— Ты, по-моему, просто заговариваешься, — сказал Правитель.
— Вовсе нет, — возразил Железное Дерево. — Советник Рукх, вы докладывали, что Гуклак был фанатично предан Киаге? Было такое, господин Правитель?
— Да, — отозвался Правитель Тарсиса. — Такой доклад я от него получал.
— Но, опросив других вождей, мы выяснили, что его верность вовсе не была столь уж непоколебимой. Говоря точнее, этот человек был готов продаться противнику. Но Советник Рукх придержал эту информацию, полагая использовать слабость Гуклака себе на пользу. О колебаниях второго убитого — Ялмука — вы узнали лично.
— Но как это все соотносится с твоими словами о том, что Киага был в городе, когда все считали, что его нет даже в лагере его армии? — спросил Правитель, гневно глядя на Советника Рукха, который сидел с выражением оскорбленной невинности на лице.
— Ну, для начала… — С этими словами Железное Дерево шагнул к Говорящему с Тенями и, прежде чем кто-либо опомнился, сорвал с его головы увешанную амулетами островерхую шапку, за которой потянулись и длинные пряди парика. Под шапкой оказались коротко стриженные волосы, а сам человек с зеленым лицом с ужасом в глазах уставился на Киагу, не издав при этом ни звука.
— Это не шаман, — объявил Железное Дерево. — Узнали ли вы этого человека?
Да, это безъязыкий раб Киаги, исполняющий роль шамана в присутствии самого Меткого Лука.
— А на банкете, я помню, он разговаривал весьма оживленно, — возразил Правитель.
Железное Дерево четко ответил:
— Вы говорили не с шаманом. Тот, кто скрывался за зеленой краской и сетью амулетов, был не кто иной, как сам Киага, собственной персоной!
Быстрым, словно пантерьим, движением Железное Дерево схватил Киагу за руку и сорвал с нее перчатку, обнажив на тыльной стороне ладони Вождя таинственный знак. Одним взмахом зажатой в кулак перчатки он превратил символ в бесформенное пятно. Изумрудно-зеленые глаза Киаги, широко раскрытые и полные ненависти, стали светлеть.
— Когда Вождь притворялся Говорящим с Тенями, заклинание делало его глаза карими, у Киаги они были зелеными. А теперь смотрите, какого цвета они на самом деле.
Вожди столпились вокруг Киаги, наблюдая, как его глаза быстро становились бледно-голубыми. Железное Дерево продолжил:
— Не было никогда никакого Говорящего с Тенями. Этот человек сам предсказал вам свое пришествие в качестве Великого Вождя.
Выражение разочарования и горя на лицах кочевников было почти комично. А Железное Дерево словно вознамерился добить их окончательно:
— Не существует не только Говорящего с Тенями, но, следовательно, и Киаги — Меткого Лука!
— Кто же тогда этот человек? — требовательным тоном спросил Правитель, явно не имея ни малейшего намека на ответ в своей голове.
Железное Дерево сорвал с лица Киаги повязку, открыв всем довольно красивое, но невыразительное лицо, искаженное сейчас страхом.
— Ни вы, ни кто-либо из присутствующих не знает этого человека, кроме меня. Его имя — Бореас. Он проходимец, но при этом актер и музыкант-арфист.
Когда-то, в другой стране, почти в другой жизни, он был моим другом. Но дружба прервалась, когда он предал меня в минуту опасности, а затем оставил умирать.
В этот момент послышался возглас Ракушки:
— Значит, не зря Жабий Цветок сказала, что за всем этим стоит музыкант.
Музыкант, фальшивые глаза, не многие — один!
Железное Дерево кивнул и продолжил:
— Когда он понял, что Ялмук и Гуклак могут предать его, он решил уничтожить их наиболее выгодным для себя способом. Лучшим вариантом было представить дело так, словно убили их жители Тарсиса. Так он достигал двух целей: избавлялся от опасных приближенных и объединял остальных вождей еще крепче, подогревая их общую ненависть и желание отомстить.
— Какое бесчестье! — картинно воскликнул Правитель.
Железное Дерево одарил его безжалостной улыбкой:
— Дальнейшего успеха этот человек добился, сумев навлечь подозрение на Советника Мелкара. Он знал, что, выдав ему единственного достойного командира, Правитель Тарсиса серьезно ослабит оборону города. Он все четко рассчитал, видимо, хорошо зная таких людей, как вы. Он заранее понял, что вы ухватитесь за малейший повод, чтобы избавиться от потенциального соперника.
Советники озлобленно глядели на Правителя, на тот, не обращая на них внимания, заявил:
— И все же ты меня не убедил!
— Ну что же, продолжу объяснения. Для такого актера, как Бореас, ничего не стоило изобразить из себя одного из тарсианских аристократов, тем более что обычно они появлялись на людях в масках. Одеваясь как местный житель, он спокойно проходил через ворота. Причем сделать это он мог в любое время дня и ночи — городскую стражу ничего не стоит подкупить, чтобы она открыла калитку в неурочный час. Скорее всего, в одежде и в маске аристократа он и вызвал Ялмука на разговор на площадь. Тот не ожидал ничего, кроме очередной попытки подкупа или же, наоборот, предложения о сотрудничестве с вождями кочевников. На самом же деле на пьедестале статуи Абушмулума Девятого Ялмука уже поджидал вот этот самый раб. Он или сам Бореас — это уже неважно — накинул проволочную петлю на шею несчастному Ялмуку, и вдвоем они в момент подняли тело на пьедестал. Вот почему вся кровь стекла с постамента на мостовую.
Приблизив свое лицо к испуганному лицу Верховного Вождя, Железное Дерево усмехнулся:
— Проволочная удавка — не правда ли, замечательное, стильное оружие для арфиста? Что скажешь, Бореас? — Оглянувшись, он попросил:
— Разыщите его арфу.
Я уверен — на ней не будет хватать струны.
— Ну а Гуклак? — раздался голос одного из вождей.
— Нет ничего проще. Скорее всего, он убил его еще здесь, в лагере, а затем, переодевшись тарсианским аристократом, перекинул его труп через седло и поехал к городу. У стражи на воротах есть приказ не впускать в город чужеземцев и не давать ходить туда-сюда своим горожанам. Но к аристократам это не относится. Бореас всегда мог выдать себя за патрульного всадника, возвращающегося с дежурства с добычей или телом убитого кочевника.
— Он лжет! — истошно завопил Бореас-Киага.
Этот крик был встречен мрачным молчанием. Ракушка обернулась к Нистуру:
— Вот как ему удалось пройти испытание Рукой Истины! Он сказал, что Говорящий с Тенями не убивал Ялмука. Это же правда! Шаман действительно никого не убивал и не мог убить, потому что его самого не было в природе!
Нистур кивнул:
— Еще один урок нам обоим: никогда не доверяй человеку, говорящему о себе в третьем лице.
Один из вождей с досадой крикнул:
— Но как мог нас провести какой-то проходимец, жалкий актеришка!
— Я полагаю, это мы сейчас объясним, — сказал Станбог. — Вот идет мой коллега с доказательством и объяснением.
Действительно, из дальней части шатра, отгороженной висящими коврами, появился один из колдунов Советника Альбана, державший на вытянутых руках медную клетку с изящной подставкой внутри.
Объяснения Станбога были прерваны появившейся вслед за астрологом его полной коллегой, которая объявила:
— Арфы там нет, но зато я нашла вот это. — И она подняла над головой лютню, на которой явно недоставало одной струны.
— Логично, — согласился Железное Дерево. — Арфу было бы затруднительно таскать с собой но всех путешествиях.
Когда улегся поднявшийся шум, Станбог вновь взял слово:
— Несколько лет назад эти два человека — Железное Дерево и Бореас — вступили в бой с молодым черным драконом. Железное Дерево убил чудовище, но и сам был тяжело ранен. Бореас же, скорее всего прятавшийся в бою за спиной друга, вырезал у поверженного дракона сердце и оставил своего спутника умирать.
Сердце дракона он возил с собой повсюду. Вот оно.
Почтительный ропот прошел по рядам тарсианцев и кочевников, когда Станбог поднял над головой сверкающую клетку, в центре которой на подставке лежало ярко-алое, горящее изнутри сердце размером вдвое больше бычьего. И хотя сам дракон был убит уже несколько лет назад, сердце все еще пульсировало, полное какой-то сверхъестественной энергии. Станбог продолжил:
— Сердце черного дракона, заколдованное несколькими заклинаниями опытного колдуна, знатока Искусства и Мастерства, может придавать особый внутренний облик тому, кто им обладает. Способный будет казаться талантливым или даже гениальным, самый обыкновенный человек обернется великим титаном. Бореасу стала мала любая сцена. Своим театром он решил сделать весь мир.
Резкий возглас Нистура прервал речь Станбога. Бывший асассин возбужденно крикнул:
— Точно! Я узнал тебя!
Подойдя к Бореасу, он извлек из-под складок туники кошелек с монетами и бросил его под ноги бледному как смерть актеру.
— Я возвращаю тебе деньги, ибо я не выполнил твой заказ.
Обернувшись к присутствующим, Нистур пояснил:
— Этот человек, одевшись одним из аристократов Тарсиса, нанял меня, чтобы убить того, кто стоит сейчас рядом со мной. Тогда мы еще не были с ним знакомы.
Тот, кто называет себя столькими именами, одержим манией убийства. Помимо тех двух, которые он совершил лично, он возжелал смерти моего друга, причем из страха предпочел сделать это чужими руками. Ко всему этому он нанял еще и банду убийц, которые напали на нас в Старом Городе.
Слова Нистура подхватил Станбог:
— Этот человек задумывал нечто большее, чем просто убийство, когда планировал это. И не просто завоевать Тарсис собирался он, готовясь к осаде города.
— А что может быть важнее, чем завоевание Тарсиса? — почти обиделся Правитель. — Если, конечно, предположить, что я допустил бы такое.
— Похоже, что Бореас внимательно изучил все, что известно о черных драконах. Это не просто летающие ящеры, какими мы их обычно представляем. Они сами и части их тела обладают могучими сверхъестественными силами. У Бореаса было сердце дракона, но у Железного Дерева оставалась его шкура. Объединенные, эти два предмета в сочетании с некоторыми древними заклинаниями превратили бы Бореаса во владыку, более могущественного, чем он мог даже мечтать. Где-то в руинах Старого Города в Тарсисе похоронена знаменитая библиотека Кристанна.
Если где-то и сохранились те древние заклинания, то искать их нужно именно в свитках этой библиотеки.
Бореас, судивший о людях по себе, узнал, что Железное Дерево появился в Тарсисе, и тотчас же заподозрил, что его бывший товарищ тоже разыскивает свиток с древними заклинаниями и собирается похитить у него драконье сердце. Вот Бореас и нанял Нистура убить Железное Дерево, проговорившись, что заинтересован в его кольчуге. В другой раз он поспешил нанять отъявленных негодяев, чтобы мы не вышли живыми из Старого Города, где может находиться тот древний свиток.
Итак, Бореас хотел смерти Железного Дерева, хотел получить оставшуюся часть драконьей шкуры и, кроме того, рассчитывал разыскать заклинания власти в древней библиотеке.
— Что значит — оставшуюся часть шкуры? — спросил Правитель.
— Похоже, нас ждут еще серьезные осложнения. Дело в том, что эти два человека совершили даже более безрассудный и необдуманный поступок, чем они предполагали. Убитого ими молодого дракона разыскивала его мать. Найдя своего детеныша мертвым, она обезумела от горя и жажды мести. С тех пор она разыскивает убийц. Когда она разыскала оружейную мастерскую, где оставалась вторая половина шкуры ее детеныша, не пошедшая на доспехи Железному Дереву, она уничтожила весь этот городок, спалив его дотла, и отправилась на дальнейшие поиски. И вот у стен Тарсиса сердце и шкура оказались рядом.
— Дракон! — сказал Правитель. — Мне докладывали, что часовые на башнях видели летающую змею в последние дни в ночном; небе. Но я решил, что это всего лишь иллюзия, игра воображения.
— Еще не поздно! — отчаянно взмолился Бореас. — Дракон-мать охотится только по ночам и не вынесет долгих холодов. У меня есть сердце, у Железного Дерева… — Оказалось, что Бореас до сих пор не замечал, что на Железном Дереве нет его привычных доспехов. — Он… он спрятал шкуру, но под пыткой он признается, где она. Гномы Тарсиса должны знать, где находится пропавшая библиотека. С этими талисманами и свитком заклинаний я смогу справиться с этим драконом и с любым другим! — Обернувшись к Правителю, он крикнул:
— Я поделюсь с тобой этим могуществом, брат мой, Правитель Тарсиса!
— Я должен взвесить все плюсы и минусы… — начал Правитель, но был перебит яростным криком Потрясающего Копьем:
— Что же это за змеиное гнездо лжецов и предателей! Я такого в жизни не видел! — кричал он, схватившись за рукоять сабли.
— Да что ты вообще в жизни видел, пьянчуга? — ответил ему кто-то из вождей.
Освободившись от авторитета Киаги, вожди тотчас же вспомнили о давней межплеменной вражде.
В это же время Мелкар обернулся к Правителю и прохрипел:
— А ты ведь еще хуже этих варваров! Да, черен был тот день, когда ты сел на трон Правителя Тарсиса. Прикажи меня расковать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34