Если Элспет захочет увидеть меня до того — я всецело в ее распоряжении; вероятно, она найдет меня в моих комнатах.
— Твое желание для меня закон, — отозвался Скиф. Все трое знали, что Скифу известен не один вход и выход из столицы и с территории Дворца. Он доберется куда быстрее маленькой кавалькады.
Путешественники замедлили шаг, приспосабливаясь к мулам, а Скиф послал Симри в сторону от дороги, наискосок, подняв за собой облако пыли. Крис и Тэлия продолжали путь, как ни в чем не бывало, но обменялись горестно-веселыми взглядами. Они даже еще официально не вернулись домой, а интриги уже начались.
— Тебя беспокоит что-то еще?
— Говоря попросту, — ответила Тэлия наконец, — Я нервничаю из-за возвращения домой — как кошка, которой предстоит вот-вот окотиться.
— Что вдруг? И почему сейчас? Самое худшее позади. Ты стала Полным Герольдом — последняя часть обучения окончена. Чего нервничать?
Тэлия смотрела по сторонам: на поля, на далекие холмы — куда угодно, только не на Криса. Теплый весенний ветерок, напоенный ароматом цветов, взъерошил ей волосы и сдул прядь или две ей на глаза, так что она стала похожа на встревоженного жеребенка.
— Я не уверена, что мне следует обсуждать это с тобой, — сказала она нехотя.
— Если не со мной, то с кем же? Тэлия испытующе посмотрела на Криса.
— Не знаю…
— Нет, знаешь, — возразил Крис, слегка задетый ее поведением. — Ты просто не уверена, что можешь мне доверять. Даже после всего, что мы пережили вместе.
Тэлия поморщилась.
— Обескураживающе точно. А я — то думала, что прямолинейность — мой вечный грех.
Крис возвел глаза к небесам в преувеличенной мольбе о терпении, щурясь от яркого солнца.
— Я Герольд. Ты Герольд. Тебе пора бы уже знать, что ты всегда можешь доверять другому Герольду.
— Даже когда мои подозрения вступают в противоречие с узами крови?
Теперь уже настала очередь Криса испытующе посмотреть на Тэлию.
— То есть?
— Твой дядя, лорд Орталлен.
Крис тихонько присвистнул и поджал губы.
— Я думал, ты оставила их еще год назад. Из-за одной небольшой стычки, которая произошла у тебя с ним из-за Скифа, тебе чудится, что Орталлен строит козни за каждым кустом! А ко мне и полудюжине других, которых я мог бы тебе назвать, он был очень добр, и он бесценный советник для Селенэй — как прежде для ее отца.
— У меня есть веские причины видеть его за каждым кустом! — ответила Тэлия с жаром. — Я считаю, что попытка устроить неприятности Скифу являлась частью долговременного плана, что он просто пытался изолировать меня…
— Зачем? Что бы это ему дало? — Крис был разочарован и раздосадован, поскольку ему уже не впервые приходилось защищать своего дядюшку. Не один его сотоварищ-Герольд утверждал, что Орталлен слишком властолюбив, чтобы ему можно было полностью доверять, а Крис всегда считал, что честь обязывает его защищать родственника. Он думал, что Тэлия давным-давно отказалась от своих подозрений, поняв их нелепость, и страшно разозлился, узнав, что ошибался.
— Не знаю, зачем, — в сердцах воскликнула Тэлия, стиснув поводья в кулаке. — Знаю только, что никогда не доверяла ему, с той самой минуты, как увидела. А теперь в Совете я буду равной Элкарту и Кириллу, получу решающий голос при принятии решений. Это может привести нас к более прямому конфликту, чем когда-либо раньше.
Крис сделал три глубоких вдоха и попытался сохранить спокойствие и рассудительность.
— Тэлия, ты можешь не любить Орталлена, но для тебя, сколько я мог видеть, никогда не составляло труда не позволять своим антипатиям влиять на принятие решений — а мой дядя очень благоразумный человек…
— Но я не могу прочесть его; ума не приложу, какие у него мотивы, не представляю, почему он должен испытывать ко мне враждебность — но знаю, что испытывает.
— Думаю, ты преувеличиваешь, — ответил Крис, по-прежнему держа раздражение в тугой узде. — Я уже как-то говорил, что он зол не на тебя — если допустить, что он в самом деле зол — а оттого, что, вероятно, чувствует себя уязвленным. Он рассчитывал занять место Таламира в качестве ближайшего советника Селенэй, когда Таламира убили.
— И упразднить роль Личного Герольда Королевы? — Тэлия яростно замотала головой. — Гавани, Крис, Орталлен же умный человек! Не может быть, чтобы он вообразил, будто такое возможно! Прежде всего, у него нет Дара. И я вовсе не преувеличиваю.
— Ну полно, Тэлия…
— Нечего говорить со мной свысока! Ты сам твердил мне, чтобы я полагалась на свое чутье, а теперь заявляешь, что на него нельзя полагаться, потому что оно говорит мне то, чему ты не желаешь верить?
— Потому что это глупость и ребячество, — фыркнул Крис.
Тэлия сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
— Крис, я с тобой не согласна, но давай не будем из-за этого ссориться.
Крис проглотил готовые сорваться слова. По крайней мере, Тэлия не собиралась заставлять его отбиваться и дальше.
— Как хочешь.
— Я… я хочу другого. Я хочу, чтобы ты верил мне и полагался на мое суждение. Если это невозможно — что ж, но ссориться я не хочу.
— Мой дядя, — осторожно сказал Крис, пытаясь быть полностью справедливым к обеим сторонам, — очень любит власть. Ему не нравится уступать ее кому-то. Что само по себе, вероятно, служит причиной того, что он выказывает враждебность по отношению к Герольдам и к тебе в частности. Просто будь тверда и спокойна и не отступай ни на шаг, когда знаешь, что правда на твоей стороне. Он успокоится и смирится: как ты сама сказала, он не глуп. У него хватит ума не бороться, когда он знает, что не может победить. Друзьями вы не будете никогда, но сомневаюсь, что тебе нужно его бояться. Может быть, он и любит власть, но на первом месте для него всегда стояли интересы королевства.
— Мне бы твою уверенность. — Тэлия вздохнула, потом поерзала в седле словно стараясь изменить неудобное положение.
Крис начал было возражать, потом передумал и усмехнулся. Пожалуй, лучше было сменить тему.
— Почему бы тебе не побеспокоиться о чем-нибудь другом — например, о Дирке?
— Скотина. — Тэлия улыбнулась, увидев, что он над ней смеется.
— А как же. Уверен, что он скажет мне то же самое. Ну да ладно, самое лучшее, что можно сделать в таких случаях — предоставить всему идти своим чередом. Рано или поздно, а Дирк дойдет до кондиции — даже если мне придется самому его подталкивать!
— Скотина, к тому же бессердечная. — Тэлия шутливо надулась.
— Не сомневайся, — любезно отозвался Крис. — Я собираюсь вволю понаслаждаться, задразнивая вас до смерти.
Тэлия сдерживалась, заставляя себя сохранять спокойствие. Как она и сказала Скифу, прямо сейчас ничего нельзя было сделать. Перед тем, как занять утром место в Совете, она хотела выяснить еще кое-что — вроде того, ходят ли по-прежнему слухи о том, что она «злоупотребляет» своим Даром, чтобы манипулировать людьми. И если да, то кто их подогревает. Пытаться узнать, от кого они исходили изначально, было уже поздновато.
Когда они приблизились к внешнему городу, где, как всегда, бурлили толпы народа, Тэлия осознала, насколько обострился ее Дар Эмпатии. Встречный натиск эмоций был так силен, что ей не верилось, что Крис его не ощущает. Уже в который раз она пожалела, что ее Дар не включает в себя мысленной речи: каким утешением было бы иметь возможность посоветоваться с Роланом так же, как Крис с Тантрисом. Тэлия и забыла, каково жить в большом городе, а то, что — во время стажировки ее Дар вышел из-под контроля, сделало ее более чувствительной, чем она была, когда уезжала. Будет нелегко днем и ночью оставаться наглухо заблокированной, но из-за ее возросшей восприимчивости, похоже, придется. Тэлия ощутила проблеск утешения — ее подбадривал Ролан — и слабо улыбнулась, несмотря на тревогу.
По становящейся все более людной дороге они въехали во внешний город.
Он раскинулся за пределами древних оборонительных стен, разросшись в мирные годы, за которые успело смениться уже несколько поколений. Во внутреннем городе располагались лавки, лучшие трактиры и дома горожан среднего достатка и знати. Внешний же составляли мастерские, базары, дешевые постоялые дворы и таверны, а также дома поденщиков и бедноты.
Вокруг кипела шумная и веселая жизнь. Как и тогда, когда Тэлия впервые въезжала в столицу, на нее со всех сторон обрушились цвета, запахи и звуки. Тысячи вкусных ароматов из харчевен, трактиров и от лотков торговцев съестным смешивались с менее аппетитными запахами скота и отбросов.
На один краткий миг, пока она не укрепила щиты, натиск разнообразных эмоций окружающих людей грозил захлестнуть Тэлию.
«Ах, — подумала она покорно, — мне придется туго.»
Они продолжали путь сквозь буйство красок, суматоху, давку и сливающегося в какофонию уличного шума, но неразбериха вокруг была лишь слабым отражением царившего в душе Тэлии смятения.
Возле Северных Ворот обосновались кожевенники, и Тэлию с Крисом застиг врасплох клуб едкого черного дыма, вырвавшегося из чана неподалеку.
— Уф! — задыхаясь, вымолвил Крис, смеясь над слезами, навернувшимися им с Тэлией на глаза. — Теперь я вспомнил, почему мы с Дирком обычно делали крюк и въезжали в Сенные Ворота! Эх, ну да теперь уже слишком поздно!
Короткая остановка, которую они сделали, чтобы проморгаться, позволила Тэлии завершить начатое: сделать блокирование автоматическим. Там, в их секторе — когда она восстановила щиты — она обычно держала их опущенными, когда находилась наедине с Крисом. Блокирование требовало энергии, а ее у Тэлии тогда было в обрез. Теперь же она поставила на место предохранители, которые обеспечат, чтобы щиты оставались поднятыми, даже если она потеряет сознание — и почувствовала мимолетный прилив благодарности к Крису за то, что он заново переучил ее и показал правильный способ блокироваться.
Крис внимательно наблюдал за Тэлией, пока они пробирались сквозь толпы. Если она сорвется, то именно сейчас, под напором окружающих эмоций.
— А вот я бы не волновался.
— Гм, да, ну может, мне стоит попросите ее одарить тебя одной из тех эмоциональных затрещин?
— Нет, спасибо, я уже одну получил. Забыл? Ролан чуть не вышиб мне мозги. — Послание Тантриса приобрело серьезную окраску. — Знаешь, тебе, право, не следует дразнить ее Дирком. Любовь-судьба — не такая уж легкая штука, особенно когда влюбленные еще не признались в ней.
Крис в изумлении уставился на развернутые назад уши своего Спутника.
— Ты уверен? Я хочу сказать, у нее, конечно, налицо все признаки любви-судьбы, но, .
— Мы уверены.
— А ты, случаем, не знаешь, когда… — начал Крис.
— Дирк стал первым Герольдом, которого она увидела; Ролан думает, наверно, тогда.
— Так давно? Господь и Владычица, какая, должно быть, мощная связь… — Не закончив мысль, Крис в некотором ошеломлении продолжил наблюдать за Тэлией.
Приказчики и их хозяева весело орали друг на друга, перекрикивая грохот телег, визг детворы и рев животных. Хотя вся окружающая публика, похоже, не обращала на двоих Герольдов, пробирающихся сквозь давку, никакого внимания, проход перед ними, казалось, расчищался сам собой, а кое-кто приветствовал их улыбкой или взмахом шапки. Когда Крис и Тэлия въезжали в ворота, Страж отдал им честь: Стражи привыкли к приездам и отъездам Герольдов. Они углубились в туннель, ведший сквозь толстую, сложенную из серого гранита стену старого города, и шум на мгновение стих. Затем они вынырнули и оказались на более узких улочках собственно столицы. До вечерней трапезы оставался всего час, а улицы были так же полны народу, как и всегда на памяти Криса. Здесь было менее шумно, но не менее людно, чем во внешнем городе. Крис обнаружил, что после месяцев, проведенных среди маленьких городков и деревень, он сам заново дивится людской толчее и многоэтажным, теснящимся впритык друг к другу каменным домам. В течение многих месяцев перезвон бубенцов на уздечках Спутников был самым громким звуком, который они слышали; теперь же он совершенно потонул в окружающем гомоне.
Улицы шли по спирали: никто не мог напрямик добраться до Дворца — как и в большинстве старых городов, построенных с учетом соображений обороны. Крис вел кавалькаду по маршруту, который неуклонно закручивался внутрь, к центру. Когда они оставили позади торговые улицы и очутились в сердце столицы, застроенном жилыми кварталами, шум остался позади. Скромные купеческие дома постепенно уступили место более внушительным зданиям, принадлежащим состоятельным людям и знати; каждый из таких особняков отделяла от улицы стена с палисадником. Наконец путешественники добрались до внутренней, сложенной из бежевого кирпича стены, окружавшей Дворец и три Коллегии — Бардов, Целителей и Герольдов. Одетая в синее с серебром Страж у ворот задержала их на минуту, пока отмечала в списке ожидающихся. Относительно того, когда Герольд должен прибыть из поля, велся строгий учет — в случае, когда люди возвращались из дальних секторов, время прибытия рассчитывалось с точностью до двух-трех дней, если же сектор располагался поблизости — с точностью до часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Твое желание для меня закон, — отозвался Скиф. Все трое знали, что Скифу известен не один вход и выход из столицы и с территории Дворца. Он доберется куда быстрее маленькой кавалькады.
Путешественники замедлили шаг, приспосабливаясь к мулам, а Скиф послал Симри в сторону от дороги, наискосок, подняв за собой облако пыли. Крис и Тэлия продолжали путь, как ни в чем не бывало, но обменялись горестно-веселыми взглядами. Они даже еще официально не вернулись домой, а интриги уже начались.
— Тебя беспокоит что-то еще?
— Говоря попросту, — ответила Тэлия наконец, — Я нервничаю из-за возвращения домой — как кошка, которой предстоит вот-вот окотиться.
— Что вдруг? И почему сейчас? Самое худшее позади. Ты стала Полным Герольдом — последняя часть обучения окончена. Чего нервничать?
Тэлия смотрела по сторонам: на поля, на далекие холмы — куда угодно, только не на Криса. Теплый весенний ветерок, напоенный ароматом цветов, взъерошил ей волосы и сдул прядь или две ей на глаза, так что она стала похожа на встревоженного жеребенка.
— Я не уверена, что мне следует обсуждать это с тобой, — сказала она нехотя.
— Если не со мной, то с кем же? Тэлия испытующе посмотрела на Криса.
— Не знаю…
— Нет, знаешь, — возразил Крис, слегка задетый ее поведением. — Ты просто не уверена, что можешь мне доверять. Даже после всего, что мы пережили вместе.
Тэлия поморщилась.
— Обескураживающе точно. А я — то думала, что прямолинейность — мой вечный грех.
Крис возвел глаза к небесам в преувеличенной мольбе о терпении, щурясь от яркого солнца.
— Я Герольд. Ты Герольд. Тебе пора бы уже знать, что ты всегда можешь доверять другому Герольду.
— Даже когда мои подозрения вступают в противоречие с узами крови?
Теперь уже настала очередь Криса испытующе посмотреть на Тэлию.
— То есть?
— Твой дядя, лорд Орталлен.
Крис тихонько присвистнул и поджал губы.
— Я думал, ты оставила их еще год назад. Из-за одной небольшой стычки, которая произошла у тебя с ним из-за Скифа, тебе чудится, что Орталлен строит козни за каждым кустом! А ко мне и полудюжине других, которых я мог бы тебе назвать, он был очень добр, и он бесценный советник для Селенэй — как прежде для ее отца.
— У меня есть веские причины видеть его за каждым кустом! — ответила Тэлия с жаром. — Я считаю, что попытка устроить неприятности Скифу являлась частью долговременного плана, что он просто пытался изолировать меня…
— Зачем? Что бы это ему дало? — Крис был разочарован и раздосадован, поскольку ему уже не впервые приходилось защищать своего дядюшку. Не один его сотоварищ-Герольд утверждал, что Орталлен слишком властолюбив, чтобы ему можно было полностью доверять, а Крис всегда считал, что честь обязывает его защищать родственника. Он думал, что Тэлия давным-давно отказалась от своих подозрений, поняв их нелепость, и страшно разозлился, узнав, что ошибался.
— Не знаю, зачем, — в сердцах воскликнула Тэлия, стиснув поводья в кулаке. — Знаю только, что никогда не доверяла ему, с той самой минуты, как увидела. А теперь в Совете я буду равной Элкарту и Кириллу, получу решающий голос при принятии решений. Это может привести нас к более прямому конфликту, чем когда-либо раньше.
Крис сделал три глубоких вдоха и попытался сохранить спокойствие и рассудительность.
— Тэлия, ты можешь не любить Орталлена, но для тебя, сколько я мог видеть, никогда не составляло труда не позволять своим антипатиям влиять на принятие решений — а мой дядя очень благоразумный человек…
— Но я не могу прочесть его; ума не приложу, какие у него мотивы, не представляю, почему он должен испытывать ко мне враждебность — но знаю, что испытывает.
— Думаю, ты преувеличиваешь, — ответил Крис, по-прежнему держа раздражение в тугой узде. — Я уже как-то говорил, что он зол не на тебя — если допустить, что он в самом деле зол — а оттого, что, вероятно, чувствует себя уязвленным. Он рассчитывал занять место Таламира в качестве ближайшего советника Селенэй, когда Таламира убили.
— И упразднить роль Личного Герольда Королевы? — Тэлия яростно замотала головой. — Гавани, Крис, Орталлен же умный человек! Не может быть, чтобы он вообразил, будто такое возможно! Прежде всего, у него нет Дара. И я вовсе не преувеличиваю.
— Ну полно, Тэлия…
— Нечего говорить со мной свысока! Ты сам твердил мне, чтобы я полагалась на свое чутье, а теперь заявляешь, что на него нельзя полагаться, потому что оно говорит мне то, чему ты не желаешь верить?
— Потому что это глупость и ребячество, — фыркнул Крис.
Тэлия сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
— Крис, я с тобой не согласна, но давай не будем из-за этого ссориться.
Крис проглотил готовые сорваться слова. По крайней мере, Тэлия не собиралась заставлять его отбиваться и дальше.
— Как хочешь.
— Я… я хочу другого. Я хочу, чтобы ты верил мне и полагался на мое суждение. Если это невозможно — что ж, но ссориться я не хочу.
— Мой дядя, — осторожно сказал Крис, пытаясь быть полностью справедливым к обеим сторонам, — очень любит власть. Ему не нравится уступать ее кому-то. Что само по себе, вероятно, служит причиной того, что он выказывает враждебность по отношению к Герольдам и к тебе в частности. Просто будь тверда и спокойна и не отступай ни на шаг, когда знаешь, что правда на твоей стороне. Он успокоится и смирится: как ты сама сказала, он не глуп. У него хватит ума не бороться, когда он знает, что не может победить. Друзьями вы не будете никогда, но сомневаюсь, что тебе нужно его бояться. Может быть, он и любит власть, но на первом месте для него всегда стояли интересы королевства.
— Мне бы твою уверенность. — Тэлия вздохнула, потом поерзала в седле словно стараясь изменить неудобное положение.
Крис начал было возражать, потом передумал и усмехнулся. Пожалуй, лучше было сменить тему.
— Почему бы тебе не побеспокоиться о чем-нибудь другом — например, о Дирке?
— Скотина. — Тэлия улыбнулась, увидев, что он над ней смеется.
— А как же. Уверен, что он скажет мне то же самое. Ну да ладно, самое лучшее, что можно сделать в таких случаях — предоставить всему идти своим чередом. Рано или поздно, а Дирк дойдет до кондиции — даже если мне придется самому его подталкивать!
— Скотина, к тому же бессердечная. — Тэлия шутливо надулась.
— Не сомневайся, — любезно отозвался Крис. — Я собираюсь вволю понаслаждаться, задразнивая вас до смерти.
Тэлия сдерживалась, заставляя себя сохранять спокойствие. Как она и сказала Скифу, прямо сейчас ничего нельзя было сделать. Перед тем, как занять утром место в Совете, она хотела выяснить еще кое-что — вроде того, ходят ли по-прежнему слухи о том, что она «злоупотребляет» своим Даром, чтобы манипулировать людьми. И если да, то кто их подогревает. Пытаться узнать, от кого они исходили изначально, было уже поздновато.
Когда они приблизились к внешнему городу, где, как всегда, бурлили толпы народа, Тэлия осознала, насколько обострился ее Дар Эмпатии. Встречный натиск эмоций был так силен, что ей не верилось, что Крис его не ощущает. Уже в который раз она пожалела, что ее Дар не включает в себя мысленной речи: каким утешением было бы иметь возможность посоветоваться с Роланом так же, как Крис с Тантрисом. Тэлия и забыла, каково жить в большом городе, а то, что — во время стажировки ее Дар вышел из-под контроля, сделало ее более чувствительной, чем она была, когда уезжала. Будет нелегко днем и ночью оставаться наглухо заблокированной, но из-за ее возросшей восприимчивости, похоже, придется. Тэлия ощутила проблеск утешения — ее подбадривал Ролан — и слабо улыбнулась, несмотря на тревогу.
По становящейся все более людной дороге они въехали во внешний город.
Он раскинулся за пределами древних оборонительных стен, разросшись в мирные годы, за которые успело смениться уже несколько поколений. Во внутреннем городе располагались лавки, лучшие трактиры и дома горожан среднего достатка и знати. Внешний же составляли мастерские, базары, дешевые постоялые дворы и таверны, а также дома поденщиков и бедноты.
Вокруг кипела шумная и веселая жизнь. Как и тогда, когда Тэлия впервые въезжала в столицу, на нее со всех сторон обрушились цвета, запахи и звуки. Тысячи вкусных ароматов из харчевен, трактиров и от лотков торговцев съестным смешивались с менее аппетитными запахами скота и отбросов.
На один краткий миг, пока она не укрепила щиты, натиск разнообразных эмоций окружающих людей грозил захлестнуть Тэлию.
«Ах, — подумала она покорно, — мне придется туго.»
Они продолжали путь сквозь буйство красок, суматоху, давку и сливающегося в какофонию уличного шума, но неразбериха вокруг была лишь слабым отражением царившего в душе Тэлии смятения.
Возле Северных Ворот обосновались кожевенники, и Тэлию с Крисом застиг врасплох клуб едкого черного дыма, вырвавшегося из чана неподалеку.
— Уф! — задыхаясь, вымолвил Крис, смеясь над слезами, навернувшимися им с Тэлией на глаза. — Теперь я вспомнил, почему мы с Дирком обычно делали крюк и въезжали в Сенные Ворота! Эх, ну да теперь уже слишком поздно!
Короткая остановка, которую они сделали, чтобы проморгаться, позволила Тэлии завершить начатое: сделать блокирование автоматическим. Там, в их секторе — когда она восстановила щиты — она обычно держала их опущенными, когда находилась наедине с Крисом. Блокирование требовало энергии, а ее у Тэлии тогда было в обрез. Теперь же она поставила на место предохранители, которые обеспечат, чтобы щиты оставались поднятыми, даже если она потеряет сознание — и почувствовала мимолетный прилив благодарности к Крису за то, что он заново переучил ее и показал правильный способ блокироваться.
Крис внимательно наблюдал за Тэлией, пока они пробирались сквозь толпы. Если она сорвется, то именно сейчас, под напором окружающих эмоций.
— А вот я бы не волновался.
— Гм, да, ну может, мне стоит попросите ее одарить тебя одной из тех эмоциональных затрещин?
— Нет, спасибо, я уже одну получил. Забыл? Ролан чуть не вышиб мне мозги. — Послание Тантриса приобрело серьезную окраску. — Знаешь, тебе, право, не следует дразнить ее Дирком. Любовь-судьба — не такая уж легкая штука, особенно когда влюбленные еще не признались в ней.
Крис в изумлении уставился на развернутые назад уши своего Спутника.
— Ты уверен? Я хочу сказать, у нее, конечно, налицо все признаки любви-судьбы, но, .
— Мы уверены.
— А ты, случаем, не знаешь, когда… — начал Крис.
— Дирк стал первым Герольдом, которого она увидела; Ролан думает, наверно, тогда.
— Так давно? Господь и Владычица, какая, должно быть, мощная связь… — Не закончив мысль, Крис в некотором ошеломлении продолжил наблюдать за Тэлией.
Приказчики и их хозяева весело орали друг на друга, перекрикивая грохот телег, визг детворы и рев животных. Хотя вся окружающая публика, похоже, не обращала на двоих Герольдов, пробирающихся сквозь давку, никакого внимания, проход перед ними, казалось, расчищался сам собой, а кое-кто приветствовал их улыбкой или взмахом шапки. Когда Крис и Тэлия въезжали в ворота, Страж отдал им честь: Стражи привыкли к приездам и отъездам Герольдов. Они углубились в туннель, ведший сквозь толстую, сложенную из серого гранита стену старого города, и шум на мгновение стих. Затем они вынырнули и оказались на более узких улочках собственно столицы. До вечерней трапезы оставался всего час, а улицы были так же полны народу, как и всегда на памяти Криса. Здесь было менее шумно, но не менее людно, чем во внешнем городе. Крис обнаружил, что после месяцев, проведенных среди маленьких городков и деревень, он сам заново дивится людской толчее и многоэтажным, теснящимся впритык друг к другу каменным домам. В течение многих месяцев перезвон бубенцов на уздечках Спутников был самым громким звуком, который они слышали; теперь же он совершенно потонул в окружающем гомоне.
Улицы шли по спирали: никто не мог напрямик добраться до Дворца — как и в большинстве старых городов, построенных с учетом соображений обороны. Крис вел кавалькаду по маршруту, который неуклонно закручивался внутрь, к центру. Когда они оставили позади торговые улицы и очутились в сердце столицы, застроенном жилыми кварталами, шум остался позади. Скромные купеческие дома постепенно уступили место более внушительным зданиям, принадлежащим состоятельным людям и знати; каждый из таких особняков отделяла от улицы стена с палисадником. Наконец путешественники добрались до внутренней, сложенной из бежевого кирпича стены, окружавшей Дворец и три Коллегии — Бардов, Целителей и Герольдов. Одетая в синее с серебром Страж у ворот задержала их на минуту, пока отмечала в списке ожидающихся. Относительно того, когда Герольд должен прибыть из поля, велся строгий учет — в случае, когда люди возвращались из дальних секторов, время прибытия рассчитывалось с точностью до двух-трех дней, если же сектор располагался поблизости — с точностью до часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43