Вместе с ней бежала целая вереница фигур в капюшонах — другой поток двигался в противоположную сторону: зарегистрировавшись в компьютере предписанного эвакуационного отсека, нужно было возвращаться на свой пост. Это казалось нелогичным. Сасс снова посмотрела на пластмассовую полоску с указанием ее эвакуационного отсека: Е-40-А. Она еще никогда не бывала в том коридоре.
Кто-то в полном эвакуационном снаряжении посмотрел на ее пластинку и махнул направо, где находился тупик "Е"; секция 40 была последней в ряду.
Кто-то еще, также в полном снаряжении, указал на отсек А — один из тех, чьи люки все еще были закрыты. Сассинак повозилась с замком, убедилась, что индикаторы горят зеленым, и подняла тяжелую крышку. Внутри ярко освещенного отсека она разглядела противоперегрузочную кушетку, поблескивающие металлом рукоятки, панель с выключателями и лампочками.
Но едва девушка собралась нырнуть в отверстие люка, как внезапная резкая боль пронзила ей руку. Она попыталась обернуться, и на голову как будто обрушился вес всего крейсера. После этого она провалилась во тьму…
* * *
Коммандер Фаржон в гневе являл собой малоприятное зрелище. Офицеры, стоявшие вокруг его стола, не питали иллюзий насчет настроения капитана.
— Я хочу знать следующее, — холодно заявил он. — Кто запустил этот отсек, и что в нем делал этот энсин, и почему не функционирует радиомаяк, и что означает вся эта чепуха насчет утечки в системе безопасности связи?
Все молча отвели взгляды.
— Кавери! — рявкнул Фаржон.
— Сэр, энсин Сассинак докладывала о двойной передаче с необычными исходными кодами…
— Знаю. Но ведь тот инцидент не связан с этой историей, не так ли?
Кавери все еще не был уверен, насколько далеко он может зайти.
— Не знаю, сэр. Это только начало. — Дождавшись кивка Фаржона, он продолжил:
— Сегодня она сообщила, что кто-то использовал ее исходный код, пытаясь проникнуть в закрытый файл…
— Код энсина Сассинак? Когда?
— Очевидно, это произошло минут за пять до ее заступления на дежурство.
Она доложила мне об этом, едва я пришел… — И Кавери описал, что произошло до сигнала учебной тревоги.
Фаржон слушал молча, его лицо было совершенно бесстрастным. Потом он обернулся к другому офицеру:
— Ну, капитан Пализе, а что вы видели в тупике "Е"?
— Сэр, мы направили энсина Сассинак в тупик "Е" в 18:26:40; она покинула мостик в 18:24:10 и точно укладывалась в положенное время. Как вам известно, сэр, при учебной эвакуации персонал все время в движении; когда кто-нибудь заходит в тупик, мы не можем уследить за ним, пока он не займет предписанный челнок или отделяемый отсек. Отдраив люк, они отмечаются на эвакуационном компьютере, а потом должны как можно скорее вернуться на свой пост. В течение двух минут мы зарегистрировали пятьдесят три человека, вошедших в тот же тупик, — так примерно и должно быть.
Восемь из них попали не по назначению — это тоже в пределах допустимого. В тупике "Е" дежурили два офицера, но они ничего не заметили, пока отсек 40-А не привели в действие.
— Отлично, капитан Пализе. Теперь машинное отделение…
— Отсек был включен, сэр, как всегда во время учебной тревоги. Мы не можем отключать всю систему только из страха, что кто-то допустит ошибку…
— Знаю.
Фактически это было распоряжением самого Фаржона, и офицеры машинного отделения часто предупреждали, что учебная эвакуация со включенными отделяемыми отсеками и челноками чревата неприятностями. Фаржон сердито уставился на старшего инженера, а Эрлинг ответил ему тем же. Все знали, что Эрлинг очень привязался к Сассинак после ее первого назначения в машинное отделение. Что бы ни случилось, он занял бы ее сторону, если бы только знал, где эта сторона.
— В общем, сэр, все вроде бы шло как обычно. Если люк как следует задраен, снаружи или изнутри, и аппаратура включена…
— Изнутри?
— И так, и этак. Челноки управляются изнутри, но функция отделяемых отсеков — эвакуация раненых и выведенных из строя. Кто-то в тупике "Е" мог запустить отсек так же легко, как тот, кто в нем находился.
— Не думаю, что нас должен беспокоить этот вариант, — сурово возразил Фаржон. — Меня интересует, нажала ли энсин Сассинак не ту кнопку по глупости или же она осознанно намеревалась покинуть корабль.
В наступившем молчании слова лейтенанта Ахаэля прозвучали подобно кузнечному молоту:
— Возможно, я смогу кое-что сообщить, сэр. Но я предпочел бы сделать это лично вам.
— Вот еще! Говорите!
— Сэр, это деликатный вопрос…
— Не деликатный, а неотложный, лейтенант, и я жду от вас немедленного и подробного рапорта.
Ахаэль слегка поклонился, уголки его рта скривились в улыбке.
— Как вы знаете, сэр, мой кузен работает в офисе генерального инспектора. Будучи офицером систем вооружения, я особенно заинтересован в контроле над секретными документами, и, когда два месяца назад была издана соответствующая директива, я решил осуществить проверку на этом корабле.
Вы помните, что дали мне разрешение? — Дождавшись кивка коммандера Фаржона, он продолжил:
— Так вот, я взял три копии явно секретной документации, касающейся нового луча Уизерспуна, и — как предлагала директива — дал знать недавно назначенным на корабль офицерам о том, что такие документы существуют и где они находятся.
— Ближе к делу, лейтенант.
— Дело в том, сэр, что один из документов исчез и появился вновь в следующую смену. Я выяснил, что три энсина и два мичмана имели возможность сделать ксерокопию. Я взял документ пинцетом, поместил его в защитный футляр для последующей обработки в лаборатории и послал кодированное сообщение кузену на случай, если что-нибудь… э-э… произойдет и со мной.
— У вас есть причины полагать, что документ брала энсин Сассинак?
— У нее была такая возможность, как и у четырех других. Лабораторное обследование должно показать, брала ли она документ. Вернее, должно было показать.
— То есть?
— Документ в защитном футляре исчез из моего личного сейфа, сэр. У нас пропали не только отсек и энсин, но и документ, по которому можно было идентифицировать того, кто нарушил правила безопасности. К тому же не забывайте о неработающем маяке в отсеке. Мне кажется, это едва ли может быть совпадением.
— Только не Сассинак! — внезапно воскликнул Каверн. Его тоже грызли сомнения, но лишь до выброса отсека. Если бы Сассинак хотела бежать, она не стала бы привлекать к себе его внимание тем же утром.
— Что касается исходящего сообщения с ее кодом, она могла докладывать тому, с кем… э-э… работала, — добавил Ахаэль.
— Но код назначения указал на офис генерального инспектора, — настаивал Кавери. — Тот же код, что и на сообщении, посланном вам.
— Вы уверены? Ну, она могла это сделать, чтобы навести подозрения на меня…
— Нет! — одновременно выкрикнули Эрлинг и Кавери.
— Джентльмены! — сурово оборвал их Фаржон. — Это слишком серьезное дело, чтобы переходить на личности. Энсин Сассинак могла случайно запустить отсек. В то же время, несмотря на ее высокий рейтинг в Академии, она могла быть не вполне лояльной, учитывая ее прошлое. Впрочем, это касается и вас, лейтенант Ахаэль.
— Сэр! — Ахаэль прямо-таки ощетинился. — Я был пленником, а она рабыней. Разница…
— Разница несущественна. Уверен, что она не добровольно продала себя в рабство. Как бы то ни было, у тех, кто ее захватил, было достаточно времени, чтобы имплантировать глубокое внушение — тогда она, конечно, не может нести ответственности. В любом случае, лейтенант, ваша информация еще сильнее запутывает положение. — Он сделал глубокий вдох, собираясь разразиться длинной речью, но его опередил Макин, мичман-вефт:
— Прошу прощения, капитан, но как насчет возвращения отсека?
Лицо Фаржона стало еще более чопорным, чем обычно.
— Возвращения? Мистер Макин, отсек был выпущен во время полета в ССП, и мы на пути к назначенному рандеву с кораблем ИОК. Каждое из этих условий делает возвращение невозможным.
— Не невозможным, сэр. Трудным, но…
— Именно невозможным. Вспомните элементарную физику, мистер Макин.
Отсек должен был приобрести субсветовую скорость на расстоянии, которое можно охарактеризовать в кубических светоминутах. Причем вектор движения нельзя рассчитать. Если бы радиомаяк функционировал — а мистер Эрлинг утверждает, что это не так, — мы бы засекли хотя бы искаженный сигнал. И мы могли бы потратить несколько недель на выслеживание отсека, если бы не рандеву. Но у нас нет маяка, который можно отследить, а рандеву имеет строгий график. Сейчас меня интересует, что доложить в штаб-квартиру Флота и что рекомендовать в отношении этого энсина.
Когда Фаржон распустил совещание, так ничего и не сообщив о своем решении, вне его офиса начался возбужденный обмен мнениями.
— Мне плевать, что болтает этот стукач, — заявил Кавери, забыв об осторожности. — Я не верю, что Сассинак способна взять что-нибудь, что ей не принадлежит, — даже кусок оладьи, — а если бы она это сделала, то сейчас была бы здесь и во всем призналась.
— Не знаю, Кавери. — Буллис с Админа не слишком переживал из-за этой проблемы — он возражал исключительно из любви к спорам. — Конечно, Сассинак трудолюбива и умна, но слишком умна, чтобы это пошло ей на пользу. Если тебя интересует мое мнение…
— Совершенно не интересует. Я… — Кавери умолк и обернулся к Макину, который робко коснулся его руки.
— Не мог бы я переговорить с вами, сэр?
Кавери посмотрел на Буллиса, пожал плечами и последовал за вефтом по коридору.
— Ну?
— Сэр, нельзя ли убедить капитана, что мы можем обнаружить местонахождение отсека даже без радиомаяка на нем?
— Кто именно может? Вы? Каким образом?
— Мы можем, так как в отсеке энсин Сассинак. Я имею в виду вефтов, сэр.
Мы можем это сделать с помощью ссли.
Кавери склонил голову набок.
— С помощью ссли? Погодите — вы имеете в виду, что ссли может обнаружить этот маленький отсек в нормальном пространстве, в то время как мы…
— Мы могли бы сделать это вместе, сэр.
У Кавери создалось впечатление, что вефт подразумевает нечто большее, но возбуждение пересилило любопытство.
— Не знаю, как я смогу уговорить капитана, — пробормотал он, понизив голос, так как к ним приближался Ахаэль. — Я не намерен пускаться во что-то сомнительное.
— Я знаю, Кавери, что девушка тебе нравится, — вмешался в их разговор Ахаэль. — Она очень привлекательная, и я бы с удовольствием с ней переспал. — Кавери густо покраснел. — Но обстоятельства наводят на размышления — даже на подозрения.
— Полагаю, ты бы заподозрил любого сироту и бывшего раба.
Ахаэль тотчас же напрягся.
— Не я упомянул о ее прошлом, — напомнил он.
— Верно, но ты должен признать, что был в плену в том же месте и в то же время, что и Сассинак. Странно, что ты ни разу ее там не видел. Может, это тебе что-то имплантировали?
Ахаэль свирепо уставился на него.
— Ты сам никогда не был в плену, верно? А я торчал на той жалкой планетке, запертый в вонючей камере с пятью другими членами экипажа «Калеба». Один из них умер от ран, а мой лучший друг был в полубезумном состоянии из-за наркотиков, которыми его накачивали перед допросами. У меня не было времени шляться возле бараков для рабов и глазеть на маленьких девочек.
— Прости, — смущенно потупился Кавери. — Я не знал.
— Я об этом никому не рассказывал. — Ахаэль отвернулся и внезапно ткнул в Кавери указательным пальцем. — И надеюсь, ты тоже не будешь болтать.
— Разумеется, не буду. — Кавери смотрел вслед уходящему Ахаэлю, кляня себя за свою несдержанность.
— Вы заметили, что он не ответил на ваш вопрос? — задумчиво протянул Макин. В ответ на непонимающий взгляд Кавери он объяснил:
— Вы правильно предположили, сэр, что во время пребывания в плену пираты могли ввести какую-то программу в мозг лейтенанта Ахаэля, что бы он там ни говорил.
Возможно, его друг действительно помешался от наркотиков, но кто знает, что произошло с ним самим?
— Мне не нравится обвинять человека, прошедшего через… через подобное.
— Естественно. Но пираты как раз могли рассчитывать, что это объяснит все его промахи. А что касается отсека и энсина Сассинак…
* * *
Сторонники Сассинак собрались в отсеке Кавери — вефты, другие энсины, Эрлинг из машинного отделения… После начальной неразберихи, когда все уверяли друг друга, что Сассинак не способна ни на что дурное, они приступили к поискам выхода.
— Нужно проделать все поскорее, потому что в этих чертовых отделяемых отсеках слишком мало запасов воздуха. Если Сассинак в сознании, она погрузит себя в холодный сон, но, когда этим занимаются любители, они часто совершают роковую ошибку.
— Если она в холодильной камере, мы не сможем ее обнаружить — это все равно что смерть, — вставил Макин. — Нам нужно найти ее, прежде чем она это сделает или прежде чем она умрет.
— Как долго она сможет протянуть, Эрлинг?
Все посмотрели на лицо инженера — оно не выражало особой надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Кто-то в полном эвакуационном снаряжении посмотрел на ее пластинку и махнул направо, где находился тупик "Е"; секция 40 была последней в ряду.
Кто-то еще, также в полном снаряжении, указал на отсек А — один из тех, чьи люки все еще были закрыты. Сассинак повозилась с замком, убедилась, что индикаторы горят зеленым, и подняла тяжелую крышку. Внутри ярко освещенного отсека она разглядела противоперегрузочную кушетку, поблескивающие металлом рукоятки, панель с выключателями и лампочками.
Но едва девушка собралась нырнуть в отверстие люка, как внезапная резкая боль пронзила ей руку. Она попыталась обернуться, и на голову как будто обрушился вес всего крейсера. После этого она провалилась во тьму…
* * *
Коммандер Фаржон в гневе являл собой малоприятное зрелище. Офицеры, стоявшие вокруг его стола, не питали иллюзий насчет настроения капитана.
— Я хочу знать следующее, — холодно заявил он. — Кто запустил этот отсек, и что в нем делал этот энсин, и почему не функционирует радиомаяк, и что означает вся эта чепуха насчет утечки в системе безопасности связи?
Все молча отвели взгляды.
— Кавери! — рявкнул Фаржон.
— Сэр, энсин Сассинак докладывала о двойной передаче с необычными исходными кодами…
— Знаю. Но ведь тот инцидент не связан с этой историей, не так ли?
Кавери все еще не был уверен, насколько далеко он может зайти.
— Не знаю, сэр. Это только начало. — Дождавшись кивка Фаржона, он продолжил:
— Сегодня она сообщила, что кто-то использовал ее исходный код, пытаясь проникнуть в закрытый файл…
— Код энсина Сассинак? Когда?
— Очевидно, это произошло минут за пять до ее заступления на дежурство.
Она доложила мне об этом, едва я пришел… — И Кавери описал, что произошло до сигнала учебной тревоги.
Фаржон слушал молча, его лицо было совершенно бесстрастным. Потом он обернулся к другому офицеру:
— Ну, капитан Пализе, а что вы видели в тупике "Е"?
— Сэр, мы направили энсина Сассинак в тупик "Е" в 18:26:40; она покинула мостик в 18:24:10 и точно укладывалась в положенное время. Как вам известно, сэр, при учебной эвакуации персонал все время в движении; когда кто-нибудь заходит в тупик, мы не можем уследить за ним, пока он не займет предписанный челнок или отделяемый отсек. Отдраив люк, они отмечаются на эвакуационном компьютере, а потом должны как можно скорее вернуться на свой пост. В течение двух минут мы зарегистрировали пятьдесят три человека, вошедших в тот же тупик, — так примерно и должно быть.
Восемь из них попали не по назначению — это тоже в пределах допустимого. В тупике "Е" дежурили два офицера, но они ничего не заметили, пока отсек 40-А не привели в действие.
— Отлично, капитан Пализе. Теперь машинное отделение…
— Отсек был включен, сэр, как всегда во время учебной тревоги. Мы не можем отключать всю систему только из страха, что кто-то допустит ошибку…
— Знаю.
Фактически это было распоряжением самого Фаржона, и офицеры машинного отделения часто предупреждали, что учебная эвакуация со включенными отделяемыми отсеками и челноками чревата неприятностями. Фаржон сердито уставился на старшего инженера, а Эрлинг ответил ему тем же. Все знали, что Эрлинг очень привязался к Сассинак после ее первого назначения в машинное отделение. Что бы ни случилось, он занял бы ее сторону, если бы только знал, где эта сторона.
— В общем, сэр, все вроде бы шло как обычно. Если люк как следует задраен, снаружи или изнутри, и аппаратура включена…
— Изнутри?
— И так, и этак. Челноки управляются изнутри, но функция отделяемых отсеков — эвакуация раненых и выведенных из строя. Кто-то в тупике "Е" мог запустить отсек так же легко, как тот, кто в нем находился.
— Не думаю, что нас должен беспокоить этот вариант, — сурово возразил Фаржон. — Меня интересует, нажала ли энсин Сассинак не ту кнопку по глупости или же она осознанно намеревалась покинуть корабль.
В наступившем молчании слова лейтенанта Ахаэля прозвучали подобно кузнечному молоту:
— Возможно, я смогу кое-что сообщить, сэр. Но я предпочел бы сделать это лично вам.
— Вот еще! Говорите!
— Сэр, это деликатный вопрос…
— Не деликатный, а неотложный, лейтенант, и я жду от вас немедленного и подробного рапорта.
Ахаэль слегка поклонился, уголки его рта скривились в улыбке.
— Как вы знаете, сэр, мой кузен работает в офисе генерального инспектора. Будучи офицером систем вооружения, я особенно заинтересован в контроле над секретными документами, и, когда два месяца назад была издана соответствующая директива, я решил осуществить проверку на этом корабле.
Вы помните, что дали мне разрешение? — Дождавшись кивка коммандера Фаржона, он продолжил:
— Так вот, я взял три копии явно секретной документации, касающейся нового луча Уизерспуна, и — как предлагала директива — дал знать недавно назначенным на корабль офицерам о том, что такие документы существуют и где они находятся.
— Ближе к делу, лейтенант.
— Дело в том, сэр, что один из документов исчез и появился вновь в следующую смену. Я выяснил, что три энсина и два мичмана имели возможность сделать ксерокопию. Я взял документ пинцетом, поместил его в защитный футляр для последующей обработки в лаборатории и послал кодированное сообщение кузену на случай, если что-нибудь… э-э… произойдет и со мной.
— У вас есть причины полагать, что документ брала энсин Сассинак?
— У нее была такая возможность, как и у четырех других. Лабораторное обследование должно показать, брала ли она документ. Вернее, должно было показать.
— То есть?
— Документ в защитном футляре исчез из моего личного сейфа, сэр. У нас пропали не только отсек и энсин, но и документ, по которому можно было идентифицировать того, кто нарушил правила безопасности. К тому же не забывайте о неработающем маяке в отсеке. Мне кажется, это едва ли может быть совпадением.
— Только не Сассинак! — внезапно воскликнул Каверн. Его тоже грызли сомнения, но лишь до выброса отсека. Если бы Сассинак хотела бежать, она не стала бы привлекать к себе его внимание тем же утром.
— Что касается исходящего сообщения с ее кодом, она могла докладывать тому, с кем… э-э… работала, — добавил Ахаэль.
— Но код назначения указал на офис генерального инспектора, — настаивал Кавери. — Тот же код, что и на сообщении, посланном вам.
— Вы уверены? Ну, она могла это сделать, чтобы навести подозрения на меня…
— Нет! — одновременно выкрикнули Эрлинг и Кавери.
— Джентльмены! — сурово оборвал их Фаржон. — Это слишком серьезное дело, чтобы переходить на личности. Энсин Сассинак могла случайно запустить отсек. В то же время, несмотря на ее высокий рейтинг в Академии, она могла быть не вполне лояльной, учитывая ее прошлое. Впрочем, это касается и вас, лейтенант Ахаэль.
— Сэр! — Ахаэль прямо-таки ощетинился. — Я был пленником, а она рабыней. Разница…
— Разница несущественна. Уверен, что она не добровольно продала себя в рабство. Как бы то ни было, у тех, кто ее захватил, было достаточно времени, чтобы имплантировать глубокое внушение — тогда она, конечно, не может нести ответственности. В любом случае, лейтенант, ваша информация еще сильнее запутывает положение. — Он сделал глубокий вдох, собираясь разразиться длинной речью, но его опередил Макин, мичман-вефт:
— Прошу прощения, капитан, но как насчет возвращения отсека?
Лицо Фаржона стало еще более чопорным, чем обычно.
— Возвращения? Мистер Макин, отсек был выпущен во время полета в ССП, и мы на пути к назначенному рандеву с кораблем ИОК. Каждое из этих условий делает возвращение невозможным.
— Не невозможным, сэр. Трудным, но…
— Именно невозможным. Вспомните элементарную физику, мистер Макин.
Отсек должен был приобрести субсветовую скорость на расстоянии, которое можно охарактеризовать в кубических светоминутах. Причем вектор движения нельзя рассчитать. Если бы радиомаяк функционировал — а мистер Эрлинг утверждает, что это не так, — мы бы засекли хотя бы искаженный сигнал. И мы могли бы потратить несколько недель на выслеживание отсека, если бы не рандеву. Но у нас нет маяка, который можно отследить, а рандеву имеет строгий график. Сейчас меня интересует, что доложить в штаб-квартиру Флота и что рекомендовать в отношении этого энсина.
Когда Фаржон распустил совещание, так ничего и не сообщив о своем решении, вне его офиса начался возбужденный обмен мнениями.
— Мне плевать, что болтает этот стукач, — заявил Кавери, забыв об осторожности. — Я не верю, что Сассинак способна взять что-нибудь, что ей не принадлежит, — даже кусок оладьи, — а если бы она это сделала, то сейчас была бы здесь и во всем призналась.
— Не знаю, Кавери. — Буллис с Админа не слишком переживал из-за этой проблемы — он возражал исключительно из любви к спорам. — Конечно, Сассинак трудолюбива и умна, но слишком умна, чтобы это пошло ей на пользу. Если тебя интересует мое мнение…
— Совершенно не интересует. Я… — Кавери умолк и обернулся к Макину, который робко коснулся его руки.
— Не мог бы я переговорить с вами, сэр?
Кавери посмотрел на Буллиса, пожал плечами и последовал за вефтом по коридору.
— Ну?
— Сэр, нельзя ли убедить капитана, что мы можем обнаружить местонахождение отсека даже без радиомаяка на нем?
— Кто именно может? Вы? Каким образом?
— Мы можем, так как в отсеке энсин Сассинак. Я имею в виду вефтов, сэр.
Мы можем это сделать с помощью ссли.
Кавери склонил голову набок.
— С помощью ссли? Погодите — вы имеете в виду, что ссли может обнаружить этот маленький отсек в нормальном пространстве, в то время как мы…
— Мы могли бы сделать это вместе, сэр.
У Кавери создалось впечатление, что вефт подразумевает нечто большее, но возбуждение пересилило любопытство.
— Не знаю, как я смогу уговорить капитана, — пробормотал он, понизив голос, так как к ним приближался Ахаэль. — Я не намерен пускаться во что-то сомнительное.
— Я знаю, Кавери, что девушка тебе нравится, — вмешался в их разговор Ахаэль. — Она очень привлекательная, и я бы с удовольствием с ней переспал. — Кавери густо покраснел. — Но обстоятельства наводят на размышления — даже на подозрения.
— Полагаю, ты бы заподозрил любого сироту и бывшего раба.
Ахаэль тотчас же напрягся.
— Не я упомянул о ее прошлом, — напомнил он.
— Верно, но ты должен признать, что был в плену в том же месте и в то же время, что и Сассинак. Странно, что ты ни разу ее там не видел. Может, это тебе что-то имплантировали?
Ахаэль свирепо уставился на него.
— Ты сам никогда не был в плену, верно? А я торчал на той жалкой планетке, запертый в вонючей камере с пятью другими членами экипажа «Калеба». Один из них умер от ран, а мой лучший друг был в полубезумном состоянии из-за наркотиков, которыми его накачивали перед допросами. У меня не было времени шляться возле бараков для рабов и глазеть на маленьких девочек.
— Прости, — смущенно потупился Кавери. — Я не знал.
— Я об этом никому не рассказывал. — Ахаэль отвернулся и внезапно ткнул в Кавери указательным пальцем. — И надеюсь, ты тоже не будешь болтать.
— Разумеется, не буду. — Кавери смотрел вслед уходящему Ахаэлю, кляня себя за свою несдержанность.
— Вы заметили, что он не ответил на ваш вопрос? — задумчиво протянул Макин. В ответ на непонимающий взгляд Кавери он объяснил:
— Вы правильно предположили, сэр, что во время пребывания в плену пираты могли ввести какую-то программу в мозг лейтенанта Ахаэля, что бы он там ни говорил.
Возможно, его друг действительно помешался от наркотиков, но кто знает, что произошло с ним самим?
— Мне не нравится обвинять человека, прошедшего через… через подобное.
— Естественно. Но пираты как раз могли рассчитывать, что это объяснит все его промахи. А что касается отсека и энсина Сассинак…
* * *
Сторонники Сассинак собрались в отсеке Кавери — вефты, другие энсины, Эрлинг из машинного отделения… После начальной неразберихи, когда все уверяли друг друга, что Сассинак не способна ни на что дурное, они приступили к поискам выхода.
— Нужно проделать все поскорее, потому что в этих чертовых отделяемых отсеках слишком мало запасов воздуха. Если Сассинак в сознании, она погрузит себя в холодный сон, но, когда этим занимаются любители, они часто совершают роковую ошибку.
— Если она в холодильной камере, мы не сможем ее обнаружить — это все равно что смерть, — вставил Макин. — Нам нужно найти ее, прежде чем она это сделает или прежде чем она умрет.
— Как долго она сможет протянуть, Эрлинг?
Все посмотрели на лицо инженера — оно не выражало особой надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47