Молодой женщине трудно было судить об этом, но увиденное здесь, безусловно, не шло ни в какое сравнение с поглощенным океаном Порт-Роялем на Ямайке или Херсонесом на Крите. Там глазам ее представали жалкие останки руин, нечто дотла разрушенное и вдобавок затянутое илом или припорошенное песком. Этот же город по-прежнему был цел и невредим и, мнилось, опущенный на дно залива заботливыми руками, продолжал жить невидимой, загадочной жизнью.
— Налево вы видите гранитную Комендантскую пристань, связанную с берегом трехпролетным мостом. Пристань эта была молчаливым свидетелем отправки многих узников превращенной в тюрьму крепости на смертную казнь или каторгу. Поэтому у выходящих на нее Невских ворот существовало и другое, неофициальное название — «Ворота смерти», — бодро сообщила экскурсовод и, развернувшись в другую сторону, с невесть чем вызванным энтузиазмом, продолжала: — Справа от вас находится Нарышкин бастион, над которым высится Флажная башня, сооруженная в 1731 году. Каждый день, из года в год, вплоть до злополучного землетрясения, ровно в 12 часов с бастиона раздавался пушечный выстрел, по которому обитатели Санкт-Петербурга сверяли свои часы. Кстати, именно с Нарышкина бастиона прозвучал в 1917 году холостой выстрел, послуживший сигналом к историческому залпу крейсера «Аврора», положившего начало штурму Зимнего дворца...
У Эвридики неожиданно сдавило горло и потемнело в глазах. Она дернула головой, не в силах понять, что это на нее накатило, и с ужасом почувствовала, что не в состоянии даже пальцем шевельнуть. «О, черт! Этого еще не хватало!» — пронеслось в мозгу перепуганной до смерти, мгновенно покрывшейся испариной молодой женщины. Она попыталась позвать на помощь, знаками привлечь к себе внимание, но крик застрял в горле, руки не желали ей больше служить, а в ушах продолжал звучать голос окрыленной неведомо чем экскурсовода:
— Выстрел, сделанный во внеурочное время с Нарышкина бастиона, и взвившийся над башней флаг были санкционированы полевым штабом Военно-революционного комитета, созданного для непосредственного руководства штурмом Зимнего дворца. Комитет располагался в Комендантском доме, над которым мы недавно проплывали. Сейчас мы еще раз взглянем на него, направляясь к Монетному двору, где желающие могут отдохнуть и подкрепиться. В холле ресторана «Монетный двор» развернута богатая экспозиция, наглядно повествующая о развитии монетного производства в России. До того, как было построено здание Монетного двора, то есть целых восемьдесят два года, монеты чеканили в помещениях Нарышкина и Трубецкого бастионов...
Не в силах ни шевельнуться, ни вздохнуть, Эвридика несколько мгновений беспомощно взирала на удаляющегося экскурсовода и устремившихся вслед за ней к Петропавловскому собору туристов. Шанти Дэви, Жан Келберн, рыжеволосая в леопардовом, повторявшем расцветку купальника гидрокостюме, Джо с Мэри, Катарина — никто из них не обратил внимания на охватившее Рику оцепенение. Никто, кроме Уилла, который, дважды обернувшись через плечо, неожиданно быстро заработал ластами.
Кинулся догонять экскурсовода, дабы обратить ее внимание на недомогание жены? Чтобы помочь ей? Да нет же! Нет! Он просто обеспечивал себе алиби, стремясь, чтобы все видели: его не было около супруги, когда с ней произошел несчастный случай! Догадка искрой вспыхнула в угасающем сознании Эвридики, и тьма застлала ей глаза.
4
Энергично работая ластами, Юрий Афанасьевич Радов с минуты на минуту ожидал уловить в равномерных потрескиваниях и шорохах гидрофона характерный рокот скутеров охранников, но до поры до времени бог миловал. Благодаря тому, что Оторву не накачали наркотиками и она могла двигаться самостоятельно, они выиграли семнадцать минут, и, с одной стороны, это было замечательно. С другой стороны, если погоня сядет им на хвост, они не сумеют влиться ни в группу туристов, осматривавших Иоанновский равелин, ни в ту, что делает краткую остановку у Нарышкина бастиона. О том, чтобы ждать экскурсантов, которыми он намеревался в крайнем случае воспользоваться в качестве прикрытия, не могло быть и речи, и значит, до Укрывища, расположенного на территории заброшенного завода, находящегося между Тучковым и Биржевым мостами, напротив набережной Макарова, им придется добираться без всякой страховки.
Радов оглянулся, проверяя порядок следования курсантов, и удовлетворенно отметил, что Ворона, Гвоздь и Оторва следуют за ним правильным треугольником, а Генка Тертый прикрывает тыл, сохраняя положенную дистанцию. До настоящих шаркменов ребятам, конечно, далеко, но действовали они сегодня хорошо и восьмерку по десятибалльной шкале заслужили. «Боюсь только после нынешнего налета на Первый филиал МЦИМа не видать им больше Морского корпуса как своих ушей. Да и мне тоже», — мрачно подумал он, однако раскаяния за содеянное не ощутил.
Юрий Афанасьевич — опытный шаркмен, бывший «дикий гусь», а ныне наставник тридцать второй дюжины курсантов МК, много лет назад дал зарок не корить себя за совершенные поступки и до сих пор его не нарушал. Это было не трудно, если прежде чем браться за то или иное дело, как следует поразмыслить, стоит ли за него браться вообще. Если предприятие представлялось ему почему-либо сомнительным, он не принимал в нем участия, а уж коли брался за дело, то вкладывал в него все силы и душу и доводил до конца, чего бы это ему ни стоило. «Человек должен быть последователен и тверд даже в своих заблуждениях», — любил говаривать Максим Бравый, сложивший буйную голову — как и большинство парней из злополучного подразделения «Гюрза» — «в полдневный жар в долине Дагестана», и Радов полагал, что парадокс этот — лучшее наследство, которое мог оставить ему опытный наемник, приди тому в голову мысль о посмертном дележе своего имущества.
В наушниках послышался долгожданный рокот скоростных скутеров, и связанный с гидрофоном сонар тотчас зафиксировал их местоположение. Сзади и слева, они шли широкой «звездой» над бывшим руслом Невы и, надобно думать, обшаривали округу прожекторами и гидролокаторами. Стало быть, тихо проглотить похищение Оторвы руководство МЦИМа не пожелало и, выслав собственных костоломов на поиски налетчиков, подняло на ноги все ближайшие полицейские посты и мобильные группы ПСС — подводной спасательной службы. Да, пожалуй, еще и охранников Маринленда на подмогу призвало. Интересно бы знать, под каким соусом преподнесен был их налет муниципальной службе охраны порядка и администрации Маринленда?
Рокот турбин усилился, слева разлилось тусклое сияние скутерных прожекторов, и команда Радова. памятуя инструкции шефа, подалась вправо и вниз, к подножию смутно высвечивающих стен Петропавловской крепости.
Погони Юрий Афанасьевич не боялся и даже рад был появлению скутеров, ибо оно вписывалось в предсказанные им действия мцимовцев. Будучи профессионалами, они действовали адекватно обстановке, но в данной ситуации рассчитывать могли либо на удачу, либо на помощь одного из своих многочисленных сенсов. Однако ж удача — дама капризная, а для того чтобы задействовать сенсов, надо подготовить для них хоть какой-то материал. На это потребуется время, да и вряд ли обычный сенс нашарит их группу, если обереги пафнутьевской выделки хотя бы наполовину так хороши, как о них толкуют ученые мужи Морского корпуса.
Стены Петропавловки, слабо мерцавшие бледно-зеленым огнем, служили превосходным ориентиром, и, когда Государев бастион остался позади, а впереди замаячили прожектора, подсвечивающие Комендантскую пристань и Невские ворота, скутера мцимовских вохров умчались к Дворцовому мосту, так что рокот их мощных турбин сделался едва различим.
У нарушителя закона есть одно несомненное преимущество как перед его слугами, так и перед всякой дрянью, обделывающей под сенью этого самого закона свои грязные дела и делишки. Нарушитель закона — сиречь преступивший его, а стало быть преступник, каковым Радов себя, несмотря на только что совершенный налет на Первый филиал Медицинского центра исследования мутаций, не чувствовал, — может выбирать любой путь спасения, тогда как преследователи должны либо отыскать единственно верную дорогу, которая приведет их к нему, либо послать погоню по всем существующим, и это-то они скорее всего и сделали.
Фокус заключался в том, что в погрузившемся под воду городе человек с «жабрами» и в «гидре» ни в каких дорогах не нуждался. Ворвавшись в украшенное колоннадой и портиком здание на Троицкой площади и отыскав по наводке Травленого Оторву, они вольны были плыть в любую сторону. Сгубить их могло только желание воспользоваться скутерами, дабы скрыться с места преступления как можно скорее. Но дураки и любители конных атак под звуки фанфар и барабанный бой не доживают до пятого курса Морского корпуса. Никто из ребят Радова про скутера даже не заикнулся, ибо засечь их движение гидролокаторами ничего не стоило. Хотя, ежели бы они рванули в режиме фул-спит вверх или вниз по течению Невы, по Малой Неве, Большой Невке или Каменноостровскому проспекту, перехватить их сумели бы разве что на экраноплане. И все же отход в форсированном режиме, сильно смахивающий на бегство без оглядки, всегда чреват неожиданностями. Радов же их и в юношеские годы не слишком жаловал, а ныне так и вовсе на дух не переносил. Нет уж, оставим лобовые атаки и стремительные отступления для восторженных дилетантов и героев боевиков, а сами, как говорили в старину саперы: «тихой сапой — ближе к цели».
Без лобовой атаки, впрочем, обойтись не удалось, но избежать этого было никак нельзя — успей ловцы мутантов переправить Оторву во Второй или Третий филиалы МЦИМа, о вызволении ее пришлось бы позабыть — те еще тюряги...
«Эт-то что за чудо чудное?» — Юрий Афанасьевич напряг зрение, вглядываясь в медленно опускавшийся на Комендантскую пристань предмет, в котором смутно угадывались очертания человеческой фигуры.
Он не намеревался подплывать ни к Невским воротам, ни к Нарышкину бастиону, где были установлены камеры слежения за безопасностью туристских групп, и первым побуждением его было взять левее, предоставив свеженького утопленника заботам служащих Маринленда. Воскрешение покойников в программу их сегодняшнего мероприятия не входило, и Радов уже поднял левую руку, чтобы дать отмашку, когда до него дошло, что, обнаружь наблюдатели, следящие за обзорными экранами, утопленника, сюда бы уже со всех сторон мчались скутера спасателей. А коль скоро этого не происходит, остается предположить, что происшествие ускользнуло от недреманного ока служащих Маринленда...
— Не время играть в гляделки, босс! Надо сматываться, пока спасатели не нагрянули! — неожиданно раздался в наушниках голос Вороны.
— Драпаем, шеф, драпаем! Пусть мертвые хоронят своих мертвецов! — нетерпеливо поддакнул Генка Тертый, нарушая приказ Радова не пользоваться без крайней необходимости аквасвязью, хотя передатчики их и были настроены на частоты, не задействованные гражданскими, и имели тридцатиметровый радиус действия.
Не отвечая курсантам, Юрий Афанасьевич взглянул на часы и устремился к готовому опуститься на плиты пристани телу. Ловушкой оно быть не могло, значительно логичней предположить преступную халатность наблюдателей, которым до смерти надоело пялиться на прохлаждающихся толстосумов, отвернувшихся от следящих экранов в тот самый момент, когда у кого-то из туристов прихватило сердце или засбоило еще что-нибудь. Но что могло отказать так внезапно, чтобы человек не успел позвать на помощь? Ах, как некстати и не вовремя!
Подхватив женщину в светлом гидрокостюме, цвет которого на такой глубине различить было, естественно, невозможно, Юрий Афанасьевич осмотрел легкий шлем, с расположенными возле ушей крылышками и, убедившись, что внешне «бабочка» не повреждена, извлек из поясной аптечки патрон разового стимулятора. Прилепил к бедру пострадавшей и, подождав несколько секунд, пока тот намертво присосется к гидрокостюму, надавил на свободный конец капсулы. Невидимая игла проткнула резину, тонкие шерстяные рейтузы и вошла в тело женщины, черты лица которой Радов не мог разглядеть под стеклопластовым забралом.
— Бросьте это грязное дело, наставник! Вы же видите — она не пузырит. Здешние глядоки засекут нас в любую минуту, и тогда уж нам точно мало не покажется! — тронула Юрия Афанасьевича за локоть Оторва.
— Гвоздь останется со мной, остальным продолжать движение! — процедил Радов, с нетерпением ожидая, когда из «бабочки» вырвется струйка серебристых пузырьков воздуха. Прикинул, что, ежели удастся вернуть незнакомку к жизни, надобно будет непременно подняться с ней на поверхность и сменить ее «бабочку» на запасные «жабры», находящиеся в его наспинном рюкзаке.
Пузырьков не было и не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Налево вы видите гранитную Комендантскую пристань, связанную с берегом трехпролетным мостом. Пристань эта была молчаливым свидетелем отправки многих узников превращенной в тюрьму крепости на смертную казнь или каторгу. Поэтому у выходящих на нее Невских ворот существовало и другое, неофициальное название — «Ворота смерти», — бодро сообщила экскурсовод и, развернувшись в другую сторону, с невесть чем вызванным энтузиазмом, продолжала: — Справа от вас находится Нарышкин бастион, над которым высится Флажная башня, сооруженная в 1731 году. Каждый день, из года в год, вплоть до злополучного землетрясения, ровно в 12 часов с бастиона раздавался пушечный выстрел, по которому обитатели Санкт-Петербурга сверяли свои часы. Кстати, именно с Нарышкина бастиона прозвучал в 1917 году холостой выстрел, послуживший сигналом к историческому залпу крейсера «Аврора», положившего начало штурму Зимнего дворца...
У Эвридики неожиданно сдавило горло и потемнело в глазах. Она дернула головой, не в силах понять, что это на нее накатило, и с ужасом почувствовала, что не в состоянии даже пальцем шевельнуть. «О, черт! Этого еще не хватало!» — пронеслось в мозгу перепуганной до смерти, мгновенно покрывшейся испариной молодой женщины. Она попыталась позвать на помощь, знаками привлечь к себе внимание, но крик застрял в горле, руки не желали ей больше служить, а в ушах продолжал звучать голос окрыленной неведомо чем экскурсовода:
— Выстрел, сделанный во внеурочное время с Нарышкина бастиона, и взвившийся над башней флаг были санкционированы полевым штабом Военно-революционного комитета, созданного для непосредственного руководства штурмом Зимнего дворца. Комитет располагался в Комендантском доме, над которым мы недавно проплывали. Сейчас мы еще раз взглянем на него, направляясь к Монетному двору, где желающие могут отдохнуть и подкрепиться. В холле ресторана «Монетный двор» развернута богатая экспозиция, наглядно повествующая о развитии монетного производства в России. До того, как было построено здание Монетного двора, то есть целых восемьдесят два года, монеты чеканили в помещениях Нарышкина и Трубецкого бастионов...
Не в силах ни шевельнуться, ни вздохнуть, Эвридика несколько мгновений беспомощно взирала на удаляющегося экскурсовода и устремившихся вслед за ней к Петропавловскому собору туристов. Шанти Дэви, Жан Келберн, рыжеволосая в леопардовом, повторявшем расцветку купальника гидрокостюме, Джо с Мэри, Катарина — никто из них не обратил внимания на охватившее Рику оцепенение. Никто, кроме Уилла, который, дважды обернувшись через плечо, неожиданно быстро заработал ластами.
Кинулся догонять экскурсовода, дабы обратить ее внимание на недомогание жены? Чтобы помочь ей? Да нет же! Нет! Он просто обеспечивал себе алиби, стремясь, чтобы все видели: его не было около супруги, когда с ней произошел несчастный случай! Догадка искрой вспыхнула в угасающем сознании Эвридики, и тьма застлала ей глаза.
4
Энергично работая ластами, Юрий Афанасьевич Радов с минуты на минуту ожидал уловить в равномерных потрескиваниях и шорохах гидрофона характерный рокот скутеров охранников, но до поры до времени бог миловал. Благодаря тому, что Оторву не накачали наркотиками и она могла двигаться самостоятельно, они выиграли семнадцать минут, и, с одной стороны, это было замечательно. С другой стороны, если погоня сядет им на хвост, они не сумеют влиться ни в группу туристов, осматривавших Иоанновский равелин, ни в ту, что делает краткую остановку у Нарышкина бастиона. О том, чтобы ждать экскурсантов, которыми он намеревался в крайнем случае воспользоваться в качестве прикрытия, не могло быть и речи, и значит, до Укрывища, расположенного на территории заброшенного завода, находящегося между Тучковым и Биржевым мостами, напротив набережной Макарова, им придется добираться без всякой страховки.
Радов оглянулся, проверяя порядок следования курсантов, и удовлетворенно отметил, что Ворона, Гвоздь и Оторва следуют за ним правильным треугольником, а Генка Тертый прикрывает тыл, сохраняя положенную дистанцию. До настоящих шаркменов ребятам, конечно, далеко, но действовали они сегодня хорошо и восьмерку по десятибалльной шкале заслужили. «Боюсь только после нынешнего налета на Первый филиал МЦИМа не видать им больше Морского корпуса как своих ушей. Да и мне тоже», — мрачно подумал он, однако раскаяния за содеянное не ощутил.
Юрий Афанасьевич — опытный шаркмен, бывший «дикий гусь», а ныне наставник тридцать второй дюжины курсантов МК, много лет назад дал зарок не корить себя за совершенные поступки и до сих пор его не нарушал. Это было не трудно, если прежде чем браться за то или иное дело, как следует поразмыслить, стоит ли за него браться вообще. Если предприятие представлялось ему почему-либо сомнительным, он не принимал в нем участия, а уж коли брался за дело, то вкладывал в него все силы и душу и доводил до конца, чего бы это ему ни стоило. «Человек должен быть последователен и тверд даже в своих заблуждениях», — любил говаривать Максим Бравый, сложивший буйную голову — как и большинство парней из злополучного подразделения «Гюрза» — «в полдневный жар в долине Дагестана», и Радов полагал, что парадокс этот — лучшее наследство, которое мог оставить ему опытный наемник, приди тому в голову мысль о посмертном дележе своего имущества.
В наушниках послышался долгожданный рокот скоростных скутеров, и связанный с гидрофоном сонар тотчас зафиксировал их местоположение. Сзади и слева, они шли широкой «звездой» над бывшим руслом Невы и, надобно думать, обшаривали округу прожекторами и гидролокаторами. Стало быть, тихо проглотить похищение Оторвы руководство МЦИМа не пожелало и, выслав собственных костоломов на поиски налетчиков, подняло на ноги все ближайшие полицейские посты и мобильные группы ПСС — подводной спасательной службы. Да, пожалуй, еще и охранников Маринленда на подмогу призвало. Интересно бы знать, под каким соусом преподнесен был их налет муниципальной службе охраны порядка и администрации Маринленда?
Рокот турбин усилился, слева разлилось тусклое сияние скутерных прожекторов, и команда Радова. памятуя инструкции шефа, подалась вправо и вниз, к подножию смутно высвечивающих стен Петропавловской крепости.
Погони Юрий Афанасьевич не боялся и даже рад был появлению скутеров, ибо оно вписывалось в предсказанные им действия мцимовцев. Будучи профессионалами, они действовали адекватно обстановке, но в данной ситуации рассчитывать могли либо на удачу, либо на помощь одного из своих многочисленных сенсов. Однако ж удача — дама капризная, а для того чтобы задействовать сенсов, надо подготовить для них хоть какой-то материал. На это потребуется время, да и вряд ли обычный сенс нашарит их группу, если обереги пафнутьевской выделки хотя бы наполовину так хороши, как о них толкуют ученые мужи Морского корпуса.
Стены Петропавловки, слабо мерцавшие бледно-зеленым огнем, служили превосходным ориентиром, и, когда Государев бастион остался позади, а впереди замаячили прожектора, подсвечивающие Комендантскую пристань и Невские ворота, скутера мцимовских вохров умчались к Дворцовому мосту, так что рокот их мощных турбин сделался едва различим.
У нарушителя закона есть одно несомненное преимущество как перед его слугами, так и перед всякой дрянью, обделывающей под сенью этого самого закона свои грязные дела и делишки. Нарушитель закона — сиречь преступивший его, а стало быть преступник, каковым Радов себя, несмотря на только что совершенный налет на Первый филиал Медицинского центра исследования мутаций, не чувствовал, — может выбирать любой путь спасения, тогда как преследователи должны либо отыскать единственно верную дорогу, которая приведет их к нему, либо послать погоню по всем существующим, и это-то они скорее всего и сделали.
Фокус заключался в том, что в погрузившемся под воду городе человек с «жабрами» и в «гидре» ни в каких дорогах не нуждался. Ворвавшись в украшенное колоннадой и портиком здание на Троицкой площади и отыскав по наводке Травленого Оторву, они вольны были плыть в любую сторону. Сгубить их могло только желание воспользоваться скутерами, дабы скрыться с места преступления как можно скорее. Но дураки и любители конных атак под звуки фанфар и барабанный бой не доживают до пятого курса Морского корпуса. Никто из ребят Радова про скутера даже не заикнулся, ибо засечь их движение гидролокаторами ничего не стоило. Хотя, ежели бы они рванули в режиме фул-спит вверх или вниз по течению Невы, по Малой Неве, Большой Невке или Каменноостровскому проспекту, перехватить их сумели бы разве что на экраноплане. И все же отход в форсированном режиме, сильно смахивающий на бегство без оглядки, всегда чреват неожиданностями. Радов же их и в юношеские годы не слишком жаловал, а ныне так и вовсе на дух не переносил. Нет уж, оставим лобовые атаки и стремительные отступления для восторженных дилетантов и героев боевиков, а сами, как говорили в старину саперы: «тихой сапой — ближе к цели».
Без лобовой атаки, впрочем, обойтись не удалось, но избежать этого было никак нельзя — успей ловцы мутантов переправить Оторву во Второй или Третий филиалы МЦИМа, о вызволении ее пришлось бы позабыть — те еще тюряги...
«Эт-то что за чудо чудное?» — Юрий Афанасьевич напряг зрение, вглядываясь в медленно опускавшийся на Комендантскую пристань предмет, в котором смутно угадывались очертания человеческой фигуры.
Он не намеревался подплывать ни к Невским воротам, ни к Нарышкину бастиону, где были установлены камеры слежения за безопасностью туристских групп, и первым побуждением его было взять левее, предоставив свеженького утопленника заботам служащих Маринленда. Воскрешение покойников в программу их сегодняшнего мероприятия не входило, и Радов уже поднял левую руку, чтобы дать отмашку, когда до него дошло, что, обнаружь наблюдатели, следящие за обзорными экранами, утопленника, сюда бы уже со всех сторон мчались скутера спасателей. А коль скоро этого не происходит, остается предположить, что происшествие ускользнуло от недреманного ока служащих Маринленда...
— Не время играть в гляделки, босс! Надо сматываться, пока спасатели не нагрянули! — неожиданно раздался в наушниках голос Вороны.
— Драпаем, шеф, драпаем! Пусть мертвые хоронят своих мертвецов! — нетерпеливо поддакнул Генка Тертый, нарушая приказ Радова не пользоваться без крайней необходимости аквасвязью, хотя передатчики их и были настроены на частоты, не задействованные гражданскими, и имели тридцатиметровый радиус действия.
Не отвечая курсантам, Юрий Афанасьевич взглянул на часы и устремился к готовому опуститься на плиты пристани телу. Ловушкой оно быть не могло, значительно логичней предположить преступную халатность наблюдателей, которым до смерти надоело пялиться на прохлаждающихся толстосумов, отвернувшихся от следящих экранов в тот самый момент, когда у кого-то из туристов прихватило сердце или засбоило еще что-нибудь. Но что могло отказать так внезапно, чтобы человек не успел позвать на помощь? Ах, как некстати и не вовремя!
Подхватив женщину в светлом гидрокостюме, цвет которого на такой глубине различить было, естественно, невозможно, Юрий Афанасьевич осмотрел легкий шлем, с расположенными возле ушей крылышками и, убедившись, что внешне «бабочка» не повреждена, извлек из поясной аптечки патрон разового стимулятора. Прилепил к бедру пострадавшей и, подождав несколько секунд, пока тот намертво присосется к гидрокостюму, надавил на свободный конец капсулы. Невидимая игла проткнула резину, тонкие шерстяные рейтузы и вошла в тело женщины, черты лица которой Радов не мог разглядеть под стеклопластовым забралом.
— Бросьте это грязное дело, наставник! Вы же видите — она не пузырит. Здешние глядоки засекут нас в любую минуту, и тогда уж нам точно мало не покажется! — тронула Юрия Афанасьевича за локоть Оторва.
— Гвоздь останется со мной, остальным продолжать движение! — процедил Радов, с нетерпением ожидая, когда из «бабочки» вырвется струйка серебристых пузырьков воздуха. Прикинул, что, ежели удастся вернуть незнакомку к жизни, надобно будет непременно подняться с ней на поверхность и сменить ее «бабочку» на запасные «жабры», находящиеся в его наспинном рюкзаке.
Пузырьков не было и не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66