Она звала его кукольным домиком, но это был настоящий дворец в два этажа, сложенный из речной гальки, скрепленной цементом, с высокой крышей, крытой крохотными черепичками, и самыми настоящими, чисто вымытыми стеклами в окошках. Перед домиком был карликовый сад с подъездной аллеей и двумя фонтанами, и еще был задний двор с конюшнями и каретным сараем. На первом этаже располагались всевозможные службы, а на втором, куда вела широкая белая лестница, покрытая ковровой дорожкой, всю площадь занимал бальный зал.
Когда Сэсс заглянула в окошки кухни, там в огромном камине запылал огонь, и над ним медленно завертелась целая свиная туша, из угла в угол задвигались фигурки поваров, застучали ножи, и поварята затянули веселую песенку. Ее неудержимо тянуло заглянуть сразу в зал, но она, как опытная лакомка, приберегала напоследок самый желанный кусочек. И вот, наконец, до него дошла очередь.
Высокие, от пола до потолка, окна распахнулись, загорелись малюсенькие восковые свечки в золотых жирандолях, заиграла медленная благозвучная «господская» музыка, и из маленькой дверцы в дальнем конце зала появились пары: дамы с высокими напудренными прическами, в пышных кружевных платьях, и кавалеры в завитых париках, узеньких кафтанах «в талию» и туфлях с красными каблуками — все не больше мизинца. Подчиняясь причудливым фигурам менуэта, танцоры изящно кланялись друг другу, меняли партнеров, переходили с места на место… В музыке возник мягкий, повторяющийся, убаюкивающий мотив. Глаза Сэсс стали слипаться, она несколько раз не слишком настойчиво сморгнула дремоту, но та оказалась сильнее, Королева опустилась на ковер и, сладко вздохнув, крепко заснула. Приютившиеся на балдахине кровати светлячки спланировали вниз и забрались в ее волосы, усыпав их крошечными разноцветными огоньками.
Как только сон Королевы стал несомненным, ворота домика распахнулись. Из подвала выбрались несколько молодцов зловещего вида с банданами на лицах, они вывели из конюшни игрушечных коней, а из каретного сарая — черный закрытый экипаж. Один из них прошептал несколько слов у самого уха спящей Королевы, и она стремительно начала уменьшаться. Минута — ее подхватили на руки, внесли в карету и заперли за нею дверь. Молодцы заняли места на козлах, кучер свистнул, ожег кнутом конские спины, и карета скрылась в мышиной норе. Музыка стихла, пары удалились в ту же дверь, откуда перед тем появились. Часы над камином в бальной зале пробили полночь. Все окна затворились, свет погас, опустились шторы. Домик постоял еще некоторое время, а потом растворился, будто его и не было.
Так была похищена Королева эльфов.
— Приготовьте для нее комнату, — распорядился Райан, глядя на лежащую у его ног, увеличенную до прежнего размера, крепко спящую девушку.
— Да, сэр! — хором откликнулись гоблины, расставлявшие по местам игрушки. — В черном колере, сэр?
Райан задумался. В своем воздушном дезабилье Королева эльфов выглядела прелестно.
— Черное ей пойдет, — решил он, — но, боюсь, будет для нее довольно непривычно. Добавьте несколько белых… хотя нет, терпеть не могу этот цвет… лучше зеленых пятен. И побольше золота. Когда будет просыпаться, позовите меня. Ваши рожи могут ее напугать. Пугать ее я пока не хочу.
Сэсс потянулась, вся еще в истоме и во власти сна, где она танцевала менуэт в ледовом бальном зале Снежной Королевы, и потерла кулачками закрытые глаза. Потом она открыла глаза и изумленно огляделась. Она уже привыкла к разного рода чудесам, но проснуться в незнакомом месте — это было, пожалуй, слишком. Она твердо помнила свой кукольный домик и то, как заснула прямо на пушистом ковре в небольшой уютной комнатке, где все было сделано из покрытого резьбой дерева, а проснулась в огромном чуть ли не зале со сводчатым потолком, терявшимся в высоте, с обилием драгоценных металлов в причудливого вида дверных ручках, лампах, вазах. Каждый шнурок бахромы черного бархатного балдахина заканчивался маленьким золотым шариком, и Сэсс подумала, что если эта штука со всеми ее вензелями и кистями, не дай бог, рухнет на голову, то может и убить. Шторы высоченных окон были выдержаны в стиле балдахина. Все было очень богато и пышно, но немного пугало ее. Простыни на постели были из черного шелка, пол устилали меха чернобурых лисиц. Сквозь полузанавешенные окна пробивался золотой утренний лучик. Самое время появиться какому-нибудь чудовищу.
— Где я? — громко спросила она.
Одна из портьер шевельнулась. Уловив это движение, взгляд ее расширившихся глаз метнулся туда. Там, в тени портьеры, почти незаметный среди всего этого варварского великолепия, стоял одетый в черное мужчина. Он смотрел в окно, ожидая ее пробуждения, и Сэсс, натягивая к подбородку легкое одеяло, вполне оценила его деликатность, не догадываясь, однако, что оконное стекло, если смотреть на него под определенным углом, прекрасно отражает все, что находится за спиной зрителя. Он повернулся к Сэсс, и та вздохнула чуть ли не с облегчением. Он вовсе не был чудовищем. Более того, в первую секунду ей показалось, будто это Брик, каким-то образом последовавший за ними в Волшебную Страну. В следующее мгновение она поняла, что это не Брик. Этот был старше… и какой-то другой. Как будто менее беззаботный и более уверенный в себе. Она догадалась, что за плечами у него власть.
— Кто вы? — задала она свой второй вопрос.
— Мое имя Райан, — сказал он. — Я позволил себе пригласить вас в гости, Королева.
— Райан? — глаза ее еще расширились. Это был, как утверждал Амальрик, ее первейший враг. Она в плену?
— Я вижу, — улыбнулся хозяин, — в ваших глазах мое имя очернено. Иного не следовало ожидать от врагов, не так ли? Да, я успел перессориться со Светлым Советом, но лично к вам, Королева, я не питаю никакой вражды. Вы никогда не согласились бы посетить мои владения и встретиться со мной лично, отправь я приглашение официальным способом. Я же рискнул вызвать ваше неудовольствие, желая, чтобы вы составили обо мне собственное мнение. Никогда не следует судить с чужих слов. Прошу вас чувствовать себя желанной гостьей, Королева. Мой дворец, моя челядь, я сам — к вашим услугам.
Странно, страха не было. Только лишь от утонченной учтивости его Сэсс почувствовала себя провинциалкой.
— Могу я одеться?
— Разумеется, — улыбка, мелькнувшая в уголке его рта была того свойства, что вызывает смущение от невысказанного комплимента, но отнюдь не вгоняет в краску. — Какой цвет вы предпочитаете?
У Сэсс хватило ума не назвать белый.
— Зеленый, — сказала она. — Если это никого не затруднит. У вас тут все так…
— Хоть красное! Рад услужить вам и вашему вкусу, леди. Прошу вас не пугаться горничных. Мой народ не так красив, как ваш, но он тоже нуждается в покровительстве. До встречи за завтраком.
Райан вышел и прикрыл за собой двери.
— Она желает зеленое платье, — сообщил он прислуге. — Позаботьтесь об этом.
— Какой степени откровенности?
— Не смущайте девочку. Эй, — крикнул он вдогонку, — но и по уши ее не закутывайте. У нее очаровательные ушки… Как, впрочем, и все остальное.
И он побежал вниз по лестнице, насвистывая необыкновенно популярную в этом сезоне в Волшебной Стране выходную арию Эскамильо.
Таянию ее недоверия в немалой степени способствовало его сходство с Бриком. Она не раз замечала, что думает о Райане с той же симпатией, что и о старом друге. Он показывал ей все то, чем законно гордился, как гордится мальчишка своей армией деревянных солдатиков: военные парады, шахты, кузни, оружейни, конные заводы и драконьи питомники, и она чувствовала стоящие за всем этим рациональный ум и честолюбие. Когда она, спрыгивая на траву из коляски, запряженной парой драконов, высказывала ему свое огорчение по поводу поднимавшегося при этом облачка копоти, обильно припорошившей в его владениях редкую чахлую растительность, он тут же в азарте спора возражал, что таких отличных дорог, как у него, нет больше нигде в Волшебной Стране. Райан начинал нравиться ей. Страшненькие лица его подданных уже не пугали ее, поскольку все во владениях принца Черного трона выражали ей почтение, и она начала сомневаться в справедливости Амальрика, судившего о противнике с точки зрения Светлого Совета. Ей казалось, что она составляет о Райане объективное мнение.
В ответ на ее упреки и сожаления о вырубленных лесах и развороченном чреве земли, об уродующих первозданный ландшафт терриконах, он запальчиво отвечал, что его кузницам необходим уголь, что его заводам нужны железо, марганец и многие другие руды, что драконов в питомниках, где их объезжали, требуется кормить хоть редко, но обильно, и что искусные гномьи мастера обходятся очень дорого. "Я воплощаю прогресс, — гордо говорил он.
— А вы, дорогая леди, вы олицетворяете собой поэзию". Он не выпытывал у нее никаких военных и государственных секретов, а когда переходил от тем значительных к мелочам, то собеседники и вовсе сбивались на «ты». Она чувствовала, что нравится ему, и это ее забавляло. Но не мешало мучительно тосковать о другом, чьи глаза и улыбка казались ей теперь лишь мелькнувшими в давнем волшебном сне. Где он? Помнит ли? Не изменяет ли ему счастье? Нет ли рядом с ним другой, кому нет нужды беречь свое реноме в глазах единорогов?..
Часто появляясь в ее обществе, Райан преследовал двоякую цель: во-первых, он приучал ее к себе, а во-вторых, тем самым доказывал, что Королева на его стороне. Забегая вперед, скажем, что эльфы ему не поверили, считая, что Королева пала жертвой хорошо продуманной провокации. Иная трактовка сильно повредила бы идеологии их освободительного движения.
Настало время, однако, когда она задумалась о том, что визит ее несколько затянулся. Да и уставать она стала от всей этой варварской пышности. Ей было любопытно, как Райан воспримет весть о ее отъезде, не лукавит ли он, говоря, что она его гостья, а не пленница. Она его не боялась. Он казался ей милым умным молодым человеком с отменным вкусом, честолюбивым, это правда, но у молодых это не порок. Ей хотелось верить, что между ними возникла дружба, и что она может благотворно повлиять на политическую обстановку в целом. Сэсс надеялась на жест доброй воли и с его стороны. Обо всем этом она и сказала ему одним ранним утром, после завтрака.
Выслушав ее решение, Райан отвернулся к окну и засунул руки в карманы. Когда он позволял себе подобные мелкие нарушения дворцового этикета, она чувствовала к нему чуть ли не нежность, настолько в эти минуты он был обычным человеком. Ей показалось, что он раздосадован и пытается эту досаду скрыть. Она уже давно знала, что нравится ему, но что он… влюблен? Она знаком отослала трех гоблинят, чьи обязанности состояли в переноске шлейфа ее шелкового платья, и подошла к нему, ожидая ответа.
— Конечно, вы уедете, как только захотите, — сказал Райан. — Я предоставлю вам экипаж и охрану. Но я хотел бы предложить вам кое-что, надеюсь, интересное для вас.
Он повернулся к ней.
— Я говорю о браке. Вы сохраняете свою корону, лишить которой вас может только смерть, и становитесь вдобавок принцессой Черного трона. Выходи за меня.
Теперь уже для Сэсс настало время отвернуться и посоображать. Взять в свои руки всю эту мощь? Может быть, смягчить таким образом конфликт? Она бросила косой взгляд на Райана. Он очень красив, и так уважителен, так интересен, так умен… Ей многие позавидуют. Пусть бы Санди увидел, что не так уж долго она по нему плакала. Она прикрыла глаза и подставила лицо ветерку. Поплыли воспоминания. Лицо того, ушедшего… Тот дымящийся склон Горы и пережитый испуг в его глазах — за нее. Та драка на Празднике Урожая — за нее. Тот день, когда она уже точно думала, что ее сожгут, и руки, не так чтоб очень сильные, но выхватившие ее практически из самых рук палачей. Но все это прошло и исчезло, когда перед ее мысленным взором встал тот залитый лунным светом склон холма, те поцелуи, после которых не надо было уже никаких объяснений и клятв. Нежности — вот чего не было у Райана, той самой нежности, что составляла суть ее тяги к Санди, той нежности, оскорбить которую невозможно. Райан хотел ее для себя, он желал только брать. А Санди… Ему проще было оторвать ее от себя, чем заставить пожертвовать самым, как он считал, дорогим — своей сказкой. «Мы еще встретимся, — истомленное сладкой болью, сказало ей сердце, — и как ты встретишь его светлый взгляд, если будешь перед ним виновата? Он вернется. Жажда странствий требует утоления».
— Нет, Райан, — вслух сказала она. — Я люблю другого человека.
— Врешь, — просто возразил он. — Я видел тебя с единорогом.
Ей казалось, Райан поймет. До сих пор он всегда был тактичен.
— Мы поссорились… ну, почти поссорились… то есть, я думала, что мы поссорились. И он ушел. Но это не значит, что мы не любим друг друга. Так что временную победу одержали единороги.
— Если этот парень знал, что ты его любишь, и ушел — он ненормальный, — убежденно сказал Райан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21