Непохожее на остальные, маленькое местечко превратилось в легенду, но по-прежнему реально существовало: Земля.
– Капитан, – позвал Зулу, отвечавший за приземление, – приготовьтесь к посадке нашего незнакомого друга.
Ромуланский корабль медленно опустился на большую, в форме гриба, площадку космодрома Звездного Флота. Открылись гигантские ворота, корабль за ними исчез.
– Сэр, похоже, мы будем дома как раз к празднованию.
– Какой прекрасный мир! – Маккой с любовью смотрел на изображение главного экрана. – Я чувствую праздник уже только от одного вида.
– Давайте сначала приземлимся, джентльмены, а потом посмотрим. – Кирк облегченно вздохнул, радуясь, что наконец-то они доставили этот проклятый корабль. В наушниках послышалось мерное бормотание Ухуры:
– Да, все еще у нас… нет, имен не видно…
Спок взглянул на счастливые лица членов экипажа, пожимающих друг другу руки, почувствовал атмосферу всеобщей радости, затем поднялся и, все так же хмурясь, направился к Кирку.
– Капитан, – с тревогой в голосе начал он, – меня все-таки кое-что беспокоит. Чем вызвана такая легкомысленная радость экипажа? Члены команды, выполняя свои обязанности, кажутся намного более веселыми, чем этого требует ситуация.
Слишком веселые? Кирк обернулся, но не увидел ничего странного: всего лишь улыбающиеся лица и привычную работоспособность. Естественно, они были счастливы…
– Они просто рады вернуться домой, Спок. Земля весной – нигде не существует ничего лучше.
– Да, я согласен. – Изгиб бровей был красноречивее слов.
– Что ж, – Кирк задумчиво потер ладонью подбородок, но в эту минуту Маккой взял на себя решение затруднительного положения.
– Все в порядке, Джим, я займусь этим. Дома, Спок, мы по-настоящему защищены, даже наши уязвимые пятки. Вперед.
Тревога и озабоченность Спока, казалось, возросли еще больше.
– А в ином случае что, доктор? – спросил он. Терпение Кирка подходило к концу.
– Боунз, оставь. Спок, я… я не знаю, почему, – он произносил это с ясностью, на какую только был способен. – Думаю, просто тебя волнует одна из этих вещиц.
Спок благодарно опустил глаза.
– В самом деле, капитан, спасибо. Наверное, именно это все объясняет. – Он, внешне спокойно, вернулся к своим компьютерным банкам данных.
Итак, для чего же Спок затеял все это? – ломал голову Кирк. – Клянусь, сейчас он в прекрасном расположении духа. Капитан напряженно искал объяснение этому, когда его мысли прервал голос контролера посадки:
– Будьте наготове: штабные транспортеры сегодня по графику не включались, а городская станция в полдень прекратила свою работу. Однако, посадочная площадка в хорошем состоянии, сэр.
– Понятно. Связь отключить.
«Хорошо то, – думал Кирк, – что хорошо кончается». Он собирался не куда-нибудь, а в свой кабинет, чтобы в тишине спокойно подписать отпускные листы.
Ухуре было не до философских размышлений. Сегодня ей придется иметь дело с этими проклятыми шаттлами. Властный официальный голос нарушил тишину в ее наушниках:
– Командование Звездного Флота. «Энтерпрайз», отзовитесь!
– «Энтерпрайз» слушает.
– Говорит помощник лейтенанта Мичелз. Информация от адмирала. Немедленно закодируйте и срочно передайте приказ. «Энтерпрайз», назовите свое имя и ранг.
– Помощник командира Ухура, – сладким голосом отозвалась она, довольная молчаливой реакцией на том конце провода. Она взяла кассету и поймала Кирка, уже направляющего к лифту.
– Приказ Адмиралтейства, сэр.
– Да? – устало и невыразительно отозвался Кирк. – Что им нужно?
– Новое кодирование информации, сэр. Как насчет наших отпускных листков?
– Да, Ухура, я отправляюсь прямо к себе и займусь этим вопросом.
Взяв у нее из рук кассету, он исчез в лифте.
Ухура осталась одна. Где-то в области висков давала о себе знать тупая ноющая боль. Впереди – просто сумасшедшая от предстоящей суеты ночь. Закрывающиеся и открывающиеся жалюзи, люди, садящиеся не в те шаттлы, бесконечные жалобы, вопросы… Она отправилась назад, чувствуя, как подступает раздражение.
Спок по-хозяйски оглядывал приборы. Слава Богу, ничего не испорчено! А с экипажем творилось воистину что-то невообразимое. Казалось, всех членов этой команды заразил какой-то неведомый вирус веселья и необузданного смеха, превратив в возбужденно-хохочущих людей даже педантичных стариков. С блестящими от азарта глазами, Зулу и Чехов спорили: кто из них до утра проявит наибольшую выдержку к токсичному действию этанола. Один инженер громко и артистично рассказывал старый неприличный анекдот, отчего окружающие давились со смеху. Главврач, несмотря на то, что его никто не слушал, перегнувшись через спинку командирского кресла, высказывал свои веские доводы относительно починки испорченного конвейера, глупо и весело философствуя. Такое превращение, однако, тревожило Спока.
Ухура взглянула на мигающие огоньки панели и решила всех разыграть. Она нажала кнопку, стирая всю информацию, но, посмотрев вверх, неожиданно увидела Спока.
– Если это действительно важно, то можно вернуть, – растерянно оправдываясь, пробормотала она. К счастью, на дисплее вновь загорелись цифры. – Видите? Они могут восстанавливаться сами. – Головная боль стала нестерпимой. Казалось, она пульсирует в одном ритме с мигающими огоньками. – Замечательно, правда?
– Не знаю. – Спок внимательно разглядывал панель. Потом раздался тонкий сигнал, означающий, что на линию вышел капитан.
– Мне нужен Спок! Срочно!
– Это что-то интересненькое. Как вы думаете, Ухура, капитан возмущен?
– Нет, мистер Спок, – вздохнула она, – по-моему, капитан встревожен. Сэр, не сможете ли вы забрать у него список идущих в отпуск? Пока люди не узнают, что происходит…
– Понимаю вас. Не волнуйтесь, никто не будет вычеркнут.
– Спасибо, сэр. – Ухура посмотрела на его удалявшуюся спину: ей предстоит провести еще столько утомительных часов…
– Ухура, в чем дело? – Маккой с тревогой наблюдал за ней.
– Я… я не знаю, – огорченно призналась она. – То есть, я хотела сказать, что у меня болит голова, но… – Маккой достал гипоспрэй. – И еще, доктор, капитан приказал мне сегодня руководить операцией высадки, всю ночь.
– Вот как? Понимаю, кому нужны две головные боли одновременно?
Рядом с ней зашипел спрэй, и головная боль моментально утихла. Через несколько секунд она чувствовала себя отдохнувшей и бодрой… просто удивительно.
– Что это за состав? Вы всегда возите его с собой?
– Естественно, Ухура. Я врач. Теперь послушайте, – Маккой доверительно наклонился к ней, взял в руки ее ладонь и просительно заглянул в глаза, – можете оказать мне одну маленькую услугу?
– Он специально хитрит, – иронично предупредил Зулу.
– Какого рода услугу?
– настороженно спросила Ухура.
– Можно я выйду с корабля в числе первых? Очень нужно. Первый шаттл, а?
* * *
На площадке космодрома лейтенант Роберт Харпер ждал посадки ромуланского корабля. Вернувшись в дом, он увидел Фреда Димуро, стоящего у окна, прижав к стеклу черное, как смоль, лицо.
– Привет, Фред. Ждешь монстра, который предстоит исследовать? Вот работка, да?
– Жду, Бобби. Силы безопасности прямо-таки вцепились в добычу. Мне не сказали абсолютно ничего.
– Все, что я знаю, это то, что отвечает за дело командир Дориш. Но происходит что-то непонятное. Мне пришлось пройти через разведывательный отдел, чтобы только попасть туда.
– Да, могу поклясться, что это новый вид оружия. Зачем же еще они приволокли бы его сюда… Эй, а где парнишка?
– Чинит питьевой автомат в баре. Он долго не задержится.
Харпер приступил к обычной проверке исправности панели полета. В Академии Харпер был лидером – со своими, песочного цвета, волосами, веснушками, мягкими движениями и острым, точно лезвие, умом. Харпер значился первым во всех списках.
– Я слышал, ты заблокировал еще одно задание, – поинтересовался Димуро, – это безумие, никто не блокирует задания «Энтерпрайза».
– Занимайся своим делом, Фред. Ты не знаешь…
– Я вижу лишь, что твой маленький дружище никуда не собирается, поэтому и ты все еще торчишь на Земле. Карьера не будет ждать тебя вечность. Знаешь ли, существует такая вещь, как проигрыш.
– Я люблю рисковать. Если я устану от других миров, меня всегда будут ждать дома.
Это была забава, выращенная в музее. На пустой Калифорнийской равнине, под биокуполом, раскинулся Живой Городок. Огромный ксенокультурный проект был самым большим в Федерации. Галактическое путешествие в искусство! Бобби Харпер провел свое детство, исследуя пещеры Эпсилона Инди V, играя с дождевыми котами на Менкаре VII, строя замки из пурпурных песков на Бета Алджениб III и помогая матери вносить в каталог достижения искусства более тысячи культур в пределах и за пределами самой Федерации. Она успешно работала директором музея и уже давно перестала считать грамоты и свидетельства о наградах, заполонивших ее служебный кабинет. Вот она-то никогда не говорила Бобби, что он проиграет.
– Они ни за что не разрешат парню вступить в ряды членов Звездного Флота, Харпер. С этим нужно мириться как с неизбежным.
– Нельзя говорить так уверенно. Этот парнишка крепче и выносливее многих.
– Я знаю, Бобби. Ему там просто нет места, даже несмотря на то, что у него золотые руки.
Харпер упрямо поджал губы.
– Значит теперь, мистер Вон Глупцов из Академии, вы решаете, кому есть место, а кому нет?
– Да ты не можешь даже встречаться с девушкой, боясь оставить друга одного!
Устав спорить, Харпер отвернулся к окну.
Ромуланского корабля все еще не было видно. Вдоль плавно изгибающегося ряда буйков посадочной полосы медленно опускался «Энтерпрайз». Харпер закрыл глаза и представил, как это – плыть сквозь яркие звезды, находясь на борту корабля. И он мог бы быть там, если бы не одна маленькая деталь… – Бббоббби? – донесся из коридора знакомый бас.
– Я здесь, – с готовностью отозвался он. Димуро с усмешкой покачал головой:
– Звучит так, будто малый разговаривает под водой. Ну извини, Бобби, просто действительно похоже.
– Знаю. – Харпер ухмыльнулся. Гортанный перелив в коридоре сменился звуком мягких шагов, а потом стуком в дверь.
– Эээй, Бббоббби! – выдохнули за дверью.
– Входи, поверни ручку.
– О'кей! – дверь с легким скрипом отворилась.
В комнату вошел беландрид, моргая неоново-желтыми глазами. Этот экземпляр относился к классу гуманоидов: две руки, две ноги, расположенные симметрично. Высотой всего около метра и весом двенадцать килограммов, он передвигался на изящных ногах из плотной ткани, протягивая Харперу в знак приветствия свои гибкие, из того же материала, руки. На каждой из четырех конечностей было по семь пальцев, одинаково полезных, хорошо выполняющих даже функции плавников. Да, это существо казалось совсем необычным: скелет состоял из одних хрящей, а кроме легких имелись и жабры. Голова – абсолютно лысая, яйцевидной формы. Ресницы смешно топорщились. Когда он говорил, изо рта, похожего на букву «о», вырывались звуки, напоминающие бульканье под водой.
– Привет, Обо. – Харпер тоже обнял его, подумав, как мало он знает о своем друге.
Все беландриды выглядят одинаково и живут вместе, лишь этот захотел оставить свою планету – океан Беландрос – и с экипажем Федерации вернуться на Землю. Никто не знал, почему. Его удивительный талант работать с механизмами оставался незамеченным до того времени, пока на космодроме не появился новый инженер, лейтенант Роберт Харпер.
В первый день Обо неотступно следовал за Харпером повсюду, предлагая подержать вещи, подать необходимое, в общем, так или иначе, стараясь быть полезным. Харпер решил, что это забавное существо работает здесь давно. Когда командир Дориш пришел в инженерную за помощью, объясняя, что отказало реле, забавное существо неожиданно ответило: «Лллегкко иссправвить», сунуло обнаженные пальцы в цепь и в течение нескольких секунд починило всю панель.
Весть сенсацией мгновенно облетела весь космодром. Подошел день отправления Обо с космодрома в музей – все, как будто случайно, забыли об этом. Обо остался. Никто не сомневался в его таланте. Обо стал пользоваться огромным успехом, был просто нарасхват, и командир Дориш решил, что этот маленький инопланетный помощник должен быть как-то «усыновлен» Звездным Флотом. С Обо остался и Харпер, надеясь, что его необычного друга оценят и не станут обижать. Но Димуро оказался прав: Обо никогда не будет служить в Звездном Флоте.
Несмотря на то, что его словарный запас был очень маленьким и детским, он все-таки умел разговаривать по-английски, быстро понимал и четко выполнял приказы. Но он не имел понятия о рангах или дисциплине, не мог защитить самого себя, не говоря уже о других. Харпер снова и снова объяснял ему основные правила поведения, но Обо забывал. Не выносящий обмана, зла или грубости, в критические моменты он падал в обморок или разражался потоком слез;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Капитан, – позвал Зулу, отвечавший за приземление, – приготовьтесь к посадке нашего незнакомого друга.
Ромуланский корабль медленно опустился на большую, в форме гриба, площадку космодрома Звездного Флота. Открылись гигантские ворота, корабль за ними исчез.
– Сэр, похоже, мы будем дома как раз к празднованию.
– Какой прекрасный мир! – Маккой с любовью смотрел на изображение главного экрана. – Я чувствую праздник уже только от одного вида.
– Давайте сначала приземлимся, джентльмены, а потом посмотрим. – Кирк облегченно вздохнул, радуясь, что наконец-то они доставили этот проклятый корабль. В наушниках послышалось мерное бормотание Ухуры:
– Да, все еще у нас… нет, имен не видно…
Спок взглянул на счастливые лица членов экипажа, пожимающих друг другу руки, почувствовал атмосферу всеобщей радости, затем поднялся и, все так же хмурясь, направился к Кирку.
– Капитан, – с тревогой в голосе начал он, – меня все-таки кое-что беспокоит. Чем вызвана такая легкомысленная радость экипажа? Члены команды, выполняя свои обязанности, кажутся намного более веселыми, чем этого требует ситуация.
Слишком веселые? Кирк обернулся, но не увидел ничего странного: всего лишь улыбающиеся лица и привычную работоспособность. Естественно, они были счастливы…
– Они просто рады вернуться домой, Спок. Земля весной – нигде не существует ничего лучше.
– Да, я согласен. – Изгиб бровей был красноречивее слов.
– Что ж, – Кирк задумчиво потер ладонью подбородок, но в эту минуту Маккой взял на себя решение затруднительного положения.
– Все в порядке, Джим, я займусь этим. Дома, Спок, мы по-настоящему защищены, даже наши уязвимые пятки. Вперед.
Тревога и озабоченность Спока, казалось, возросли еще больше.
– А в ином случае что, доктор? – спросил он. Терпение Кирка подходило к концу.
– Боунз, оставь. Спок, я… я не знаю, почему, – он произносил это с ясностью, на какую только был способен. – Думаю, просто тебя волнует одна из этих вещиц.
Спок благодарно опустил глаза.
– В самом деле, капитан, спасибо. Наверное, именно это все объясняет. – Он, внешне спокойно, вернулся к своим компьютерным банкам данных.
Итак, для чего же Спок затеял все это? – ломал голову Кирк. – Клянусь, сейчас он в прекрасном расположении духа. Капитан напряженно искал объяснение этому, когда его мысли прервал голос контролера посадки:
– Будьте наготове: штабные транспортеры сегодня по графику не включались, а городская станция в полдень прекратила свою работу. Однако, посадочная площадка в хорошем состоянии, сэр.
– Понятно. Связь отключить.
«Хорошо то, – думал Кирк, – что хорошо кончается». Он собирался не куда-нибудь, а в свой кабинет, чтобы в тишине спокойно подписать отпускные листы.
Ухуре было не до философских размышлений. Сегодня ей придется иметь дело с этими проклятыми шаттлами. Властный официальный голос нарушил тишину в ее наушниках:
– Командование Звездного Флота. «Энтерпрайз», отзовитесь!
– «Энтерпрайз» слушает.
– Говорит помощник лейтенанта Мичелз. Информация от адмирала. Немедленно закодируйте и срочно передайте приказ. «Энтерпрайз», назовите свое имя и ранг.
– Помощник командира Ухура, – сладким голосом отозвалась она, довольная молчаливой реакцией на том конце провода. Она взяла кассету и поймала Кирка, уже направляющего к лифту.
– Приказ Адмиралтейства, сэр.
– Да? – устало и невыразительно отозвался Кирк. – Что им нужно?
– Новое кодирование информации, сэр. Как насчет наших отпускных листков?
– Да, Ухура, я отправляюсь прямо к себе и займусь этим вопросом.
Взяв у нее из рук кассету, он исчез в лифте.
Ухура осталась одна. Где-то в области висков давала о себе знать тупая ноющая боль. Впереди – просто сумасшедшая от предстоящей суеты ночь. Закрывающиеся и открывающиеся жалюзи, люди, садящиеся не в те шаттлы, бесконечные жалобы, вопросы… Она отправилась назад, чувствуя, как подступает раздражение.
Спок по-хозяйски оглядывал приборы. Слава Богу, ничего не испорчено! А с экипажем творилось воистину что-то невообразимое. Казалось, всех членов этой команды заразил какой-то неведомый вирус веселья и необузданного смеха, превратив в возбужденно-хохочущих людей даже педантичных стариков. С блестящими от азарта глазами, Зулу и Чехов спорили: кто из них до утра проявит наибольшую выдержку к токсичному действию этанола. Один инженер громко и артистично рассказывал старый неприличный анекдот, отчего окружающие давились со смеху. Главврач, несмотря на то, что его никто не слушал, перегнувшись через спинку командирского кресла, высказывал свои веские доводы относительно починки испорченного конвейера, глупо и весело философствуя. Такое превращение, однако, тревожило Спока.
Ухура взглянула на мигающие огоньки панели и решила всех разыграть. Она нажала кнопку, стирая всю информацию, но, посмотрев вверх, неожиданно увидела Спока.
– Если это действительно важно, то можно вернуть, – растерянно оправдываясь, пробормотала она. К счастью, на дисплее вновь загорелись цифры. – Видите? Они могут восстанавливаться сами. – Головная боль стала нестерпимой. Казалось, она пульсирует в одном ритме с мигающими огоньками. – Замечательно, правда?
– Не знаю. – Спок внимательно разглядывал панель. Потом раздался тонкий сигнал, означающий, что на линию вышел капитан.
– Мне нужен Спок! Срочно!
– Это что-то интересненькое. Как вы думаете, Ухура, капитан возмущен?
– Нет, мистер Спок, – вздохнула она, – по-моему, капитан встревожен. Сэр, не сможете ли вы забрать у него список идущих в отпуск? Пока люди не узнают, что происходит…
– Понимаю вас. Не волнуйтесь, никто не будет вычеркнут.
– Спасибо, сэр. – Ухура посмотрела на его удалявшуюся спину: ей предстоит провести еще столько утомительных часов…
– Ухура, в чем дело? – Маккой с тревогой наблюдал за ней.
– Я… я не знаю, – огорченно призналась она. – То есть, я хотела сказать, что у меня болит голова, но… – Маккой достал гипоспрэй. – И еще, доктор, капитан приказал мне сегодня руководить операцией высадки, всю ночь.
– Вот как? Понимаю, кому нужны две головные боли одновременно?
Рядом с ней зашипел спрэй, и головная боль моментально утихла. Через несколько секунд она чувствовала себя отдохнувшей и бодрой… просто удивительно.
– Что это за состав? Вы всегда возите его с собой?
– Естественно, Ухура. Я врач. Теперь послушайте, – Маккой доверительно наклонился к ней, взял в руки ее ладонь и просительно заглянул в глаза, – можете оказать мне одну маленькую услугу?
– Он специально хитрит, – иронично предупредил Зулу.
– Какого рода услугу?
– настороженно спросила Ухура.
– Можно я выйду с корабля в числе первых? Очень нужно. Первый шаттл, а?
* * *
На площадке космодрома лейтенант Роберт Харпер ждал посадки ромуланского корабля. Вернувшись в дом, он увидел Фреда Димуро, стоящего у окна, прижав к стеклу черное, как смоль, лицо.
– Привет, Фред. Ждешь монстра, который предстоит исследовать? Вот работка, да?
– Жду, Бобби. Силы безопасности прямо-таки вцепились в добычу. Мне не сказали абсолютно ничего.
– Все, что я знаю, это то, что отвечает за дело командир Дориш. Но происходит что-то непонятное. Мне пришлось пройти через разведывательный отдел, чтобы только попасть туда.
– Да, могу поклясться, что это новый вид оружия. Зачем же еще они приволокли бы его сюда… Эй, а где парнишка?
– Чинит питьевой автомат в баре. Он долго не задержится.
Харпер приступил к обычной проверке исправности панели полета. В Академии Харпер был лидером – со своими, песочного цвета, волосами, веснушками, мягкими движениями и острым, точно лезвие, умом. Харпер значился первым во всех списках.
– Я слышал, ты заблокировал еще одно задание, – поинтересовался Димуро, – это безумие, никто не блокирует задания «Энтерпрайза».
– Занимайся своим делом, Фред. Ты не знаешь…
– Я вижу лишь, что твой маленький дружище никуда не собирается, поэтому и ты все еще торчишь на Земле. Карьера не будет ждать тебя вечность. Знаешь ли, существует такая вещь, как проигрыш.
– Я люблю рисковать. Если я устану от других миров, меня всегда будут ждать дома.
Это была забава, выращенная в музее. На пустой Калифорнийской равнине, под биокуполом, раскинулся Живой Городок. Огромный ксенокультурный проект был самым большим в Федерации. Галактическое путешествие в искусство! Бобби Харпер провел свое детство, исследуя пещеры Эпсилона Инди V, играя с дождевыми котами на Менкаре VII, строя замки из пурпурных песков на Бета Алджениб III и помогая матери вносить в каталог достижения искусства более тысячи культур в пределах и за пределами самой Федерации. Она успешно работала директором музея и уже давно перестала считать грамоты и свидетельства о наградах, заполонивших ее служебный кабинет. Вот она-то никогда не говорила Бобби, что он проиграет.
– Они ни за что не разрешат парню вступить в ряды членов Звездного Флота, Харпер. С этим нужно мириться как с неизбежным.
– Нельзя говорить так уверенно. Этот парнишка крепче и выносливее многих.
– Я знаю, Бобби. Ему там просто нет места, даже несмотря на то, что у него золотые руки.
Харпер упрямо поджал губы.
– Значит теперь, мистер Вон Глупцов из Академии, вы решаете, кому есть место, а кому нет?
– Да ты не можешь даже встречаться с девушкой, боясь оставить друга одного!
Устав спорить, Харпер отвернулся к окну.
Ромуланского корабля все еще не было видно. Вдоль плавно изгибающегося ряда буйков посадочной полосы медленно опускался «Энтерпрайз». Харпер закрыл глаза и представил, как это – плыть сквозь яркие звезды, находясь на борту корабля. И он мог бы быть там, если бы не одна маленькая деталь… – Бббоббби? – донесся из коридора знакомый бас.
– Я здесь, – с готовностью отозвался он. Димуро с усмешкой покачал головой:
– Звучит так, будто малый разговаривает под водой. Ну извини, Бобби, просто действительно похоже.
– Знаю. – Харпер ухмыльнулся. Гортанный перелив в коридоре сменился звуком мягких шагов, а потом стуком в дверь.
– Эээй, Бббоббби! – выдохнули за дверью.
– Входи, поверни ручку.
– О'кей! – дверь с легким скрипом отворилась.
В комнату вошел беландрид, моргая неоново-желтыми глазами. Этот экземпляр относился к классу гуманоидов: две руки, две ноги, расположенные симметрично. Высотой всего около метра и весом двенадцать килограммов, он передвигался на изящных ногах из плотной ткани, протягивая Харперу в знак приветствия свои гибкие, из того же материала, руки. На каждой из четырех конечностей было по семь пальцев, одинаково полезных, хорошо выполняющих даже функции плавников. Да, это существо казалось совсем необычным: скелет состоял из одних хрящей, а кроме легких имелись и жабры. Голова – абсолютно лысая, яйцевидной формы. Ресницы смешно топорщились. Когда он говорил, изо рта, похожего на букву «о», вырывались звуки, напоминающие бульканье под водой.
– Привет, Обо. – Харпер тоже обнял его, подумав, как мало он знает о своем друге.
Все беландриды выглядят одинаково и живут вместе, лишь этот захотел оставить свою планету – океан Беландрос – и с экипажем Федерации вернуться на Землю. Никто не знал, почему. Его удивительный талант работать с механизмами оставался незамеченным до того времени, пока на космодроме не появился новый инженер, лейтенант Роберт Харпер.
В первый день Обо неотступно следовал за Харпером повсюду, предлагая подержать вещи, подать необходимое, в общем, так или иначе, стараясь быть полезным. Харпер решил, что это забавное существо работает здесь давно. Когда командир Дориш пришел в инженерную за помощью, объясняя, что отказало реле, забавное существо неожиданно ответило: «Лллегкко иссправвить», сунуло обнаженные пальцы в цепь и в течение нескольких секунд починило всю панель.
Весть сенсацией мгновенно облетела весь космодром. Подошел день отправления Обо с космодрома в музей – все, как будто случайно, забыли об этом. Обо остался. Никто не сомневался в его таланте. Обо стал пользоваться огромным успехом, был просто нарасхват, и командир Дориш решил, что этот маленький инопланетный помощник должен быть как-то «усыновлен» Звездным Флотом. С Обо остался и Харпер, надеясь, что его необычного друга оценят и не станут обижать. Но Димуро оказался прав: Обо никогда не будет служить в Звездном Флоте.
Несмотря на то, что его словарный запас был очень маленьким и детским, он все-таки умел разговаривать по-английски, быстро понимал и четко выполнял приказы. Но он не имел понятия о рангах или дисциплине, не мог защитить самого себя, не говоря уже о других. Харпер снова и снова объяснял ему основные правила поведения, но Обо забывал. Не выносящий обмана, зла или грубости, в критические моменты он падал в обморок или разражался потоком слез;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40