Хорошая работа, капитан.
Подъехав к Валичи, герцог обнял его и сказал:
— Кости Тира, приятель, я лично ничего не имею против того, чтобы позавтракать раньше, чем положено. Пойдем в замок, и не морозь людей зря. Распусти их по казармам.
Герцог взмахнул поводьями и направил коня к распахнувшимся внутренним воротам резиденции. Вслед за ним проехали двое юношей, также одетых в кольчуги, высокий мужчина в свободных, ниспадающих складками одеждах и остроконечной шапке, два богато одетых человека в бархатных, подбитых мехом туниках и отряд гвардейцев. Один из них нес на длинном копье серебристый вымпел с гербом герцога. Пакс подумала, что именно вымпел и поймал на себя луч встающего солнца, отблеск которого она заметила.
Гвардейцы спешились, отдав поводья своих коней грумам, выбежавшим навстречу. Коней, отметила про себя Пакс, а не мулов. Из караульной башни вышел сержант с теми часовыми, которые не оставались нести службу днем. Начальник караула подмигнул Стэммелу и сделал какой-то жест рукой. Пакс еще не умела разбирать этот язык символов, которым пользовались капралы и сержанты, но сейчас ей все было ясно. Стэммел, повернувшись к ней, расплылся в улыбке.
— Молодец, Пакс. Хорошо смотришь. Герцог хотел застать нас врасплох, но мы его перехитрили. Я думаю, это один из тех редких случаев, когда Пелану нравится чувствовать себя побежденным. Где ты его усмотрела?
— Я увидела что-то сверкающее и движущееся между холмом и деревней. Там самой дороги не видно, но что-то сверкнуло среди деревьев. Может быть, этот вымпел.
— Может, и вымпел, а может — шлем оруженосца. Просто солнце осветило их, и отблески достигли до стен крепости. Ничего особенного, Пакс. Ты просто посмотрела в нужное место в нужное время, вот и все… Но в этом-то и есть мастерство и интуиция воина! Молодец, Паксенаррион!
Судя по всему, чтобы оказаться в крепости на рассвете, герцог Пелан был в пути большую часть ночи, но он вовсе не собирался спать в течение дня, чтобы наверстать упущенный отдых.
Вскоре после завтрака он уже наблюдал за отработкой движения боевым строем взводом Кефера. К обеду герцог уже наскоро осмотрел все подразделения новобранцев за работой. Конечно, до ушей новобранцев доходило немногое из того, что он говорил, но, судя по всему, его острый взор проникал повсюду. После обеда им показалось, что герцог исчез. В это время новобранцы отрабатывали бой в строю при соотношении сил два к одному. Взвод Стэммела, построившись в каре, по щиколотку в грязи, с успехом отбивался от наседавших шеренг условного противника — двух других взводов новобранцев. Никто из молодых солдат не заметил фигуру, мелькнувшую в одной из бойниц на башне крепости. Сержанты, безусловно, все видели, но хранили молчание.
Всю следующую неделю сержанты носились с новобранцами, как наседки с непомерно большим выводком, то раздавая оплеухи, то заботливо проверяя, все ли в порядке у их подчиненных. Герцог же, казалось, поспевал всюду. Он появлялся в одной из казарм прямо с подъемом, в другой — в момент уборки. Он неожиданно наведывался в столовую обедать — тогда кусок с трудом проходил в горло новобранцев. Не похоже было, чтобы он сильно притворялся, с аппетитом уминая солдатскую кашу. Успел герцог взглянуть и на то, как взвод Боны лихо взломал строй взвода Кефера, вонзившись в него острым клином, и на то, как новобранцы Стэммела сумели устоять против такой атаки сразу с двух сторон, выбрав правильное построение и сумев восстановить строй в момент прорыва из окружения.
— Я удивляюсь, спит ли он вообще, — оглянувшись по сторонам, сказала Арни, когда они с Пакс шли от туалета к казарме. Арни словно опасалась, что и здесь вездесущий герцог мог ее услышать.
— Не знаю. Когда мы заступали в ночной караул, он провел развод вместо капитана Валичи. Я чуть со стены не упала.
— А сегодня утром он еще до подъема поджидал нас на плацу, чтобы посмотреть, как мы будем строиться. Знать бы, что он про нас думает…
— Да, хорошо бы, — сказала Пакс, в глубине души желая поскорее узнать, чем обернулось герцогское расследование для Стефи.
Она боялась спрашивать об этом кого-либо, хотя Стэммел наверняка выяснил подробности у прибывших гвардейцев. Чтобы поддержать разговор, она сказала:
— Боюсь только, что его мысли еще больше напугали бы нас…
— Все время молчит и только смотрит, — пробормотала Арни. — Интересно, кого он назначит в головной взвод?
По традиции, весенний марш на юг, в главный гарнизон герцогской армии, возглавлял лучший взвод новобранцев. Это считалось большим почетом. Соперничество даже несколько охладило установившиеся дружеские связи между новобранцами разных подразделений.
— Барра и Натслин уверены, что их взвод будет лучшим, — сказала Пакс.
Арни фыркнула:
— Это после того, как взвод Боны разбил их наголову пару дней назад? Нет, для того чтобы загладить это, им придется совершить что-то выдающееся.
— Мы-то сами едва устояли.
— Да, но против двух взводов. А это совсем другое дело. Нет, я все-таки надеюсь…
— А я уверена! — перебила ее Паксенаррион. — Мы лучше управляемся с копьями, и в нашем взводе четыре лучших меча.
Эта неделя была действительно решающей. Все горели желанием получить звание лучшего взвода. Поэтому последние условные бои условными можно было назвать с натяжкой. Не одна ключица и не один сломанный палец обнаружились в каждом взводе — так сильны и отчаянны были удары деревянными мечами. Когда вся когорта новобранцев была выстроена на плацу для объявления решения, никто не улыбался. Все с напряжением ждали, когда герцог впервые официально обратится к ним — к новобранцам.
Пакс, стоявшая, как обычно, в первой шеренге во главе своего отделения, почти не замечала жгучей боли в трех распухших от удара пальцах. Но, в конце концов, риск сломать пару костей стоил удовольствия прорыва строя противника. Тем более, что врач, успев наскоро осмотреть руку, сказал, что пальцы не сломаны и ушиб должен пройти через несколько дней.
Один из оруженосцев герцога вышел из ворот резиденции и кивнул капитану Валичи. Прозвучали фанфары. Новобранцы напряглись до предела. Выйдя из ворот, герцог перекинулся парой фраз с Валичи и быстрым шагом направился ко взводу сержанта Воны. Пакс с трудом подавила готовый вырваться из груди стон разочарования. Неужели они проиграли? Но оказалось, что герцог просто начал последний осмотр выстроившихся новобранцев, как он уже делал несколько раз. Пакс не осмеливалась повернуть голову, чтобы посмотреть на фланг строя. Приходилось ориентироваться по звуку шагов герцога. Вот он отступил на несколько шагов, чтобы осмотреть взвод Кефера целиком, вот пошел между шеренгами, вот негромко перекинулся словом-другим с кем-то из капралов. Казалось, прошла вечность, прежде чем он приблизился ко взводу Стэммела.
Поприветствовав сержанта, герцог остановился, оглядывая строй его новобранцев, а затем медленно направился к первой шеренге. Пакс твердила про себя последние предписания Стэммела: вместо «Да, сэр» и «Нет, сэр» отвечать герцогу, если он вдруг снизойдет до разговора с кем-нибудь из новобранцев: «Да, мой господин» и «Нет, мой господин».
Шаги герцога становились все ближе. Стэммел, развернувшись кругом, следовал на шаг позади командующего. Паксенаррион старалась не смотреть на герцога и уставилась по привычке на крышу столовой перед собой. Но герцог был высок ростом, и ей не удалось избежать встречи со взглядом его серых глаз.
— Что, пальцы сломаны? — вдруг спросил он ее.
— Никак нет, сэр… мой господин, — сбившись, ответила Пакс, чувствуя, что краснеет до корней волос.
— Это хорошо, — сказал герцог и пошел дальше.
Некоторое время Паксенаррион не слышала ничего, кроме шума крови в висках. Надо же было так опозориться, думала она. И это после стольких напоминаний! Когда Пакс несколько пришла в себя, герцог уже возвращался к центру плаца.
Выдержав паузу, герцог обратился к строю:
— Когда вы записывались в новобранцы, вы согласились служить в моих отрядах как минимум два года, не считая обучения, и подчиняться приказам командующего. Но до этого дня вам не было объявлено официально, кто он — ваш командующий. Теперь вы знаете меня и знаете, кто будет командовать вами. Все вы зачислены в мои войска, и это означает, что вы будете следовать за мной, выполнять мои приказы, идти, куда я прикажу, сражаться, когда я прикажу. Ваши сержанты наверняка рассказывали вам, что я командир не из легких. Да, я суров. Я многого жду от своих солдат: мастерства, храбрости и верности. Верности мне лично и всей нашей армии. Сейчас, если кто-то решил, что не хочет иди не может присягнуть мне на верность, — есть возможность уйти.
Над крепостью повисла тишина. Подождав, герцог кивнул:
— Хорошо. Тогда дайте мне вашу клятву.
Капитан Валичи шагнул вперед и произнес первую фразу присяги. Строй хором повторил ее:
— Мы клянемся нашими руками, мечами, кровью и дыханием — служить тебе клинком и сердцем. Пусть боги будут свидетелями нашей присяги, и пусть они жестоко покарают того, кто нарушит ее.
— Я же, — торжественно ответил герцог, — принимаю ваши клинки, сердца, кровь и дыхание. Моя честь — ваша честь перед любым врагом и чужестранцем. Да будут боги свидетелями моей клятвы вам и вашей — мне.
Пробежав взглядом по всему строю, герцог кивнул и продолжил:
— А теперь, соратники, — Пакс вздрогнула, услышав новое обращение и заметив, как изменился голос герцога, — вам надлежит отправиться походным маршем на юг. Как обычно, лучший взвод будет следовать первым. Вы задали мне тяжелую задачу: выбрать лучшего из лучших. Я долго смотрел, выбирал, думал. И вот я принял решение: лучшим взводом объявляется взвод сержанта Стэммела!
Пакс едва удержала в горле победный клич. Кто-то позади нее оказался не столь сдержан.
К удивлению Паксенаррион, герцог не рассердился, а, наоборот, улыбнувшись, сказал:
— Одного клича будет мало. Поприветствуйте же своего сержанта!
И над крепостью пронеслось многоголосое:
— Ура Стэммелу!
На следующее утро герцог уехал, скрывшись в налетевшей внезапно поздней метели. Едва затих цокот копыт его гвардейцев, как новобранцы вновь принялись за работу — на этот раз связанную с подготовкой к переходу.
Для начала все были заново измерены, так как за полгода многие изрядно изменили свою комплекцию. Затем каждому была выдана новая форма — бордовая туника, высокие сапоги, длинный бордовый плащ с капюшоном и — самое восхитительное — доспехи. Вместо надоевших соломенных тюфяков им предстояло носить на себе защитный нагрудник и спинную пластину из толстой проваренной кожи.
— Это до тех пор, пока вы не купите себе чего-нибудь поприличнее, если, конечно, доживете, — мрачно заметил Девлин, показывая, как правильно застегивать на себе тяжелый корсет.
На руки и на ноги полагались щитки, а на кисти — плотные перчатки. В довершение всего каждому был выдан сверкающий бронзовый шлем.
Стэммел посоветовал:
— У кого длинные волосы — лучше спрятать их под шлемом, даже если будет жарко, если не хотите, чтобы в бою вас схватили за волосы и в итоге набили ими подушки.
Пакс быстро нашла способ укладывать косу так, что она оставалась целиком под шлемом. Правда, сам бронзовый головной убор оказался тяжелее, чем она предполагала, впрочем, как и все снаряжение.
— Ничего, привыкнете, — успокоил Стэммел подчиненных. — Пока дойдете до Вальдайра, перестанете замечать этот вес.
Вскоре после отъезда герцога в крепость прибыли два капитана, которые должны были отвести новобранцев на юг. Еще несколько дней ушло на последние сборы и формирование вьючного обоза с продуктами и снаряжением, и вот последняя ночь в казарме крепости. Пакс провела ее так же беспокойно, как и первую ночь в этих стенах.
8
Проходя через крепостные ворота в ранний предрассветный час еще по-зимнему холодного утра, Паксенаррион поняла, как она изменилась за те месяцы, что провела здесь, в учебном лагере. Она никому не призналась, когда подошел день ее девятнадцатилетия. Но дело было даже не в дате — Паксенаррион ощущала прожитое в крепости время как стену, вставшую между ней и ее прошлым. Никто уже не принял бы за крестьянскую дочку эту девушку в форме роты герцога Пелана, идущую в строю, чеканя шаг и грозно покачивая мечом. Вместе с ней почти восемьдесят пар новых сапог отбивали тот же ритм.
Вперед, на войну, слышалось Пакс в этом ритме, вперед, на войну.
К тому моменту, когда колонна подошла к гребню холма и повороту за ним, солнце уже вышло из-за горизонта. Впереди лежал последний знакомый участок дороги — городок, с площадью и рынком, затем каменный мост. Как только сапоги загрохотали по брусчатке улиц, в окнах показались лица горожан, из дверей весело повыбегали дети, шутливо пристроившиеся к марширующим. За мостом у ворот сада стояла, улыбаясь, Коула.
— Удачи вам! — крикнула она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Подъехав к Валичи, герцог обнял его и сказал:
— Кости Тира, приятель, я лично ничего не имею против того, чтобы позавтракать раньше, чем положено. Пойдем в замок, и не морозь людей зря. Распусти их по казармам.
Герцог взмахнул поводьями и направил коня к распахнувшимся внутренним воротам резиденции. Вслед за ним проехали двое юношей, также одетых в кольчуги, высокий мужчина в свободных, ниспадающих складками одеждах и остроконечной шапке, два богато одетых человека в бархатных, подбитых мехом туниках и отряд гвардейцев. Один из них нес на длинном копье серебристый вымпел с гербом герцога. Пакс подумала, что именно вымпел и поймал на себя луч встающего солнца, отблеск которого она заметила.
Гвардейцы спешились, отдав поводья своих коней грумам, выбежавшим навстречу. Коней, отметила про себя Пакс, а не мулов. Из караульной башни вышел сержант с теми часовыми, которые не оставались нести службу днем. Начальник караула подмигнул Стэммелу и сделал какой-то жест рукой. Пакс еще не умела разбирать этот язык символов, которым пользовались капралы и сержанты, но сейчас ей все было ясно. Стэммел, повернувшись к ней, расплылся в улыбке.
— Молодец, Пакс. Хорошо смотришь. Герцог хотел застать нас врасплох, но мы его перехитрили. Я думаю, это один из тех редких случаев, когда Пелану нравится чувствовать себя побежденным. Где ты его усмотрела?
— Я увидела что-то сверкающее и движущееся между холмом и деревней. Там самой дороги не видно, но что-то сверкнуло среди деревьев. Может быть, этот вымпел.
— Может, и вымпел, а может — шлем оруженосца. Просто солнце осветило их, и отблески достигли до стен крепости. Ничего особенного, Пакс. Ты просто посмотрела в нужное место в нужное время, вот и все… Но в этом-то и есть мастерство и интуиция воина! Молодец, Паксенаррион!
Судя по всему, чтобы оказаться в крепости на рассвете, герцог Пелан был в пути большую часть ночи, но он вовсе не собирался спать в течение дня, чтобы наверстать упущенный отдых.
Вскоре после завтрака он уже наблюдал за отработкой движения боевым строем взводом Кефера. К обеду герцог уже наскоро осмотрел все подразделения новобранцев за работой. Конечно, до ушей новобранцев доходило немногое из того, что он говорил, но, судя по всему, его острый взор проникал повсюду. После обеда им показалось, что герцог исчез. В это время новобранцы отрабатывали бой в строю при соотношении сил два к одному. Взвод Стэммела, построившись в каре, по щиколотку в грязи, с успехом отбивался от наседавших шеренг условного противника — двух других взводов новобранцев. Никто из молодых солдат не заметил фигуру, мелькнувшую в одной из бойниц на башне крепости. Сержанты, безусловно, все видели, но хранили молчание.
Всю следующую неделю сержанты носились с новобранцами, как наседки с непомерно большим выводком, то раздавая оплеухи, то заботливо проверяя, все ли в порядке у их подчиненных. Герцог же, казалось, поспевал всюду. Он появлялся в одной из казарм прямо с подъемом, в другой — в момент уборки. Он неожиданно наведывался в столовую обедать — тогда кусок с трудом проходил в горло новобранцев. Не похоже было, чтобы он сильно притворялся, с аппетитом уминая солдатскую кашу. Успел герцог взглянуть и на то, как взвод Боны лихо взломал строй взвода Кефера, вонзившись в него острым клином, и на то, как новобранцы Стэммела сумели устоять против такой атаки сразу с двух сторон, выбрав правильное построение и сумев восстановить строй в момент прорыва из окружения.
— Я удивляюсь, спит ли он вообще, — оглянувшись по сторонам, сказала Арни, когда они с Пакс шли от туалета к казарме. Арни словно опасалась, что и здесь вездесущий герцог мог ее услышать.
— Не знаю. Когда мы заступали в ночной караул, он провел развод вместо капитана Валичи. Я чуть со стены не упала.
— А сегодня утром он еще до подъема поджидал нас на плацу, чтобы посмотреть, как мы будем строиться. Знать бы, что он про нас думает…
— Да, хорошо бы, — сказала Пакс, в глубине души желая поскорее узнать, чем обернулось герцогское расследование для Стефи.
Она боялась спрашивать об этом кого-либо, хотя Стэммел наверняка выяснил подробности у прибывших гвардейцев. Чтобы поддержать разговор, она сказала:
— Боюсь только, что его мысли еще больше напугали бы нас…
— Все время молчит и только смотрит, — пробормотала Арни. — Интересно, кого он назначит в головной взвод?
По традиции, весенний марш на юг, в главный гарнизон герцогской армии, возглавлял лучший взвод новобранцев. Это считалось большим почетом. Соперничество даже несколько охладило установившиеся дружеские связи между новобранцами разных подразделений.
— Барра и Натслин уверены, что их взвод будет лучшим, — сказала Пакс.
Арни фыркнула:
— Это после того, как взвод Боны разбил их наголову пару дней назад? Нет, для того чтобы загладить это, им придется совершить что-то выдающееся.
— Мы-то сами едва устояли.
— Да, но против двух взводов. А это совсем другое дело. Нет, я все-таки надеюсь…
— А я уверена! — перебила ее Паксенаррион. — Мы лучше управляемся с копьями, и в нашем взводе четыре лучших меча.
Эта неделя была действительно решающей. Все горели желанием получить звание лучшего взвода. Поэтому последние условные бои условными можно было назвать с натяжкой. Не одна ключица и не один сломанный палец обнаружились в каждом взводе — так сильны и отчаянны были удары деревянными мечами. Когда вся когорта новобранцев была выстроена на плацу для объявления решения, никто не улыбался. Все с напряжением ждали, когда герцог впервые официально обратится к ним — к новобранцам.
Пакс, стоявшая, как обычно, в первой шеренге во главе своего отделения, почти не замечала жгучей боли в трех распухших от удара пальцах. Но, в конце концов, риск сломать пару костей стоил удовольствия прорыва строя противника. Тем более, что врач, успев наскоро осмотреть руку, сказал, что пальцы не сломаны и ушиб должен пройти через несколько дней.
Один из оруженосцев герцога вышел из ворот резиденции и кивнул капитану Валичи. Прозвучали фанфары. Новобранцы напряглись до предела. Выйдя из ворот, герцог перекинулся парой фраз с Валичи и быстрым шагом направился ко взводу сержанта Воны. Пакс с трудом подавила готовый вырваться из груди стон разочарования. Неужели они проиграли? Но оказалось, что герцог просто начал последний осмотр выстроившихся новобранцев, как он уже делал несколько раз. Пакс не осмеливалась повернуть голову, чтобы посмотреть на фланг строя. Приходилось ориентироваться по звуку шагов герцога. Вот он отступил на несколько шагов, чтобы осмотреть взвод Кефера целиком, вот пошел между шеренгами, вот негромко перекинулся словом-другим с кем-то из капралов. Казалось, прошла вечность, прежде чем он приблизился ко взводу Стэммела.
Поприветствовав сержанта, герцог остановился, оглядывая строй его новобранцев, а затем медленно направился к первой шеренге. Пакс твердила про себя последние предписания Стэммела: вместо «Да, сэр» и «Нет, сэр» отвечать герцогу, если он вдруг снизойдет до разговора с кем-нибудь из новобранцев: «Да, мой господин» и «Нет, мой господин».
Шаги герцога становились все ближе. Стэммел, развернувшись кругом, следовал на шаг позади командующего. Паксенаррион старалась не смотреть на герцога и уставилась по привычке на крышу столовой перед собой. Но герцог был высок ростом, и ей не удалось избежать встречи со взглядом его серых глаз.
— Что, пальцы сломаны? — вдруг спросил он ее.
— Никак нет, сэр… мой господин, — сбившись, ответила Пакс, чувствуя, что краснеет до корней волос.
— Это хорошо, — сказал герцог и пошел дальше.
Некоторое время Паксенаррион не слышала ничего, кроме шума крови в висках. Надо же было так опозориться, думала она. И это после стольких напоминаний! Когда Пакс несколько пришла в себя, герцог уже возвращался к центру плаца.
Выдержав паузу, герцог обратился к строю:
— Когда вы записывались в новобранцы, вы согласились служить в моих отрядах как минимум два года, не считая обучения, и подчиняться приказам командующего. Но до этого дня вам не было объявлено официально, кто он — ваш командующий. Теперь вы знаете меня и знаете, кто будет командовать вами. Все вы зачислены в мои войска, и это означает, что вы будете следовать за мной, выполнять мои приказы, идти, куда я прикажу, сражаться, когда я прикажу. Ваши сержанты наверняка рассказывали вам, что я командир не из легких. Да, я суров. Я многого жду от своих солдат: мастерства, храбрости и верности. Верности мне лично и всей нашей армии. Сейчас, если кто-то решил, что не хочет иди не может присягнуть мне на верность, — есть возможность уйти.
Над крепостью повисла тишина. Подождав, герцог кивнул:
— Хорошо. Тогда дайте мне вашу клятву.
Капитан Валичи шагнул вперед и произнес первую фразу присяги. Строй хором повторил ее:
— Мы клянемся нашими руками, мечами, кровью и дыханием — служить тебе клинком и сердцем. Пусть боги будут свидетелями нашей присяги, и пусть они жестоко покарают того, кто нарушит ее.
— Я же, — торжественно ответил герцог, — принимаю ваши клинки, сердца, кровь и дыхание. Моя честь — ваша честь перед любым врагом и чужестранцем. Да будут боги свидетелями моей клятвы вам и вашей — мне.
Пробежав взглядом по всему строю, герцог кивнул и продолжил:
— А теперь, соратники, — Пакс вздрогнула, услышав новое обращение и заметив, как изменился голос герцога, — вам надлежит отправиться походным маршем на юг. Как обычно, лучший взвод будет следовать первым. Вы задали мне тяжелую задачу: выбрать лучшего из лучших. Я долго смотрел, выбирал, думал. И вот я принял решение: лучшим взводом объявляется взвод сержанта Стэммела!
Пакс едва удержала в горле победный клич. Кто-то позади нее оказался не столь сдержан.
К удивлению Паксенаррион, герцог не рассердился, а, наоборот, улыбнувшись, сказал:
— Одного клича будет мало. Поприветствуйте же своего сержанта!
И над крепостью пронеслось многоголосое:
— Ура Стэммелу!
На следующее утро герцог уехал, скрывшись в налетевшей внезапно поздней метели. Едва затих цокот копыт его гвардейцев, как новобранцы вновь принялись за работу — на этот раз связанную с подготовкой к переходу.
Для начала все были заново измерены, так как за полгода многие изрядно изменили свою комплекцию. Затем каждому была выдана новая форма — бордовая туника, высокие сапоги, длинный бордовый плащ с капюшоном и — самое восхитительное — доспехи. Вместо надоевших соломенных тюфяков им предстояло носить на себе защитный нагрудник и спинную пластину из толстой проваренной кожи.
— Это до тех пор, пока вы не купите себе чего-нибудь поприличнее, если, конечно, доживете, — мрачно заметил Девлин, показывая, как правильно застегивать на себе тяжелый корсет.
На руки и на ноги полагались щитки, а на кисти — плотные перчатки. В довершение всего каждому был выдан сверкающий бронзовый шлем.
Стэммел посоветовал:
— У кого длинные волосы — лучше спрятать их под шлемом, даже если будет жарко, если не хотите, чтобы в бою вас схватили за волосы и в итоге набили ими подушки.
Пакс быстро нашла способ укладывать косу так, что она оставалась целиком под шлемом. Правда, сам бронзовый головной убор оказался тяжелее, чем она предполагала, впрочем, как и все снаряжение.
— Ничего, привыкнете, — успокоил Стэммел подчиненных. — Пока дойдете до Вальдайра, перестанете замечать этот вес.
Вскоре после отъезда герцога в крепость прибыли два капитана, которые должны были отвести новобранцев на юг. Еще несколько дней ушло на последние сборы и формирование вьючного обоза с продуктами и снаряжением, и вот последняя ночь в казарме крепости. Пакс провела ее так же беспокойно, как и первую ночь в этих стенах.
8
Проходя через крепостные ворота в ранний предрассветный час еще по-зимнему холодного утра, Паксенаррион поняла, как она изменилась за те месяцы, что провела здесь, в учебном лагере. Она никому не призналась, когда подошел день ее девятнадцатилетия. Но дело было даже не в дате — Паксенаррион ощущала прожитое в крепости время как стену, вставшую между ней и ее прошлым. Никто уже не принял бы за крестьянскую дочку эту девушку в форме роты герцога Пелана, идущую в строю, чеканя шаг и грозно покачивая мечом. Вместе с ней почти восемьдесят пар новых сапог отбивали тот же ритм.
Вперед, на войну, слышалось Пакс в этом ритме, вперед, на войну.
К тому моменту, когда колонна подошла к гребню холма и повороту за ним, солнце уже вышло из-за горизонта. Впереди лежал последний знакомый участок дороги — городок, с площадью и рынком, затем каменный мост. Как только сапоги загрохотали по брусчатке улиц, в окнах показались лица горожан, из дверей весело повыбегали дети, шутливо пристроившиеся к марширующим. За мостом у ворот сада стояла, улыбаясь, Коула.
— Удачи вам! — крикнула она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72