Я наклонился и увидел ее ясно-ясно. Во мне
проснулось желание обладать этой женщиной, помочь ей как можно скорее. Но
колесо продолжало вращаться, и она скрылась.
- Корвин!
Я решил не обращать внимания на ее крики. Когда я окажусь наверху, то
постараюсь заклинить эту проклятую штуковину, даже если падение грозит мне
гибелью. Я приготовился к прыжку. Еще немного...
- Корвин!
На какое-то мгновение рулетка потеряла свои очертания, и ее колесо,
мелькавшее у меня перед глазами, превратилось в мельничное. Голос,
звучавший у меня в ушах, растворился в шуме воды.
Я несколько раз моргнул и пригладил волосы. На землю посыпались
одуванчики, а за моей спиной кто-то захихикал.
Я быстро повернул голову.
Она стояла в дюжине шагов от меня - высокая сторойная девушка,
черноглазая, с коротко подстриженными каштановыми волосами. Она была в
куртке для фехтования, в правой руке держала рапиру, а в левой - маску.
Незнакомка смотрела на меня и смеялась. У нее были ровные белые зубы,
довольно крупные, и веснушки на маленьком носу и высоких скулах. В ней
чувствовалась жизненная сила, которая привлекает больше, чем
женственность. В особенности такого умудренного опытом старца, как я.
- Еn gаrdе, Корвин! - сказала она, отсалютовав.
- Какого дьявола! Кто ты такая? - спросил я и неожиданно увидел, что
рядом со мной лежит такой же фехтовальный костюм, как у нее.
- Я не скажу ни слова, пока не закончится наш поединок, - ответила
она, надев маску и становясь в позицию.
Я нехотя поднялся на ноги. Мне было ясно, что проще удовлетворить ее
просьбу, чем спорить. Пусть позабавится. Меня лишь тревожило, что она
знает мое имя; и чем больше я на нее смотрел, тем больше ее лицо казалось
мне знакомым.
- Будь по-твоему, - сказал я, натянул жилет, поднял рапиру, надел
маску и сделал несколько шагов вперед.
Она пошла навстречу, и наше рапиры скрестились. Я позволил ей начать
атаку.
Она сделала вид, что собирается нанести прямой удар, а потом
неожиданно нанесла его. Неплохо! Ответ мой был в два раза быстрее, но она
парировала. Я начал медленно отступать, выманивая ее на себя. Она
засмеялась и кинулась в атаку. Фехтовала она просто великолепно и, зная
это, старалась показать все, на что была способна. Мне совсем не
понравилось, когда ей дважды чуть не удалось пробить мою защиту одним и
тем же ударом, а когда на третий раз я встретил ее рапиру батманом снизу,
она не по-женски (хоть и не грубо) выругалась, как бы признавая мое
превосходство, и тут же вновь атаковала. Я никогда не любил фехтовать с
женщинами, независимо от их мастерства, но сейчас понял, что получаю
огромное удовольствие. Ее изящество, грациозность и агрессивный стиль боя
сказали мне много о характере этой девушки. Сначала я думал, что мне
удастся быстро измотать ее, заставить признать себя побежденной, а потом
как следует расспросить. Сейчас же я понял, что не хочу заканчивать
поединка.
По-видимому, она не знала, что такое усталость, и это тоже наводило
на размышления. Я потерял счет времени, передвигаясь взад и вперед по
берегу ручья. Сталь звенела.
В конце концов она опустила рапиру, сделала шаг назад, стукнула
каблучками сапог, соединив ноги, и отсалютовала недрогнувшей рукой.
- Спасибо. - дышала они все-таки тяжело.
Я отсалютовал в ответ, снял маску, расстегнул застежки жилета и
совсем не заметил, как она подошла ко мне и неожиданно чмокнула в щеку. Ей
даже не пришлось становиться на цыпочки. Не давая мне опомниться, девушка
взяла меня за руку и повела за собой.
- Я принесла корзинку для пикника, - сообщила она.
- Прекрасно. Я голоден, как волк. И любопытен, как...
- Я отвечу на любой твой вопрос, - весело заявила она.
- В таком случае, как тебя зовут?
- Дара. Мне дали это имя в честь моей бабушки. - она бросила на меня
многозначительный взгляд, словно я должен был понимать, о чем идет речь, и
не желая ее разочаровывать, я кивнул.
- Дара, - повторил я. - скажи, почму ты решила, что я - Корвин?
- Но ведь ты - Корвин! Я тебя сразу узнала!
- Откуда?
- Вот она где! - девушка отпустила мою руку, наклонилась и подняла
корзинку, стоявшую на выступающих корнях деревьев. - надеюсь, муравьи туда
не забрались. - Она подошла ближе к берегу, выбрала место в тени и
расстелила на земле полотенце.
Я повесил фехтовальный костюм на ближайший куст.
- Как ты умудрилась притащить на себе столько вещей? - спросил я.
- Моя лошадь привязана за поворотом ручья. - она мотнула головой и
принялась распаковывать корзинку.
- Почему?
- Я хотела подойти к тебе незаметно. Если б ты услышал стук копыт,
сразу бы проснулся.
- Логично.
Она сделала вид, что глубоко задумалась, но не выдержала и
захихикала.
- А в первый раз ты меня не заметил. Я...
- В первый раз? - переспросил я. Ей ведь очень хотелось, чтобы я
задал этот вопрос.
- Да. Я чуть было на тебя не наехала. Ты так сладко спал! Я тебя
сразу узнала и вернулась домой за корзинкой для пикника и фехтовальными
костюмами.
- Понятно.
- А теперь садись к столу. И открой бутылку с вином, если не трудно.
Она поставила бутылку рядом со мной, развернула большую салфетку и
достала два хрустальных бокала.
- Это - любимые бокалы бенедикта, - заметил я, усаживаясь и
откупоривая бутылку.
- Да. Наливай осторожнее. Чокаться не будем.
- Согласен.
Я наполнил бокалы, и она тут же произнесла тост:
- За встречу друзей!
- Каких друзей?
- Нас с тобой.
- Мы никогда не встречались.
- Не будь занудой, - сказала она и выпила.
- Что ж, за встречу друзей!
Потом мы дружно принялись за еду. Она так упоенно играла роль
загадочной женщины, что мне невольно захотелось ей подыграть.
- Где же мы все-таки встречались? - задумчиво спросил я. - при дворе
великого царя? Или в гареме...
- Или в Эмбере, - ответила она. - ты...
- В Эмбере?! - я вовремя вспомнил, что держу любимый бокал бенедикта,
и выразил обуревавшие меня чувства голосом. - скажи мне, кто ты?
- Ты был таким красивым, уверенным в себе, тобой восхищались все
девушки. А я стояла в сторонке, серенькая, маленькая мышка, и поклонялась
тебе издали. Серенькая, маленькая, невзрачная дара, гадкий утенок - спешу
заметить, превратившийся в белого лебедя, - влюбленная по уши, с разбитым
сердцем...
- И с... - я сказал непристойность, а девушка рассмеялась.
- Разве мы не там познакомились? - невинно спросила она.
- Нет. - я взял бутерброд с говядиной. - кажется, впервые я увидел
тебя в публичном доме. У меня болела спина, я был в стельку пьян...
- Ты не забыл, любимый! - вскричала она. - но там я только
подрабатывала. Днем приходилось объезжать диких лошадей, чтобы не умереть
с голоду.
- Сдаюсь, - сказал я и налил себе полный бокал вина.
Больше всего меня раздражало, что эта девушка действительно казалась
мне знакомой. Но ведь и по поведению, и по внешнему виду ей нельзя было
дать больше семнадцати. Мы не могли встречаться.
- Фехтовать тебя научил бенедикт? - спросил я.
- Да.
- Кто он тебе?
- Конечно, любовник. Он одарил меня мехами, осыпал бриллиантами и
между делом научил фехтовать. - она вновь засмеялась.
Я продолжал изучать ее лицо.
Да, это было возможно...
- Печально мне, - сказал я.
- Почему?
- Бенедикт не дал мне пирожок.
- Пирожок?
- За сообразительность. А сейчас - поздно. Ведь ты его дочка, верно?
Она покраснела.
- Нет. Но ты почти угадал.
- Внучка?
- Э-э-э... Не совсем.
- Прости, не понимаю.
- Он любит, когда я называю его дедушкой. На самом деле бенедикт мой
прадед, отец моей бабушки.
- Вот оно что. А с кем ты живешь в поместье, когда бенедикт уезжает?
- Одна.
- Где же твои мать и бабушка?
- Они погибли.
- То есть как?
- Умерли насильственной смертью. Из убили, когда бенедикт находился в
Эмбере, и с тех пор он ни разу там не был. Я думаю, он не хочет оставлять
меня без присмотра, хоть и понимает, что в обиду я себя не дам. Ты тоже
мог в этом убедиться.
Я кивнул. Теперь мне было ясно, почему бенедикт решил стать
протектором авалона. Он не мог жить с дарой в Эмбере. Более того, он не
имел права говорить о ее существовании никому из нас, включая меня, -
слишком велика была вероятность, что его начнут шантажировать. А
следовательно...
- Я думаю, бенедикт, уезжая, запретил тебе появляться в поместье, -
сказал я. - он будет недоволен, что ты не послушалась.
- Ты такой же, как он! Я уже не ребенок!
- Разве я сказал, что ты ребенок? Но ведь бенедикт уверен, что ты
живешь там, куда он тебя отвез. Верно?
Она ничего не ответила, и наша трапеза продолжалась в неловком
молчании. Я решил переменить тему разговора.
- И все-таки, откуда ты меня знаешь?
Она дожевала бутерброд, выпила глоток вина и усмехнулась.
- Я видел твой портрет.
- Какой портрет?
- На гадальной карте. Когда я была маленькой, мы с дедом часто играли
в карты. Я знаю всех своих родственников - тебя, Эрика, мужчин со шпагами,
женщин в красивых платьях. Поэтом у...
- У тебя есть своя колода?
- Нет. - она тяжело вздохнула. - дед не разрешает мне трогать карты,
хотя у него много колод.
- Вот как? А где они лежат?
Она посмотрела на меня, прищурившись. Черт побери! Неужели я
разучился блефовать?
- Одну колоду он всегда носит с собой. Где остальные, я не знаю.
Зачем тебе? Если ты захочешь увидеть портреты своих братьев и сестер,
разве он тебе откажет?
- Вряд ли обращусь к нему с такой просьбой, - сказал я. - ты хоть
понимаешь истинное значение карт?
- Мне никогда не разрешали долго на них смотреть. Я догадываюсь, что
картв нариствали с определенной целью, но не знаю с какой. Скажи, они
действительно имеют особое значение?
- Да.
- Так я и думала. Дед над ними прямо трясется. А у тебя есть своя
колода?
- Да. Но я дал ее взаймы.
- Понятно. А сецчас она тебе понадобилась для дел зловещих и покрытых
мраком тайны.
Я пожал плечами.
- А сейчас она мне понадобилась для дел обыденных и скучных.
- Для каких это?
Я покачал головой.
- Если бенедикт не объяснил тебе, как пользоваться картами, не жди,
что я открою их секрет.
Она надула губы.
- Ты его просто боишься.
- Я очень уважаю бенедикта и люблю, как брата.
Она засмеялась.
- Разве он владеет шпагой лучше, чем ты?
Я отвернулся. Должно быть, дара только что вернулась домой и не
слышала последних известий. Все горожане знали, что бенедикт лишился руки.
Но я не стану тем человеком, который первый сообщит ей эту новость.
- Понимай, как знаешь, - ответил я. - кстати, где ты живешь, когда
бенедикт уезжает по делам?
- В небольшой деревушке высоко вгорах. Дед часто оставляет меня со
своими друзьями - семьей текисов. Ты не знаешь, кто такие текисы?
- Нет.
- У этой деревушки нет названия, поэтому я так и называю ее -
деревушка. И люди в ней живут какие-то странные. Они как бы... Молятся на
нас. Смотрят на меня как на святую и ничего не говорят, даже когда я
спрашиваю. Путь до деревушки близкий, но небо там чужое, горы чужие - все
чужое! - а вернуться домой невозможно. Я много раз пыталась удрать и
терялась в горах. А потом меня находил дед и сразу идти становилось легко
и я узнавала знакомые места. Текисы усполняют все егоприказание, ловят
каждое слово, будто он господь бог.
- Для них он бог.
- Но ты сказал, что не знаешь текисов.
- Да, но я знаю бенедикта.
- Скажи в чем тут дело? Почему дед никогда и нигде не заблудится, а я
вечно не могу найти дороги?
Я покачал головой.
- Это ты скажи, как тебе удалось вернуться на этот раз.
Дара допила бино, протянула мне пустой бокал. Она сидела не шевелясь,
склонив голову на правое плечо, нахмырив брови. Ее отсутсвующий взгляд был
устремлен вдаль.
- Сама не знаю, - она машинально поднесла бокал к губам и сделала
глоток. Затем взяла в левую руку нож и начала рассеяно вертеть его. - не
пойму, как это получилось. Я была злая. Злая, как черт. Он опять отправил
меня в деревушку, как нашкодившую девчонку. Я сказала, что пойду на войну
и буду дратться с ним бок о бок, но он усадил меня на коня и отвез в горы.
Я не знаю, какой дорогой мы ехали, а ведь я родилась и выросла в авалоне и
мне знакомы здесь каждая тропинка, каждый кустик. Я изъездила сотни лиг во
всех направлениях, а тут и оглянуться не успела, как оказалась у текисов.
В последний раз я была у них несколько лет назад и сейчас, став старше,
поклялась, что вернусь домой самостоятельно.
Все так же машинально она стала ковырять землю ножом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27