..
Скрипнула кровать.
- Я приготовлю тебе постель, - сказал Альберди, вставая, а я замер на пороге чулана. В любой момент мог зажечься свет.
- Вы считаете, что я плету небылицы? Но нет! Поверьте мне!
Опять заскрипела кровать.
- Ну, хорошо, - донесся до меня шепот Альберди. - Если бы я услышал по телефону голос умершего, то вывод напросился бы сам. Это могла быть магнитофонная запись.
- А если этот человек, этот голос... разговаривал с вами? - воскликнул Марио. - Отвечал на вопросы и сам их задавал?
- Ты что, мальчик? - Альберди осекся, и только после долгого молчания сказал доверительным тоном. - А не слышал ли ты случайно сам такой голос? Скажи честно.
Марио долго не отвечал.
- Да. Слышал, - ответил он наконец голосом, в котором явно слышалась дрожь. - Только... Умоляю вас, никому об этом не говорите! А особенно маме.
- Это был голос твоего отца?..
- А откуда вы знаете?
- Нетрудно догадаться. Ты уверен, что это не мог быть голос с ленты?
- Уверен. Мы с ним беседовали.
- И этот человек сказал тебе, что он - твой покойный отец?
- Нет. Он даже хотел, кажется, чтобы я его не узнал. Вначале он очень сильно изменял голос. Особенно во время первой беседы...
- Так этих разговоров было несколько?
- Четыре. Первый - неполных два года назад... Но только после второго разговора я стал подозревать, что это голос отца.
Опять наступила тишина. Мне казалось, что я слышу стук собственного сердца. Я был уже на полпути между чуланом и выходом, но в этот момент совершенно забыл о себе.
- Почему ты думаешь, что говорил с отцом? - неожиданно спросил Альберди, прерывая молчание. - Голос мог быть просто похож.
- Нет! Это был он! Никто другой, только он! - убежденно повторил Марио. - Тут дело не только в сходстве голоса, но и во всем: в том, как он обращался ко мне, в некоторых подробностях...
- Расскажи мне о содержании ваших разговоров и обстоятельствах, при которых все это случилось. Может быть, нам сообща удастся разгадать загадку.
Альберди произнес это спокойно, словно не придавал особого значения словам мальчика.
Однако Марио не спешил с признаниями, и это должно было обеспокоить священника. Он что-то сказал так тихо, что я не расслышал. Но мальчик ничего не ответил.
- Ты, наверное, хочешь спать, - начал Альберди, явно пытаясь выбраться из затруднительного положения. - Можем поговорить утром. Времени будет много.
Однако это предложение дало совершенно противоположный результат.
- Я вам скажу. Сейчас, - ответил Марио голосом, полным сдерживаемого напряжения. - Только вам я говорю об этом, потому что кому я могу сказать еще? Товарищи, учителя высмеяли бы меня, мама бы подумала, что я спятил. Пожалуй, только вы один можете это понять... - он умолк, собираясь с мыслями. - Первый разговор был, как я уже говорил, неполных два года назад. Кто-то позвонил домой и попросил меня к телефону. Голос в трубке был какой-то странный... Словно кому-то не хватало дыхания. Слова произносились с перерывами. Я спросил, кто говорит, в ответ мне сказали, что знакомый, хороший знакомый. Тогда я спросил, как его зовут, но ответа не получил. Он сразу же начал задавать вопросы, как я себя чувствую, как у меня дела в школе, что слышно дома и... помню ли я еще отца. Я отвечал кратко, как это говорится, парой общих слов и опять попытался узнать, кто звонит, но услышал только "до свидания", и связь прервалась. Мама спрашивала, кто звонил, а я сказал, что какой-то знакомый, который не представился. Этого ей было достаточно. Но мне этот разговор показался каким-то странным. Спустя три месяца этот... голос снова дал о себе знать. На этот раз он звонил в школьный клуб. Он должен был хорошо знать, в какое время я там бываю. Теперь голос был немного иным, более естественным и как бы более знакомым. Он просил меня, чтобы я никому не говорил о нашем разговоре. Он снова спрашивал, как мои дела в школе, не надо ли мне чего. Я сказал, что нет, и опять спросил его имя, но он только ответил, что это неважно, что, впрочем, я знаю его хорошо. И тогда он сказал мне "Хет".
- Как? - не понял Альберди.
- "Хет". Так мог сказать только отец. Никто другой. Это было наше секретное слово. Вроде пароля, который мы применяли только в величайшей тайне во время игры в путешествие по стране Хет. Мы его знали только двое... После этого разговора у меня было странное ощущение, будто я говорил с кем-то очень близким... Конечно, здраво рассуждая, я вначале категорически отбрасывал мысль, чтобы это мог быть голос отца. Я думал, не галлюцинации ли у меня? Хотя я абсолютно не верю в духов и уж, во всяком случае, ни за что бы себе в этом не признался, я начал интересоваться тем, что люди вообще говорили и писали о смерти и о том, что делается после нее с человеком... У одного из товарищей я обнаружил книги о спиритизме и оккультизме. Быть может, я был немного под их влиянием... Но мне не с кем было все это обсудить. И тогда я написал вам. Жаль, что из этого ничего не получилось... Я начал ждать нового телефонного звонка, но Он заговорил только через семь месяцев. К сожалению, ничего нового я не узнал. Лишь еще больше убедился - это был голос отца. Но в то время я еще не отважился спросить его, он ли это.
- Где ты в это время был?
- Опять дома. На этот раз вечером, и как-то так получилось, что никого дома не было. Отчим был в служебной поездке, а мама в кино. Разговор протекал так же, как и предыдущие. Только в конце я спросил, будет ли он еще звонить. Он сказал, что да, но не раньше чем через полгода. И снова просил никому об этом не говорить. Последний, четвертый телефонный разговор был у нас три месяца назад. Это случилось в институте Барта.
- Так, значит, ты был в Пунто де Виста и не заглянул ко мне? - с упреком сказал священник.
- Я не мог. Было воскресенье и мы поехали с мамой и да Лимой в "Каса гранде" на целый день. В середине дня появился отец Алессандро. Когда они сели за бридж, я взял мотороллер и поехал в институт. Профессор просил, чтобы я обязательно побывал у него, когда буду в Пунто де Виста.
- А мама знала, что ты поехал к Боннару?
- Я не спрашивал разрешения, - гордо ответил мальчик. - Ну вот, я беседовал с профессором, когда зазвонил телефон. Профессор сказал, что это меня. Я испугался, что это мама. Но это был Он, и тогда я его спросил... Он ли это... Но Он не ответил. Только сказал, чтобы я не волновался, что все будет хорошо и что Он позвонит опять.
- Тогда в чем же была разница между этим разговором и предыдущими? Из того, что ты говоришь, ничего понять нельзя.
Марио молчал.
- Ты узнал что-нибудь новое, важное? - настаивал Альберди.
- Да. Он сказал мне такое, о чем мог знать только мой отец. Такое, что касалось прошлого... И оказалось, что все это было правдой, - добавил он с какой-то непонятной злостью.
- Говори яснее. В чем было дело?
- Нет. Нет. Этого я вам сказать не могу. Говорю вам - не могу.
- Ну что же делать. Коль не можешь, то не можешь.
- А что вы обо всем этом думаете? - послышался вопрос, полный нетерпеливого ожидания.
- Что?.. Странно все это выглядит. Но скажу тебе одно. Я не верю в то, что это был твой отец. Будь спокоен. Духи не разговаривают с живыми по телефону. Там, на другом конце провода, должен был быть живой человек.
- Вы так думаете только потому, что это был телефон? А чем телефон хуже голоса с неба? Или внутреннего голоса, как у святой Иоанны? А если бы вы слышали голос без телефона, скажем, среди ночи, в комнате, идущий от портрета или вообще неизвестно откуда? Или голос, издаваемый облаком на спиритическом сеансе? Почему только такой способ разговора должен быть более приемлемым для духов?
Альберди, по-видимому, не собирался упорствовать.
- Дело не в телефоне, а в том, что загробный голос вообще надо исключить. В наши времена подобные явления, увы, не случаются.
- Если вы верите, что это могло произойти несколько веков назад, то почему оно не может случиться и теперь?
- Не о том речь, - начал нервничать священник. - Я хотел только сказать, что нет достаточных доказательств. Любой такой случай следовало бы тщательно проверить. Выводы следует делать очень осторожно. Теперь пойдем спать, а завтра мы с тобой еще раз обсудим все "за" и "против". Если ты так веришь в то, что слышал голос отца, то я не собираюсь этого отрицать. Но то "ваше" слово еще не доказательство. Его мог знать кто-нибудь, услышать от твоего отца...
- Вы думаете, что я несу чепуху. Хорошо. Можете так думать. Считайте, что это бред, галлюцинации, а я - не в своем уме... Но этот последний разговор был при профессоре...
- Я тебе верю. Завтра поговорим...
Священник встал с кровати, и я почувствовал, что он идет в мою сторону. Я отступил к чулану, зная, что если сейчас зажжется свет, то спрятаться уже не успею.
К счастью, Альберди сразу прошел к двери и, отодвинув засов, осторожно приоткрыл ее. Некоторое время он прислушивался, потом вышел на крыльцо.
- Иди. Никого нет! - прошептал он.
Тень Марио промелькнула мимо меня. Я слышал, как священник и его племянник спускаются по ступенькам на тропинку.
Шаги стихли. Через минуту до меня долетел глухой удар о стену со стороны чулана. Видимо, к крыше приставили лесенку. Нельзя было терять ни минуты. Дверь была раскрыта. На крыльце никого не было. Альберди и Марио находились по другую сторону домика. В принципе я мог теперь подойти к ним, сделав вид, будто только что пришел. Но не вызвало ли бы это подозрений? Несомненно, обстоятельства не благоприятствовали попыткам завоевать доверие мальчика.
Я осторожно спустился с крыльца и по аллее пошел к калитке. На лестнице, ведущей к церкви, я встретил Катарину. Она вконец изнервничалась.
- Куда ты запропастился? Я уже хотела искать полицейский участок. Думала, ты лежишь где-нибудь с разбитой головой. По саду бродят какие-то подозрительные типы.
- Это люди да Сильвы. Что касается меня, то если я расскажу тебе, ты не поверишь! Я оказался в глупейшем положении.
Я вкратце пересказал ей все, что со мной приключилось и что я услышал. Катарина сначала подтрунивала надо мной, но потом посерьезнела, и нетрудно было заметить, что все услышанное произвело на нее сильное впечатление.
- Заночуем в ближайшем мотеле, а утром ты привезешь меня сюда, сказала она, когда мы были уже на шоссе. - Я завтра еще раз попытаюсь сама поговорить с Марио и его дядей. А может быть, и с Боннаром, вместе с Марио. Жди открытий!
Я был удивлен тоном, которым она это сказала.
- Все гораздо сложнее, чем я думала.
- Ты считаешь, Хозе Браго жив?
- Не знаю. Ничего не знаю, - отрицательно покачала она головой, однако я не был уверен в том, что Катарина говорила правду.
8
В Пунто де Виста я снова оказался лишь спустя четыре дня после памятной ночной поездки. Тогда Катарина передумала, и мне пришлось отвезти ее домой. Она собиралась на следующий день сама съездить туда и поговорить с Альберди и Марио.
Я не мог себе простить, что чуть было не скомпрометировал себя в глазах священника и юноши. Правда, подслушанный разговор дал мне больше, чем я мог ожидать от непосредственной встречи с Марио, но контакта с мальчиком я не установил и смогу ли в дальнейшем завоевать его доверие - не известно. Чтобы как-то сгладить неловкость, я позвонил мужу сеньоры Долорес и сообщил, что Марио находится у Альберди и не собирается оттуда бежать, а также предложил, чтобы сеньора де Лима послала брату короткое письмо, в котором дала бы согласие на продолжительное пребывание мальчика в его доме.
На следующий день я пытался было дозвониться до Катарины, но дома ее не оказалось, а в университете мне сказали, что она на совещании. Когда же я позвонил вторично, то она уже ушла. Ее домашний телефон не отвечал ни вечером, ни следующие два дня, так что я совершенно потерял с нею связь. Вначале я пробовал утешить себя тем, что она поехала в Пунто де Виста, но потом понял, что она просто избегает разговора со мной.
Семейство де Лима не хотело терять времени, и в среду мне пришлось заняться вопросом эксгумации. Я неожиданно легко завершил все формальности, связанные с самим актом и судебно-медицинской экспертизой. Несомненно, у де Лимы была рука во влиятельных судебных и полицейских кругах. Эксгумацию назначили на пятницу в первой половине дня.
В Пунто де Виста я выехал в этот день очень рано, так как решил поговорить с Альберди и Марио до прибытия комиссии и де Лимы. Утро было ясное, но более холодное, чем обычно в эту пору года. Кратковременный ночной дождь прибил пыль, покрывавшую шоссе после многомесячной засухи, так что я наслаждался утренней прохладой.
Альберди я не застал ни дома, ни в саду. На крыльце сидела старая худая индианка и перебирала овощи. Она сказала, что священника нет и он, наверное, в церкви, потому что плотник должен был налаживать там амвон. Когда я спросил, дома ли Марио или он тоже в церкви, старуха подозрительно глянула на меня черными, глубоко запавшими глазами и повторила еще раз:
- Святой отец должен быть в церкви...
Я понял, что из нее больше ничего не вытянешь, и пошел в церковь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Скрипнула кровать.
- Я приготовлю тебе постель, - сказал Альберди, вставая, а я замер на пороге чулана. В любой момент мог зажечься свет.
- Вы считаете, что я плету небылицы? Но нет! Поверьте мне!
Опять заскрипела кровать.
- Ну, хорошо, - донесся до меня шепот Альберди. - Если бы я услышал по телефону голос умершего, то вывод напросился бы сам. Это могла быть магнитофонная запись.
- А если этот человек, этот голос... разговаривал с вами? - воскликнул Марио. - Отвечал на вопросы и сам их задавал?
- Ты что, мальчик? - Альберди осекся, и только после долгого молчания сказал доверительным тоном. - А не слышал ли ты случайно сам такой голос? Скажи честно.
Марио долго не отвечал.
- Да. Слышал, - ответил он наконец голосом, в котором явно слышалась дрожь. - Только... Умоляю вас, никому об этом не говорите! А особенно маме.
- Это был голос твоего отца?..
- А откуда вы знаете?
- Нетрудно догадаться. Ты уверен, что это не мог быть голос с ленты?
- Уверен. Мы с ним беседовали.
- И этот человек сказал тебе, что он - твой покойный отец?
- Нет. Он даже хотел, кажется, чтобы я его не узнал. Вначале он очень сильно изменял голос. Особенно во время первой беседы...
- Так этих разговоров было несколько?
- Четыре. Первый - неполных два года назад... Но только после второго разговора я стал подозревать, что это голос отца.
Опять наступила тишина. Мне казалось, что я слышу стук собственного сердца. Я был уже на полпути между чуланом и выходом, но в этот момент совершенно забыл о себе.
- Почему ты думаешь, что говорил с отцом? - неожиданно спросил Альберди, прерывая молчание. - Голос мог быть просто похож.
- Нет! Это был он! Никто другой, только он! - убежденно повторил Марио. - Тут дело не только в сходстве голоса, но и во всем: в том, как он обращался ко мне, в некоторых подробностях...
- Расскажи мне о содержании ваших разговоров и обстоятельствах, при которых все это случилось. Может быть, нам сообща удастся разгадать загадку.
Альберди произнес это спокойно, словно не придавал особого значения словам мальчика.
Однако Марио не спешил с признаниями, и это должно было обеспокоить священника. Он что-то сказал так тихо, что я не расслышал. Но мальчик ничего не ответил.
- Ты, наверное, хочешь спать, - начал Альберди, явно пытаясь выбраться из затруднительного положения. - Можем поговорить утром. Времени будет много.
Однако это предложение дало совершенно противоположный результат.
- Я вам скажу. Сейчас, - ответил Марио голосом, полным сдерживаемого напряжения. - Только вам я говорю об этом, потому что кому я могу сказать еще? Товарищи, учителя высмеяли бы меня, мама бы подумала, что я спятил. Пожалуй, только вы один можете это понять... - он умолк, собираясь с мыслями. - Первый разговор был, как я уже говорил, неполных два года назад. Кто-то позвонил домой и попросил меня к телефону. Голос в трубке был какой-то странный... Словно кому-то не хватало дыхания. Слова произносились с перерывами. Я спросил, кто говорит, в ответ мне сказали, что знакомый, хороший знакомый. Тогда я спросил, как его зовут, но ответа не получил. Он сразу же начал задавать вопросы, как я себя чувствую, как у меня дела в школе, что слышно дома и... помню ли я еще отца. Я отвечал кратко, как это говорится, парой общих слов и опять попытался узнать, кто звонит, но услышал только "до свидания", и связь прервалась. Мама спрашивала, кто звонил, а я сказал, что какой-то знакомый, который не представился. Этого ей было достаточно. Но мне этот разговор показался каким-то странным. Спустя три месяца этот... голос снова дал о себе знать. На этот раз он звонил в школьный клуб. Он должен был хорошо знать, в какое время я там бываю. Теперь голос был немного иным, более естественным и как бы более знакомым. Он просил меня, чтобы я никому не говорил о нашем разговоре. Он снова спрашивал, как мои дела в школе, не надо ли мне чего. Я сказал, что нет, и опять спросил его имя, но он только ответил, что это неважно, что, впрочем, я знаю его хорошо. И тогда он сказал мне "Хет".
- Как? - не понял Альберди.
- "Хет". Так мог сказать только отец. Никто другой. Это было наше секретное слово. Вроде пароля, который мы применяли только в величайшей тайне во время игры в путешествие по стране Хет. Мы его знали только двое... После этого разговора у меня было странное ощущение, будто я говорил с кем-то очень близким... Конечно, здраво рассуждая, я вначале категорически отбрасывал мысль, чтобы это мог быть голос отца. Я думал, не галлюцинации ли у меня? Хотя я абсолютно не верю в духов и уж, во всяком случае, ни за что бы себе в этом не признался, я начал интересоваться тем, что люди вообще говорили и писали о смерти и о том, что делается после нее с человеком... У одного из товарищей я обнаружил книги о спиритизме и оккультизме. Быть может, я был немного под их влиянием... Но мне не с кем было все это обсудить. И тогда я написал вам. Жаль, что из этого ничего не получилось... Я начал ждать нового телефонного звонка, но Он заговорил только через семь месяцев. К сожалению, ничего нового я не узнал. Лишь еще больше убедился - это был голос отца. Но в то время я еще не отважился спросить его, он ли это.
- Где ты в это время был?
- Опять дома. На этот раз вечером, и как-то так получилось, что никого дома не было. Отчим был в служебной поездке, а мама в кино. Разговор протекал так же, как и предыдущие. Только в конце я спросил, будет ли он еще звонить. Он сказал, что да, но не раньше чем через полгода. И снова просил никому об этом не говорить. Последний, четвертый телефонный разговор был у нас три месяца назад. Это случилось в институте Барта.
- Так, значит, ты был в Пунто де Виста и не заглянул ко мне? - с упреком сказал священник.
- Я не мог. Было воскресенье и мы поехали с мамой и да Лимой в "Каса гранде" на целый день. В середине дня появился отец Алессандро. Когда они сели за бридж, я взял мотороллер и поехал в институт. Профессор просил, чтобы я обязательно побывал у него, когда буду в Пунто де Виста.
- А мама знала, что ты поехал к Боннару?
- Я не спрашивал разрешения, - гордо ответил мальчик. - Ну вот, я беседовал с профессором, когда зазвонил телефон. Профессор сказал, что это меня. Я испугался, что это мама. Но это был Он, и тогда я его спросил... Он ли это... Но Он не ответил. Только сказал, чтобы я не волновался, что все будет хорошо и что Он позвонит опять.
- Тогда в чем же была разница между этим разговором и предыдущими? Из того, что ты говоришь, ничего понять нельзя.
Марио молчал.
- Ты узнал что-нибудь новое, важное? - настаивал Альберди.
- Да. Он сказал мне такое, о чем мог знать только мой отец. Такое, что касалось прошлого... И оказалось, что все это было правдой, - добавил он с какой-то непонятной злостью.
- Говори яснее. В чем было дело?
- Нет. Нет. Этого я вам сказать не могу. Говорю вам - не могу.
- Ну что же делать. Коль не можешь, то не можешь.
- А что вы обо всем этом думаете? - послышался вопрос, полный нетерпеливого ожидания.
- Что?.. Странно все это выглядит. Но скажу тебе одно. Я не верю в то, что это был твой отец. Будь спокоен. Духи не разговаривают с живыми по телефону. Там, на другом конце провода, должен был быть живой человек.
- Вы так думаете только потому, что это был телефон? А чем телефон хуже голоса с неба? Или внутреннего голоса, как у святой Иоанны? А если бы вы слышали голос без телефона, скажем, среди ночи, в комнате, идущий от портрета или вообще неизвестно откуда? Или голос, издаваемый облаком на спиритическом сеансе? Почему только такой способ разговора должен быть более приемлемым для духов?
Альберди, по-видимому, не собирался упорствовать.
- Дело не в телефоне, а в том, что загробный голос вообще надо исключить. В наши времена подобные явления, увы, не случаются.
- Если вы верите, что это могло произойти несколько веков назад, то почему оно не может случиться и теперь?
- Не о том речь, - начал нервничать священник. - Я хотел только сказать, что нет достаточных доказательств. Любой такой случай следовало бы тщательно проверить. Выводы следует делать очень осторожно. Теперь пойдем спать, а завтра мы с тобой еще раз обсудим все "за" и "против". Если ты так веришь в то, что слышал голос отца, то я не собираюсь этого отрицать. Но то "ваше" слово еще не доказательство. Его мог знать кто-нибудь, услышать от твоего отца...
- Вы думаете, что я несу чепуху. Хорошо. Можете так думать. Считайте, что это бред, галлюцинации, а я - не в своем уме... Но этот последний разговор был при профессоре...
- Я тебе верю. Завтра поговорим...
Священник встал с кровати, и я почувствовал, что он идет в мою сторону. Я отступил к чулану, зная, что если сейчас зажжется свет, то спрятаться уже не успею.
К счастью, Альберди сразу прошел к двери и, отодвинув засов, осторожно приоткрыл ее. Некоторое время он прислушивался, потом вышел на крыльцо.
- Иди. Никого нет! - прошептал он.
Тень Марио промелькнула мимо меня. Я слышал, как священник и его племянник спускаются по ступенькам на тропинку.
Шаги стихли. Через минуту до меня долетел глухой удар о стену со стороны чулана. Видимо, к крыше приставили лесенку. Нельзя было терять ни минуты. Дверь была раскрыта. На крыльце никого не было. Альберди и Марио находились по другую сторону домика. В принципе я мог теперь подойти к ним, сделав вид, будто только что пришел. Но не вызвало ли бы это подозрений? Несомненно, обстоятельства не благоприятствовали попыткам завоевать доверие мальчика.
Я осторожно спустился с крыльца и по аллее пошел к калитке. На лестнице, ведущей к церкви, я встретил Катарину. Она вконец изнервничалась.
- Куда ты запропастился? Я уже хотела искать полицейский участок. Думала, ты лежишь где-нибудь с разбитой головой. По саду бродят какие-то подозрительные типы.
- Это люди да Сильвы. Что касается меня, то если я расскажу тебе, ты не поверишь! Я оказался в глупейшем положении.
Я вкратце пересказал ей все, что со мной приключилось и что я услышал. Катарина сначала подтрунивала надо мной, но потом посерьезнела, и нетрудно было заметить, что все услышанное произвело на нее сильное впечатление.
- Заночуем в ближайшем мотеле, а утром ты привезешь меня сюда, сказала она, когда мы были уже на шоссе. - Я завтра еще раз попытаюсь сама поговорить с Марио и его дядей. А может быть, и с Боннаром, вместе с Марио. Жди открытий!
Я был удивлен тоном, которым она это сказала.
- Все гораздо сложнее, чем я думала.
- Ты считаешь, Хозе Браго жив?
- Не знаю. Ничего не знаю, - отрицательно покачала она головой, однако я не был уверен в том, что Катарина говорила правду.
8
В Пунто де Виста я снова оказался лишь спустя четыре дня после памятной ночной поездки. Тогда Катарина передумала, и мне пришлось отвезти ее домой. Она собиралась на следующий день сама съездить туда и поговорить с Альберди и Марио.
Я не мог себе простить, что чуть было не скомпрометировал себя в глазах священника и юноши. Правда, подслушанный разговор дал мне больше, чем я мог ожидать от непосредственной встречи с Марио, но контакта с мальчиком я не установил и смогу ли в дальнейшем завоевать его доверие - не известно. Чтобы как-то сгладить неловкость, я позвонил мужу сеньоры Долорес и сообщил, что Марио находится у Альберди и не собирается оттуда бежать, а также предложил, чтобы сеньора де Лима послала брату короткое письмо, в котором дала бы согласие на продолжительное пребывание мальчика в его доме.
На следующий день я пытался было дозвониться до Катарины, но дома ее не оказалось, а в университете мне сказали, что она на совещании. Когда же я позвонил вторично, то она уже ушла. Ее домашний телефон не отвечал ни вечером, ни следующие два дня, так что я совершенно потерял с нею связь. Вначале я пробовал утешить себя тем, что она поехала в Пунто де Виста, но потом понял, что она просто избегает разговора со мной.
Семейство де Лима не хотело терять времени, и в среду мне пришлось заняться вопросом эксгумации. Я неожиданно легко завершил все формальности, связанные с самим актом и судебно-медицинской экспертизой. Несомненно, у де Лимы была рука во влиятельных судебных и полицейских кругах. Эксгумацию назначили на пятницу в первой половине дня.
В Пунто де Виста я выехал в этот день очень рано, так как решил поговорить с Альберди и Марио до прибытия комиссии и де Лимы. Утро было ясное, но более холодное, чем обычно в эту пору года. Кратковременный ночной дождь прибил пыль, покрывавшую шоссе после многомесячной засухи, так что я наслаждался утренней прохладой.
Альберди я не застал ни дома, ни в саду. На крыльце сидела старая худая индианка и перебирала овощи. Она сказала, что священника нет и он, наверное, в церкви, потому что плотник должен был налаживать там амвон. Когда я спросил, дома ли Марио или он тоже в церкви, старуха подозрительно глянула на меня черными, глубоко запавшими глазами и повторила еще раз:
- Святой отец должен быть в церкви...
Я понял, что из нее больше ничего не вытянешь, и пошел в церковь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21