За ним и Майлсом могли следить. Программы поисковых систем фильтровали огромный поток информации, поступавшей от видеокамер и стукачей, и отслеживали перемещение лиц, за которыми велось наблюдение. При таких обстоятельствах Энгус хотел убедить Билла в том, что они с Майлсом ушли в трущобы, что встреча с Ником повлекла за собой какое-то дело, которое могло быть выполнено только здесь.
Наслаждаясь страхом Майлса, он вёл компаньона по захламлённым грязным коридорам. Вскоре они наткнулись на небольшую группу мужчин и женщин, которые ожидали лифт, идущий к докам. Энгус и прижимавшийся к нему Майлс протолкались в передний ряд.
Когда двери лифта открылись и люди набились в кабину, Термопайл активировал преломляющее поле. Оказавшись в лифте, они вышли из зоны действия видеокамер Энгус решил воспользоваться этим моментом. Он ни секунды не сомневался в достоинствах поля и в тех базах данных, которые говорили ему об излучателях. Диос и Лебуол не стали бы лгать ему, поскольку провал и гибель Термопайла означали бы потерю всего, что они вложили в его тело и сознание.
Лифт доставил их к докам. Уверенный в своей невидимости, Энгус велел Майлсу держаться поближе к нему. Принуждение зонных имплантов распирало его изнутри. Ему хотелось бежать. Он торопливо направился к одному из служебных лифтов, которые поднимали экипажи кораблей на Башню или спускали на Круиз.
Теперь Энгус вёл себя осторожнее. Преломляющее поле не защищало его от охраны. Чем ближе они с Майлсом подходили к лифтам, которые спускались в глубь планетоида, тем больше охранников им встречалось. Гвардейцы Билла не обращали на них внимания. Очевидно, они ещё не получили приказа о наблюдении за ними. Но охранники все равно представляли собой опасность, хотя бы потому, что имели глаза и оружие.
Сердце Энгуса забилось быстрее, а нервы напряглись, словно неизвестные ему системы вошли в режим действия: компьютерная программа обостряла его рефлексы и инстинкты выживания. Струйки пота заскользили по вискам.
Вот лифт, который шёл туда, куда им было нужно. Рядом стоял охранник, тупо смотревший в никуда. Его пустые и сонные глаза походили на орудийные дула. Трое людей ожидали прибытия кабины. Индикаторы указывали, что лифт направлялся вверх. Всё складывалось отлично.
Двери лифта открылись. Энгус и прижавшийся к нему Майлс вошли в кабину вместе с другими пассажирами. Через уровень лифт остановился. Мужчина и женщина вышли. Ещё через два уровня кабину покинул третий пассажир. Остались только они.
Едва двери закрылись и лифт направился вверх, Энгус выстрелил лазерным лучом в контрольную панель и выжег дыру в плате тревожной сигнализации. Он знал, что делал, – никаких сирен в кабине и Башне не прозвучало. Подключив шунты, которые обычно использовались ремонтниками, он вывел лифт из общей системы. Теперь по крайней мере на несколько минут они с Майлсом обзавелись своим собственным лифтом.
Энгус приложил ладонь ко рту Тэвернера, напоминая о молчании. Затем он направил кабину вниз, к самому ядру скалы, где располагались апартаменты Билла, тюремные камеры и термоядерный генератор станции.
Лицо Майлса перекосилось от страха. Оно выглядело примерно так, как рот Энгуса, наполненный болью и пеплом. Термопайл с усмешкой наблюдал за номерами уровней, которые мелькали на табло информационной панели. Он знал это место и нужный им этаж. Его память о том времени, когда он находился в одной из камер, была такой же точной, как базы данных.
«Ты помнишь Морн Хайленд?»
Все его воспоминания оставались яркими и живыми.
«Она родила ребёнка».
Энгус просто хотел убедиться, что Билл использовал тс же комнаты.
«Для этого мы и летали на Станцию Всех Свобод. Чтобы принудительно вырастить её мальчишку».
И он сомневался, что сын Морн ещё жив.
«Она назвала его Дэйвисом Хайлендом – в честь своего покойного отца».
Всё это могло оказаться ложью.
«Амнионы потребовали парня».
Ради своих хитрых интриг с Биллом и амнионами Саккорсо мог предать и Майлса – единственного союзника в этом проклятом углу вселенной.
«Они хотят изучить последствия принудительного рождения, при котором мать не потеряла рассудок».
Тюремные камеры наверняка будут охраняться, а преломляющее поле не обманывало человеческие глаза. Но Энгус не колебался. Он был нацелен на действие, как и его лазеры. Ему не верилось, что Саккорсо стал бы лгать насчёт Дэйвиса и Билла. То, как Ник скрывал своё отчаяние, делало его слова ещё более убедительными. Что касается программного ядра, то оно вообще не могло сомневаться. Перспектива обмена Дэйвиса на Морн привлекла программу, как притяжение чёрной дыры.
Осталось пять уровней.
Четыре, три, два, один… Стоп!
Майлс слегка отодвинулся от Энгуса. Глупая ошибка, опасная – похожая на предательство. Движения Тэвернера казались Энгусу слишком медленными. Реагируя на микропроцессорной скорости, он схватил компаньона за одежду и притянул к себе. Прижимая одной рукой Майлса к своей спине, Энгус сделал шаг из кабины лифта. Длина коридора составляла примерно двадцать метров. Он заканчивался с обоих концов тупиками, и, кроме шахты лифта, здесь имелось шесть дверей. Лампы и видеокамеры располагались на потолке одной сплошной полосой. С таким количеством следящих устройств Билл мог бы изучать на мониторе даже движение воздуха или молекулярные потоки, исходившие от движущихся тел. Он так долго жил в запретном пространстве, что паранойя стала преобладающим состоянием его души.
Долю секунды Энгус порадовался тому, что наконец-то удовлетворит паранойю Билла. Вытащив Майлса из кабины лифта, он замер, изготовившись к прыжку. Видеокамер Биллу показалось мало – он разместил в коридоре двух охранников. Они стояли слева от шахты лифта Один сжимал импульсное ружьё. Вместо пальцев у него были щупы из флексостали. Оружие другого охранника оказалось встроенным в грудную клетку. Оно напоминало небольшую пушку для реактивных снарядов.
Оба стража были начинены передающей аппаратурой. Башня принимала всё, что они видели и слышали. Если бы их сенсорные датчики прекратили передачу, то в командном центре Билла поднялась бы тревога.
Индикаторы на табло предупредили охранников о спуске кабины, и они не удивились, когда дверь открылась. Похоже, они не ожидали ничего экстраординарного. В любом случае, стражи не осмелились напасть на Энгуса.
Скорость. Точность. Тишина. Термопайл был предназначен для этого. Его лазеры стреляли бесшумно, и ухо могло уловить лишь тихое шипение обожжённой плоти и лёгкий треск свернувшегося пластика. Он выстрелил одному охраннику между глаз, а другому – в ствол нагрудной пушки.
Оба мужчины свалились на пол, как будто им рассекли сухожилия. Их передатчики продолжали функционировать. Если бы операторы Башни отслеживали запись, то они увидели бы странное замутнение изображения, алую вспышку и изменение перспективы. Они, несомненно, поняли бы, что случилось что-то необычное. Но большую часть времени эти записи никто не просматривал, и вся информация записывалась в память компьютера. А компьютеры не замечали разницы между охранниками, присевшими на пол отдохнуть, и людьми, упавшими замертво. Вряд ли программисты Билла могли учесть такую ситуацию. А значит, в запасе у Энгуса было несколько минут до того, как датчики по специально выбранным параметрам передадут на Башню сигнал тревоги. Что будет дальше? Прокрутка кадров займёт несколько секунд. Затем операторам понадобится время на размышления и действия.
Когда стражи осели на пол и на их одежде проступила кровь, Энгус направился к двери, которую они охраняли. Он быстро осмотрел замок и вскрыл его лазером. Майлс испуганно жался к спине Термопайла, взвалив на его плечи ношу собственного страха.
«Это нужно остановить».
Неужели Уорден Диос учёл такой вариант событий?
Открыв дверь камеры, Энгус увидел Дэйвиса. И только тогда он уловил первое свидетельство реального предательства Ника. Шок, мощный, как молния, пронзил его нервы. Ник ничего не говорил об этом. И такая идея не приходила Энгусу в голову. Он полагал, что внезапная страсть Морн к Саккорсо побудила её подарить этому подонку ребёнка. Она влюбилась в Ника по уши. Энгус помнил, как она всем телом потянулась к нему, когда они встретились в Мэллоризе. Вот почему он считал Дэйвиса сыном Саккорсо. То, что Морн сбежала к Нику так внезапно и без предупреждения, обидело его больше, чем он сам мог признать. И по этой причине Энгус сосредоточил внимание исключительно на Морн – вернее на похищении Дэйвиса, которого он хотел обменять на неё. Термопайл закрыл своё сознание для всего остального. Но теперь, взглянув на юношу, он понял, кто был отцом мальчишки.
Глаза Морн! Тот же цвет! Они сохранили её страх, внезапную перемену настроения. Парень смотрел на Энгуса, словно был пронзён тем же разрядом молнии, словно мощный электрический разряд сплавил отца и сына в один раскалённый комок. И даже его поза напоминала об осанке Морн. Несмотря на крепкие мышцы, его тело было гибким и грациозным, совсем как у нёс. А всё остальное… В остальном он был вылитым Энгусом. Конечно, помоложе, но, несомненно, Энгусом.
Его сын…
И Ник намеренно приготовил ему этот сюрприз. Какая лютая злоба! Значит, на кону стояло нечто большее! Значит, это было только начало!
… Маленькая, беззащитная копия его самого.
Потрясённый и сбитый с толку, Энгус молча смотрел на Дэйвиса.
… Ещё один ребёнок из детской кроватки.
– О черт! – задыхаясь от досады, прошептал Тэвернер. – Чтоб вам всем пусто было! Черт!
Затем шок прошёл. Интуиция, ослепительная и быстрая, как свет, озарила Энгуса. В его груди рождалось рычание – животный рёв беспомощного и разъярённого существа.
Дэйвис тоже пришёл в себя. И закричал так, будто с него содрали кожу. В тот же миг его кулак, как пушечный снаряд, отправился в стремительный полет навстречу Энгусу. Программное ядро активировало устройства для создания помех. Через микросекунду после того, как юноша закричал, особое поле нарушило работу видеокамер. Они вдруг ослепли и поэтому не записали тот момент, когда кулак Дэйвиса впечатался в скулу отца.
Дэйвис
«События движутся в разных направлениях».
Билл поручил своей спутнице допросить Дэйвиса и даже пытать – если потребуется. Юноша не знал, сколько времени у него осталось. Когда женщина закрыла дверь и ушла, он ещё минут пять делал вид, что спокоен и безмятежен. Но потом страх согнал его с койки, и он снова принялся мерить шагами небольшую камеру – шесть шагов вдоль, пять поперёк.
Ник Саккорсо отдал Морн амнионам. По всей вероятности, он сделал это, чтобы компенсировать свою неудачу с отправкой Дэйвиса. И чтобы наказать её. Но его причины были неважны. Важно, что к этому времени она уже могла стать амниони. И тогда единственным воспоминанием о ней будет он – её сын. Дэйвис пытался унять слепую ярость, которая бушевала в его сердце.
Шесть шагов. Пять.
Морн Хайленд. Ник Саккорсо.
И Энгус Термопайл. Билл сказал, что Энгус прилетел на Малый Танатос.
В центре шторма, в небольшом ясном пространстве, созданном энергией его беды, он знал, что эти три человека тесно связаны друг с другом. Они нуждались друг в друге. Но Дэйвис не помнил, как и почему.
Он никогда не видел своего отца. Его единственным впечатлением был образ человека, созданный по рассказам Морн и Ника. Он знал, как выглядело его тело; Дэйвис изучил своё лицо в зеркалах ванной комнаты в каюте на «Мечте капитана». Он провёл много часов перед этими зеркалами, пытаясь понять, где кончалась Морн Хайленд и начинался он. Но эти намёки не создали в нём чувства конкретного человека – прочного и реального присутствия, обособленного от него самого. Он не был готов к их встрече.
Внезапное появление Термопайла в его камере поразило юношу, как полет через пространственную брешь. С пепельным лицом и звериным оскалом, Энгус распахнул дверь камеры и ступил на порог, будто выпрыгнул из отрывочных воспоминаний Дэйвиса.
На миг его сын потерял различие между собой и Морн. На волне потрясения он полностью отождествился с ней, словно не был другим человеком. Он почти не замечал пухлого мужчины за спиной отца. В невыносимо страшном проблеске подсознания Дэйвис начал вспоминать.
… Он сидел на краю койки. Энгус потянулся к одному из шкафчиков в переборке, выбрал там скальпель и передал инструмент ему.
– Бери!
Пальцы Дэйвиса непроизвольно обхватили холодную рукоятку.
Энгус с усмешкой добавил:
– Приложи лезвие к соску.
Дэйвис действовал против своей воли. Он не хотел смотреть на то, что делал. Вслепую двинув скальпелем, он поднёс лезвие к соску его женской груди. Серебристая сталь прижалась к коричневой плоти. Сосок набух и запульсировал, словно отчаянно протестовал против того, чтобы его отрезали.
– Ты должна понять меня, – хрипло сказал Энгус – Я знаю, ты можешь меня понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76