Ты воспользуешься этими кораблями из железа и отгонишь бантагов на юг, убивая их из пушек, которые собираешься захватить у янки.
Джубади ничего не ответил. Его ястребиные глаза на отрывались от Музты, который наклонился к блюду с едой и взял еще один кусок мяса. — Если бантаги уничтожат тебя, они на этом не остановятся и начнут охоту за мной, — продолжил Тугарин. — Вот почему мы нужны друг другу. Теперь слушай внимательно, Джубади. Прежде чем я приведу к тебе на помощь своих воинов, мне нужны будут ружья и пушки, а также этот порошок, без которого они не стреляют. И еще я хочу получить право собрать дань с Карфагена, когда для этого придет время — Тогда я соглашусь напасть на Рим после того, как янки повернут на запад. Тот фокус, который ты хотел со мной провернуть, был неплох, но неужели ты и вправду думал, что я на это куплюсь?
Музта вновь начал смеяться, и мерк, не удержавшись, к нему присоединился.
— Ты получишь оружие, кар-карт Музта.
«Когда я разобью янки, ты больше не будешь мне нужен, — подумал Джубади, продолжая улыбаться. — Настанет час, и я убью тебя».
— Договорились, — произнес Музта. — Кстати, — будто ненароком поинтересовался тугарин, — когда твои умены двинутся на Русь?
— Через десять дней. Но только один умен.
— Это слишком поздно.
— Все из-за бантагов. Нам пришлось потратить больше времени на преодоление самых западных перевалов, чем я планировал. Сейчас мои войска отходят на восток. Вушка стоит на берегу моря, и, когда туда доберутся остальные умены, он отправится на север. Через двадцать дней мы достигнем Руси.
— Значит, тебе достанется город, а мне ничего?
— Мы поделим добычу, кар-карт Музта.
— Ну конечно же, — улыбнулся тугарин. Посчитав беседу законченной, Музта встал и вышел из юрты.
«Так он не знает, — усмехнулся тугарин про себя. — Удивительно все-таки, с какой легкостью мы предаем друг друга, ибо Джубади, несомненно, так же обманывает меня, как и я его». Скот, который раньше был одним из правителей Рима, попал в руки к разведчикам Музты, патрулировавшим южную границу, и рассказал, что янки снова делают машины, на этот раз железные корабли, чтобы сражаться с флотом Кромвеля.
«Мы будем лгать друг другу и играть в свои игры, но, когда все закончится, тугары не исчезнут с лица земли».
Не обращая внимания на стражников Вушки, отдавших ему честь, Музта вскочил в седло и исчез в ночной тьме.
— Часовые врага не спят, — сообщил Гамилькар поднявшемуся из трюма Тобиасу.
— Сегодня подходящая ночь для нашего дела, — тихо ответил Кромвель, натягивая зюйдвестку, чтобы защититься от проливного дождя.
На каком-то корабле к северу от них громыхнули орудия, и несколько секунд спустя в городе разорвался снаряд. Методичная бомбардировка приносила свои плоды: стены были изрядно порушены, горожане напуганы. Юго-западный бастион был уже оставлен защитниками Суздаля, там оставалась жалкая горстка солдат, которые изредка отвечали мушкетными выстрелами на пятидесятифунтовые снаряды карфагенян.
Сухопутная операция тоже проходила по его сценарию. Он понимал, что ему не хватит людей, чтобы штурмом взять город и фабрики. Это была битва умов, и пока что все шло как и было задумано.
Когда люди сражались с Тугарами, у них был только один выбор: победа или смерть. Но когда люди воюют против людей, возможно множество вариантов.
До стен города было менее семидесяти пяти ярдов, ему даже было слышно, как чихает дозорный на посту. Мгновение спустя раздался сдавленный крик, и выпущенная кем-то из города ракета озарила реку ярким светом. — Пора! — воскликнул Гамилькар.
Вода вокруг «Оганкита» забурлила, когда три скрывавшиеся позади броненосца галеры полным ходом направились к берегу.
На берегу щелкнул курок мушкета, но выстрела не последовало. Еще несколько безвредных щелчков, и все затихло. — Их порох подмочен! — расхохотался Тобиас.
Стена огласилась тревожными криками.
— Огонь!
Палуба «Оганкита» содрогнулась у него под ногами. Вверх взметнулись пять снарядов, пролетели над головами его людей и упали на город. Броненосцы открыли беспорядочную пальбу по Суздалю. В свете вспышек он видел, что его галеры достигли пристаней, карфагеняне высаживаются на берег и бегут к разрушенной стене. Бастион был уже захвачен, колонна в тысячу человек ворвалась туда сквозь ворота, которые были раскрыты настежь.
Торжествующе улыбаясь, Тобиас повернулся к Гамилькару:
— Я же говорил, что Михаил расчистит нам путь. Мы уже в городе!
— Хорошая работа, Тобиас.
К своему удивлению, Тобиас услышал голос Вуки. Что-то произошло с этим ублюдком, подумал он. Едва различимый в темноте, рядом с Вукой стоял Тамука, но Тобиас не обратил на него внимания.
Глава 13
Паровоз еле полз вперед, рельсы скрипели под его непомерной тяжестью. Фергюсон затормозил, и из трубы со свистом вырвалась струя пара.
Чак высунулся из кабины:
— Расцепляй!
Тормозной кондуктор соскочил с тендера и вытащил палец, крепивший двадцативагонный состав к локомотиву. Бросив взгляд вперед, стрелочник дал отмашку, что путь свободен. Опустив рукоятку на деление вниз, Чак начал загонять паровоз на боковую ветку. Прямо на путях высился массивный помост, сделанный из необработанных бревен. Локомотив взобрался вверх на эстакаду и затормозил; деревянный помост задрожал, но выдержал. Сбоку от путей стоял сигнальщик, который жестами показывал, что Чаку нужно подать паровоз еще немного вперед. Наконец сигнальщик скрестил руки у себя над головой — это был знак, что надо остановиться.
— Приехали, — крикнул Фергюсон, захлопывая дымовую заслонку и открывая воздушные клапаны.
«Господи, неужели я это сделал?» — подумал он, вытирая пот носовым платком, покрытым масляными пятнами. Спустившись на землю, он взглянул на кран, на котором будет теперь установлен паровой двигатель. Когда ведущие колеса соединят с блоками, подъемник будет готов к работе. Кран сможет поднимать локомотивы целиком и переносить их на поворотный круг. На первом повороте круга паровой двигатель будет отделяться от рамы. Затем кран перенесет паровик к верфи и поставит его на судно, стоящее у причала, в то время как паровозную раму оттянут на запасной путь. После того как корабль отойдет от причала, последует новый поворот круга, и все можно будет начинать сначала.
Оставив свой локомотив, Чак вернулся к брошенному на путях составу. Сотни корабелов облепили грузовые вагоны, где хранились драгоценные инструменты, вывезенные из мастерских Испании, и тут же относили оборудование вниз к верфям. Железнодорожники, руководившие разгрузкой, выкрикивали команды ничего не понимающим римлянам. Фергюсон вдруг подумал, что без этих инструментов, досок и плавильного оборудования было бы невозможно успеть в срок завершить всю работу. Сейчас же невозможное превратилось в маловероятное.
Оглянувшись, он в изумлении покачал головой, поражаясь тому, как много они успели сделать всего за тринадцать дней. Сколько видел глаз, тянулась цепь из окутанных паром поездов; их грузовые вагоны были доверху набиты припасами и шпалами, а платформы аж трещали под весом рельсов. Поезда подходили прямо к верфям, причем для прокладки железнодорожной ветки пришлось разрушить несколько домов. Поезда добирались даже до форума, который находился на таком крутом холме, что паровоз с трудом поднимался вверх, а скатывать вагоны вниз приходилось вручную, так как иначе состав бы неминуемо сошел с рельсов. Пустые вагоны отводились за пределы города. Это был настоящий хаос!
Четыре мили в день и пять с четвертью за последние сутки — это был бешеный темп. Даже старику Герману Гаупту было далеко до этого рекорда. Впрочем, у Гаупта на прокладке линии не работало десять с лишним тысяч человек.
Но работа была пока не закончена. Железную дорогу надо протянуть еще на четыре мили до Остии. После того как вагоны будут разгружены, они станут не нужны, и их придется куда-нибудь отогнать, чтобы они не мешали работать.
— Ты совершил титанический труд, Фергюсон, — произнес подошедший сзади Винсент.
— Да, но есть одна проблема.
— О чем ты?
— Мне это только теперь пришло в голову, — качая головой, ответил Чак. — Чтобы отвести все эти вагоны обратно в Суздаль после окончания войны, потребуется уйма времени и сил. Все вагоны и грузовые платформы железной дороги окажутся на запасном пути почти в восьмидесяти милях от основной ветки. Все двигатели, кроме пяти локомотивов Киндреда и двух паровозов, работающих здесь, будут установлены на корабли. Железнодорожное движение окажется парализованным на много месяцев. И к тому же у нас пока нет двигателя такой мощности, чтобы поднять хоть один вагон обратно на форум.
— Ты уже строишь планы того, что будет после окончания войны?
— Конечно.
— Думаешь, мы ее выиграем?
— Я инженер, и мой командир Майна заведует тылом и снабжением. У меня своих дел по горло, а всем остальным пусть занимается Эндрю. Пойдем, хочу посмотреть, как идут дела на нашем первом броненосце.
Идя первым, Чак перелез через кучу шпал и вышел к верфям. Прямо под ним у причала покачивалось огромное судно для перевозки зерна, на котором кипела работа Спустившись вниз по лестнице, Фергюсон спрыгнул на палубу.
Корабелы подняли на них глаза, кивнули в знак приветствия и продолжили свою работу.
— Кажется, оно слишком высоко торчит над водой, — заметил Винсент.
— На одну броню уйдет еще сто тонн железа и столько же дерева. Прибавь сюда вес пушек, двигателей, команды и припасов, и в итоге получится не меньше трехсот пятидесяти тонн. Надеюсь, что Буллфинч не напутал с водоизмещением, а то, скажу я тебе, дело может кончиться плохо. — Наклонившись над открытым люком рядом с кормой, Фергюсон заглянул в трюм. — Мы установили станины для двух двигателей. Ведущие валы гребных винтов будут соединяться с паровиками кожаными приводными ремнями. Буллфинч немного побушевал по этому поводу — сказал, что, если они промокнут, у нас возникнут большие трудности, — но у меня просто нет времени, чтобы придумывать другую передачу.
— Кажется, там в трюме полно места, — сказал Винсент, встав на колени рядом с Чаком и тоже заглядывая вниз.
— Оно будет заполнено дровами, и еще придется тащить на буксире баржи с дополнительным топливом. Ну и нужно оставить место для солдат и боеприпасов. Ладно, пошли дальше.
Вскоре они снова остановились, и Фергюсон чуть ли не с любовью уставился на орудийную башню, возвышающуюся в середине корабля. Взобравшись на верх шестифутового сооружения, он уселся на краю. Внизу рабочие занимались своими делами.
Винсент вскарабкался вслед за ним.
— Крышу пока не положили, — возбужденно объяснял Чак. — Сначала установим пушки.
Наклонившись, инженер постучал по стене рубки: — Двойной слой шпал, два фута в толщину наверху и три внизу. Потом укрепим два слоя рельсов. Первый слой забьем прямо в дерево. Второй будет крепиться к первому болтами. Если бы у меня была еще пара месяцев и хороший пресс, я бы расплющил рельсы на пластины, а так между ними будут зазоры. Но все равно, это несколько дюймов брони.
— Думаешь, они выдержат попадание снаряда?
— Здесь будет все греметь и грохотать, как в лавке жестянщика во время землетрясения, но пятидесятифунтовое ядро эту стенку не пробьет. На палубу мы положим один слой шпал и сверху один слой рельсов. Потом покроем их досками, чтобы легче было ходить.
По бокам тоже закрепим рельсы, причем на пару футов ниже ватерлинии, на случай подводной пробоины. Вопрос в том, — продолжил Фергюсон, — что мы не знаем, как поведут себя эти посудины во время волнения. Трюмы-то у них большие, но почти вся тяжесть приходится на верхнюю часть судна. Боюсь, они будут плавать не лучше калош. Все опять упирается в недостаток времени, к тому же я очень мало знаю о судах — это вотчина Буллфинча, но мне хотелось бы лучше в этом разбираться. Ты ведь знаешь, я специалист по железным дорогам.
— Твои слова звучат не очень оптимистично, — негромко отозвался Винсент.
— Да ладно. Поставь перед инженером задачу, снабди его хорошими инструментами, дай немного времени, и он ее решит. А я ведь настоящий инженер, Винсент. Полковник дал мне работу, и, черт побери, я ее сделаю. А военная стратегия, битвы — это его дело. И твое, конечно.
— Хотел бы я поменяться с тобой местами, — глухо произнес Винсент.
Чак посмотрел на юношу и расхохотался:
— Ты не понимаешь, о чем говоришь! У меня осталось шесть дней, чтобы закончить постройку броненосцев. На каждом корабле будет по два двигателя, но я все равно не уверен, что им хватит мощности. А если эти проклятые посудины отойдут от причала и сломаются или, хуже того, просто пойдут ко дну, я войду в историю как Безумный Фергюсон. Да я бы с радостью поменялся с тобой местами и еще доплатил бы!
— А ты давно в Тридцать пятом? — вдруг поинтересовался Винсент.
— С шестьдесят второго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Джубади ничего не ответил. Его ястребиные глаза на отрывались от Музты, который наклонился к блюду с едой и взял еще один кусок мяса. — Если бантаги уничтожат тебя, они на этом не остановятся и начнут охоту за мной, — продолжил Тугарин. — Вот почему мы нужны друг другу. Теперь слушай внимательно, Джубади. Прежде чем я приведу к тебе на помощь своих воинов, мне нужны будут ружья и пушки, а также этот порошок, без которого они не стреляют. И еще я хочу получить право собрать дань с Карфагена, когда для этого придет время — Тогда я соглашусь напасть на Рим после того, как янки повернут на запад. Тот фокус, который ты хотел со мной провернуть, был неплох, но неужели ты и вправду думал, что я на это куплюсь?
Музта вновь начал смеяться, и мерк, не удержавшись, к нему присоединился.
— Ты получишь оружие, кар-карт Музта.
«Когда я разобью янки, ты больше не будешь мне нужен, — подумал Джубади, продолжая улыбаться. — Настанет час, и я убью тебя».
— Договорились, — произнес Музта. — Кстати, — будто ненароком поинтересовался тугарин, — когда твои умены двинутся на Русь?
— Через десять дней. Но только один умен.
— Это слишком поздно.
— Все из-за бантагов. Нам пришлось потратить больше времени на преодоление самых западных перевалов, чем я планировал. Сейчас мои войска отходят на восток. Вушка стоит на берегу моря, и, когда туда доберутся остальные умены, он отправится на север. Через двадцать дней мы достигнем Руси.
— Значит, тебе достанется город, а мне ничего?
— Мы поделим добычу, кар-карт Музта.
— Ну конечно же, — улыбнулся тугарин. Посчитав беседу законченной, Музта встал и вышел из юрты.
«Так он не знает, — усмехнулся тугарин про себя. — Удивительно все-таки, с какой легкостью мы предаем друг друга, ибо Джубади, несомненно, так же обманывает меня, как и я его». Скот, который раньше был одним из правителей Рима, попал в руки к разведчикам Музты, патрулировавшим южную границу, и рассказал, что янки снова делают машины, на этот раз железные корабли, чтобы сражаться с флотом Кромвеля.
«Мы будем лгать друг другу и играть в свои игры, но, когда все закончится, тугары не исчезнут с лица земли».
Не обращая внимания на стражников Вушки, отдавших ему честь, Музта вскочил в седло и исчез в ночной тьме.
— Часовые врага не спят, — сообщил Гамилькар поднявшемуся из трюма Тобиасу.
— Сегодня подходящая ночь для нашего дела, — тихо ответил Кромвель, натягивая зюйдвестку, чтобы защититься от проливного дождя.
На каком-то корабле к северу от них громыхнули орудия, и несколько секунд спустя в городе разорвался снаряд. Методичная бомбардировка приносила свои плоды: стены были изрядно порушены, горожане напуганы. Юго-западный бастион был уже оставлен защитниками Суздаля, там оставалась жалкая горстка солдат, которые изредка отвечали мушкетными выстрелами на пятидесятифунтовые снаряды карфагенян.
Сухопутная операция тоже проходила по его сценарию. Он понимал, что ему не хватит людей, чтобы штурмом взять город и фабрики. Это была битва умов, и пока что все шло как и было задумано.
Когда люди сражались с Тугарами, у них был только один выбор: победа или смерть. Но когда люди воюют против людей, возможно множество вариантов.
До стен города было менее семидесяти пяти ярдов, ему даже было слышно, как чихает дозорный на посту. Мгновение спустя раздался сдавленный крик, и выпущенная кем-то из города ракета озарила реку ярким светом. — Пора! — воскликнул Гамилькар.
Вода вокруг «Оганкита» забурлила, когда три скрывавшиеся позади броненосца галеры полным ходом направились к берегу.
На берегу щелкнул курок мушкета, но выстрела не последовало. Еще несколько безвредных щелчков, и все затихло. — Их порох подмочен! — расхохотался Тобиас.
Стена огласилась тревожными криками.
— Огонь!
Палуба «Оганкита» содрогнулась у него под ногами. Вверх взметнулись пять снарядов, пролетели над головами его людей и упали на город. Броненосцы открыли беспорядочную пальбу по Суздалю. В свете вспышек он видел, что его галеры достигли пристаней, карфагеняне высаживаются на берег и бегут к разрушенной стене. Бастион был уже захвачен, колонна в тысячу человек ворвалась туда сквозь ворота, которые были раскрыты настежь.
Торжествующе улыбаясь, Тобиас повернулся к Гамилькару:
— Я же говорил, что Михаил расчистит нам путь. Мы уже в городе!
— Хорошая работа, Тобиас.
К своему удивлению, Тобиас услышал голос Вуки. Что-то произошло с этим ублюдком, подумал он. Едва различимый в темноте, рядом с Вукой стоял Тамука, но Тобиас не обратил на него внимания.
Глава 13
Паровоз еле полз вперед, рельсы скрипели под его непомерной тяжестью. Фергюсон затормозил, и из трубы со свистом вырвалась струя пара.
Чак высунулся из кабины:
— Расцепляй!
Тормозной кондуктор соскочил с тендера и вытащил палец, крепивший двадцативагонный состав к локомотиву. Бросив взгляд вперед, стрелочник дал отмашку, что путь свободен. Опустив рукоятку на деление вниз, Чак начал загонять паровоз на боковую ветку. Прямо на путях высился массивный помост, сделанный из необработанных бревен. Локомотив взобрался вверх на эстакаду и затормозил; деревянный помост задрожал, но выдержал. Сбоку от путей стоял сигнальщик, который жестами показывал, что Чаку нужно подать паровоз еще немного вперед. Наконец сигнальщик скрестил руки у себя над головой — это был знак, что надо остановиться.
— Приехали, — крикнул Фергюсон, захлопывая дымовую заслонку и открывая воздушные клапаны.
«Господи, неужели я это сделал?» — подумал он, вытирая пот носовым платком, покрытым масляными пятнами. Спустившись на землю, он взглянул на кран, на котором будет теперь установлен паровой двигатель. Когда ведущие колеса соединят с блоками, подъемник будет готов к работе. Кран сможет поднимать локомотивы целиком и переносить их на поворотный круг. На первом повороте круга паровой двигатель будет отделяться от рамы. Затем кран перенесет паровик к верфи и поставит его на судно, стоящее у причала, в то время как паровозную раму оттянут на запасной путь. После того как корабль отойдет от причала, последует новый поворот круга, и все можно будет начинать сначала.
Оставив свой локомотив, Чак вернулся к брошенному на путях составу. Сотни корабелов облепили грузовые вагоны, где хранились драгоценные инструменты, вывезенные из мастерских Испании, и тут же относили оборудование вниз к верфям. Железнодорожники, руководившие разгрузкой, выкрикивали команды ничего не понимающим римлянам. Фергюсон вдруг подумал, что без этих инструментов, досок и плавильного оборудования было бы невозможно успеть в срок завершить всю работу. Сейчас же невозможное превратилось в маловероятное.
Оглянувшись, он в изумлении покачал головой, поражаясь тому, как много они успели сделать всего за тринадцать дней. Сколько видел глаз, тянулась цепь из окутанных паром поездов; их грузовые вагоны были доверху набиты припасами и шпалами, а платформы аж трещали под весом рельсов. Поезда подходили прямо к верфям, причем для прокладки железнодорожной ветки пришлось разрушить несколько домов. Поезда добирались даже до форума, который находился на таком крутом холме, что паровоз с трудом поднимался вверх, а скатывать вагоны вниз приходилось вручную, так как иначе состав бы неминуемо сошел с рельсов. Пустые вагоны отводились за пределы города. Это был настоящий хаос!
Четыре мили в день и пять с четвертью за последние сутки — это был бешеный темп. Даже старику Герману Гаупту было далеко до этого рекорда. Впрочем, у Гаупта на прокладке линии не работало десять с лишним тысяч человек.
Но работа была пока не закончена. Железную дорогу надо протянуть еще на четыре мили до Остии. После того как вагоны будут разгружены, они станут не нужны, и их придется куда-нибудь отогнать, чтобы они не мешали работать.
— Ты совершил титанический труд, Фергюсон, — произнес подошедший сзади Винсент.
— Да, но есть одна проблема.
— О чем ты?
— Мне это только теперь пришло в голову, — качая головой, ответил Чак. — Чтобы отвести все эти вагоны обратно в Суздаль после окончания войны, потребуется уйма времени и сил. Все вагоны и грузовые платформы железной дороги окажутся на запасном пути почти в восьмидесяти милях от основной ветки. Все двигатели, кроме пяти локомотивов Киндреда и двух паровозов, работающих здесь, будут установлены на корабли. Железнодорожное движение окажется парализованным на много месяцев. И к тому же у нас пока нет двигателя такой мощности, чтобы поднять хоть один вагон обратно на форум.
— Ты уже строишь планы того, что будет после окончания войны?
— Конечно.
— Думаешь, мы ее выиграем?
— Я инженер, и мой командир Майна заведует тылом и снабжением. У меня своих дел по горло, а всем остальным пусть занимается Эндрю. Пойдем, хочу посмотреть, как идут дела на нашем первом броненосце.
Идя первым, Чак перелез через кучу шпал и вышел к верфям. Прямо под ним у причала покачивалось огромное судно для перевозки зерна, на котором кипела работа Спустившись вниз по лестнице, Фергюсон спрыгнул на палубу.
Корабелы подняли на них глаза, кивнули в знак приветствия и продолжили свою работу.
— Кажется, оно слишком высоко торчит над водой, — заметил Винсент.
— На одну броню уйдет еще сто тонн железа и столько же дерева. Прибавь сюда вес пушек, двигателей, команды и припасов, и в итоге получится не меньше трехсот пятидесяти тонн. Надеюсь, что Буллфинч не напутал с водоизмещением, а то, скажу я тебе, дело может кончиться плохо. — Наклонившись над открытым люком рядом с кормой, Фергюсон заглянул в трюм. — Мы установили станины для двух двигателей. Ведущие валы гребных винтов будут соединяться с паровиками кожаными приводными ремнями. Буллфинч немного побушевал по этому поводу — сказал, что, если они промокнут, у нас возникнут большие трудности, — но у меня просто нет времени, чтобы придумывать другую передачу.
— Кажется, там в трюме полно места, — сказал Винсент, встав на колени рядом с Чаком и тоже заглядывая вниз.
— Оно будет заполнено дровами, и еще придется тащить на буксире баржи с дополнительным топливом. Ну и нужно оставить место для солдат и боеприпасов. Ладно, пошли дальше.
Вскоре они снова остановились, и Фергюсон чуть ли не с любовью уставился на орудийную башню, возвышающуюся в середине корабля. Взобравшись на верх шестифутового сооружения, он уселся на краю. Внизу рабочие занимались своими делами.
Винсент вскарабкался вслед за ним.
— Крышу пока не положили, — возбужденно объяснял Чак. — Сначала установим пушки.
Наклонившись, инженер постучал по стене рубки: — Двойной слой шпал, два фута в толщину наверху и три внизу. Потом укрепим два слоя рельсов. Первый слой забьем прямо в дерево. Второй будет крепиться к первому болтами. Если бы у меня была еще пара месяцев и хороший пресс, я бы расплющил рельсы на пластины, а так между ними будут зазоры. Но все равно, это несколько дюймов брони.
— Думаешь, они выдержат попадание снаряда?
— Здесь будет все греметь и грохотать, как в лавке жестянщика во время землетрясения, но пятидесятифунтовое ядро эту стенку не пробьет. На палубу мы положим один слой шпал и сверху один слой рельсов. Потом покроем их досками, чтобы легче было ходить.
По бокам тоже закрепим рельсы, причем на пару футов ниже ватерлинии, на случай подводной пробоины. Вопрос в том, — продолжил Фергюсон, — что мы не знаем, как поведут себя эти посудины во время волнения. Трюмы-то у них большие, но почти вся тяжесть приходится на верхнюю часть судна. Боюсь, они будут плавать не лучше калош. Все опять упирается в недостаток времени, к тому же я очень мало знаю о судах — это вотчина Буллфинча, но мне хотелось бы лучше в этом разбираться. Ты ведь знаешь, я специалист по железным дорогам.
— Твои слова звучат не очень оптимистично, — негромко отозвался Винсент.
— Да ладно. Поставь перед инженером задачу, снабди его хорошими инструментами, дай немного времени, и он ее решит. А я ведь настоящий инженер, Винсент. Полковник дал мне работу, и, черт побери, я ее сделаю. А военная стратегия, битвы — это его дело. И твое, конечно.
— Хотел бы я поменяться с тобой местами, — глухо произнес Винсент.
Чак посмотрел на юношу и расхохотался:
— Ты не понимаешь, о чем говоришь! У меня осталось шесть дней, чтобы закончить постройку броненосцев. На каждом корабле будет по два двигателя, но я все равно не уверен, что им хватит мощности. А если эти проклятые посудины отойдут от причала и сломаются или, хуже того, просто пойдут ко дну, я войду в историю как Безумный Фергюсон. Да я бы с радостью поменялся с тобой местами и еще доплатил бы!
— А ты давно в Тридцать пятом? — вдруг поинтересовался Винсент.
— С шестьдесят второго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73