Эвакуационные отсеки имели автоматическую систему настройки, но девушка не слишком-то верила ей, — что, если тот же человек, который испортил радиомаяк, поработал и над камерой? Сасс отбросила мысль, что он мог вывести из строя всю камеру холодного сна. В этом случае она просто заснет и не проснется. Но она или попробует уйти в сон, или погибнет от кислородного голодания, а фильмы в Академии ясно давали понять, что это весьма малоприятная смерть.
Сассинак тщательно наполнила шприцы, несколько раз проверив препараты и дозы. Прихватив матрац с противоперегрузочной кушетки, она внимательно осмотрела камеру. Обычно холодный сон требовал только замкнутого пространства — она могла погрузиться в него, используя в качестве такого пространства весь отсек. Но для дополнительной защиты в эвакуационных отсеках были оборудованы специальные камеры. Сассинак заглянула в пустой, сверкающий сталью ящик и поежилась.
Согласно инструкции, нужно было запрограммировать автозапуск и установить старт на цифре «IV». Но Сассинак так не поступила. Она решила лечь в камеру со шприцами, сделать себе инъекции, опустить крышку, повернуть рычаги, а затем… затем она надеялась проспать столько времени, сколько понадобится, пока кто-нибудь ее не найдет.
Тянуть до последнего момента будет невозможно. Кислородное голодание делает человека медлительным и неуклюжим, и она может допустить роковую ошибку. Сассинак установила сигнал на час до предельного срока. Наступали последние минуты. Девушка огляделась, стараясь не терять хладнокровия. Она не осмеливалась погружаться в состояние транса, а больше ничего не могло снять напряжение. Сассинак уже составила отчет о своем незапланированном путешествии вместе с предположениями о его причине и личности преступника и надиктовала его на пленку, а также положила на кушетку рукописный отчет, думая, что излишняя предосторожность не повредит.
Когда прозвучал сигнал, Сассинак подхватила шприц и попыталась отключить сигнализацию, но у нее ничего не получилось. «Отлично! — подумала она. — Я погружусь в холодный сон, слыша этот ужасный звук, который будет годами преследовать меня в ночных кошмарах». Но постепенно ей стало ясно, что это был не тот сигнал, — до запланированного оставалось еще пятнадцать минут. Девушка дико озиралась, пытаясь понять, в чем дело, пока не сообразила, что это сигнал тревоги. Поблизости появилась какая-то крупная масса — возможно, корабль, обладающий средствами связи, совместимыми с отсеком.
Но ведь она настроила бортовую аппаратуру на фиксацию каких-либо попыток фальсификации доказательств преступления во время ее сна, и если начнет переключать приборы, то рискует нарушить всю систему.
А если это не флотский корабль, а союзники ее врага? Или, что еще хуже, это вообще не корабль, а звезда, куда падает отсек?
Сассинак твердо сказала себе, что в таком случае беспокоиться не о чем — помешать этому невозможно, и все кончится очень быстро. Она нашла нужный рычаг и отключила сигнал тревоги. Теперь требовалось решить, положиться ли на судьбу или попытаться наладить связь. Сассинак приняла решение сохранить плоды своей деятельности, хотя это и лишало ее возможности узнать, может ли состояться рандеву с неизвестным объектом, прежде чем в отсеке полностью истощится кислород. Впрочем, он, так или иначе, подходил к концу, а десять минут без кислорода все равно что четыре дня.
Осталось десять минут… Пять… Сассинак пододвинула к себе небольшой баллон с запасом кислорода на самый крайний случай — использовать его сейчас или нет? Все… Сасс посмотрела на шприц, но не прикоснулась к нему. Она почувствовала бы себя глупо, если бы потеряла сознание именно в тот момент, когда кто-нибудь войдет в дверь. Но она оказалась бы полной идиоткой, если бы позволила себе умереть, потому что слишком затянула время. Сассинак решила добавить новые сведения в свой «вахтенный журнал».
Теперь она скупо расходовала кислород из аварийного запаса. Шли минуты, но ничего не происходило. Скорчив гримасу, Сассинак взяла шприц, и тут послышался глухой удар, потом еще один. Девушка отложила шприц, опустила крышку камеры и села на нее. Она не может пропустить то, что должно случиться…
Но прежде всего «случилась» полная тишина, когда умолкло шипение кислородного баллона. Сассинак только успела подумать, какая же она дура, когда система вентиляции заработала снова, а на мониторе замигали зеленые буквы: «Внешний неограниченный источник кислорода. Баки наполняются».
Воздух в отсеке стал заметно чище. Сделав глубокий вдох, Сассинак оторвала пальцы от камеры. На экране замелькали следующие слова: «Наружное давление выровнялось». Тем не менее она не решалась открыть люк.
К столь приятному гулу вентиляции применились щелчки и стук. Сасс напряглась, не зная, что ей делать, если за люком окажутся пираты. Но первое лицо, которое она увидела, было очень даже знакомым.
— Энсин Сассинак. — Лицо было знакомым, но не слишком доброжелательным.
Сам капитан явился поприветствовать ее, а за ним Сасс увидела еще несколько лиц, и дружелюбных, и хмурых. Замыкала делегацию группа вооруженных пехотинцев. Сассинак встала, отдала честь и едва не упала — долгие часы голода и бездействия наконец взяли свое.
— Вы ранены? — осведомился Фаржон, когда она пошатнулась.
— Только получила удар по голове, — ответила Сассинак. — Простите, сэр, но я должна вас предупредить…
— Это вас, энсин, следует предупредить, — прервал ее капитан. Теплые нотки, появившиеся было в его голосе, тотчас же исчезли. — Против вас выдвинуты серьезные обвинения, и мой долг предупредить вас, что все, сказанное вами, может быть использовано против вас.
Сассинак уставилась на Фаржона, лишившись дара речи. Неужели капитан поверил обвинениям Ахаэля? (А донос, безусловно, состряпал Ахаэль.) Неужели он не собирается дать ей шанс? Взяв себя в руки, она решительно заявила:
— Капитан, отсек необходимо опечатать, а все его содержимое подвергнуть тщательному лабораторному обследованию.
Это привлекло всеобщее внимание.
— Что? О чем это вы?
Сассинак неопределенно помахала рукой вокруг:
— Сэр, я сделала все, что могла, чтобы сохранить улики нетронутыми, но не знаю, насколько мне это удалось. Во время учебной тревоги кто-то оглушил меня, запихнул в этот отсек и катапультировал его, оставив в нем несколько предметов, к которым я должна была прикоснуться и таким образом обвинить саму себя. Думаю, на этих предметах могут оставаться следы того, кто все это проделал… — Она осеклась, заметив среди пришедших и лейтенанта Ахаэля. На лице его было написано безмерное отвращение. Потом он склонился вперед:
— Именно это она и должна была сказать, сэр. Что кто-то попытался подставить ее…
— Я все отлично понимаю, лейтенант Ахаэль. — Лицо Фаржона помрачнело еще сильнее.
— Едва ли я могла оставить чьи-то отпечатки пальцев внутри панели управления, когда выводила из строя маяк, — резко возразила девушка.
Ахаэль побледнел, его глаза заблестели.
— Так это вы испортили маяк? — переспросил Фаржон, упустив суть.
— Нет, сэр. Я догадалась, что маяк испорчен и что если я попытаюсь починить его, то уничтожу доказательства против того, кто вывел маяк из строя. Так что эти доказательства сохранены. — Говоря, Сасс смотрела прямо на Ахаэля. Он отвел взгляд и шагнул назад.
Фаржон склонил голову набок — он казался удивленным.
— У нас пропал один документ.
Сассинак кивнула:
— Плохо запечатанный конверт с секретным документом тоже находится в этом отсеке. Я обнаружила его, когда пришла в себя.
— Правдоподобно, — усмехнулся Ахаэль.
На сей раз капитан отреагировал с явным раздражением. Он щелкнул пальцами, призывая к молчанию.
— Вы трогали конверт?
— Нет, сэр. Хотя вполне возможно, что человек, запихнувший меня сюда, приложил к конверту мои пальцы, когда я была без сознания.
— Понятно. — Капитан выпрямился. — Да, все это несколько… неожиданно.
Хорошо, я прослежу, чтобы отсек был опечатан, а его содержимое обследовано. Что касается вас, энсин, вы отправитесь в лазарет, а потом вернетесь в вашу каюту. Мне нужен подробный рапорт…
— Сэр, я записала рапорт на пленку. Принести?
— Записали на пленку? Хорошая мысль, энсин. Давайте ее сюда.
Сассинак взяла пленку и шагнула вперед. Внезапно у нее потемнело в глазах, и она едва не ударилась головой об ободок люка. Чья-то рука подхватила ее. Она нырнула в люк и очутилась в холодном коридоре тупика "Е". Воздух здесь был гораздо более свежим, чем в отсеке. Фаржон внимательно посмотрел на нее:
— Вы очень бледны. Вы уверены, что не заболели?
— Это просто от голода. — Казалось, переборки перед ней поплыли. Она с усилием сосредоточилась, и те вновь затвердели.
— Но ведь в отсеке должен быть запас пищи?
— Все было на месте, но мне не хотелось расходовать кислород… — Сассинак с трудом удавалось стоять — ее словно обволакивал мягкий полумрак. — И я не доверяла камере для холодного сна — тот человек мог испортить и ее…
— Господи!
Сасс посмотрела в сторону, откуда донесся голосуй узнала Кавери. Но в этот момент темнота окончательно сомкнулась вокруг нее.
— Не забудьте про анализы крови, — услыхала она собственный голос, прежде чем все исчезло…
* * *
Над ней нависало лицо врача, словно парящее в воздухе. Сассинак зевнула, похлопала веками и узнала помещение лазарета. К ее руке и груди были присоединены какие-то трубки и провода.
— Со мной все в порядке, — бодро заявила она.
— Вам повезло, — усмехнулся врач. — Такие упражнения по самовнушению нельзя проделывать на голодный желудок.
— Что-что?
— Не пытайтесь меня уверять, что вы ничего такого не использовали — только так вы смогли бы довести себя до такого состояния. Выпейте-ка. — Врач нажал кнопку, и койка приподнялась, позволив Сасс взять кружку с густым варевом, которую он ей протягивал.
— Что показали анализы крови? — осведомилась Сассинак между глотками, чувствуя, как к ней возвращаются силы.
— Вам повезло, — повторил врач. — Вам впрыснули подготовительную дозу холодного сна. Если бы вы по ошибке включили камеру или решили погрузиться в сон даже несколькими часами раньше, остаточная доза в крови могла вас убить; Даже на третий день препарат еще не вышел из организма полностью.
— А камера? — Сасс припомнила свой страх перед ее безликим холодом.
— Камера была в порядке. — Врач с любопытством посмотрел на пациентку.
— Вы в удивительно хорошей форме, учитывая все происшедшее. Шишка на затылке еще может побаливать, но серьезных расстройств нет. И вы даже не проявляете чрезмерных признаков беспокойства.
Сассинак допила отвар и усмехнулась:
— Теперь я сыта и в безопасности… Я могу встать?
Прежде чем врач успел ответить, из коридора послышался голос:
— Лежи, Сасс! Я могу говорить и отсюда.
— Пока еще не можете, — отрезал врач. — Если не хотите посетителей, то я всех предупрежу, что вам нужен отдых.
Но Сасс не терпелось узнать обо всем, что произошло в ее отсутствие.
Мира, отбросив последние остатки сдержанности, и Джрайн, от возбуждения готовый принять свой природный облик, были только рады все ей рассказать.
— Я знала, — начала Мира, — что это не твоя вина. Ты не могла быть настолько беспечной и нажать не ту кнопку. И конечно, ты меньше, чем кто другой, могла сотрудничать с пиратами или работорговцами.
— Но как вы разыскали меня без маяка?
Мира кивнула на Джрайна:
— Это сделали твои друзья вефты. Не знаю, сможет ли Джрайн объяснить это тебе, — мне, во всяком случае, не смог, — но им удалось выследить тебя.
— Но я ведь вышла из сверхсветового пространства после старта отсека, верно?
— Да, но ссли, оказывается, тоже могут каким-то образом выходить за его пределы. Для меня это не имеет никакого смысла, и то, что Хссрхо называет уместным выравниванием, я называю тарабарщиной. Вроде бы отсек слишком мал, чтобы он смог его почувствовать, — как мы не можем видеть вдалеке слишком маленький предмет, — но ссли очень точно определил направление катапультирования, а мы, вефты, безошибочно рассчитали путь.
— Но ты сказал…
— Потому что ты жива и мы тебя знаем. Конечно, нам пришлось принять собственный облик… — Он нахмурился, а Сассинак попыталась представить себе, какой эффект произвело на Фаржона появление всех вефтов экипажа в их природной форме, да еще приклеившихся к контактной камере ссли или к капитанскому мостику.
— Капитану это не слишком понравилось, — улыбнулся Джрайн. — Он не очень любит «чужих», хотя старается быть справедливым. Обычно мы не принимаем в его присутствии наш собственный облик, но так как речь шла о потере твоего отсека и доверии к инсинуациям Ахаэля…
— Киртин осуществил превращение прямо перед капитаном, — вставила Мира.
— Я думала, его хватит удар. А потом Басли и Джрайн…
— Сначала Птак — я был последним, — поправил ее Джрайн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Сассинак тщательно наполнила шприцы, несколько раз проверив препараты и дозы. Прихватив матрац с противоперегрузочной кушетки, она внимательно осмотрела камеру. Обычно холодный сон требовал только замкнутого пространства — она могла погрузиться в него, используя в качестве такого пространства весь отсек. Но для дополнительной защиты в эвакуационных отсеках были оборудованы специальные камеры. Сассинак заглянула в пустой, сверкающий сталью ящик и поежилась.
Согласно инструкции, нужно было запрограммировать автозапуск и установить старт на цифре «IV». Но Сассинак так не поступила. Она решила лечь в камеру со шприцами, сделать себе инъекции, опустить крышку, повернуть рычаги, а затем… затем она надеялась проспать столько времени, сколько понадобится, пока кто-нибудь ее не найдет.
Тянуть до последнего момента будет невозможно. Кислородное голодание делает человека медлительным и неуклюжим, и она может допустить роковую ошибку. Сассинак установила сигнал на час до предельного срока. Наступали последние минуты. Девушка огляделась, стараясь не терять хладнокровия. Она не осмеливалась погружаться в состояние транса, а больше ничего не могло снять напряжение. Сассинак уже составила отчет о своем незапланированном путешествии вместе с предположениями о его причине и личности преступника и надиктовала его на пленку, а также положила на кушетку рукописный отчет, думая, что излишняя предосторожность не повредит.
Когда прозвучал сигнал, Сассинак подхватила шприц и попыталась отключить сигнализацию, но у нее ничего не получилось. «Отлично! — подумала она. — Я погружусь в холодный сон, слыша этот ужасный звук, который будет годами преследовать меня в ночных кошмарах». Но постепенно ей стало ясно, что это был не тот сигнал, — до запланированного оставалось еще пятнадцать минут. Девушка дико озиралась, пытаясь понять, в чем дело, пока не сообразила, что это сигнал тревоги. Поблизости появилась какая-то крупная масса — возможно, корабль, обладающий средствами связи, совместимыми с отсеком.
Но ведь она настроила бортовую аппаратуру на фиксацию каких-либо попыток фальсификации доказательств преступления во время ее сна, и если начнет переключать приборы, то рискует нарушить всю систему.
А если это не флотский корабль, а союзники ее врага? Или, что еще хуже, это вообще не корабль, а звезда, куда падает отсек?
Сассинак твердо сказала себе, что в таком случае беспокоиться не о чем — помешать этому невозможно, и все кончится очень быстро. Она нашла нужный рычаг и отключила сигнал тревоги. Теперь требовалось решить, положиться ли на судьбу или попытаться наладить связь. Сассинак приняла решение сохранить плоды своей деятельности, хотя это и лишало ее возможности узнать, может ли состояться рандеву с неизвестным объектом, прежде чем в отсеке полностью истощится кислород. Впрочем, он, так или иначе, подходил к концу, а десять минут без кислорода все равно что четыре дня.
Осталось десять минут… Пять… Сассинак пододвинула к себе небольшой баллон с запасом кислорода на самый крайний случай — использовать его сейчас или нет? Все… Сасс посмотрела на шприц, но не прикоснулась к нему. Она почувствовала бы себя глупо, если бы потеряла сознание именно в тот момент, когда кто-нибудь войдет в дверь. Но она оказалась бы полной идиоткой, если бы позволила себе умереть, потому что слишком затянула время. Сассинак решила добавить новые сведения в свой «вахтенный журнал».
Теперь она скупо расходовала кислород из аварийного запаса. Шли минуты, но ничего не происходило. Скорчив гримасу, Сассинак взяла шприц, и тут послышался глухой удар, потом еще один. Девушка отложила шприц, опустила крышку камеры и села на нее. Она не может пропустить то, что должно случиться…
Но прежде всего «случилась» полная тишина, когда умолкло шипение кислородного баллона. Сассинак только успела подумать, какая же она дура, когда система вентиляции заработала снова, а на мониторе замигали зеленые буквы: «Внешний неограниченный источник кислорода. Баки наполняются».
Воздух в отсеке стал заметно чище. Сделав глубокий вдох, Сассинак оторвала пальцы от камеры. На экране замелькали следующие слова: «Наружное давление выровнялось». Тем не менее она не решалась открыть люк.
К столь приятному гулу вентиляции применились щелчки и стук. Сасс напряглась, не зная, что ей делать, если за люком окажутся пираты. Но первое лицо, которое она увидела, было очень даже знакомым.
— Энсин Сассинак. — Лицо было знакомым, но не слишком доброжелательным.
Сам капитан явился поприветствовать ее, а за ним Сасс увидела еще несколько лиц, и дружелюбных, и хмурых. Замыкала делегацию группа вооруженных пехотинцев. Сассинак встала, отдала честь и едва не упала — долгие часы голода и бездействия наконец взяли свое.
— Вы ранены? — осведомился Фаржон, когда она пошатнулась.
— Только получила удар по голове, — ответила Сассинак. — Простите, сэр, но я должна вас предупредить…
— Это вас, энсин, следует предупредить, — прервал ее капитан. Теплые нотки, появившиеся было в его голосе, тотчас же исчезли. — Против вас выдвинуты серьезные обвинения, и мой долг предупредить вас, что все, сказанное вами, может быть использовано против вас.
Сассинак уставилась на Фаржона, лишившись дара речи. Неужели капитан поверил обвинениям Ахаэля? (А донос, безусловно, состряпал Ахаэль.) Неужели он не собирается дать ей шанс? Взяв себя в руки, она решительно заявила:
— Капитан, отсек необходимо опечатать, а все его содержимое подвергнуть тщательному лабораторному обследованию.
Это привлекло всеобщее внимание.
— Что? О чем это вы?
Сассинак неопределенно помахала рукой вокруг:
— Сэр, я сделала все, что могла, чтобы сохранить улики нетронутыми, но не знаю, насколько мне это удалось. Во время учебной тревоги кто-то оглушил меня, запихнул в этот отсек и катапультировал его, оставив в нем несколько предметов, к которым я должна была прикоснуться и таким образом обвинить саму себя. Думаю, на этих предметах могут оставаться следы того, кто все это проделал… — Она осеклась, заметив среди пришедших и лейтенанта Ахаэля. На лице его было написано безмерное отвращение. Потом он склонился вперед:
— Именно это она и должна была сказать, сэр. Что кто-то попытался подставить ее…
— Я все отлично понимаю, лейтенант Ахаэль. — Лицо Фаржона помрачнело еще сильнее.
— Едва ли я могла оставить чьи-то отпечатки пальцев внутри панели управления, когда выводила из строя маяк, — резко возразила девушка.
Ахаэль побледнел, его глаза заблестели.
— Так это вы испортили маяк? — переспросил Фаржон, упустив суть.
— Нет, сэр. Я догадалась, что маяк испорчен и что если я попытаюсь починить его, то уничтожу доказательства против того, кто вывел маяк из строя. Так что эти доказательства сохранены. — Говоря, Сасс смотрела прямо на Ахаэля. Он отвел взгляд и шагнул назад.
Фаржон склонил голову набок — он казался удивленным.
— У нас пропал один документ.
Сассинак кивнула:
— Плохо запечатанный конверт с секретным документом тоже находится в этом отсеке. Я обнаружила его, когда пришла в себя.
— Правдоподобно, — усмехнулся Ахаэль.
На сей раз капитан отреагировал с явным раздражением. Он щелкнул пальцами, призывая к молчанию.
— Вы трогали конверт?
— Нет, сэр. Хотя вполне возможно, что человек, запихнувший меня сюда, приложил к конверту мои пальцы, когда я была без сознания.
— Понятно. — Капитан выпрямился. — Да, все это несколько… неожиданно.
Хорошо, я прослежу, чтобы отсек был опечатан, а его содержимое обследовано. Что касается вас, энсин, вы отправитесь в лазарет, а потом вернетесь в вашу каюту. Мне нужен подробный рапорт…
— Сэр, я записала рапорт на пленку. Принести?
— Записали на пленку? Хорошая мысль, энсин. Давайте ее сюда.
Сассинак взяла пленку и шагнула вперед. Внезапно у нее потемнело в глазах, и она едва не ударилась головой об ободок люка. Чья-то рука подхватила ее. Она нырнула в люк и очутилась в холодном коридоре тупика "Е". Воздух здесь был гораздо более свежим, чем в отсеке. Фаржон внимательно посмотрел на нее:
— Вы очень бледны. Вы уверены, что не заболели?
— Это просто от голода. — Казалось, переборки перед ней поплыли. Она с усилием сосредоточилась, и те вновь затвердели.
— Но ведь в отсеке должен быть запас пищи?
— Все было на месте, но мне не хотелось расходовать кислород… — Сассинак с трудом удавалось стоять — ее словно обволакивал мягкий полумрак. — И я не доверяла камере для холодного сна — тот человек мог испортить и ее…
— Господи!
Сасс посмотрела в сторону, откуда донесся голосуй узнала Кавери. Но в этот момент темнота окончательно сомкнулась вокруг нее.
— Не забудьте про анализы крови, — услыхала она собственный голос, прежде чем все исчезло…
* * *
Над ней нависало лицо врача, словно парящее в воздухе. Сассинак зевнула, похлопала веками и узнала помещение лазарета. К ее руке и груди были присоединены какие-то трубки и провода.
— Со мной все в порядке, — бодро заявила она.
— Вам повезло, — усмехнулся врач. — Такие упражнения по самовнушению нельзя проделывать на голодный желудок.
— Что-что?
— Не пытайтесь меня уверять, что вы ничего такого не использовали — только так вы смогли бы довести себя до такого состояния. Выпейте-ка. — Врач нажал кнопку, и койка приподнялась, позволив Сасс взять кружку с густым варевом, которую он ей протягивал.
— Что показали анализы крови? — осведомилась Сассинак между глотками, чувствуя, как к ней возвращаются силы.
— Вам повезло, — повторил врач. — Вам впрыснули подготовительную дозу холодного сна. Если бы вы по ошибке включили камеру или решили погрузиться в сон даже несколькими часами раньше, остаточная доза в крови могла вас убить; Даже на третий день препарат еще не вышел из организма полностью.
— А камера? — Сасс припомнила свой страх перед ее безликим холодом.
— Камера была в порядке. — Врач с любопытством посмотрел на пациентку.
— Вы в удивительно хорошей форме, учитывая все происшедшее. Шишка на затылке еще может побаливать, но серьезных расстройств нет. И вы даже не проявляете чрезмерных признаков беспокойства.
Сассинак допила отвар и усмехнулась:
— Теперь я сыта и в безопасности… Я могу встать?
Прежде чем врач успел ответить, из коридора послышался голос:
— Лежи, Сасс! Я могу говорить и отсюда.
— Пока еще не можете, — отрезал врач. — Если не хотите посетителей, то я всех предупрежу, что вам нужен отдых.
Но Сасс не терпелось узнать обо всем, что произошло в ее отсутствие.
Мира, отбросив последние остатки сдержанности, и Джрайн, от возбуждения готовый принять свой природный облик, были только рады все ей рассказать.
— Я знала, — начала Мира, — что это не твоя вина. Ты не могла быть настолько беспечной и нажать не ту кнопку. И конечно, ты меньше, чем кто другой, могла сотрудничать с пиратами или работорговцами.
— Но как вы разыскали меня без маяка?
Мира кивнула на Джрайна:
— Это сделали твои друзья вефты. Не знаю, сможет ли Джрайн объяснить это тебе, — мне, во всяком случае, не смог, — но им удалось выследить тебя.
— Но я ведь вышла из сверхсветового пространства после старта отсека, верно?
— Да, но ссли, оказывается, тоже могут каким-то образом выходить за его пределы. Для меня это не имеет никакого смысла, и то, что Хссрхо называет уместным выравниванием, я называю тарабарщиной. Вроде бы отсек слишком мал, чтобы он смог его почувствовать, — как мы не можем видеть вдалеке слишком маленький предмет, — но ссли очень точно определил направление катапультирования, а мы, вефты, безошибочно рассчитали путь.
— Но ты сказал…
— Потому что ты жива и мы тебя знаем. Конечно, нам пришлось принять собственный облик… — Он нахмурился, а Сассинак попыталась представить себе, какой эффект произвело на Фаржона появление всех вефтов экипажа в их природной форме, да еще приклеившихся к контактной камере ссли или к капитанскому мостику.
— Капитану это не слишком понравилось, — улыбнулся Джрайн. — Он не очень любит «чужих», хотя старается быть справедливым. Обычно мы не принимаем в его присутствии наш собственный облик, но так как речь шла о потере твоего отсека и доверии к инсинуациям Ахаэля…
— Киртин осуществил превращение прямо перед капитаном, — вставила Мира.
— Я думала, его хватит удар. А потом Басли и Джрайн…
— Сначала Птак — я был последним, — поправил ее Джрайн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47