Искусственное зрение Термопайла отметило уплотнения электромагнитных полей вокруг её сердца и глубоко в животе. Но женщина не была живым «жучком» – её аура не годилась для каналов связи. Оборудование, вживлённое в неё, служило какой-то иной и непонятной цели.
Артистка была одета в стёганый жакет и брюки. Их толщину не пробил бы и разряд штыка-парализатора. Венок прекрасных волос сиял, как нимб, вокруг её головы. Симпатичное лицо было утончённым и по-детски беззащитным. Милые губки кривились – казалось, женщина вот-вот заплачет. Глаза были наполнены страхом и болью.
Саккорсо лениво крутил бокал между ладонями.
– У Билла есть то, что принадлежит мне, – продолжил он. – Я обещал этот товар амнионам, но он мне его не отдаёт. И поэтому у меня проблема. У меня не хватает денег, чтобы сойтись с ним в цене. А если амнионы не получат того, что хотят, они пустят меня на свой чёртов ленч. Я прошу тебя помочь мне расплатиться с Биллом.
Энгус подавил желание перебить Саккорсо. Он не хотел вмешиваться в беседу Ника и Майлса, но видеокамеры Билла могли записать их слова. Впрочем, Ник сам должен был подумать об этом.
Женщина неподвижно стояла в центре светлого пятна. Её взгляд тонул в бездне страха. Когда динамики прогремели в третий раз, рабочий сцены вытолкал из тьмы хромированный ящик с реквизитом. Артистка склонилась к ящику и вытащила из него сияющий нож с двадцатисантиметровым лезвием.
Некоторые посетители бара охнули, словно были шокированы, – словно не знали, чего ожидать от этого выступления. Энгус тоже смотрел на сцену. Не напрягая мышц, он прижал к стене тыльную сторону ладони. Когда женщина подняла нож над головой и публика ахнула, он выстрелил из лазера.
Тонкий луч ярко-красного цвета вошёл в стену и перерезал кабели, подводившие питание к видеокамерам в этом конце бара. Когда их электромагнитный фон исчез, на лице Термопайла появилась злобная усмешка.
Никто в баре не заметил этого – даже Ник и Майлс. Соблюдая конспирацию, они склонились друг к другу, голова к голове и шёпотом обсуждали проблему Саккорсо. Теперь они были в безопасности – конечно, временно и при условии стопроцентной осторожности. Тем не менее Энгус выполнил одно из требований программного ядра.
– Ты сошёл с ума, – затягиваясь дымом, прошептал Тэвернер. – Эти деньги – всё, что у меня есть. Остальные потеряны. Почему я должен ссужать тебе?
Похоже, он хотел подпустить крепкое словечко, но не мог подыскать уместного выражения.
– И что ты можешь предложить взамен?
Улыбка Ника стала чересчур слащавой.
– Я дам тебе то, за чем ты сюда прилетел.
Будто почувствовав рвотный спазм, Майлс неистово швырнул окурок на пол и вытащил из пачки новый ник. На его мясистом лице появилась гримаса отвращения.
– Что она там делает?
Как раз перед этим артистка распорола ножом кусок ткани. Теперь она вынимала из ящика полоски пластика, поднимала их над головой и протыкала ножом. С помощью этого ритуала она демонстрировала публике остроту сиявшего под софитами лезвия.
Но Энгус – и бармены за стойкой – видели в этом другое, более жестокое намерение. Показывая остроту ножа, артистка тупила его – чтобы тот сильнее ранил.
Энгус резко придвинулся к столу. Положив тяжёлую ладонь на спинку стула Ника, он проворчал:
– Кончай болтать, капитан Траходав. И называй вещи своими именами. Если это лопата, то, значит, лопата. Нам нужны чёткие и ясные ответы.
В глазах Тэвернера появилось беспокойство, но Энгус проигнорировал его. Пусть Майлс думает, что видеокамеры по-прежнему работают.
– Какой товар Билл отнял у тебя?
Ник пожал плечами. Его шрамы стали наливаться кровью.
– Я был прав. Ты нарываешься на пулю.
Энгус с усмешкой выдержал тяжёлый взгляд Саккорсо. Внезапно Ник расслабился. На его губах заиграла злая улыбка.
– Хорошо, – сказа он. – Будь по-твоему. Ты помнишь Морн Хайленд? Наверное, она до сих пор вызывает у тебя мокрые сны. Так вот, она родила ребёнка. Для этого мы и летали на Станцию Всех Свобод. Чтобы принудительно вырастить её мальчишку. Она назвала его Дэйвисом Хайлендом – в честь своего покойного отца.
Женщина на сцене закончила протыкать и резать пластик. Она положила нож у ног и начала расстёгивать жакет. Под ним у неё ничего не было. Грудь выглядела неестественно большой. Множество мелких шрамов на коже свидетельствовало о том, что артистка выполняла этот номер не впервые. Её страх порождался опытом.
– Амнионы потребовали парня, – продолжил Ник. – Их заинтересовал тот факт, что Морн не сошла с ума во время родов. Обычно при насильственном выращивании зародыша любая женщина превращается в растение и используется для поддержания жизнедеятельности родившегося ребёнка. Но в случае с Морн такого не случилось. Амнионы объясняют это действием того импланта, который ты вставил в неё. Впрочем, она их мало интересует. Им нужен мальчишка. Они хотят изучить последствия принудительного рождения, при котором мать не потеряла рассудок.
Ник растопырил пальцы.
– Но Билл забрал у меня пацана. Если бы я мог выкупить его, то отдал бы парня амнионам и мои проблемы закончились бы.
Какое-то время женщина на сцене колебалась, словно не знала, что ей делать дальше. Наконец она решила отсрочить ужасную концовку и начала снимать стёганые брюки. Когда она стянула их с тугих бёдер, в зале раздался одобрительный свист. На её животе виднелись такие же маленькие шрамы, как и на коже вокруг каждой груди.
– Ты только о себе и думаешь! – со злостью произнёс Термопайл.
Он хотел рассердить Саккорсо и в перепалке выяснить, что крылось за тревогой Ника.
– Конечно, если мы поможем, то у тебя всё будет хорошо.
Его не взволновала новость о том, что Морн родила от Саккорсо сына, – у него разве что возникло небольшое отвращение от такой очевидной глупости.
– Но какого чёрта ты думаешь, что мы дадим тебе деньги? И сколько Билл хочет за этого ребёнка?
Раздевшись донага, женщина вновь подняла нож над головой – и снова замерла в нерешительности. Дикий страх парализовал её тело.
С приторно сладкой и предательской улыбкой Ник назвал сумму – большую, но вполне приемлемую для Майлса. Не спуская глаз с женщины, Тэвернер вытер пот со лба и дрожащей рукой загасил окурок.
– Ты, наверное, спятил, – произнёс он раздражённым тоном. – Ну да! Ты просто выжил из ума! Я не понимаю, какое отношение мои деньги имеют к твоим затруднениям?
В дальнем конце бара двое или трое мужчин начали стучать ногами. Войдя в ритм, они вбивали каблуками в пол своё нетерпение. С каждой секундой к ним присоединялось всё больше людей.
Осознав, что программное ядро не согласно с передачей денег Нику, Энгус решил для пробы изменить тактику. Он хотел посмотреть на реакцию Саккорсо.
– Деньги не единственный способ решения проблем, – сказал он примирительно. – Даже здесь, на Малом Танатосе. Вопрос ведь не в том, чего хочет Билл, а в том, что ты можешь дать мне и Майлсу. Ты сказал, что согласен обеспечить нас тем, за чем мы сюда прилетели. Возможно, я действительно стал глупым, но мне не ясно, о чём ты говоришь.
Топанье ног докатилось до сцены и невидимым молотком застучало по женщине. Она содрогалась при каждом ударе.
Ник нагнулся вперёд и, похоже, перешёл от предательства к безрассудству.
– Послушай меня, задница, – прошептал он Энгусу. – Я в беде и не имею времени для игр. Ты можешь изображать лицедея, когда останешься наедине с собой. Хоть затрахай себя до беспамятства – мне будет всё равно. Но сейчас я этого терпеть не собираюсь. Меня послал сюда Хэши Лебуол. Так же, как и вас. Твой шантаж по отношению к Майлсу – это детские сказки. Хэши дал тебе его для прикрытия, чтобы ты мог прилететь на верфи «Купюры» и выполнить своё задание.
Энгус притворно заморгал. Напряжение, царившее на сцене, его абсолютно не касалось.
– Я потрясён. С чего ты это взял? И какое задание мне необходимо выполнить?
– Вы прилетели, чтобы спасти Морн Хайленд, – чётко произнёс Саккорсо. – Если ты решишь мою проблему с Биллом, я отдам её тебе.
Его голос надломился, и он едва не перешёл на крик.
– Иначе я продам эту сучку амнионам, и они обработают вашего долбаного копа по всей программе. Мне нужно спасти свою задницу, понял?
Жалко дрожа, женщина на сцене покрепче сжала нож Майлс вытащил ник изо рта и впился зубами в одну из костяшек на руке. Артистка поднесла нож к себе, громко всхлипнула и начала отрезать свою правую грудь. Кровь брызнула из надреза и потекла по животу. Изо рта по подбородку тоже побежала струйка крови. Наверное, она прокусила губу, чтобы удержаться от крика. Когда правая грудь с глухим шлепком упала на сцену, артистка принялась за левую.
Потрясённый, Майлс отвернулся от сцены. Схватив бокал обеими руками, он опустошил его одним глотком, вытащил из пачки ник и глубоко вдохнул дым.
– Отвали, Саккорсо, – задыхаясь, прошептал он, словно только что сам пострадал от ножа или пережил оргазм. – Проваливай и оставь нас в покое. Ты просто псих. Нам больше не о чём разговаривать.
Термопайл не хотел думать о Морн. Он не выносил этих мыслей. Ник действительно мог продать её амнионам. И тогда она будет потеряна навечно. Но Энгус ничего не мог поделать с этим. Абсолютно ничего. Даже Мин Доннер не удалось проникнуть в его программное ядро и записать программу, которая позволила бы ему спасти Морн. Жаркий огонь пылал в его руках, пока зонные импланты не подавили это ощущение. Ярость терзала сердце Энгуса, пока другие импланты не охладили его пыл.
«Морн, – думал он. – Моя любимая Морн».
Термопайл был бессилен. Он даже не мог выразить свои чувства. Программа сдерживала его стальной уздой – как смерть, как пространственная брешь.
Почти парализованный своим возмущением и яростью, он наблюдал за женщиной на сцене. Энгус уже видел такие акты самоувечья. Отрезав левую грудь, артистка вскрыла себе живот, и кишки вывалились к её ногам Поначалу кровь хлестала из ран, как из обезглавленной свиньи, но затем заработали вживлённые в неё устройства. В местах электромагнитных утолщений находились клапаны. Когда обильное кровотечение приобрело угрожающий характер, зажимы устройств перекрыли основные артерии, и теперь работники сцены могли унести женщину к хирургам. Публика знала, что через неделю-другую артистка поправится и снова будет готова к выполнению номера.
Когда софиты погасли, несколько человек захлопали в ладоши. Кого-то вырвало.
«… Преступление против вашей души».
Внезапно перед внутренним взором Энгуса возник небольшой экран – тёмный интерфейс между его сознанием и чипами программного ядра. Термопайл погрузился в информационную брешь между тем, что он понимал, и тем, что мог сделать. Чёрный поток возможностей и приказов хлынул в его мозг с другой стороны бытия.
«Это нужно остановить».
Сам того абсолютно не желая, он протянул Саккорсо руку:
– Хорошо. Договорились. Мы достанем для тебя Дэйвиса Хайленда. А ты отдашь нам Морн.
Словно потерявшись во мраке погасших софитов, Майлс закричал:
– Энгус, сволочь! Ты ублюдок!
Ник вытаращил глаза и зашёлся в диком хохоте.
Энгус
Если бы он тоже мог смеяться или плакать, то не стал бы сдерживать себя. Всё пришло к нему внезапно – одной гигантской волной. За ложным стоицизмом его зонных имплантов он был потрясён до глубины души приказами программного ядра, своим отчаянием и надеждой.
Морн!
Он хотел спасти Морн. Даже скрывая свои чувства от Ника и Майлса, он не мог делать вид, будто это неправда. Однако право принимать решение принадлежало не ему За его обещанием Нику не было ни грана правды.
Но почему же тогда Лебуол говорил, что Джошуа не будет рисковать своей миссией ради Морн Хайленд?
Так вот зачем Уорден Диос (ублюдок! сукин сын!) подключался к его программному ядру. Весь командный состав полиции списал Морн со счётов, и поэтому Уорден дал приказ спасти её. По какой-то причине Диос притворялся, что не заботится о ней. Но он подготовил свои инструкции и тайно ввёл их в Джошуа, чтобы скрыть свои истинные намерения от окружающих.
Он хотел вернуть её.
«Это нужно остановить».
К сожалению, Диос не учёл, что её можно спасти за деньги. Выкуп Морн с помощью кредита Майлса не был заложен в программе. Значит, Лебуолу ничего не известно. И Майлс тоже не знал об этой тайне.
Лицо Тэвернера стало серым, словно он был в предынфарктном состоянии. Его глаза испуганно округлились. Взгляд шарил по сторонам, точно Майлс пытался понять, насколько глубоким было предательство. Никто не знал правду о Диосе. Никто, кроме Ника Саккорсо.
«Я дам тебе то, за чем ты сюда прилетел».
Но откуда он мог узнать секрет главы полиции? «Нет, перестань, – велел себе Энгус. – Не паникуй. Нику известно только то, что Морн – лейтенант полиции Концерна. „Труба“ тоже прилетела из штаб-квартиры полиции». Саккорсо сопоставил два этих факта и случайно пришёл к верной догадке. Безумный смех и побледневшие шрамы придавали Нику вид помешанного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76