полу и погружаюсь в сон. Проспал я часа четыре. Пробуждает меня сигнал вызова.
— Андрей! Ну, наконец-то! Где ты пропадал! — ору я.
— Не спрашивай лучше. Потом расскажу. Где ты сейчас?
— Я на восьмом ярусе, у Камня. Сижу, отдыхаю.
— Нашел-таки! Молодец! Я — на четвертом. Как будем действовать?
— Давай так. Ты иди к переходу на восьмой, а я к переходу на четвертый…
— Стоп! Они в разных местах, то есть не совпадают. Давай ориентироваться, к какому месту мы ближе.
— Я ближе к переходу с четвертого на восьмой.
— Я тоже. Значит, ты идешь к переходу и ждешь меня. Постарайся не залететь.
— Я уже понял, чем это чревато. Ты тоже не залетай. До встречи!
Поправляю снаряжение и шагаю в туннель. Он идет, слегка понижаясь. На пути нет никаких ответвлений, кроме тупиковых. Вот впереди выскакивают две пары стальных челюстей, одна из стен, другая из пола и потолка, наподобие тех, что я сжег бластером. Осторожно подхожу к ним. Нет, их темп работы не изменяется. Они смыкаются и размыкаются с частотой один раз в секунду. Расстояние между ними примерно метра полтора. Ничего страшного.
Я подхожу вплотную к первой паре челюстей и, выждав, когда они сомкнутся, делаю шаг вперед. Челюсти размыкаются и смыкаются вновь, но уже у меня за спиной. Но тотчас же частота работы обеих пар челюстей возрастает раз в десять. Они мелькают у меня перед глазами как бешеные, и от них даже ветерком тянет.
Вот это положение! Усаживаюсь на пол, прислоняюсь к стене и, поглядывая на стремительно “жующие” челюсти, пытаюсь осмыслить ситуацию. Постепенно я прихожу к выводу, что и при такой частоте можно пройти их. Разумеется, не шагом, а прыжком, если его хорошо рассчитать. Встаю и начинаю прицениваться к темпу, стараясь войти в такт работы челюстей и выбрать момент для прыжка. Что-то в подсознании заставляет меня глянуть на газоанализатор… Усилием воли я усаживаюсь в прежнюю позицию, натягиваю кислородную маску и нахожу в аптечке соответствующий шприц-тюбик. Сделав себе инъекцию, минут на десять закрываю глаза. Еще немного, и челюсти распластали бы меня в лучшем виде на бифштексы. В воздухе туннеля был возбуждающий наркотический газ! Да, коварство этих ребят не знает границ.
Зондаж стен, пола и потолка во всех диапазонах ничего не показывает. Видимо, челюсти управляются дистанционно, и сейчас эти ребятки с интересом ждут моего решения. Я внимательно присматриваюсь к челюстям. Они представляют собой тонкие сплошные пластины с пилообразными краями. Очень хорошо такими челюстями “жевать” плоть из мяса и костей. А вот как им понравится легированная сталь? Думаю, чем мне рискнуть: автоматом или резаком? Останавливаюсь на резаке и решительно сую его в ту точку, где смыкаются челюсти.
Раздается звон, сыплются искры и осколки металла. Резак устоял, а вот от челюстей откололся приличный кусок. “А! Так твою!” — сказали русские рабочие. Недолго думая, откидываю автомат и врезаю по челюстям длинной очередью. Воют, рикошетируя, пули, с печальным звоном сыплются осколки челюстей, и в месте их смыкания образуется внушительная брешь. Не то чтобы большая, но достаточная, чтобы мог в нее пройти.
Отойдя от ловушки шагов на сто, вновь смотрю на газоанализатор. Концентрация газа упала до безопасной. Снимаю кислородную маску и смотрю на часы. Из сорокаминутного запаса кислорода я израсходовал больше половины. Кислорода осталось чуть больше чем на пятнадцать минут.
Довольно быстро дохожу до точки перехода с четвертого на восьмой уровень. В овальном зале под потолком, на высоте четырех метров зияет приличная дыра. Вызываю Андрея на связь, он не отвечает. Тогда я усаживаюсь у стены и жду, поглядывая на отверстие.
Ждать приходится около часа. Из трубы начинает тянуть жаром. Я настораживаюсь. Через некоторое время оттуда начинает валить пар, который вновь сменяется жаром. Потом снова валит пар, и в клубах этого пара из отверстия вываливается Андрей. От него исходят и пар, и дым одновременно, лицо сильно обожжено. Но Андрей, глядя на меня, улыбается, рот до ушей.
— Ну, слава Времени! Встретились!
— Что с тобой было?
— А, ерунда, чуть не изжарился. Все криогенные гранаты израсходовал. Ну, нам осталась сущая ерунда: выйти отсюда.
— Не думаю, чтобы это было такой уж сущей ерундой, но думаю, что мы все-таки выйдем.
— Так, куда мы пойдем? Ого! Почти через весь уровень! Слушай, а может быть, здесь поблизости есть какой-нибудь переход на другой уровень, где выход будет поближе?
Я критически осматриваю живописные лохмотья, которые остались от его костюма.
— Не думаю, чтобы это был лучший вариант. Все эти переходы мне уже прискучили. Да еще я имел возможность убедиться, что кратчайший путь здесь далеко не самый скорый. Лучше дальше, но надежней.
— И то верно, — соглашается Андрей. — Давай-ка осторожненько и с молитвой. Времени у нас достаточно. Сейчас самое главное — не потерять друг друга.
Так мы и делаем. Держась рядом, мы довольно долго движемся по туннелям и переходам. В одном месте нам приходится бластером уничтожить что-то вроде танка, атаковавшего нас из бокового прохода. В другом месте нас приковывает к земле чудовищная гравитация. Мы, с трудом ворочая руками, еле-еле находим способ ее отключить, но взамен получаем невесомость. Едва мы выбираемся из зоны невесомости, как нас атакует стая “панцирных” волков. Автоматные пули берут их только в упор, метров с пяти.
Изрядно потрепанные после рандеву с волками, мы входим в Z-образный туннель, где нас атакует желтый шар величиной с голову. Шар искусно увертывается от наших выстрелов и при этом норовит вклиниться между нами и стукнуть кого-нибудь из нас по голове. В конце концов мне удается поразить его из автомата, и он взрывается. Когда до выхода из Лабиринта остается не так уж и много, путь нам преграждает провал шириной метра четыре, заполненный кипящей жидкостью, от которой валит весьма холодный пар.
— Жидкий азот, — констатирую я, взглянув на газоанализатор, — попадать в него не хочется. Со снаряжением мы не перепрыгнем. Оставлять его нельзя, кто знает, какие сюрпризы могут быть на самом выходе. Прыгать порознь тоже нельзя, это мы уже проходили.
— Может быть, вскипятим его термическими гранатами? — предлагает Андрей.
— У тебя сколько кислорода осталось?
— Минут на десять. Значит, надо искать обход. Но обхода нет. Проклятый канал с жидким азотом надежно отсекает нас от выхода из Лабиринта. Все мыслимые и немыслимые попытки форсировать его приводят только к напрасной потере времени. В конце концов мы присаживаемся передохнуть, перекусить и подумать.
— Надо переходить на другой уровень, — предлагает Андрей.
— Придется, — соглашаюсь я. — Ближайший от нас переход — на пятый уровень, туда и двинем.
До перехода мы добираемся почти без приключений. В стене зала зияет круглая дыра, похожая на ту, через которую накануне пришел Андрей, только на уровне одного метра от пола.
— Да, похоже, — зябко пожимает плечами Андрей. — Даже слишком похоже.
Раздумывать, однако, некогда, и я лезу в трубу. Она идет вверх под углом. Передвигаться можно только на четвереньках. Время от времени труба сужается, и приходится ползти почти по-пластунски. Сзади чертыхается Андрей. Чертыхается, но ползет. Внезапно наклон трубы становится круче, ползти — труднее. Потом крутизна увеличивается настолько, что мы останавливаемся.
— Что делать? — спрашиваю я.
— Вопрос хороший, — хрипит, отдуваясь, Андрей, — только я не гарантирую на него такого же хорошего ответа. Думать надо, старина. Не зря же этот переход на плане обозначен именно как переход с восьмого на пятый.
Думай не думай, а ничего, кроме как долбить стенки трубы, вырубая упоры для рук и ног, мы придумать не в состоянии. Занятие это весьма веселое. Виброусилитель резака работает на пределе. Пот заливает глаза. Мы продвигаемся со скоростью два-три метра в час. Часа через четыре труба расширяется настолько, что мы можем встать рядом и передохнуть.
— Давай теперь я вперед пойду, — предлагает Андрей.
Я молча киваю.
Говорить уже нет сил. Руки дрожат. Еще пять часов. Трубе не видно конца. Снова расширение, и я меняю Андрея. Ужасно хочется лечь, вытянуть руки и ноги. О том, что с нами будет, если мы не удержимся и сорвемся, стараюсь не думать. Через два часа такой работы протянутая вперед рука попадает в пустоту. Я подтягиваюсь и куда-то вываливаюсь. Мне уже все равно, наконец-то можно лечь и вытянуться.
Рядом падает Андрей. У меня мелькает последняя мысль, что это путешествие напоминает одновременно и путь по конвейеру крематория, в компании с Ко, и путь к роднику по пустыне. Я засыпаю.
Глава 24
Запашок там будет.
Рыжий, так ты не того… не дрейфь.
А. и Б. Стругацкие
Мы проспали около шести часов. Я просыпаюсь, увидев во сне сочные бифштексы с румяной жареной картошечкой и зеленью, а рядом на сковородке аппетитнейшую глазунью с ветчиной. Понимаю, что смертельно проголодался. На многочасовое путешествие по трубе мы с Андреем затратили огромное количество энергии. Андрей лежит рядом и беспокойно мечется, непрерывно облизываясь. Судя по всему, его также преследуют гастрономические кошмары. Расталкиваю его, и мы основательно подкрепляемся, а затем снова засыпаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Иду направо. Через триста метров понимаю, что нахожусь на шестом уровне. Передо мной возникает провал шириной метров десять и глубиной около пятидесяти. Стена абсолютно гладкая, веревку закрепить не за что. Я задумываюсь, но очень скоро понимаю, что времени на размышления у меня нет. Сзади опускается плита и начинает медленно, но неотвратимо двигаться в мою сторону, выталкивая меня в пропасть. Зондаж плиты в оптическом и акустическом диапазонах ничего не дает. Значит, выход не здесь. А где?
Начинаю исследовать провал. Время идет, плита приближается, а я все не могу найти выхода. Подо мной уже остается полоса чуть шире ступни, и я начинаю готовиться к падению и всем “неприятностям”, которые с этим связаны, и, самое главное, к очередной потере времени. Вдруг гравилокатор нащупывает аномалию с пониженной тяжестью. Она далековато, но выхода нет, плита уже сталкивает меня вниз. Толчок посильнее, и “рыбкой” — к аномалии. Долечу — спасусь, не долечу…
Аномалия подхватывает меня в десяти метрах от пола и плавно опускает на камень. Уф! Пронесло!
Впрочем, сие еще неведомо. Я на восьмом уровне, а куда дальше? На плане видно, что… Время меня побери! Я буквально в пятидесяти метрах от Красного Камня! Вот он! Сейчас по этому туннелю прямо, потом, через сорок метров направо. Вперед! Но едва я ступаю в туннель, как из стен, пола и потолка выдвигаются и начинают мерно смыкаться и размыкаться различные весьма остро отточенные режущие плоскости, маятники, штыкообразные и серпообразные орудия.
Так. Интересно. В принципе, если не распускать нервы, то между ними можно проскочить. Представить, например, что они резиновые. Я осторожно двигаюсь вперед. Плоскости и орудия начинают двигаться быстрее и хаотичнее. Делаю шаг назад. Характер движения не меняется. Два шага вперед, движение ускоряется.
Понятно. Этот туннель так просто не пройти. Смотрю на план. Если идти в обход, то я удалюсь от Камня метров на пятьсот, и он “убежит” на другой уровень. Да и ловушек на этих метрах будет множество. Я свирепею. Вот оно, рядом, а не укусишь! Слепая ярость охватывает меня. Вместо того чтобы зондировать стены, пол и потолок в поисках отключающей клавиши, срываю с плеча бластер и даю по всем этим механизмам, вдоль туннеля, такой заряд, что бластер нагревается у меня в руках, а сам я слепну минуты на две.
Когда способность видеть восстанавливается, взору моему предстает оплавленный туннель, из стен, пола и потолка которого торчат, слегка шевелясь, жалкие обрубки некогда адских приспособлений для расчленения тел. Я не верю своим глазам. Неужели все так просто? Осторожно шагаю в туннель. Ничего. Осматриваюсь и быстро иду вперед, держа, однако, бластер наготове. Но ничего не происходит. Свернув направо, оказываюсь в шестиугольном зале, освещенном призрачным красным светом. В середине зала лежит большой многогранный светящийся изнутри красный кристалл.
Уняв невольную дрожь в коленях, я подхожу к кристаллу и задумываюсь. Чем отколоть образец? Беру в руки резак и включаю виброусилитель. Никакого эффекта. Тогда я перехожу в ультразвуковой режим и усиливаю интенсивность. Камень вспыхивает разноцветными искрами, и к моим ногам падает его копия величиной с кулак. Я подбираю кристалл, облегченно вздохнув. Треть дела сделана. Осталось найти Андрея и выйти из Лабиринта вместе с ним.
На вызов Андрей не отвечает. Присаживаюсь у стены и при призрачном свете Красного Камня подкрепляюсь из своего комплекта. После нескольких глотков кофе чувствую, как сильно я устал. Вызвав еще раз безрезультатно Андрея, растягиваюсь на полу и погружаюсь в сон. Проспал я часа четыре. Пробуждает меня сигнал вызова.
— Андрей! Ну, наконец-то! Где ты пропадал! — ору я.
— Не спрашивай лучше. Потом расскажу. Где ты сейчас?
— Я на восьмом ярусе, у Камня. Сижу, отдыхаю.
— Нашел-таки! Молодец! Я — на четвертом. Как будем действовать?
— Давай так. Ты иди к переходу на восьмой, а я к переходу на четвертый…
— Стоп! Они в разных местах, то есть не совпадают. Давай ориентироваться, к какому месту мы ближе.
— Я ближе к переходу с четвертого на восьмой.
— Я тоже. Значит, ты идешь к переходу и ждешь меня. Постарайся не залететь.
— Я уже понял, чем это чревато. Ты тоже не залетай. До встречи!
Поправляю снаряжение и шагаю в туннель. Он идет, слегка понижаясь. На пути нет никаких ответвлений, кроме тупиковых. Вот впереди выскакивают две пары стальных челюстей, одна из стен, другая из пола и потолка, наподобие тех, что я сжег бластером. Осторожно подхожу к ним. Нет, их темп работы не изменяется. Они смыкаются и размыкаются с частотой один раз в секунду. Расстояние между ними примерно метра полтора. Ничего страшного.
Я подхожу вплотную к первой паре челюстей и, выждав, когда они сомкнутся, делаю шаг вперед. Челюсти размыкаются и смыкаются вновь, но уже у меня за спиной. Но тотчас же частота работы обеих пар челюстей возрастает раз в десять. Они мелькают у меня перед глазами как бешеные, и от них даже ветерком тянет.
Вот это положение! Усаживаюсь на пол, прислоняюсь к стене и, поглядывая на стремительно “жующие” челюсти, пытаюсь осмыслить ситуацию. Постепенно я прихожу к выводу, что и при такой частоте можно пройти их. Разумеется, не шагом, а прыжком, если его хорошо рассчитать. Встаю и начинаю прицениваться к темпу, стараясь войти в такт работы челюстей и выбрать момент для прыжка. Что-то в подсознании заставляет меня глянуть на газоанализатор… Усилием воли я усаживаюсь в прежнюю позицию, натягиваю кислородную маску и нахожу в аптечке соответствующий шприц-тюбик. Сделав себе инъекцию, минут на десять закрываю глаза. Еще немного, и челюсти распластали бы меня в лучшем виде на бифштексы. В воздухе туннеля был возбуждающий наркотический газ! Да, коварство этих ребят не знает границ.
Зондаж стен, пола и потолка во всех диапазонах ничего не показывает. Видимо, челюсти управляются дистанционно, и сейчас эти ребятки с интересом ждут моего решения. Я внимательно присматриваюсь к челюстям. Они представляют собой тонкие сплошные пластины с пилообразными краями. Очень хорошо такими челюстями “жевать” плоть из мяса и костей. А вот как им понравится легированная сталь? Думаю, чем мне рискнуть: автоматом или резаком? Останавливаюсь на резаке и решительно сую его в ту точку, где смыкаются челюсти.
Раздается звон, сыплются искры и осколки металла. Резак устоял, а вот от челюстей откололся приличный кусок. “А! Так твою!” — сказали русские рабочие. Недолго думая, откидываю автомат и врезаю по челюстям длинной очередью. Воют, рикошетируя, пули, с печальным звоном сыплются осколки челюстей, и в месте их смыкания образуется внушительная брешь. Не то чтобы большая, но достаточная, чтобы мог в нее пройти.
Отойдя от ловушки шагов на сто, вновь смотрю на газоанализатор. Концентрация газа упала до безопасной. Снимаю кислородную маску и смотрю на часы. Из сорокаминутного запаса кислорода я израсходовал больше половины. Кислорода осталось чуть больше чем на пятнадцать минут.
Довольно быстро дохожу до точки перехода с четвертого на восьмой уровень. В овальном зале под потолком, на высоте четырех метров зияет приличная дыра. Вызываю Андрея на связь, он не отвечает. Тогда я усаживаюсь у стены и жду, поглядывая на отверстие.
Ждать приходится около часа. Из трубы начинает тянуть жаром. Я настораживаюсь. Через некоторое время оттуда начинает валить пар, который вновь сменяется жаром. Потом снова валит пар, и в клубах этого пара из отверстия вываливается Андрей. От него исходят и пар, и дым одновременно, лицо сильно обожжено. Но Андрей, глядя на меня, улыбается, рот до ушей.
— Ну, слава Времени! Встретились!
— Что с тобой было?
— А, ерунда, чуть не изжарился. Все криогенные гранаты израсходовал. Ну, нам осталась сущая ерунда: выйти отсюда.
— Не думаю, чтобы это было такой уж сущей ерундой, но думаю, что мы все-таки выйдем.
— Так, куда мы пойдем? Ого! Почти через весь уровень! Слушай, а может быть, здесь поблизости есть какой-нибудь переход на другой уровень, где выход будет поближе?
Я критически осматриваю живописные лохмотья, которые остались от его костюма.
— Не думаю, чтобы это был лучший вариант. Все эти переходы мне уже прискучили. Да еще я имел возможность убедиться, что кратчайший путь здесь далеко не самый скорый. Лучше дальше, но надежней.
— И то верно, — соглашается Андрей. — Давай-ка осторожненько и с молитвой. Времени у нас достаточно. Сейчас самое главное — не потерять друг друга.
Так мы и делаем. Держась рядом, мы довольно долго движемся по туннелям и переходам. В одном месте нам приходится бластером уничтожить что-то вроде танка, атаковавшего нас из бокового прохода. В другом месте нас приковывает к земле чудовищная гравитация. Мы, с трудом ворочая руками, еле-еле находим способ ее отключить, но взамен получаем невесомость. Едва мы выбираемся из зоны невесомости, как нас атакует стая “панцирных” волков. Автоматные пули берут их только в упор, метров с пяти.
Изрядно потрепанные после рандеву с волками, мы входим в Z-образный туннель, где нас атакует желтый шар величиной с голову. Шар искусно увертывается от наших выстрелов и при этом норовит вклиниться между нами и стукнуть кого-нибудь из нас по голове. В конце концов мне удается поразить его из автомата, и он взрывается. Когда до выхода из Лабиринта остается не так уж и много, путь нам преграждает провал шириной метра четыре, заполненный кипящей жидкостью, от которой валит весьма холодный пар.
— Жидкий азот, — констатирую я, взглянув на газоанализатор, — попадать в него не хочется. Со снаряжением мы не перепрыгнем. Оставлять его нельзя, кто знает, какие сюрпризы могут быть на самом выходе. Прыгать порознь тоже нельзя, это мы уже проходили.
— Может быть, вскипятим его термическими гранатами? — предлагает Андрей.
— У тебя сколько кислорода осталось?
— Минут на десять. Значит, надо искать обход. Но обхода нет. Проклятый канал с жидким азотом надежно отсекает нас от выхода из Лабиринта. Все мыслимые и немыслимые попытки форсировать его приводят только к напрасной потере времени. В конце концов мы присаживаемся передохнуть, перекусить и подумать.
— Надо переходить на другой уровень, — предлагает Андрей.
— Придется, — соглашаюсь я. — Ближайший от нас переход — на пятый уровень, туда и двинем.
До перехода мы добираемся почти без приключений. В стене зала зияет круглая дыра, похожая на ту, через которую накануне пришел Андрей, только на уровне одного метра от пола.
— Да, похоже, — зябко пожимает плечами Андрей. — Даже слишком похоже.
Раздумывать, однако, некогда, и я лезу в трубу. Она идет вверх под углом. Передвигаться можно только на четвереньках. Время от времени труба сужается, и приходится ползти почти по-пластунски. Сзади чертыхается Андрей. Чертыхается, но ползет. Внезапно наклон трубы становится круче, ползти — труднее. Потом крутизна увеличивается настолько, что мы останавливаемся.
— Что делать? — спрашиваю я.
— Вопрос хороший, — хрипит, отдуваясь, Андрей, — только я не гарантирую на него такого же хорошего ответа. Думать надо, старина. Не зря же этот переход на плане обозначен именно как переход с восьмого на пятый.
Думай не думай, а ничего, кроме как долбить стенки трубы, вырубая упоры для рук и ног, мы придумать не в состоянии. Занятие это весьма веселое. Виброусилитель резака работает на пределе. Пот заливает глаза. Мы продвигаемся со скоростью два-три метра в час. Часа через четыре труба расширяется настолько, что мы можем встать рядом и передохнуть.
— Давай теперь я вперед пойду, — предлагает Андрей.
Я молча киваю.
Говорить уже нет сил. Руки дрожат. Еще пять часов. Трубе не видно конца. Снова расширение, и я меняю Андрея. Ужасно хочется лечь, вытянуть руки и ноги. О том, что с нами будет, если мы не удержимся и сорвемся, стараюсь не думать. Через два часа такой работы протянутая вперед рука попадает в пустоту. Я подтягиваюсь и куда-то вываливаюсь. Мне уже все равно, наконец-то можно лечь и вытянуться.
Рядом падает Андрей. У меня мелькает последняя мысль, что это путешествие напоминает одновременно и путь по конвейеру крематория, в компании с Ко, и путь к роднику по пустыне. Я засыпаю.
Глава 24
Запашок там будет.
Рыжий, так ты не того… не дрейфь.
А. и Б. Стругацкие
Мы проспали около шести часов. Я просыпаюсь, увидев во сне сочные бифштексы с румяной жареной картошечкой и зеленью, а рядом на сковородке аппетитнейшую глазунью с ветчиной. Понимаю, что смертельно проголодался. На многочасовое путешествие по трубе мы с Андреем затратили огромное количество энергии. Андрей лежит рядом и беспокойно мечется, непрерывно облизываясь. Судя по всему, его также преследуют гастрономические кошмары. Расталкиваю его, и мы основательно подкрепляемся, а затем снова засыпаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73