Стало быть, надыбали эти мальчики из Морского корпуса, сами того не зная, что-то еще. Было в ноутбуке Пархеста что-то по-настоящему взрывоопасное, то, что могло сильно тряхнуть МЦИМ прямо сейчас, сию минуту. А может быть, только сейчас и могло — дорого яичко в пасхальный день...
— Папа, ну скоро ты? — недовольно окликнула его Лика.
— Иду, — отозвался он, набирая номер телефона Эвелины Вайдегрен.
«Ай как плохо!» — подумал Снегин, слушая тишину.
Позвонив Еве первый раз, он решил, что та находится в «зоне молчания» — были такие места в городе, где мобильные телефоны глохли. Особенно в затонувшей части Питера, куда Эвелина вполне могла отправиться со своим журналистом. Но не так этих мест было много, и мисс Вайдегрен наверняка ожидала его звонка, так что не стала бы в них задерживаться надолго.
«Ай как плохо!» — мысленно повторил Игорь Дмитриевич, и ему отчаянно захотелось уйти в тень. Лечь на дно, уехать куда-нибудь далеко-далеко или, по крайней мере, выпить стакан водки.
— Папа, зачем тебе все это надо?
— Что именно, Лика?
— Зачем ты копаешь под МЦИМ?
— Ну-у-у... — протянул Снегин, не ожидавший такого вопроса от дочери. — Кто-то же должен держать море.
— Чего? Какое море? Что ты лепишь?
— Есть такой старый детский рассказ из голландской жизни. О мальчишке, спасшем родную страну от наводнения. Не слыхала? Святые угодники, и чему вас только в школе учат?! Ну слушай.
Голландия находится ниже уровня моря и защищена от него плотинами и дамбами. Когда-то все земли этой страны были покрыты водой, но шаг за шагом благодаря упорству и трудолюбию голландцы оттеснили море при помощи плотин и на тучных польдерах, покрытых жирным илом, стали растить пшеницу и картофель, сажать фруктовые деревья, разбивать цветники. При таком положении Голландии всегда угрожало наводнение. Стоило только в одной плотине появиться бреши, и на прибрежные районы страны обрушилось бы ужасное бедствие. И вот шедший как-то берегом моря мальчишка услышал непривычный звук. Словно где-то рядом журчал и плескался ручеек. Он постоял, прислушался и понял, что звук доносится со стороны плотины. Принявшись осматривать ее, он обнаружил течь, которая увеличивалась с каждым мгновением. Крохотная поначалу струйка воды становилась на глазах все больше и больше и вот-вот готова была превратиться в фонтан, который невозможно будет заткнуть. Фонтан станет размывать плотину дальше, пока море неудержимым потоком не ринется на поля и не затопит низменную часть страны.
Мальчишка в панике огляделся по сторонам, но на пустынном берегу никого не было. Он мог броситься в ближайшее селение, чтобы позвать на помощь, но тогда драгоценное время будет упущено и страна его подвергнется нашествию моря.
Ручеек между тем все рос и рос, мальчишка в отчаянии сорвал с себя куртку, обернул ею руку и до плеча засунул в брешь, чтобы остановить воду...
Когда обходивший плотину утренний дозор заметил мальчишку, тот был едва жив, так он замерз и окостенел от неподвижного сидения на песке. «Что ты делаешь, пацан?» — окликнул его один из дозорных, заподозрив неладное, и мальчишка ответил: «Я держу море».
Закончив рассказывать хрестоматийную историю, Снегин грустно улыбнулся. Он не верил в легендарного мальчика — голландцы строили свои дамбы, ширина которых достигала порой сотни метров, на совесть, а не полагались на русский авось. Кроме того, он прекрасно знал, что море в его родной стране, в прямом и переносном смысле, удержать не удалось. И то, что он теперь делает, не имеет смысла, поскольку утреннего обхода плотины не будет. Помощи ждать неоткуда, и прав, тысячу раз прав был отец, говоривший после третьей рюмки, значительно задирая палец к небу, что ежели сын его не дурак, то должен, когда вырастет, бежать из любезной отчизны сломя голову. Однако, может ли тигр избавиться от своих полос?
Он не заметил, что задал этот вопрос вслух и был удивлен, когда дочь ответила:
— Тигр — нет. Но человек может пересмотреть свои взгляды. Кстати, я так и не поняла, какое море ты держишь?
— Нынешние средства информации столь совершенны, границы столь прозрачны, а скорость перемещения столь велика, что наш шарик стал слишком тесен, чтобы произвол и насилие, творящиеся в одном уголке Земли так или иначе не отозвались в другом. Зараза, которую порождает МЦИМ, уже распространяется по миру, и, если ее не остановить, она ускорит и без того недалекий конец нашей цивилизации. От создания паралюдей до сотворения касты бессмертных — один шаг. Работы по регенерации человеческого организма и пересадке донорских органов уже подготовили почву для того, чтобы человечество разделилось на кучку долгоживущих господ и стадо обслуживающих ее рабов.
— Ты веришь в Армагеддон? — с любопытством спросила Лика.
— Dies irae — день гнева, когда мир будет обращен в пепел — скорее всего не наступит. Армагеддона не будет — наш мир тихо сгниет, сожрет сам себя или утонет в собственных испражнениях. Мне это представляется очевидным, ибо только напрочь лишенный обоняния может не чуять, как он смердит. Взять хоть, к примеру, наше отечество. После развала Союза в его разлагающихся ошметках, как опарыши в теле мертвого льва, копошатся всевозможные партии, секты, национальные правительства и марионеточные режимы. Рвутся к власти игрушечные президенты, взрощенные мегакорпорациями и разведцентрами и охотно склевывающие с их ладони йены, рупии, евро, фунты, юани и доллары. Жиреющие на импортных подачках, не сознавая, что выкармливают их лишь для того, чтобы подать на стол под соответствующим политическим соусом, когда пробьет урочный час. Тот же процесс идет на территории Восточной Европы, значительной части Африки и Латинской Америки. Процветающие там МЦИМы — подобно капам, вырастающим на деревьях, — указывают, что они поражены страшным недугом. Рано или поздно пущенные им метастазы поразят весь мир — море прорвет плотину. И я чувствовал бы себя подлецом, не попытавшись хотя бы пальцем заткнуть брешь, из которой хлещет и хлещет зло, коего и без МЦИМов в нашей жизни хватает с лихвой.
— Папа, ты у врача давно был? — участливо спросила Лика. — Я слыхала, будто есть такая болезнь... Когда у человека возникает навязчивая идея... Ну, например, что все люди — грибы. Пока он этой темы не касается, все вроде бы хорошо: ест, пьет, работает — ведет себя как положено. Но стоит при нем упомянуть о грибах, и он начинает нести околесицу, от которой у окружающих уши вянут.
— Один из традиционных способов заткнуть оппоненту рот — объявить его сумасшедшим. Сама придумала или где-то вычитала?
— Мне не надо ничего придумывать. Валера водил меня в МЦИМ. Я видела там слепого, которого научили читать и писать. Причем видит он носом и кончиком правого уха, а запахи улавливает подбородком. Мне показывали девчонку, которая в трехлетнем возрасте ослепла, а теперь отлично ездит на велосипеде, различая дорогу кожей лица. — Лика ткнула в сторону отца пальцем и обличающим тоном продолжала: — Врачи МЦИМа научили четырехлетнего ребенка — немтыря — говорить, петь, прекрасно декламировать стихи. Валера показывал мне истории больных, которые обрели слух, встали на ноги, которым бесплатно делали сложнейшие операции...
— В благотворительных, надо полагать, целях? И ты поверила всему-всему-всему, что тебе рассказывали и показывали? А тебе не давали читать истории пациентов, которые вышли из МЦИМа, умея читать мысли, наводить порчу и сглаз, генерировать электричество, подобно морским скатам или угрям, усилием мысли перемещать предметы, разыскивать пропавших без вести и предсказывать будущее?
— Разве можно предсказать будущее?
— Некоторым мутантам удается психографировать — кажется, это так называется? — информацию, то ли рассеянную во Вселенной, то ли поступающую откуда-то из бескрайних просторов космоса. Согласно теории «капли воды», по которой якобы можно написать трактат о Мировом океане, и гипотезе о «голографических сколах» Вселенной — ясновидение не такой уж редкий дар, но разговор не об этом. В любой энциклопедии ты прочтешь, что человек задействует 20 процентов мозга а назначение оставшихся 80 процентов не выяснено учеными до сих пор.
— Так это же здорово, что врачи МЦИМа помогают своим пациентам лучше работать мозгами!
— Они помогают делать это крохотной горстке предрасположенных к тому мутантов. Ибо большинство мутантов, к сожалению, уроды, и облегчить их участь может только эвтаназия. Но я хотел спросить тебя о другом. Неужели ты думаешь, что МЦИМ создает паралюдей из альтруистических побуждений? Ты смотришь визор и не могла не слышать о том, что количество так называемых «несчастных случаев» растет год от года. Террористы используют оружие, которое, по утверждениям ученых, на сегодняшний день еще не изобретено...
— Значит, надо просто лучше контролировать деятельность мцимовских питомцев, а не запрещать работать тамошним врачам!
— Во-первых, это совсем не просто, — сказал Снегин, припоминая, что примерно год назад у них уже происходил похожий разговор. — А во-вторых, уверена ли ты, что нашему обществу нужны умные люди? И тем паче люди, обладающие развитыми паранормальными способностями? Тебе не приходило в голову, что, открывая запертые Господом в людских мозгах двери, мцимовцы оказывают человечеству дурную услугу? Что двери эти были специально заперты до лучших времен, которые еще не настали, и бог весть, настанут ли? Что любые знания и умения люди прежде всего используют на погибель своим ближним?
— Тебя послушать, так от прогресса человечеству один вред!
— Если технический прогресс отстает от нравственного роста общества и отдельно взятого человека, то какой в нем смысл? Он может облегчить труд, но не в состоянии сделать человека счастливее. Более того, мы стали заложниками технического прогресса и, подлаживаясь под него, уподобились белке в колесе. Прогресс ради прогресса — это, с позволения сказать, нонсенс.
— Ты полагаешь, предки, жившие в глинобитных хижинах и курных избах, не захотели бы поменяться с нами местами? — ехидно осведомилась Лика. — Тебе не нравится технический прогресс, но что-то я не вижу, чтобы ты отказывался от последних достижений техники, — она с победительным видом указала на соединенную с «Дзитаки» видеосистему, и Снегин понял что дочь его, как подавляющее большинство спорщиков, слушает только себя и продолжать разговор не имеет смысла.
— Sancta simplicitas, — пробормотал он, делая очередную попытку дозвониться до мисс Вайдегрен.
— Что ты сказал? — с подозрением спросила Лика, справедливо подозревая, что отец захочет оставить за собой последнее слово.
— Я сказал «Святая простота», — замогильным голосом пояснил Игорь Дмитриевич. — Восклицание это принадлежит Яну Гусу — вождю чешского национального религиозно-политического движения. Он произнёс эти слова на костре, когда заметил, что верующая старушка тащит охапку дров, дабы мучениями еретика купить себе царствие небесное.
— При чем тут Гус, костер, старушка? Кстати, сдаётся мне, лицо у тебя просто обожженное, а не испитое, — сказала Лика, питавшая, как заметил Снегин, слабость не только к слову «просто», но и к простым решениям самых сложных задач. Со временем это пройдет, жаль только, вместе с молодостью и всем тем хорошим, что ей сопутствует...
4
Паб, расположенный на пересечении улиц Правды и Разъезжей, размещался в верхнем этаже затопленного лома и, несмотря на громкое название «У Достоевского», являлся самой заурядной пивной. Исцарапанные серо-синие виниловые столики и такие же стулья, тяжелые стеклянные кружки, три сорта пива, которое бармен нацеживал посетителям из алюминиевых бочек, и громко жужжащие под потолком вентиляторы, старательно месящие сизый от табачного дыма воздух. О Достоевском здесь напоминали, да и то несильно, только пожелтевшие от времени гравюры с видами центральной части старого города. Покрывавший их пластик помутнел и был затерт до такой степени, что не сразу разберешь, то ли это картины, то ли покрытые иероглифами листы.
Ворона, однако, полагала, что у «Дости» имелись свои преимущества, и не случайно назначила встречу с согруппниками именно здесь. В принадлежащей пабу парковке можно было оставить катер или лодку, а в полузатонувшем этаже находилось помещение для скутеров. К. тому же напротив паба располагалась бензозаправка, и случайных посетителей тут хватало в любое время дня, так что чрезмерного внимания к курсантам постоянных клиентов можно было не опасаться. Опасаться, впрочем, следовало не того, что кто-нибудь опознает их по помещенным в Интернете портретам, а того, что предателем может оказаться кто-то из своих.
Негоже, конечно, подозревать ребят, но Четырехпалый зря наводить шорох не станет. Да и Травленый предупреждал: «Быть беде» — хотя конкретно про предательство ничего не говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Папа, ну скоро ты? — недовольно окликнула его Лика.
— Иду, — отозвался он, набирая номер телефона Эвелины Вайдегрен.
«Ай как плохо!» — подумал Снегин, слушая тишину.
Позвонив Еве первый раз, он решил, что та находится в «зоне молчания» — были такие места в городе, где мобильные телефоны глохли. Особенно в затонувшей части Питера, куда Эвелина вполне могла отправиться со своим журналистом. Но не так этих мест было много, и мисс Вайдегрен наверняка ожидала его звонка, так что не стала бы в них задерживаться надолго.
«Ай как плохо!» — мысленно повторил Игорь Дмитриевич, и ему отчаянно захотелось уйти в тень. Лечь на дно, уехать куда-нибудь далеко-далеко или, по крайней мере, выпить стакан водки.
— Папа, зачем тебе все это надо?
— Что именно, Лика?
— Зачем ты копаешь под МЦИМ?
— Ну-у-у... — протянул Снегин, не ожидавший такого вопроса от дочери. — Кто-то же должен держать море.
— Чего? Какое море? Что ты лепишь?
— Есть такой старый детский рассказ из голландской жизни. О мальчишке, спасшем родную страну от наводнения. Не слыхала? Святые угодники, и чему вас только в школе учат?! Ну слушай.
Голландия находится ниже уровня моря и защищена от него плотинами и дамбами. Когда-то все земли этой страны были покрыты водой, но шаг за шагом благодаря упорству и трудолюбию голландцы оттеснили море при помощи плотин и на тучных польдерах, покрытых жирным илом, стали растить пшеницу и картофель, сажать фруктовые деревья, разбивать цветники. При таком положении Голландии всегда угрожало наводнение. Стоило только в одной плотине появиться бреши, и на прибрежные районы страны обрушилось бы ужасное бедствие. И вот шедший как-то берегом моря мальчишка услышал непривычный звук. Словно где-то рядом журчал и плескался ручеек. Он постоял, прислушался и понял, что звук доносится со стороны плотины. Принявшись осматривать ее, он обнаружил течь, которая увеличивалась с каждым мгновением. Крохотная поначалу струйка воды становилась на глазах все больше и больше и вот-вот готова была превратиться в фонтан, который невозможно будет заткнуть. Фонтан станет размывать плотину дальше, пока море неудержимым потоком не ринется на поля и не затопит низменную часть страны.
Мальчишка в панике огляделся по сторонам, но на пустынном берегу никого не было. Он мог броситься в ближайшее селение, чтобы позвать на помощь, но тогда драгоценное время будет упущено и страна его подвергнется нашествию моря.
Ручеек между тем все рос и рос, мальчишка в отчаянии сорвал с себя куртку, обернул ею руку и до плеча засунул в брешь, чтобы остановить воду...
Когда обходивший плотину утренний дозор заметил мальчишку, тот был едва жив, так он замерз и окостенел от неподвижного сидения на песке. «Что ты делаешь, пацан?» — окликнул его один из дозорных, заподозрив неладное, и мальчишка ответил: «Я держу море».
Закончив рассказывать хрестоматийную историю, Снегин грустно улыбнулся. Он не верил в легендарного мальчика — голландцы строили свои дамбы, ширина которых достигала порой сотни метров, на совесть, а не полагались на русский авось. Кроме того, он прекрасно знал, что море в его родной стране, в прямом и переносном смысле, удержать не удалось. И то, что он теперь делает, не имеет смысла, поскольку утреннего обхода плотины не будет. Помощи ждать неоткуда, и прав, тысячу раз прав был отец, говоривший после третьей рюмки, значительно задирая палец к небу, что ежели сын его не дурак, то должен, когда вырастет, бежать из любезной отчизны сломя голову. Однако, может ли тигр избавиться от своих полос?
Он не заметил, что задал этот вопрос вслух и был удивлен, когда дочь ответила:
— Тигр — нет. Но человек может пересмотреть свои взгляды. Кстати, я так и не поняла, какое море ты держишь?
— Нынешние средства информации столь совершенны, границы столь прозрачны, а скорость перемещения столь велика, что наш шарик стал слишком тесен, чтобы произвол и насилие, творящиеся в одном уголке Земли так или иначе не отозвались в другом. Зараза, которую порождает МЦИМ, уже распространяется по миру, и, если ее не остановить, она ускорит и без того недалекий конец нашей цивилизации. От создания паралюдей до сотворения касты бессмертных — один шаг. Работы по регенерации человеческого организма и пересадке донорских органов уже подготовили почву для того, чтобы человечество разделилось на кучку долгоживущих господ и стадо обслуживающих ее рабов.
— Ты веришь в Армагеддон? — с любопытством спросила Лика.
— Dies irae — день гнева, когда мир будет обращен в пепел — скорее всего не наступит. Армагеддона не будет — наш мир тихо сгниет, сожрет сам себя или утонет в собственных испражнениях. Мне это представляется очевидным, ибо только напрочь лишенный обоняния может не чуять, как он смердит. Взять хоть, к примеру, наше отечество. После развала Союза в его разлагающихся ошметках, как опарыши в теле мертвого льва, копошатся всевозможные партии, секты, национальные правительства и марионеточные режимы. Рвутся к власти игрушечные президенты, взрощенные мегакорпорациями и разведцентрами и охотно склевывающие с их ладони йены, рупии, евро, фунты, юани и доллары. Жиреющие на импортных подачках, не сознавая, что выкармливают их лишь для того, чтобы подать на стол под соответствующим политическим соусом, когда пробьет урочный час. Тот же процесс идет на территории Восточной Европы, значительной части Африки и Латинской Америки. Процветающие там МЦИМы — подобно капам, вырастающим на деревьях, — указывают, что они поражены страшным недугом. Рано или поздно пущенные им метастазы поразят весь мир — море прорвет плотину. И я чувствовал бы себя подлецом, не попытавшись хотя бы пальцем заткнуть брешь, из которой хлещет и хлещет зло, коего и без МЦИМов в нашей жизни хватает с лихвой.
— Папа, ты у врача давно был? — участливо спросила Лика. — Я слыхала, будто есть такая болезнь... Когда у человека возникает навязчивая идея... Ну, например, что все люди — грибы. Пока он этой темы не касается, все вроде бы хорошо: ест, пьет, работает — ведет себя как положено. Но стоит при нем упомянуть о грибах, и он начинает нести околесицу, от которой у окружающих уши вянут.
— Один из традиционных способов заткнуть оппоненту рот — объявить его сумасшедшим. Сама придумала или где-то вычитала?
— Мне не надо ничего придумывать. Валера водил меня в МЦИМ. Я видела там слепого, которого научили читать и писать. Причем видит он носом и кончиком правого уха, а запахи улавливает подбородком. Мне показывали девчонку, которая в трехлетнем возрасте ослепла, а теперь отлично ездит на велосипеде, различая дорогу кожей лица. — Лика ткнула в сторону отца пальцем и обличающим тоном продолжала: — Врачи МЦИМа научили четырехлетнего ребенка — немтыря — говорить, петь, прекрасно декламировать стихи. Валера показывал мне истории больных, которые обрели слух, встали на ноги, которым бесплатно делали сложнейшие операции...
— В благотворительных, надо полагать, целях? И ты поверила всему-всему-всему, что тебе рассказывали и показывали? А тебе не давали читать истории пациентов, которые вышли из МЦИМа, умея читать мысли, наводить порчу и сглаз, генерировать электричество, подобно морским скатам или угрям, усилием мысли перемещать предметы, разыскивать пропавших без вести и предсказывать будущее?
— Разве можно предсказать будущее?
— Некоторым мутантам удается психографировать — кажется, это так называется? — информацию, то ли рассеянную во Вселенной, то ли поступающую откуда-то из бескрайних просторов космоса. Согласно теории «капли воды», по которой якобы можно написать трактат о Мировом океане, и гипотезе о «голографических сколах» Вселенной — ясновидение не такой уж редкий дар, но разговор не об этом. В любой энциклопедии ты прочтешь, что человек задействует 20 процентов мозга а назначение оставшихся 80 процентов не выяснено учеными до сих пор.
— Так это же здорово, что врачи МЦИМа помогают своим пациентам лучше работать мозгами!
— Они помогают делать это крохотной горстке предрасположенных к тому мутантов. Ибо большинство мутантов, к сожалению, уроды, и облегчить их участь может только эвтаназия. Но я хотел спросить тебя о другом. Неужели ты думаешь, что МЦИМ создает паралюдей из альтруистических побуждений? Ты смотришь визор и не могла не слышать о том, что количество так называемых «несчастных случаев» растет год от года. Террористы используют оружие, которое, по утверждениям ученых, на сегодняшний день еще не изобретено...
— Значит, надо просто лучше контролировать деятельность мцимовских питомцев, а не запрещать работать тамошним врачам!
— Во-первых, это совсем не просто, — сказал Снегин, припоминая, что примерно год назад у них уже происходил похожий разговор. — А во-вторых, уверена ли ты, что нашему обществу нужны умные люди? И тем паче люди, обладающие развитыми паранормальными способностями? Тебе не приходило в голову, что, открывая запертые Господом в людских мозгах двери, мцимовцы оказывают человечеству дурную услугу? Что двери эти были специально заперты до лучших времен, которые еще не настали, и бог весть, настанут ли? Что любые знания и умения люди прежде всего используют на погибель своим ближним?
— Тебя послушать, так от прогресса человечеству один вред!
— Если технический прогресс отстает от нравственного роста общества и отдельно взятого человека, то какой в нем смысл? Он может облегчить труд, но не в состоянии сделать человека счастливее. Более того, мы стали заложниками технического прогресса и, подлаживаясь под него, уподобились белке в колесе. Прогресс ради прогресса — это, с позволения сказать, нонсенс.
— Ты полагаешь, предки, жившие в глинобитных хижинах и курных избах, не захотели бы поменяться с нами местами? — ехидно осведомилась Лика. — Тебе не нравится технический прогресс, но что-то я не вижу, чтобы ты отказывался от последних достижений техники, — она с победительным видом указала на соединенную с «Дзитаки» видеосистему, и Снегин понял что дочь его, как подавляющее большинство спорщиков, слушает только себя и продолжать разговор не имеет смысла.
— Sancta simplicitas, — пробормотал он, делая очередную попытку дозвониться до мисс Вайдегрен.
— Что ты сказал? — с подозрением спросила Лика, справедливо подозревая, что отец захочет оставить за собой последнее слово.
— Я сказал «Святая простота», — замогильным голосом пояснил Игорь Дмитриевич. — Восклицание это принадлежит Яну Гусу — вождю чешского национального религиозно-политического движения. Он произнёс эти слова на костре, когда заметил, что верующая старушка тащит охапку дров, дабы мучениями еретика купить себе царствие небесное.
— При чем тут Гус, костер, старушка? Кстати, сдаётся мне, лицо у тебя просто обожженное, а не испитое, — сказала Лика, питавшая, как заметил Снегин, слабость не только к слову «просто», но и к простым решениям самых сложных задач. Со временем это пройдет, жаль только, вместе с молодостью и всем тем хорошим, что ей сопутствует...
4
Паб, расположенный на пересечении улиц Правды и Разъезжей, размещался в верхнем этаже затопленного лома и, несмотря на громкое название «У Достоевского», являлся самой заурядной пивной. Исцарапанные серо-синие виниловые столики и такие же стулья, тяжелые стеклянные кружки, три сорта пива, которое бармен нацеживал посетителям из алюминиевых бочек, и громко жужжащие под потолком вентиляторы, старательно месящие сизый от табачного дыма воздух. О Достоевском здесь напоминали, да и то несильно, только пожелтевшие от времени гравюры с видами центральной части старого города. Покрывавший их пластик помутнел и был затерт до такой степени, что не сразу разберешь, то ли это картины, то ли покрытые иероглифами листы.
Ворона, однако, полагала, что у «Дости» имелись свои преимущества, и не случайно назначила встречу с согруппниками именно здесь. В принадлежащей пабу парковке можно было оставить катер или лодку, а в полузатонувшем этаже находилось помещение для скутеров. К. тому же напротив паба располагалась бензозаправка, и случайных посетителей тут хватало в любое время дня, так что чрезмерного внимания к курсантам постоянных клиентов можно было не опасаться. Опасаться, впрочем, следовало не того, что кто-нибудь опознает их по помещенным в Интернете портретам, а того, что предателем может оказаться кто-то из своих.
Негоже, конечно, подозревать ребят, но Четырехпалый зря наводить шорох не станет. Да и Травленый предупреждал: «Быть беде» — хотя конкретно про предательство ничего не говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66